Немцы не горели желанием переплачивать за историческую ценность кайзеровских монет. Их интересовало лишь золото. Но особой альтернативы у них не было – пока не появился доктор Шмидт.

Внятного изложения истории доктора Карла-Хайнца Шмидта всё еще нет, так что я попробую скомпоновать доступные мне источники и версии. Получится следующее:

Шмидт родился во Фрайбурге в 1924 году (так что он, вероятно, уже умер). О его ранней биографии никаких данных нет, он появляется в конце пятидесятых в Кёльне, где работает глазным врачом. Считается, что его тоже огорчила необходимость доплачивать за историчность золота и он попытался эту проблему обойти. В 1955 году его сестра, Илона Хаусман где-то добыла полсотни золотых монет эпохи Кайзеррейха. Шмидт внимательно их изучил и решил, что может сделать точно такие же. Ну что вы смеетесь? Если ювелиры и плотники могут делать бомбы не хуже военных, что мешает офтальмологу научиться изготавливать точные копии старых монет? Правильно, ничего.

(Я, честное слово, ни капли не выдумываю. Это официальная версия)

В общем, Шмидт где-то приобрел необходимое оборудование и достаточное количество золота, а затем действительно начал делать золотые монеты. И, что самое важное, почти неотличимые от оригинала. Объяснить этого никто не может. Дешевые подделки обычно делают литьем и обмануть они могут лишь совсем несведущего человека. Чеканка требует штемпеля, который невозможно воссоздать только по имеющейся монете – копия выйдет неточной и с мелкими дефектами. Но Шмидт, как считается, всё же сделал свои штемпели. За 20 000 дойчемарок он купил электроэрозионный станок и скрупулезно воспроизвел все инструменты кайзеровского монетного двора. И, о чудо, монеты Шмидта (почти, почти) ничем не отличались от оригинала. Где Шмидт научился работать на электроэрозионном станке, как он воссоздал штемпели и матрицы, каким образом он добился правильных пропорций металлов в сплаве и где узнал тонкости процесса – загадка. Ну, вот такой был талантливый человек. «Немцы – хорошие инженеры», ага.

(Известно, что педантичный Шмидт отклонился от стандартного процесса лишь в одном: свои монеты он сначала чеканил, а потом прокатывал, выбивая узор и девиз на гурте. На монетных дворах эти действия производились в обратном порядке. Но даже это никак не повредило достоверности его продукта)

Первая партия состояла из десятимарковых монет – разумный компромисс между требовавшими много золота и при этом недостаточно дорогими доппелькронами и дорогими, но редкими полукронами. Сестра Шмидта, Илона, часто ездившая в командировки, должна была продать их небольшими порциями в разные банки. В 1959 году она продала 160 монет, среди которых были и оригиналы из той коллекции, которая попала к ней четыре года назад. Банки приняли их все, но затем начались проверки. Несмотря на предосторожности Илоны, они поняли, что речь шла о крупной партии, пусть и сбытой частями, кроме того, их встревожила хорошая сохранность монет. Делом занялась полиция, но официальных обвинений в подделке монет не последовало: Шмидт и его сестра заявили, что ничего не знают и просто продают монеты, доставшиеся им в наследство – а кто и как их произвел, им неизвестно.

Вмешательство полиции напугало Карла-Хайнца и Илону. Они решили избавиться от части оборудования и утопить его в Рейне. Это оказалось ошибкой: на следующий год уровень воды упал, и детали нашла полиция, получив нужные доказательства. Взятые за жабры брат и сестра признались в подделке старинных монет, что стало основанием для уголовного дела. После этого Шмидт и его сестра решили пересмотреть стратегию: чеканить не тайно, а открыто.

Поэтому в 1960 году они перебрались в Бонн и открыли фирму I. Hausmann und Co. KG, официально занимавшуюся выпуском Nachprägungen – современных копий исторических монет. С полным соблюдением деталей и материала. И продававшую их по цене, более близкой к стоимости золота, из которого те были сделаны. Тем, кто покупал больше трех монет, добрый доктор давал скидку в 15%; при покупке от шести – аж 20%. Это были типичные инвестиционные монеты, вроде нынешних крюгеррандов.

Бизнес Шмидта и его сестры резко пошел в гору. Немцы начали запасать новодельные золотые монеты, идеально похожие на надежную валюту их молодости. Шмидт чеканил монеты всех номиналов, поэтому люди поскромнее могли ограничиться мелкой полукроной – прежде для них недоступной из-за ее редкости, а сейчас выпускавшейся наравне с остальными. Кроме того, Шмидт сообразил, что покупателям нужно не только золото в удобной форме, но и, так сказать, понты. Он начал делать монеты на заказ, собирая невозможных кадавров из разных аверсов, реверсов и дат. Нумизматы до сих пор хвастаются за сердце, встретив очередную историческую фантазию Шмидта :-)

(Повторюсь, считается, что гениальный глазной врач воссоздал штемпели и прочее оборудование для чеканки, виртуозно освоив работу на электроэрозионном станке. Но объяснение может оказаться проще – в его распоряжении имелись оригинальные штемпели с монетных дворов Рейха. Или не в его, если I. Hausmann und Co. KG была лишь прикрытием квазилегальной чеканки старых монет. Тут можно придумать много версий)

Точное число произведенных Шмидтом монет неизвестно. Называют разные цифры: сто тысяч, двести, триста. На мой взгляд, это очень мало и реальное количество нужно увеличить минимум на порядок. За полвека с лишним они успели основательно смешаться с подлинными монетами Кайзеррейха – которых по естественым причинам становится всё меньше – и чтобы отличить одни от других, требуется специальное оборудование и большой опыт в нумизматике. Совершенно точно можно сказать, что практически все продающиеся сейчас полукроны (пять марок золотом) – это продукт доктора Шмидта.

Власти довольно быстро заинтересовались деятельностью I. Hausmann und Co. KG, перешедшей на легальное положение. Бонн опасался, что золотые монеты талантливого офтальмолога станут параллельной валютой в ФРГ. Сначала сторона обвинения достала с полки «Постановление об изготовлении медалей и жетонов» от 1928 года, которое запрещало производство монет, «вышедших из обращения в силу законодательных норм Рейха». Но в этом же документе была оговорка: имитация старых монет разрешалась, если те являлись «составной частью других предметов посредством прочного металлического соединения», например, элементом ювелирного изделия или, скажем, кубка. Шмидт немедленно заявил, что как раз и производил сырье для ювелиров, которые потом использовали его монеты в брошах и браслетах. А если нет – ну он за них отвечать не может.

Тогда Шмидту и его сестре вменили тот инцидент в 1959-м с продажей новодельных монет банкам, следствие по которому еще не было прекращено. Шмидт умело защищался: его адвокат провел контрольную закупку золотых монет в крупнейших немецких банках и доказал, что более половины монет не являются аутентичными; следовательно, если он нарушил закон, то не больше, чем сами банки. Приговор вышел мягким: в мае 1963-го Карла-Хайнца и Илону приговорили к шести месяцам условно и штрафу в 12 тысяч марок.

После вынесения приговора Шмидт подал встречный иск к банкам ФРГ, продававшим новодельные австрийские дукаты. Австрия до сих пор чеканит старые монеты в неизменном виде, вроде талеров Марии Терезии или золотых дукатов Франца-Иосифа; и Шмидт обвинил банки в том же, в чем те обвинили его раньше: продаже современных монет под видом старинных. Суд встал на его сторону, обязав немецкие банки указывать, что предлагаемые ими на продажу австрийские дукаты являются не оригиналами, а теми самыми Nachprägungen. Это сильно прибавило Шмидту популярности: газеты писали о Давиде, бросившем вызов банковскому Голиафу.

На работу фирмы Шмидта судебный процесс никак не повлиял, она выпускала золотые монет еще двенадцать лет, пока в 1975 году, наконец, не вступил в силу закон, в принципе запрещающий копировать монеты, отчеканенные после 1850 года. Но к началу семидесятых идея Шмидта потеряла актуальность: как раз появились первые крюгерранды и другие инвестиционные монеты, позволявшие частным лицам покупать золото по ценам, близким к спотовым.

Совсем-совсем в завершение отмечу, что казус Шмидта точно бы не удивил никого из живших во времена воссоздаваемых им монет.

Например, тогда частным лицам разрешалось за определенную плату изготавливать на монетных дворах Рейха свои монеты в двадцать марок. Замысел понятен: превратить имеющееся у населения золото в полноценную монету и тем самым увеличить количество золотых монет в обороте.

Но в кайзеровские времена также существовала проблема производства «нелицензионных» монет (в том числе и из драгоценных металлов). Различные ферайны, всевозможные общества по интересам, предприятия: все с удовольствием чеканили собственные памятные монеты и медали, стремясь сделать их как можно более похожими на государственные – для солидности.

