Одиночество в толпе

Скоро уже неделя, как патр. Феодор помянул ПЦУ, а «очередного внеочередного» синода еще не было. И вообще, на сайте Патриархии нет новостей про «святейшего» начиная с 6 ноября. Видимо, патриарх где-то восстанавливает силы, чтобы отпраздновать золотой юбилей своего монашеского пострига и священнослужения.
20 ноября в ХХС соберется толпа «званных на вечерю», которые не смогли отказаться (знал бы Иисус про циркуляры!). Патриарх будет праздновать очередную высосанную из пальца дату и выслушивать дифирамбы. Но каждый, кто приедет и не приедет, и вообще все в РПЦ знают, что ничего, кроме страха и усталости, никто по отношению к понтифику давно не испытывает. Патриарх одинок, потому что предпочитает старые и проверенные временем методы управления - максимальную дистанцию, стравливание и запугивание подчиненных. Те, кто сохраняют хоть малую толику искренности, давно удалены со всех постов и записаны в маргиналы. Батюшка Лютер интересуется, а кто пришел бы, если бы не было разнарядки?

Церковь и дух времени

Противники церковной реформы любят рассуждать о том, что церковь не должна подстраиваться под меняющийся мир, который «во зле лежит», чтобы не потерять свой вневременной характер и не идти на поводу у трендов. По оригинальному выражению В.Р. Легойды, «дух времени - не айс», следовательно, и церковные реформы, якобы, подстраивающие церковь под этот дух, тоже «не айс». Но пристальное рассмотрение российской церковной реальности показывает, что она очень даже подвержена духу времени, но часто берет от своей и от прошлой эпохи самое плохое, горделиво отвергая те благие предложения, которые звучат из уст ее верных чад регулярно.
Во-первых, вспомним, как в Русской Православной Церкви устроено общение между старшими и младшими - епископами и священниками. Построенная патриархом «вертикаль страха» отчасти является логичным продолжением недобрых традиций отечественного православия, отчасти - слепок с путинской политической иерархии. Тот факт, что в церквах греческого мира отсутствует жестко-иерархическое отношение и гипертрофированное чинопочитание, свидетельствует, что русские особенности - это именно изменение церкви по образу чиновничества и вслед за политическим трендом. Дальше - кадровая политика Московской патриархии, которая не поддается никакой аналитике и прогнозам. Это тоже доказательство того, что церковная жизнь изменилась в угоду одному конкретному руководителю, далеко уйдя от принципа соборности и выборности духовенства. Сюда же можно вписать и порочную российскую практику регулярных переводов епископов и священников, это тоже извращение изначальной нормы, особенно характерное для РПЦ. То же самое - с воспроизводящимся в новом поколении епископов стремлением к роскоши и доминированию, мало похожим не только на жизнь Иисуса из Назарета, но даже на жизнь епископов других поместных церквей. Кроме этого, Русская Православная Церковь прекрасно усвоила язык обиды, ненависти и вражды - всю эту риторику исторического периода «вставания с колен». Обратимся теперь к богослужению. Объявленные сакральными и не подлежащими пересмотру литургические и приходские традиции на самом деле тоже меняются, но только без разумного управления этим процессом он приобретает хаотический, часто и антицерковный характер. Культ записок, молебны по случаю и без, формализм в таинствах, отсутствие общинной жизни - все это следствия стихийных изменений, которые не инициированы соборно. Вышеприведенные примеры - это частные случаи, подтверждающие одно простое наблюдение. Конкретная поместная церковь действительно меняется под воздействием окружающей политической и общественной среды, поэтому не стоит пребывать в иллюзии, что мы принадлежим к некой константе, идентичной самой себе на протяжении эпох. Это не так. На это, конечно, можно возразить, что реалии жизни поместной церкви действительно могут изменяться, но не меняется ее природа. С этим сложно спорить, но вот только обновление церкви тоже не ставит задачей изменить природу церкви, но скорее - очистить ее от того налета, который образовался с веками и который объявляется священным. Но получается, что изменения, направленные на обновление и оздоровление, отвергаются, а те, которые подчиняют церковь тому самому духу времени, который «не айс», принимаются безоговорочно, без рефлексии и обсуждений. Есть в этом не только горькая ирония, но и страшное явление не очень радужной перспективы на будущее.

Предстоятель Грузинской Православной Церкви католикос-патриарх Илия II в официальном послании на имя патриарха Кирилла выразил свое недовольство тем, что Московская патриархия планирует отправлять принявших священный сан выпускников духовных школ на российские военные базы в Абхазии и Южной Осетии, то есть на каноническую территорию ГПЦ. Подробнее об этих планах здесь.
Перевод письма на украинский (русского перевода пока нет) здесь.
UPD Эта же новость на Интерфакс-Религия.