Также выпускались частные монеты в честь конкретных людей, вроде «бисмарковского талера» и откровенно рекламные, когда фабрики, фирмы и торговые дома гордо украшали свои монеты профилем кайзера и имперским орлом. Иногда выходили очень странные вещи, вроде псевдорусской золотой монеты «1905 года» с профилем Александра II и номиналом в четыре не знаю чего (дуката, видимо – дизайн явно содран с австрийской монеты). Иногда эти фантазии балансировали на грани дипломатического инцидента – однажды появилась монета с кайзером Вильгельмом II на аверсе и габсбургским орлом на реверсе, что, при желании, можно было трактовать как претензию Рейха на Австро-Венгрию. Или наоборот.

Все монеты изо всех сил старались быть похожими на настоящие, поэтому в 1910 году вышло распоряжение, попытавшееся навести порядок в этом бардаке. Согласно ему, частным лицам запрещалось выпускать свои монеты с изображением кайзера или монарха немецкой земли, подражая дизайну имперских монет и с надписью по краям. Их больше нельзя было называть так же, как действующие монеты: марки, пфенниги и талеры. Если диаметр такой «монеты» превышал 22 миллиметра, производителя обязывали делать её в форме овала или многоугольника.

Особых успехов этот закон не принес, а после Первой мировой всё началось по новой: во-первых, в условиях гиперинфляции началась чеканка локальной валюты; во-вторых, спрос на ностальгию и рессентимент породил многочисленные «памятные монеты», которые выпускались частными лицами и имитировали дизайн старых монет в три и пять марок. Собственно, тогда и был принят тот самый закон 1928 года, нарушение которого инкриминировали Шмидту – нельзя самостоятельно выпускать действующие и старые монеты или даже похожие на них:

1) Медали и жетоны (рекламные, скидочные, игровые, продовольственные и прочие) не могут иметь изображение имперского герба, имперского орла, а также общий дизайн монеты, имитирующий имперский.

2) Медали и жетоны не могут иметь названия действующих в Германском Рейхе платежных средств, а также указания денежной стоимости.

3) Медали и жетоны не могут иметь на гурте рифление, надписи или знаки монетного двора.

Ну и так далее. Там было много пунктов. Пятый, среди прочего, запрещал имитацию вышедших из употребления монет. Так что Шмидт не просто копировал старинные деньги – он, в каком-то смысле, воссоздал дух ушедшей эпохи, с частными репликами и фантазиями на тему имперских монет.

В то же время, последствием деятельности Шмидта стало разрушение тогдашнего рынка коллекционных золотых монет. О том, что почти все немецкие полукроны сейчас новодел я уже упомянул, но ситуация с десяти- и двадцатимарковыми монетами лишь немногим лучше. Огромную их часть тоже выпустил Шмидт. Так что золотые марки лучше обходить стороной: заплатите как за оригинал, а получите изделие Шмидта. И даже ведь не заметите: специалисты говорят, что без микроскопа разница не видна. Поэтому если так хочется золота, то лучше купить какой-нибудь честный новодел, вроде австрийских монет или тех же крюгеррандов, чтобы не переплачивать за печать старины и благородную патину, которых, как вы понимаете, может и не быть. Золотые марки уже давно как совы – не то, чем кажутся.

Таковы реалии карнавалистской эпохи, в создание которой свой вклад внёс и добрый доктор Шмидт. Как говорят в Кёльне, столице немецкого карнавала:

–Alaaf!

Пришли в движение тектонические плиты. Технический университет Мюнхена (ТУМ) объявил, что со следующего зимнего семестра – то есть, через год – намерен брать плату за обучение иностранных студентов. Таким образом, он станет первым баварским университетом, отказавшимся от немецкой концепции бесплатного высшего образования.

Высшее образование за государственный счет не является прописанным законом, это скорее традиция; и вузы в целом вольны сами решать, в каком объеме ей следовать. Немецкие университеты в любом случае каждый семестр собирают небольшой взнос со студентов (от ста до пятисот евро, на севере больше, на юге меньше). Но именно плата за обучение и только для иностранцев прежде существовала только в университетах Баден-Вюртемберга, где ее ввели в 2017 году; что-то порядка полутора тысяч евро за семестр. Теперь вот их примеру следует ТУМ. «Случайность» уже пройдена, пока что мы находимся в «совпадении», но еще через пару лет очевидно можно будет говорить о «тенденции».

Платить за обучение будут не все иностранцы, а только граждане стран, не входящих в Европейскую экономическую зону. То есть, Евросоюз плюс Исландия, Лихтенштейн и Норвегия. Иными словами, для граждан ЕС и тесно аффилированных с ним стран ничего не изменится. С остальных ТУМ планирует взимать от двух до трех тысяч в семестр за обучение на бакалавра и от четырех до шести за магистра. Это, конечно, не американские расценки, но для многих студентов сумма серьезная.

Но если изменение правил не коснется ни самих немцев, ни, скажем, австрийцев, эстонцев и прочих там румын, то ради кого меняется университетская политика? Обращаемся к статистике. В ТУМ учатся 16 тысяч студентов из государств, не входящих в ЕЭЗ; и главным поставщиком студентов является Китай – 3800 человек. Это полностью соответствует общегерманским показателям: среди иностранных студентов, поступивших на прошлый зимний семестр (2022/23), больше всего китайцев и индийцев (по 43 тысячи).

И вроде бы всё понятно: интересные двадцатые только начинаются, впереди множество исторических событий – например, в окрестностях Тихого океана. Университеты околобританских стран – Швеция, Дания и частично Нидерланды (но не Великобритания :-) – еще несколько лет назад начали расторгать контракты с CSC, Китайским стипендиальным фондом, организующим отправку студентов на обучение за рубеж. Причиной стали соглашения, которые китайские студенты подписывали с CSC: хранить верность компартии и КНР, а также регулярно отчитываться в консульствах и т.п. – в противном случае студент лишался стипендии, ну и по слухам, возникали проблемы у его родных в Китае. Добавьте к этому регулярные истории о китайском шпионаже и тот факт, что 80% китайских студентов после обучения возвращаются домой. Дело раскрыто: Германия режет связи с Китаем, потому что раскаты грома над Тихим океаном всё слышнее.

Или нет. Тут, понимаете ли, квантовая неопределенность.

(Мюнхен – это сердце баварской «квантовой долины», все значимые немецкие исследования в области квантовых компьютеров ведутся тут. Подавляющая часть китайских студентов здесь учит информатику, и, разумеется, не обходит вниманием модные квантовые вычисления)

И нововведение с платой можно трактовать иначе.

Пока Китай зависит от иностранных технологий, всерьёз перекрывать краник в такой ответственный момент было бы неразумно – ему же ещё под гегемона с гранатой прыгать. А бесплатное образование в Германии прежде позволяло учиться любому студенту без вмешательства его государства. Да, остаются затраты на жилье и еду, но, в целом, каждый китаец мог уехать учится в Германию – для этого даже знание немецкого было не обязательным. Теперь же сделать это без участия Пекина станет намного сложнее. Через два-три года в том же ТУМе – ведущем немецком техническом вузе – «вольных» китайцев, не связанных обязательствами с родиной, почти не останется. Только кадры, верные Великий Xi Густой Волос Полная Чашка Рис. Те, которые гарантированно выучатся, соберут требуемую информацию и при этом вернутся домой: воевать с бургерами за тайваньские полупроводники. 定要解放台湾, удар!

Те, кто читают меня достаточно давно, знают, как я люблю кино, «снятое для внутреннего потребления». Почти всегда речь идет о немецких фильмах – их легко анализировать, так как немецкая культура избыточно честна и массу вещей проговаривает открытым текстом. И вот, в минувшие выходные я не без удовольствия посмотрел мини-сериал «Бонн», который мне продали как «Ну тебе же понравился «Вавилон-Берлин», а тут почти то же самое. Даже актеры оттуда есть».

Конечно, «Бонн» существенно слабее экранизации книг Фолькера Кучера. Но смотреть его было любопытно – он ценен, как рассказ немцев о самих себе. И это, безусловно, внутренний продукт: на том же «Нетфликсе» он доступен только на немецком.

На первый взгляд, вышедший этой зимой «Бонн» кажется очередной проработкой «трудного немецкого прошлого». Дело происходит в 1954 году. Хорошие парни из Ведомства по защите конституции (BfV) ищут ушедших на дно нацистов, чтобы не дать тем сбежать из страны, не ответив за свои преступления. Им мешают негодяи из Организации Гелена – эрзац-разведки тогдашней ФРГ – которые сами через одного эсэсовцы и антисемиты, ни в чем не раскаявшиеся и ничему не научившиеся. «Денацификация полностью провалилась, полностью!».

Но если отвлечься от банального – а местами и слабого сюжета – и сосредоточиться на том, что именно вам показывают, становится действительно интересно.

Во-первых, в сериале уже триста тридцать третий раз проговаривается азбучная истина: неонацизм в Германии – это работа немецких же спецслужб. Если где-то в ФРГ под портретом фюрера собрались десять нацистов с зигами и свастиками, то пятеро из них являются сотрудниками тайной полиции, и еще четверо – ее внештатными агентами. Десятый, скорее всего, тоже числится в спецслужбах, но уже иностранных. Отвратительные нацисты в «Бонне», устраивающие факельные шествия по ночам и вопящие «Зиг хайль!» – кто они? А сотрудники Организации Гелена, будущей федеральной разведывательной службы (BND). Служивые люди на государственном обеспечении.

Во-вторых, на основе предыдущего пункта для немецкого зрителя проводится четкая дихотомия. BND, разведка, состоит из костоломов и эсэсовцев; ее основали нацисты, чтобы вернуть темные гитлеровские времена; вся эта организация – мерзкое коричневое пятно на теле нынешней Германии. Любой порядочный немец должен держаться от нее как можно дальше. А вот BfV, т.е. тайная полиция и контрразведка, это хорошие люди. Иногда чуть жестокие и нервные, но такая уж у них работа. Они не спят ночами, сражаясь с нацистской заразой, которая не была до конца побеждена в 1945-м и до сих пор тянет свои липкие щупальца к доброму немецкому народу. Долг каждого гражданина Германии – сотрудничать с BfV, помогать ей, выполнять любые ее требования. Ведь только это удерживает немецкую республику от сползания в геенну гитлеровской диктатуры.

В таком подходе есть резон. Действительно, типичный немец, скорее всего, никогда не столкнется с разведкой своей страны – он существует вне пространства ее операций. Поэтому, пусть думает о ней, что хочет. Но тайная полиция присутствует в его жизни так или иначе постоянно, и он должен относиться к ней с восторгом и уважением. «Ее служба и опасна, и трудна. И на первый взгляд как будто не видна…». У честного гражданина нет причин недолюбливать родную BfV. А если он там чем-то недоволен, значит, наверняка под кроватью прячет Гитлера, а в браузере – вкладку с Краутчаном. И, вообще, рейхсбюргер.

Почему, кстати, немецкая тайная полиция называется Ведомством по защите конституции? Почему конституцию нужно защищать? Потому что после войны немцам слегка порезали вокабуляр, выдав взамен эвфемизмы. Так что в современной Германии «патриоты конституции» помогают «защитникам конституции» бороться с «врагами конституции». Всё это – официальные термины; считается, что другие варианты Германии не подходят. «Уже пробовали, получается какая-то ерунда».

В-третьих, немцам в очередной раз напоминают, что воевать (а тем более, умирать) за свою страну не нужно. В сериале, который вышел зимой 2023-го, категорически осуждается организованная Организацией Гелена операция «Сципион» – очевидная аллюзия на реальный проект «Гладио», в рамках которого при помощи американцев в странах Центральной Европы готовилась инфраструктура для партизанской войны на случай их оккупации войсками Варшавского блока. Готовились убежища в лесах и горах, создавались схроны с оружием, мужчины проходили военную подготовку в тайных парамилитаристских организациях. Так вот, всего этого – не надо. Немцы и тогда не горели желанием воевать; сейчас же подобное осуждается практически наравне с нацизмом. Евросоюз это сложный организм со специализированными органами. Для войны, тем более партизанской, у него есть целая Польша с Прибалтикой. Вот пусть эстонцы с панцерфаустами и прыгают под русские танки; у немцев специализация другая. А если кто-то склоняет законопослушного гражданина к подобной милитаризации, его долг рассказать об этом своему куратору из BfV. Правильное поведение для оккупированной европейской страны – спокойно пить кофе с круассанами; после войны её ждёт место в Совбезе ООН и оккупационная зона у агрессора. И это не какое-то локальное чудачество – как вы помните, лет восемь назад для норвежцев сняли 24-серийную инструкцию о правилах поведения в оккупации. Там хорошие люди сохраняли спокойствие и вели себя как обычно, несмотря ни на что. А плохие – занимались терроризмом, утверждая, что это партизанская борьба с захватчиками.

(Кстати, два ковидных года продемонстрировали, что население Западной Европы экзамен сдало. В условиях, максимально приближенных к реальной оккупации, люди en masse соблюдали правила, вместо того, чтобы взрывать комендатуры и стрелять в гауляйтеров. Очевидно, что в случае гипотетической оккупации ситуация будет такой же. Впрочем, к чему это «гипотетически»? Западная Европа провела в оккупации годы: что во время ВМВ, что после неё. Обстановка прекрасно описывалась британским плакатом про «кип колм энд кэрри он»)

– Ну хорошо, – скажет мне читатель. – Но откуда, всё-таки, в современной немецкой культуре такая ненависть к BND? И почему она не распространяется на BfV?

Резонный вопрос. Ответ на него кроется в истории основании обеих спецслужб. Поствоенная ФРГ была кондоминиумом США и Великобритании, и многие ведомства делились «по-братски». Американцам отдали разведку.

Кто такой Рейнхард Гелен, чьим именем называлась организация-предшественник BND, и который бессменно возглавлял уже саму BND до 1968 года? Это начальник военной разведки на Восточном фронте с 1942 года. Сразу после войны он передал весь архив своей организации, полный важных сведений об СССР и РККА, американцам. И работал дальше, строго следуя их инструкциям. Можно вести дискуссии о том, что такое BND сейчас, но при Гелене это была вполне официально американская контора, функционировавшая под управлением американцев и в американских интересах.

А кто такой Отто Йон (John :-), который стал первым президентом BfV? Это немецкий юрист, которого еще во время войны завербовали англичане. Он работал на них с 1943 года под именем «Гейнсборо». Йон участвовал в Заговоре 20 июля, но, в отличие от менее удачливых товарищей (среди которых был его брат), он каким-то чудом покинул Германию. 24 июля, когда все полицейские меры были вывернуты на максимум, Йон спокойно сел на самолет и улетел… в Мадрид. Там, при помощи сотрудника абвера, уже более года работавшего на англичан, Йон добрался до Лиссабона, а потом и Лондона.

В Великобритании Йона отправили работать к Сефтону Делмеру, одному из главных британских пропагандистов. Делмер, который родился в Германии, владел немецким, как родным и до войны работал корреспондентом английских СМИ в Берлине, специализировался на «черной пропаганде»: его ведомство выпускало радиопередачи как бы от лица нацистов, но при этом всячески их дискредитировавшие. К тому времени актуальным проектом было «Солдатское радио «Кале» (позже «Солдатское радио «Запад») – туда-то Йона и отправили.

В Англии Йон удачно женился на эмигрировавшей еще до войны немецкой оперной певице Люси Манен. Это маленькая, но значимая часть его биографии. Манен – сценический псевдоним, девичья фамилия Люси была Майнцер. Она родилась в еврейской семье с превосходными связами; в их доме регулярно бывали представители высших культурных, дипломатических и академических кругов Германии. В 1920 году Манен вышла замуж за сына влиятельного и очень богатого банкира Пауля Манкивица. У них родились двое детей; достоверно известно только про дочь Гизелу. Вот, как рассказывается, именно с Гизелой Йон сначала и познакомился; но это знакомство внезапно завершилось свадьбой с ее матерью в 1949 году. Йону тогда было сорок лет, Манен – на десять больше. Что ж, бывает.

Сразу после этого брака карьера Йона пошла в гору. Благодаря связям Манен, которая лично знала первого бундеспрезидента Хойса – старого друга её семьи – агент «Гейнсборо» получил назначение на пост президента BfV. То есть, немецкую тайную полицию основали англичане. Такое вот разделение сфер интересов в кондоминиуме.

Сюжет «Бонна» разворачивается вокруг событий, предшествующих «Инциденту с Йоном». 20 июля 1954 года, в разгар мероприятий в честь десятилетней годовщины неудавшегося заговора против Гитлера, Йон неожиданно всплыл в Восточном Берлине. Там он устроил международную пресс-конференцию, заявив, что больше не может и не хочет работать в ФРГ: отвратительном государстве, где всем сверху донизу заправляют нацисты с руками по локоть в крови, а люди Гелена при помощи американцев и с согласия Аденауэра проводят тайную милитаризацию и готовятся к новой войне. Чтобы понять масштаб события, представьте себе, как директор ФБР бежит в Москву и публично сдает всех. В общем, юбилей правильного заговора против неправильной власти почетный член Cопротивления отметил с размахом.