Тот неловкий момент, когда «слив» внутреннего документа грозит обернуться очередной межцерковной ссорой. А все от того, что «нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, и ничего не бывает потаенного, что не вышло бы наружу» (Мк 4:22).

Очень интересное интервью о. Кирилл Говорун дал каналу «Религия сегодня». Из него можно узнать о планах Фанара признать Киевский патриархат в 2008 году, заговорах против митр. Владимира Сабодана, пользе от наличия двух канонических юрисдикций на Украине, вере в раскол и прочих интересных штуках из украинской церковно-политической жизни.

https://t.me/religiontoday/548

Аорист как главное препятствие церковной реформы

На встрече патриарха Кирилла с рукоположенным им духовенством, прошедшей 18 ноября, была открыта основная причина, по которой невозможно совершать богослужения на русском языке - отсутствие в нем аориста.
«Как перевести “Бог Господь и явися нам”? Бог Господь и явился нам? То есть явился и все? И теперь Его нет?» - вопрошал патриарх под одобрительную тряску камилавок. Видимо, именно эта фраза и тормозит весь процесс перевода, так как в 2013 году патриарх уже рассуждал о русском языке в богослужении и приводил точно такой же пример. Аорист является самым употребительным прошедшим временем и в греческом, и в церковнославянском языках. Следует ли из этого, что все переводы с них заведомо неприемлемы?
Представьте себе, что на каком-нибудь конгрессе переводчиков некий авторитетный ученый начал бы рассуждать, что нельзя делать переводы с английского, потому что там есть Present Continuous: «Как перевести “he is doing”? “Он делает”? Делает каждый день или только в этот конкретный момент?».
Короче, лучше держать людей во тьме непонятного языка, чем поступиться аористом.
Беседа была наполнена и другими трюизмами: от РПЦ зависит состояние мирового православия,
поэтому надо быть самыми православными, нравственными и хорошими батюшками; для священника
самое главное - хорошо молиться; религия - это связь с Богом; выгорания не существует; молиться через силу полезно; важно регулярно исповедываться - Богу и духовнику; священник должен быть опрятным, чистым и улыбчивым. В общем, стандартный набор рекомендаций, поданных как великое откровение духовного отца своим чадам, но на деле демонстрирующих, что человек, их транслирующий, давно нашел для себя ответы на все вопросы и сам уже не развивается. Почему? Потому что в тексте беседы не найдешь вопросов, которые самого патриарха ставят в недоумение, которые для него самого загадочны и еще не решены, вопросов, которые могут передать духовенству жажду поиска ответов и заинтересовать священников своей глубиной. Для патриарха все предельно просто, а от этого становится скучно.

«Как я перестал бояться и признал ПЦУ»

Скорее всего, такова будет тема «братской встречи любви» - иорданского совещания предстоятелей, о котором говорил вчера иерусалимский патриарх Феофил, если оно, конечно, вообще состоится.
Надо признать, многоходовка с иерусалимским патриархом получилась добротной. А главное, все остались в плюсе. Феофил прилетел в Москву, встретился с Путиным, получил премию, попутно пригласил всех предстоятелей собраться в чудесном городе Аммане. Особенно классно звучали его похвалы в сторону короля Абдаллы II, из-за чего можно предположить, что патриарх в первую очередь зарабатывал себе политические очки в глазах «хашимитского хранителя святых мест Иерусалима» (неформальный титул правителя Иордании). Интересы Феофила и Абдаллы II в текущем моменте совпали с интересами Московской патриархии, спикеры которой стали наперебой хвалить инициативу Иерусалимского патриарха, тоже активно демонстрируя, что их план по проведению синаксиса предстоятелей - это не просто влажные мечты, а нечто, что имеет международную поддержку. Тем забавнее будет наблюдать за ними после того, как Феофил признает ПЦУ.
Православные предстоятели едва ли будут реагировать на все эти амбициозные заявления патриарха, приглашение ни к чему не обязывает. К тому же, попытки миротворчества со стороны архиепископа Кипрского всем еще памятны, как памятно и то, что патриарх Варфоломей настойчиво попросил его оставить подобные инициативы. Едва ли для патр. Феофила будет сделано исключение сейчас, когда признание ПЦУ двумя церквами уже стало фактом. Иорданская «встреча любви» не сможет этого игнорировать, поэтому связывать с синаксисом какие-то особые надежды едва ли стоит.

Дорогие подписчики, батюшка Лютер приготовил для вас небольшой подарок - свой собственный стикерпак. Это, конечно, не «95 тезисов», хотя в наше время постмодерна тезисы действительно вполне можно заменить стикерами.
Отдельная благодарность тем, без кого этого никогда бы не получилось - Олегу Пащенко, сделавшему дизайн и работу по заливке стикеров в тг, и Виктору Пушкареву, автору использованной гарнитуры Holgast.