Вот, кстати, забавная деталь, доказывающая, что и в ГДР Йон общался именно с лондонским начальством: после «побега» он через берлинскую редакцию «Дейли Экспресс» отправил письмо своему бывшему шефу Делмеру, в котором, среди прочего очень волновался за свою падчерицу Гизелу и просил навестить ее в Лондоне. Журналисты разводили руками: а как Йон узнал, что Гизела в Лондоне? Та улетела в Англию через две недели после его отбытия в ГДР, не уведомив об этом никого. Но Йон, изолированный в Восточной Германии, каким-то образом был в курсе всех перемещений членов его семьи.

(И характерно, что его волновала именно Гизела, а не законная жена, которая сразу после инцидента заявила, что у нее нервный срыв и ушла с радаров. Ну да ладно, чужая семья – потёмки)

Смысл происходящего понятен: англичанам было важно не допустить ухода американцев из Европы. Американцы до последнего рассчитывали, что европейцы создадут собственную армию и самостоятельно же будут сдерживать британского голема на востоке, не мешая Вашингтону заниматься действительно важными вещами – Китаем и Тихоокеанским регионом. И, действительно, поначалу всё как будто бы получалось: с 1952 года готовился проект Европейского оборонительного сообщества (ЕОС) из Бенилюкса, ФРГ, Франции и Италии. К 1954 году первые двое уже ратифицировали соглашение. Франция тянула: хорошо ли проводить ремилитаризацию Германии? А ну как немцы опять начнут ходить строем, кричать «Победе слава!» и брать Париж? Точно ли их удалось перевоспитать? Американцы кивали: точно, точно. Всё под контролем.

И вот глава тайной полиции ФРГ на весь мир докладывает: немцы действительно снова учатся ходить строем и зиговать. И учат их американцы. Правительство Аденауэра кишит эсесовцами: я, герой Сопротивления, их чую. Кроме того – этот тезис был предназначен уже для немецкого уха – американцы не хотят объединять Германию; они наоборот готовят ее к войне. И с кем? С нашими братьями из ГДР.

(Пункт про объединение являлся сквозным в выступлениях Йона, потому что такой благородной целью можно было оправдать всё, что угодно. Даже присоединение Западной Германии к Восточной. Сам Йон, кстати, с большим сочувствием относился к социалистам и не видел никакой проблемы в расширении границ ГДР хоть до Рейна)

Через месяц с небольшим после пресс-конференции Йона французский парламент отказался ратифицировать договор об ЕОС. Проект единой европейской армии развалился, что вынудило американцев заниматься обороной Европы вручную. ФРГ приняли в НАТО, закрепив разделение Германии и дав Советам повод для создания Варшавского блока, окончательно привязавшего США к Европе. Ведь стоит на секунду отвлечься на Китай, и советские десантники будут купаться в парижских фонтанах!

Ко всему вышеперечисленному американцы получили целый ушат помоев на голову: заслуженный борец с Гитлером обвинил их в культивировании нацизма и милитаризма на вверенной им территории. В контексте американского присутствия в Германии это невероятно смешно. Когда американцы только начинали оккупацию Германии, они всего нацистского боялись как огня, всерьёз полагая, что их ждет долгая партизанская война и тотальная нелояльность населения, верного покойному фюреру. Отсюда проистекал типично американский идиотизм, когда немцев отправляли выкапывать еврейские трупы, выдавали продуктовые карточки только в обмен на просмотр гуро-видео из концлагерей или заставляли заполнять бесконечные анкеты в духе «Что вы делали 20 января 1942 года?». Ничего, кроме раздражения у жителей американской зоны оккупации подобное не вызывало (может еще легкую зависть к британской или французской зонам, где подобным маразмом не занимались). Лет через пять до американцев, не имевших нормального опыта управления колониями и тем более – территориями в Европе, дошло, что никаких «нацистов» нет: в их ситуации немцы делятся на полезных, бесполезных и вредных. По-детски радуясь своему открытию, они начали создавать структуры, используя опытных специалистов рухнувшего режима. После чего немедленно последовал английский хук слева: американцы работают с нацистами! Вот, значит, из-за кого провалилась денацификация!

Неудивительно, что в 1956 году штаб-квартиру BND перенесли из Бонна под Мюнхен: поглубже в бывшую зону американской ответственности. Существовать в одном городе с британской BfV было невыносимо.

Кстати, если вы думаете, что история Йона на этом окончилась – не-а. Спустя 15 месяцев Йон, обладавший даром просачиваться сквозь любую границу, снова возник в ФРГ. Его, разумеется, отправили на скамью подсудимых: то, что он сделал, вообще-то, называлось государственной изменой. Но – чудо, чудо – Йону дали всего лишь четыре года тюрьмы, причем уже в 1958 году президент Хойс помиловал его. Всё логично: какой смысл англичанам сажать своего сотрудника, с блеском выполнившим ответственное задание?

Йон до конца жизни утверждал, что никуда не сбегал, и вообще его выкрало коварное Штази, накачав наркотиками. Поскольку речь шла о человеке уважаемом, с британскими бумагами, в ФРГ делают вид, что как бы верят: «до сих пор неизвестно, при каких обстоятельствах Йон оказался в Восточном Берлине». Разохотившийся Йон потребовал полной реабилитации – но это уже было наглостью. На такое санкции Лондона не имелось, так что ему, конечно, отказали.

Таковы реалии любого кондоминиума с англичанами. Впрочем, я, в силу формата, несколько упрощаю картину. Например, тогда же, в середине пятидесятых, существовала еще одна контора: «Служба Фридриха Вильгельма Хайнца», FWHD. Хайнц был профессиональным «решателем проблем» еще на службе Веймарской республики, вроде Эрхардта и Заломона (и тоже состоял в «Консуле»); вот ему-то и поручили создать третью спецслужбу, не зависевшую от США или Британии. Ее подчинили будущему министерству обороны («ведомству Бланка») и замаскировали под архив. Но полностью спрятать от победителей FWHD не удалось: как только та начала действовать более-менее в полную силу, лавочку прикрыли. Хайнцу предъявили формальные обвинения (называл себя полковником, хотя был лишь подполковником – каков негодяй!) и отправили в отставку. А готовую и работающую структуру отдали Минобороны в качестве военной контрразведки, известной сейчас как MAD. Реально она занимается политическим контролем над бундесвером – пресекает подлые нацистские заговоры (не менее одного каждые четыре года, иначе урежут финансирование).

Американское влияние в нынешней Германии сильно переоценивают. Например, их почти не допускают к производству художественного контента (исключение составляют трофейные специалисты и перебежчики, вроде авторов той же «Германии»). Так что в сериале акценты расставлены как надо.

Британский Йон – давний борец с нацизмом, отважный идеалист, мечтающий объединить Германии любой ценой (по современной концепции подлинная Германия появилась лишь в 1990 году). И работают на него в BfV такие же светлые люди. Например, главная героиня сериала – девушка по имени Тони Шмидт, которая вернулась в Германию после года в Лондоне. По сюжету отец отправил Тони в Британию, чтобы та подучила английский и устроилась потом к его шефу Гелену, которому очень нужна умная и верная секретарша. Как говорится, конец немного предсказуем: подышав лондонским воздухом, барышня немедленно начала шпионить за Геленом в пользу Йона. Потому что ее завербовали в Лондоне Гелен плохой. А Йон – хороший. «Полный список хороших и плохих людей вы найдете в свежей английской газете».

Американский же Гелен – фанатичный антикоммунист и покровитель нацистов, для которого ложные идеалы Рейха дороже самого главного: единой германской республики. И ведомство его состоит исключительно из эсесовских палачей, существуя лишь для того, чтобы прикрывать преступников и втягивать Германию в очередную бессмысленную бойню.

Американцам ответить на это нечего, да и нечем – их просто не пускают к пульту. У англичан-то таких проблем нет, особенно в кино. Помню, лет пятнадцать назад, ещё по телевизору показывали двухсерийный фильм «Дрезден», про ту самую бомбардировку 1945 года. Казалось бы, абсолютно проигрышная для англичан тема: город сожгли королевские ВВС в соответствии с доктриной сэра Артура Харриса. Как ни старайся, после просмотра люди пойдут на улицы кричать «Готт штрафе Энгланд!» и бить стекла в британском посольстве. А вот нет. Смотрите, как это делают мастера: сюжет там построен на истории любви немецкой медсестры и английского пилота, чей бомбардировщик сбивают за месяц до знаменитого налета. И всё – потенциальная англофобия тает, как сахар в чае. Нельзя же одновременно сопереживать Ромео и ненавидеть всех Монтекки.

Чтобы образ Гелена в сериале точно оставался негативным, тот совершает два тяжких греха: отрицает Холокост и подвиг путчистов 20 июля. Ну, про Холокост всё понятно, а о заговорщиках он говорит: «Эти люди не герои, а предатели, изменившие присяге». Подобное высказывание в Германии является однозначным маркером плохого человека, подрывающего основы послевоенного миропорядка. Я напомню, что день заговора Штауффенберга является главной датой для бундесвера; для новобранца нет большей чести, чем принести присягу на верность перед Бендлерблоком 20 июля. Если предыдущее предложение не вызывает у вас смеха, вы годитесь для работы в минобороны ФРГ.

(О присяге совсем в скобках замечу, что после Нюрнбергского процесса мейнстримом стала концепция, согласно которой подчиненный, выполнявший приказ начальства, тоже несёт за него ответственность. Скажем, солдат охранял концлагерь. А ведь мог бы застрелиться отказаться! Раз не стал, значит, нацист и пособник геноцида. Поэтому в уставах армий начали появляться абсурдные вещи, вроде «солдат имеет право не исполнять преступные приказы». Опустим очевидные вопросы, как именно солдат должен понять, что отданный приказ преступен и почему это вообще стало компетенцией солдата. Задумайтесь о другом: эффективность любого солдата определяется тем, насколько хорошо он выполняет приказы. Вся военная подготовка сводится только к этому. Лучший солдат – это юнит из компьютерной стратегии: он немедленно бежит и стреляет туда, куда вы кликнули мышкой. И наоборот, чудо-богатыри в хайнлайновских пауэрсьютах имеют даже не нулевую, а отрицательную ценность, если вместо выполнения задания они садятся на травку и заявляют, что считают вашу войну против зергов жестоким обращением с животными и вообще новым Холокостом. Соответственно, современные армии с подобными параграфами в уставах либо небоеспособны, либо просто придуриваются – на всякий случай)

Культ Июльского заговора в современной Германии понятен. Он частично реабилитирует немцев («У нас тоже было Сопротивление»), а главное – их вооруженные силы («Бундесвер не наследует рейхсверу и вермахту, a его традиции отсчитываются с 20 июля 1944 года»). Однако глорификация этой даты неизбежно приводит к политической шизофрении: восхищаться героями, решившими бороться с тиранией, можно и нужно; но повторять их действия – нельзя. Потому что решать, какой режим является диктатурой, а какой – демократическим, могут только специальные люди, имеющие лицензию. У так неудачно рассорившегося со своей родней принца Генриха, который год назад тоже решил бороться с тиранией, лицензии не было. Поэтому он все ещё находится под следствием, пока вокруг толкаются локтями реальные бенефициары «путча»: BfV перевыполняет четырехлетний план, рапортуя об уже почти семидесяти подозреваемых, «Зеленые» требуют ужесточить оборот оружия, все остальные предлагают сильнее прижать рейхсбюргеров и АдГ. Вот что случается, когда нет правильных документов!

Напоследок добавлю, что этот длинный текст не является похвалой «Бонну». Как я уже сказал, это проходной сериал, полный клише и сюжетных огрехов. Но если держать в уме, что это высказывание о конкретном историческом эпизоде – причем сделанное одним из его участников – и знать хотя бы примерную канву событий, то плоское повествование обретает объем.

И упомянутая схема кондоминиума – это, разумеется, упрощение. Однозначное разделение ведомств между американцами и англичанами существовало лишь на заре ФРГ; по мере роста собственно немецкой доли в предприятии, границы стирались. А тезис этого конспекта не в том, что «в Германии всем управляют англичане» (это не так), а в том, что есть области, где присутствие США минимально. Прочерчивая границы на шкуре покойного Рейха, американцы забыли важную деталь.

В США всё пытаются понять, ну откуда у нынешних немцев антиамериканские настроения? Нацистский рессентимент? Коммунистическая пропаганда? Последствия президентства Трампа? Российское влияние? Ведь американцы несли своим немецким кузенам только хорошее: от нацизма спасли, денег дали, Берлин в блокаду накормили, от советской угрозы защитили. Весь мир об этом знает, а немцы всё равно смотрят волком. Американцев подвел их прагматизм и материализм. После победы над Германией они уделили много внимания контролю над физическими объектами, вроде разведки, армии, предприятий и т.п., но очень мало – культуре. Американцы плохо понимают, как вести себя с нематериальными сущностями, поэтому предположили, что правильную культуру в Германии создаст правильный образ жизни. Немцы будут жить, как американцы – и у них возникнет американская культура. В США ведь возникла.

(Замечу, что сам по себе материализм не так уж и плох. Например, благодаря ему возник классический американский подход к свободе слова. Проблема американцев в том, что они глубоко религиозные материалисты. Европейцы об этой черте американского характера прекрасно осведомлены и всячески ей потакают; «Протестантская трудовая этика» Вебера тому хрестоматийный пример. Отсюда же произрастают такие явления, как «вера в Науку» или аутичный атеизм в духе «Докинз, да благословит его Наука и приветствует, доказал, что бога нет»)

Поэтому в сфере культуры никаких границ прочерчено не было. Представьте себе сказку про «Вершки и корешки», где Мишка вообще не в курсе, что у растений есть еще и подземная часть. Ведь так написано в книжке, которую ему дал почитать хитрый мужик. Ну и вот закономерный результат: немцы – совсем как в Америке – включают «Нетфликс» и смотрят кино о том, как американцы помогали нацистам, а англичане – боролись с гитлеровской диктатурой. Где-то в Штарнберге торжествующе улыбается Юрген Хабермас.

А вот, кстати, смешное про рейхсбюргеров. Вы только представьте, что удумали эти враги конституции: они создают еврейские общины и ведут свою дальнейшую деятельность, утверждая, что они, извините, евреи! Совершенно возмутительно, конечно. Осуждаем. Но зато на «Первом» вышел забавный репортаж.

Он начинается с взволнованного рассказа председательницы еврейских общин в Саксонии Норы Гольдман: та случайно узнала, что под Дрезденом действует «Еврейская община Исав». Община с таким именем существовала в соседнем Баутцене, но ее уничтожили еще при нацистах. И вот, она вдруг возникла снова и даже использует старый логотип. Почтенная тетушка Гольдман осторожно проверила, что это за неучтенные евреи завелись в Саксонии, и узнала страшное. Это рейхсбюргеры!

К нелицензионным евреям отправляется съемочная группа «Первого». Ее принимает степенный дедушка – главный раввин Иван Гётц. И скромно подтверждает: ну да, мы евреи.

(Ну, то есть, иудеи – но по-немецки оба термина звучат всё равно одинаково)

«Чтобы подтвердить, что он действительно еврей, Гётц прямо перед камерой надел кипу», недрогнувшим голосом констатирует диктор. Получив заряд б-жей благодати, Гётц проникновенно рассказывает зрителям главного немецкого канала: он и его товарищи представляют хороших евреев, настоящих. А есть неправильные евреи. Сионисты, например. А еще евреи финансировали Гитлера, а фейер золь им трефне! И Геббельс был евреем. И Эйхман. И в СС служили евреи. В общем, как правильный еврей, Гётц категорически осуждает нацизм и породивших его негодяев, аф алэ йидн гезукт!

И да, добавляет Гётц, мы тут полагаем, что наш дорогой Германский Рейх никуда не пропадал и всё еще существует. «Это риторика рейхсбюргеров!», предупреждает диктор. Аицин паровоз, дело раскрыто.

Ну, хорошо, спросите вы меня, а в чем смысл этого сюрреалистического пуримшпиля по сценарию Константина Крылова? Люди так сильно поверили в еврейский заговор, что, в конечном счете, решили к нему присоединиться? Или это такой веселый троллинг бундесреспублики, которой, очевидно, будет как-то неловко громить сообщества бородатых людей в кипах, тихонько поющих «Биркат ха-мапиль» черно-бело-красному флагу в свете меноры с рейхсадлером?

Предположение у меня есть. Как вы помните, я придерживаюсь мнения, что 95% экстремистского подполья в Германии инспирировано и поддерживается ее же спецслужбами. Рейхсбюргеры тут не исключение. А почтенному оберраввину Ивану Гётцу не хватает разве что бейджа BfV: это человек, чья биография до 1990 года откровенно выдумана. Утверждается, что он родился в Новосибирске, куда Советы в 1946 году якобы сослали его мать. Его отцом, конечно же, был генерал КГБ, иудаизм Гётц принял в СССР, потом как-то уехал в ГДР, работал там частным детективом (!), и тому подобный бред. Кто такой «Иван» «Гётц» и какое у него звание в немецкой тайной полиции, можно только предполагать.

Кроме того, из репортажа может сложиться впечатление, что еврейских общин рейхсбюргеров в Германии много. В реальности, кроме Гётца почти никого и нет; большинство его последователей даже не смогли зарегистрировать ферайн, так как не собрали достаточно членов (то есть, даже семи человек не набралось). Но благодаря репортажу, глядишь, народ и пойдет. Если в Восточной Германии оформится хотя бы пятьдесят общин, можно будет бить в колокол и кричать о массовом явлении.

И тогда на государственном уровне придется снова отвечать на базовый вопрос еврейской культуры последних лет двухсот: Wer ist Jude? Кого считать евреем? Нельзя же допустить, чтобы существовали неправильные евреи, выдающие себя за правильных. Даже страшно представить, что начнется, если каждый сможет завтра объявить себя евреем. Почтенная Нора Гольдман вполне четко сказала, что не хочет, чтобы её и Ивана Гётца рассматривали как представителей одного сообщества. Следовательно, потребуются чёткие государственные критерии для еврейства. И, конечно же, регуляции: в пару к евроисламу нужен евроиудаизм.

Не сомневаюсь, что немцы справятся: у них богатый опыт в выяснении кто тут еврей, а кто – нет. Может даже живы ещё какие-нибудь специалисты из Нюрнберга.

В прессе накануне каждого дня Германского единства появляются отчетные статьи, напоминающие, что очень сильно радоваться не стоит. Ведь прошло уже десять/двадцать/тридцать лет, а экономический разрыв между старыми и новыми землями так и не преодолен. Никак не выходит из Восточной Германии Западной; мало еще работы проделано. «Шпигель» в этом году повышает градус пессимизма, отмечая, что теперь уже земли Старой ФРГ становятся похожи на Новые – из-за сокращения населения и его старения. А это, в свою очередь, бьет по экономике: «Шпигель» отмечает, что компании жалуются одновременно на сокращение числа заказов и нехватку квалифицированных работников.

Однако если обратиться к статистике, можно заметить, что «Шпигель» немного недоговаривает. Проблемы Восточных земель – как и текущие проблемы Западных – сконцентрированы преимущественно в одном регионе. На севере. И это не удивительно: как вы помните, я много и часто говорю о том, что Германия не делится на Запад и Восток. Она делится на Север и Юг.

Действительно, экономические показатели бывшей ГДР не так высоки, как хотелось бы. В 1991 году она выдавала лишь 30-40% от западных значений, в 2005 – 63%, сейчас что-то около 72% (немного просели за два года). И это отчетливо видно на карте, где показаны данные о подушевом ВВП. Она старая, 2017 года, но рядом есть данные от 2022-го, которые сильно не изменились. Действительно, ГДР на ней видна очень отчетливо. Но столь же отчетливо видна разница между Югом и Севером старой ФРГ. И нет никаких оснований думать, что без сорока лет социализма Восточные земли продемонстрировали показатели Баварии или Баден-Вюртемберга. Ситуация была бы как на Рейне, но с ещё более выраженной тенденцией: «чем севернее, тем беднее».

Меня справедливо могут поправить, указав на местами высокие показатели Гамбурга, Берлина и частично Бремена. Вот же они, примеры успешных северных экономик. Однако тут есть нюансы. Во-первых, речь идет о городах-государствах, чья физиология отличается от обычных государственных образований (каковыми де-юре являются прочие немецкие земли). Кроме того, статус городах-государства дает им законодательное преимущество при распределении федеральных средств, т.н. «уравнительных платежей», которые рассчитываются исходя из численности населения. При расчете выплат их население умножается на коэффициент 1,35. А во-вторых, имея экономические показатели богатых южных земель, они всё ещё страдают от проблем северных, вроде большого госдолга, безработицы или высокой доли населения, живущей по немецким критериям в бедности. Нетрудно заметить, что на Юге экономические успехи обходятся без этих «побочных эффектов».

(Кстати, а какие бундесземли являются донорами, а какие – реципиентами? Без сюрпризов: деньги в федеральный бюджет несут Бавария, Баден-Вюртемберг и Гессен; немного помогают Рейнланд-Пфальц и Гамбург)

Из картины несколько выбивается Шлезвиг-Гольштейн, который по многим параметрам обходит Нижнюю Саксонию и, разумеется, Мекленбург – Переднюю Померанию. Я предположу, что это связано с удачным сочетанием низкой численности населения (там на всю землю живет около трех миллионов человек) и высокой концентрацией крупных портов (Киль, Любек, Фленсбург). Кроме того, Шлезвиг-Гольштейн фактически является контадо Гамбурга, откуда перетекает немалая часть доходов крупнейшего немецкого порта.

А вот индекс покупательной способности. Тут Германия вместе с Австрией и Швейцарией. До Швейцарии немецкий Юг не дотягивает, но денег у него явно больше, чем у Севера. Австрия же в целом соответствует Рейнской Германии

Это распространяется и на продолжительность жизни, и на такой туманный параметр, как «индекс человеческого развития». Восточные земли неуспешны из-за наследия ГДР, вопросов нет. А почему север ФРГ уступает югу? Рассуждать на эту тему не принято: в Единой Германии все немцы нужны, все немцы важны. А вот на политические системы это не распространяется.

Переживать по этому поводу тоже не стоит. «Объединение Германии» – это процесс, а не результат; немцы могут заниматься им столетия без потери энтузиазма. И по любой оси:-)

Нет никаких оснований для пессимистического настроя. Израиль – это передовое и развитое государство. За последние 72 часа каждый получил возможность в этом убедиться.

У Израиля есть превосходная система ПРО – «Железный купол». Каждый видел ее в деле и знает, что любая выпущенная в сторону Израиля ракета будет перехвачена.

У Израиля есть лучшая в мире разведка – Моссад. И, конечно же, все арабские соседи Израиля напичканы агентами Моссада, всё прослушивается и просматривается. Иерусалим узнает об агрессивных планах раньше, чем враги их подготовят. Никакая внезапная атака на Израиль в принципе невозможна.

У Израиля есть великолепная армия, не проигравшая ни одной войны. Смешные бородачи в тапочках будут уничтожены прежде, чем успеют поднять глаза и передернуть затворы своих ржавых «Калашниковых».

(Кроме того, Израиль известен своей искусной дипломатией. Ни одна страна в мире не умеет так покорять сердца и завоевывать доверие. Весь Ближний Восток, словно оркестр, слаженно повинуется жестам иерусалимского дирижера)

И существует еще один столп, на котором зиждется существование Израиля, вечное и нерушимое. Это ядерное оружие. Израиль – ядерная держава, это ведь всем известно. И в случае «чего» незамедлительно будет запущен план «Самсон», огненные удары священного возмездия. Правда, Израиль официально не подтверждает наличие грозного йодер вофн – но это из-за скромности и большой секретности.

Ну, правда, разве есть сейчас хоть малейшие основания сомневаться в ядерном статусе Израиля? Страны с первоклассной системой ПВО, разведкой и армией? А вот разные анонимные конспирологи – из самых низменный побуждений, разумеется – считают, что основания есть и еще какие.

Эти сомнительные люди скажут вам, что главный успех Израиля заключается в том, что он всё еще существует, несмотря на крайне враждебное окружение, неудачное географическое расположение и крайне неоднозначную репутацию в мире. Добиться этого ему удалось благодаря помощи извне и яркого, наглого, даже возмутительного блефа.

Почему весь мир убежден в наличии у Израиля ядерного оружия? Потому что его руководители в своё время сделали несколько туманных заявлений в духе „Our words are backed by nuclear weapons“. И потому что Израиль, как вы помните, передовая и развитая страна, населенная самыми талантливыми в мире людьми. Чтобы евреи да не собрали ядерную бомбу? Чушь какая. Эйнштейн, Оппенгеймер, Теллер – стыдно не знать эти имена. Наличие ЯО у Израиля вещь совершенно самоочевидная.

Но вообще-то вопросов много. Например, как можно развивать ядерную программу без испытаний? А данных об израильских ядерных тестах нет. Известно лишь о трех невнятных случаях:

- 1960 год. Якобы проводились вместе с французами. Свидетельств – ноль. Этими же испытаниями объясняется отсутствие обычной серии тестов: дескать, Франция передала Израилю нужную документацию, избавив его от необходимости проводить испытания самостоятельно. Удобно.

- 1963 год. Загадочные подземные испытания (которых, конечно же, никто не видел и не фиксировал).

- 1976 год. Инцидент «Вела»: американский спутник заметил характерную для ядерного взрыва двойную вспышку в океане между ЮАР и Антарктидой. До сих пор не доказан сам факт ядерных испытаний, потому что против этого говорят сейсмические и гидроакустические данные; кроме того, не было обнаружено радиоактивных следов. Но все понимающе качают головами: это были сверхсекретные испытания израильского ядерного оружия, что же еще? Израиль вел сотрудничество с великой ядерной державой ЮАР (чей арсенал состоял из шести примитивных урановых бомб, идентичных первым американским), покупал у нее уран – ну всё же ясно, дело раскрыто!

Репутацию Израиля как ядерной державы поддерживали США, аккуратно сливая через ЦРУ размытые предположения о наличии ЯО и количестве боеголовок. Однако к восьмидесятым годам, тем более после войны Судного дня, эта тактика работала всё хуже. Слава богу, что в 1986 году, наконец, появились совершенно достоверные и не вызывающие ни малейших сомнений доказательства ядерного статуса Израиля. Их предоставил некто Мордехай Вануну.

Считается, что именно Вануну поставил точку в дискуссии о наличии или отсутствия ядерного оружия у Израиля. Он привел Неоспоримые Улики, подкрепленные Секретными Документами. Вот только биография Вануну примерно такая же, как у ядерной программы Израиля.

Он родился в Марракеше в многодетной ортодоксальной семье из гетто. В 1963 году, когда Вануну было одиннадцать лет, его родители переехали в Израиль (через Францию :-). Вануну служил в армии, потом учился в университете, но был отчислен в первый же год из-за неуспеваемости. Дальше он перебивался какими-то случайными заработками, как вдруг…

Как вдруг человека без высшего образования и какой-либо квалификации берет к себе Ядерный исследовательский центр в Димоне. Вануну усиленно учат физике, химии, математике и английскому, после чего назначают на техническую должность при ядерном реакторе. Т.е. Вануну – это буквально Гомер Симпсон :-)

(Университет Вануну всё же закончил, но отнюдь не по технической специальности – как можно было бы ожидать. Вануну стал бакалавром то ли экономики, то ли философии. То есть, к физике душа у него не лежала, да и едва ли он знал ее свыше школьного курса)

В 1985 году должность Вануну сократили, но благодаря нажиму профсоюзов он получил ее обратно. После этого он тайком пронес в центр фотокамеру и, как считается, сделал более полусотни снимков всякого секретного. В октябре он уволился, а еще через год при весьма запутанных обстоятельствах передал их британской прессе. Всемогущий и вездесущий Моссад выманил Вануну в Италию, а оттуда, с мешком на голове вывез в Израль – но, увы, было уже поздно. Весь мир благодаря Вануну узнал, что Израиля есть ядерное оружие, ай-яй-яй.

(Мотивы Вануну объясняются его левыми взглядами и, внимание, происхождением. Как сефард, Вануну часто жаловался на угнетение со стороны ашкеназов, которые плохо обращаются со своими семитскими братьями: арабами, сефардами, мизрахим. Антиантисемит:-)

Доказательства, которые передал Вануну, считаются бесспорными. Ведь неквалифицированный техник сопроводил фотографии докладом, подробно рассказав об израильской ядерной программе – и эксперты-физики нашли его показания убедительными. Ну а почему бы и нет? Еврей из ортодоксальной семьи, сын раввина с опытом учебы в ешиве просто обязан уметь воспроизводить длинные тексты по памяти:-)

В Израиле Вануну должны были казнить за чудовищную измену родине, но, неожиданно проявили мягкосердечие и ограничились тюремным сроком. Даже не пожизненным. Где он находился первые одиннадцать лет – неизвестно. Рассказывается про нечеловеческие условия содержания в одиночной камере, но никаких достоверных подтверждений нет. Может человек сидел, как Брейвик, со всеми удобствами. В 1998 году Вануну выпустили к людям на общий режим. Там тот до освобождения в 2004 году доводил охрану мелким непослушанием, в т.ч. отказом читать газеты и смотреть телевидение на иврите: Вануну читал по-английски и смотрел «Би-би-си». Напомню, что, как считается, английскому его научили в ядерном центре. Видимо, чтобы облегчить общение с британскими СМИ:-)

(А еще выяснилось, что некоторые люди обращаются к нему как к «Джону Кроссману». Я слышал, что иврит сложный язык и там возможны разночтения, но не настолько же)

Недоброжелатели Израиля иногда совершенно возмутительным образом сравнивают его с Германией при нацистах (ка-те-го-ри-чески осуждаем!): дескать, как только евреи построили своё государство, у них почему-то вышло ультранационалистическое и милитаризованное общество с апартеидом, гетто и вермахтом. Куда интереснее в таком случае было бы сравнить ядерный статус двух совершенно несравнимых (их нельзя сравнивать!) государств. Ведь «передовая и развитая» Германия, чьи ученые за несколько десятилетий до этого фактически изобрели ядерную физику, при нацистах так и не смогла продвинуться дальше урановых кубиков на проволоке в колодце с тяжелой водой. Но щеки надувались грозно. Каково же было удивление всего мира, когда в конце войны выяснилось, что немцам до ядерной бомбы, как до Манхеттена. Вероятно, нас всех тоже ждет немало сюрпризов.

Ништ гештойгн, ништ гефлойгн

Ну вот, а мы смеялись. Тезис-то о «тринадцати месяцах» работает:-)

(Только в этот раз как-то странно. То ли Его Величество Форчаном балуется, то ли известное подразделение «фирмы» за последние семьдесят лет и правда переехало сильно южнее)

А, в самом деле, почему Израиль оказался в таком сложном положении? Почему там уже три четверти века идет война? И почему из всех решений власти Израиля упорно выбирают самые неудачные?

У меня есть гипотеза, но объяснять её придётся через призму истории Аббы Ковнера. Есть такой малоизвестный, но всё же отложившийся в культуре эпизод финала Второй мировой: после завершения боевых действий в Европе группа евреев собиралась отравить водопровод в нескольких крупных городах побежденной Германии: начать с Нюрнберга, а затем проделать то же в Мюнхене, Франкфурте и Гамбурге. Эта акция называлась «План А». Диверсионной группой «Накам» («Месть») руководил Ковнер, он же являлся автором идеи: по его замыслу, за шесть миллионов убитых евреев нужно было наказать шесть миллионов немцев. Неважно, что речь шла о гражданских – раз жили в нацистской Германии и были немцами, значит совершенно точно пособники режима и виновники Холокоста.

(Только не спрашивайте, откуда Абба Ковнер уже летом 1945 года знал, чтобы нацисты убили именно шесть миллионов евреев, если первые приблизительные цифры прозвучали только на Нюрнбергском процессе, а окончательный подсчет завершился к началу девяностых. Давайте сойдемся на том, что евреям эта цифра известна по умолчанию – она существует вне времени и пространства)

Как вы догадываетесь, реализовать «План А» не удалось. Ковнер отправился за ядом в Палестину, где его изготовлением, как считается, занимались химики Хаим Вайцман и Эфраим Кацир (оба, к слову, будущие президенты Израиля). В Европу Ковнер возвращался на британском судне через Тулон, где его неожиданно арестовали англичане. В последний момент Ковнер выкинул контейнеры с ядом за борт.

(Люди мира, на минуту встаньте!

Gott schütze unseren gnädigen König!
Lang lebe unser edler König,
Gott schütze den König!)

Когда «План А» сорвался, Ковнер отдал распоряжение перейти к «Плану Б»: инфильтрировать лагерь для немецких военнопленных под Нюрнбергом и отравить заключенных. Потому что нет невиновных солдат Вермахта; любой, однажды надевший серую форму, виновен в бесчисленных преступлениях и должен быть наказан. Весной 1946-го люди Ковнера пробрались на лагерную кухню и начали мазать буханки хлеба мышьяком. Но отчего-то никто из пленных солдат не умер. Сообщается о двух с лишним тысячах случаев недомогания и даже двухстах госпитализациях, однако их точная причина не установлена.

После провала второго плана, Ковнер уехал в будущий Израиль. Там он устроился политруком в бригаду «Гивати», где издавал боевой листок. В нём называл египтян «гадюками» и «собаками», и обещал, что израильские солдаты будут маршировать в реках крови своих врагов. Позже он занимался травлей драматургов, которые выпускали недостаточно почтительные к ЦАХАЛ произведения, срывал концерты музыкантов, уклонившихся от военной службы, устраивал кампании против немецких послов – в общем, вел интересную и насыщенную жизнь провокатора израильского поэта и писателя.

Наверное, вы ждете, что я на примере Ковнера расскажу о еврейской жестокости и неразборчивости. Дескать, если евреи без колебаний собирались убить шесть миллионов невиновных и травили ядом пленных, нарушая базовый «закон войны», то что для них какой-то клочок земли на побережье, населенный «двуногими животными»? Ничего подобного. Я категорически осуждаю подобную генерализацию. Мой тезис заключается в другом.

Официальное изложение истории о «Плане А» и «Плане Б» – очевидная выдумка. То есть, группа Ковнера вполне могла верить, что они вот-вот станут героями антисемитских легенд, отравив водопроводы. Но подобная акция, исполненная руками каких-то мифических «еврейских партизан» была невозможна в принципе. Нюрнберг находился в американской зоне, а американцы до конца 1946-го года были твердо убеждены в нелояльности населения на оккупированной территории и всерьез ждали партизанской войны. Ни один «еврейский партизан» никогда бы не смог попасть ни к водопроводу, ни в лагерь военнопленных: подобное (сугубо гипотетически) могло бы произойти лишь при участии английской резидентуры в американской зоне. А это конспирология, фу, неприлично.

А кто такой этот Абба Ковнер? Это человек, у которого нет даже точно установленного места рождения. Долгие годы считалось, что он родился в Севастополе, но лет семь назад появилась новая информация: Ковнер появился на свет в Белоруссии, в Ошмянах. И это первая строчка биографии весьма известной в Израиле персоны – не потрудившейся при жизни прояснить элементарный факт. Рассказывается о его героической борьбе с немецкими оккупантами в Вильнюсском гетто, и о том, как Ковнер первым еще конце 1941 года разоблачил нацистские планы по геноциду всех евреев. Все эти истории, безусловно, правдивы, потому что кощунственно было бы думать, что уважаемый человек (между прочим, поэт и писатель) стал бы что-то выдумывать.

(Правда, более подробный разбор деятельности партизан Ковнера в Вильнюсе выглядит немного странно. Его биографы гордо сообщают, что люди Ковнера убивали нацистов так, словно играли в Хитмана на рейтинге Silent Assassin. Все смерти их жертв выглядели совершенно естественно: тут ДТП, там нацист бубликом подавился, здесь плетнем придавило. Циничные скептики, я уверен, наверняка бы обвинили Ковнера в том, что он просто приписал себе «ничейные» фраги. В духе «ИГИЛ взяла на себя ответственность за осеннее похолодание»)

И, оазумеется, правдивы истории о расправе группы Ковнера над «нацистами» в побежденной Германии (в паузах между составлением планом по отравлению водопроводов). Американские параноики, воевавшие с немецкими школьницами, конечно же, не замечали вооруженную группу, действовавшую в их зоне оккупации. Даже Тарантино, снимая «Бесславных ублюдков», сделал героев американскими евреями, заброшенными в оккупированную Францию – чтобы сохранить хоть какой-то реализм.

Вся история Ковнера – это фантасмагоричный бред, порожденный спором США и Великобритании о будущем Палестины и создании еврейского государства. Нетрудно догадаться, что если бы «План А» осуществился, то никакого бы Израиля сегодня не было, а Холокост считался бы нелепой и постыдной теорией заговора. Даже публичное разоблачение «Плана А» без его имплементации – скажем, если бы Ковнера поймали с ядом у очистных сооружений нюрнбергского водопровода – стало бы тяжелым ударом по идеям сионизма. Но Лондон и Вашингтон всё же договорились, так что обошлось без очередных «шести миллионов».

И как бы себя повести в этой ситуации Израилю и евреям? Очевидно: осудить Ковнера и дистанцироваться от него. Сказать, что передовое государство Израиль и древний еврейский народ не имеют ничего общего с авантюристом, пытавшимся запятнать своих единоверцев актом геноцида. Или заявить, что вся эта история – глупая антисемитская выдумка, созданная для дискредитации евреев.

Вместо этого Ковнер пользуется почестями в Израиле, как национальный герой и выдающийся деятель. Ковнер – это поэт, писатель, лауреат государственной премии Израиля, важная фигура еврейского сопротивления и Holocaust Survivor (последнее в наши дни эквивалентно потомственному дворянству). Его именем названа улица в Тель-Авиве. Еврейские организации восторженно публикуют биографию великого человека, где история про «План А» либо опускается, либо описывается в сочувственно-угрожающих тонах («Хотел убить как можно больше немцев, милый шалун! И так будет с каждым! /ветхозаветный смех/). В честь него вешают мемориальные доски. То есть, идиотская легенда про акцию возмездия не просто не отрицается – она поднимается на щит вместе со всеми остальными деяниями великого Аббы Ковнера. И ни у кого в голове ничего не щелкает.

Галковский как-то сказал, что евреи – это народ-пластелин, из которого можно вылепить всё, что угодно. Я не берусь говорить про весь еврейский народ, но, как минимум, на уровне государства мы видим, что Израиль с готовностью подписывается даже на Аббу Ковнера – хотя никакой выгоды ему в этом нет. Ну зачем тащить в рот всякую пакость, вроде едва не случившегося геноцида? А вот надо. Неудивительно, что последние 75 лет существования Израиля его население вновь и вновь переживает начало сороковых годов – только уже по обе стороны колючей проволоки. Люди, согласившиеся на Ковнера, согласятся на всё.

А на носу, тем временем, вековой юбилей неудавшегося путча Гитлера-Людендорфа, более известного в англоязычной историографии, как Beer Hall Putsch, а в русской называемого «Пивным путчем». Смешное название провоцирует снисходительное отношение: какая-то очередная попытка устроить переворот (мало ли их было в Германии двадцатых годов?) в нелепых декорациях. Событие, называемое «пивным», просто не может быть серьезным.

В Германии, где общеупотребительное название тех событий иное, отношение к путчу более взвешенное. Однако здесь дает о себе знать ушибленность нацизмом и Второй Мировой: происходившее в Мюнхене 8–9 ноября 1923 года обязательно рассматривается в контексте «начала конца» демократии; как первое значимое выступление Гитлера и нацистов на политической арене, которое десять лет спустя завершится наступлением диктатуры. События путча изучаются через призму истории прихода нацистов к власти. «Ехал Гитлер через Гитлер». Не имеющие отношения к НСДАП и Гитлеру акторы без сожаления записываются в пособники нацистов – ведь, как известно, если кто-то жал Гитлеру руку (стоял с ним рядом, жил в одной стране, писал о нем сто лет спустя), то этот кто-то почти наверняка тоже нацист.

У меня нет задачи провести какую-то ревизию путча, я просто хочу предложить посмотреть на происходящее под несколько другим углом. Дело в том, что главным итогом путча – о котором вспоминать как-то не принято – стало сохранение Баварии в составе Германского Рейха. Если бы не «неудачный путч» Гитлера, Бавария бы с очень большой вероятностью объявила бы о своей независимости. И, скорее всего, Берлин не смог бы ей помешать.

После Ноябрьской революции Бавария была, вероятно, самым спокойным и стабильным регионом Рейха. Ее пытались дестабилизировать извне, но получалось плохо. Сразу после отречения короля Людвига III власть вполне бескровно прибрали социал-демократы во главе Куртом Эйснером; при этом следует отметить, что Эйснер представлял Независимую социал-демократическая партию Германии (НСДПГ) – полумаргинальное левое крыло немецкой социал-демократии. Баварцы не испытывали ни малейших симпатий к бородатому берлинскому гному и его правительству, однако никаких выступлений не было. Просто на первых же выборах в январе 1919-го НСДПГ вынесли из ландтага вперед ногами: партия Эйснера набрала положенные ей 2,5%. Вместо того, чтобы крикнуть «Караул устал!» наплевать на буржуазные условности, вроде народного волеизъявления, Эйснер принял поражение и собирался покорно уйти в отставку. Видите, как сложно устраивать в Баварии революции – нет в людях романтики:-)

Итак, в Берлине шли уличные бои, в Бремене провозгласили «Советскую республику», а во втором государстве Рейха царил порядок и торжество законности. Трудящиеся не бунтовали, социалисты не узурпировали власть, а на вполне честных выборах побеждала центристская Баварская народная партия (БНП). Дела натурально шли к тому, что через пару лет баварцы бы и монархию восстановили. Поэтому было проведено второе вмешательство: 21 февраля, когда Курт Эйснер шел объявлять о своей отставке с поста премьер-министра Баварии, его застрелил студент Антон фон Арко ауф Валлей (я его как-то упоминал). Мотивы убийства объясняются смехотворно: дескать, Антона исключили из Общества Туле за еврейское происхождение, и тот, желая доказать, что он не еврей, застрелил еврея Эйснера. Через два часа трактирщик (а может – мясник, у таких людей всегда проблемы с самоидентификацией) Алоис Линднер пришел в баварский ландтаг и выстрелил в министра внутренних дел, главу баварских социал-демократов Эрхарда Ауэра. Думаете, хотя бы у Линднера был мотив? Да просто трудящемуся показалось, что за убийством дорогого товарища Эйснера стоит негодяй Ауэр.

(Ауэр, к слову, выжил – его спас знаменитый хирург Фердинанд Зауэрбрух. Погибли майор Пауль фон Ярайс, который пытался задержать Линднера, и депутат от БНП Генрих Озель. При этом, обстоятельства гибели Озеля не изучены до сих пор: то ли его убил сам Линднер, то ли был загадочный второй нападавший. Ну как тут разобраться? Революция – это стихийное творчество народных масс, да-да)