Из московского храма Всех Святых на Кулишках (до недавнего времени - подворье Александрийской Православной Церкви) сообщают, что представитель АПЦ митр. Афанасий Киккотис покидает Россию.
В пятницу в Москве должно было пройти официальное заседание Синода РПЦ, которое в итоге не состоялось. На нем якобы должны были принять решение о разрыве евхаристического общения с Александрийской церковью, но отмена заседания заставила некоторых предположить, что нового разрыва не будет. Однако, как стало известно батюшке Лютеру, патриарх Кирилл на этой неделе провел встречу с митрополитом Афанасием Киккотисом, на которой сообщил владыке, что он должен покинуть Россию в кратчайшие сроки. Как видим, официального разрыва (пока?) нет, но подворье все-таки закрывают, а представителя высылают.
В храм уже определен новый настоятель - «птенец гнезда ОВЦС» прот. Сергий Звонарев.

Допустим ли интеркоммунион* для православных?

*Интеркоммунион - возможность совместного причастия представителей различных конфессий

Обычно сами православные на этот вопрос отвечают отрицательно. Логика тут такая: Евхаристия является высшим проявлением нашего единства с Богом и между собой, а поэтому нельзя декларировать это единство, когда нет общности веры и пока мы не пришли к единым догматическим формулировкам. Логика понятная, но есть в ней доля лукавства, а вернее - логический кульбит, который предлагается принять без раздумий. Почему такое строгое требование направлено только на инославных? Есть ли уверенность, что самые обычные прихожане, регулярно подходящие к Чаше, верят так, как предписывает ортодоксия? Помнится, в 2016 году соцопрос фонда «Общественного мнения» и службы «Среда» показал, что 69% респондентов верят, что Святой Дух исходит от Отца и от Сына, то есть разделяют католический догмат. Почему к этим людям не подходят с таким же строгим мерилом и не запрещают истинным православным совместное причастие с этими почти 70%? Что уж говорить про политические разрывы, мотивированные «войной за Украину»?
Батюшка Лютер предлагает посмотреть на вопрос интеркоммуниона немного под иным углом. Во-первых, у христиан разных конфессий уже есть основание для единства - крещение во имя Святой Троицы. Это очень хороший и прочный фундамент. Следовательно, нам уже есть, что декларировать, и совместное причастие может стать средством выражения нашего единства в крещении («И от Евхаристии вашей никто да не вкушает и не пьет, кроме крещенных во имя Господне» - Дидахе IX:5). Во-вторых, почему именно совместная Евхаристия объявляется конечной целью? Евхаристия - таинство Тела Христова. Господь основал свою Церковь как евхаристический организм. Значит, в процессе созидания христианской Церкви Евхаристия может стать видимым выражением самого желания быть в единстве. Впрочем, это последнее работает только при том условии, что конфессии отказываются от собственного эксклюзивизма - убеждения, что только их адепты спасутся, а остальным для спасения нужно перейти православие (варианты: войти в общение с епископом Рима / поверить в двойное предопределение / принять принцип абсолютной непогрешимости Священного Писания). В-третьих, слишком большой груз возлагается на одного конкретного человека ригористами, которые говорят, что само по себе причастие у христиан иных конфессий делает тебя отступником и ренегатом. Это ведь не языческое жертвоприношение, а богослужение в честь Господа, воспоминание Его Вечери, Жертвы и Воскресения! Велико кощунство тех, кто готов похулить разнообразие христианского богопочитания и отвергнуть Тело и Кровь Спасителя!
Наконец, для самых упертых существует принцип разных уровней совместной Евхаристии. Например, в параграфе 37 документа Церкви Англии «Евхаристия: Таинство единства» (The Eucharist: Sacrament of Unity) называются три таких уровня: «евхаристическое гостеприимство» (присутствие на Евхаристии одной конфессии представителей другой), участие представителя иной конфессии в службе без сослужения (например, в качестве проповедника), совместное служение и принятие Святых Даров. Православная Церковь на нынешнем этапе своего богословского и экуменического развития (а этап этот так себе, скажем прямо) вполне могла бы реализовать первые два уровня «совместной Евхаристии». Более того, так и было в советское время, когда с амвона Елоховского собора мог выступать баптист Билли Грэм.
Единство всех христиан - великий дар Сына Божьего, который исторические церкви задвинули в дальний угол ради самоутверждения и собственной гегемонии на определенной территории. К сожалению, стремление к разобщению по-прежнему очень велико во всем христианском мире.

Реформация в РПЦ: как это будет?
Часть 1

В своей новой статье «Будущее патриарха Кирилла и будущее простых прихожан. Три сценария для РПЦ» известный православный аналитик и эксперт Сергей Чапнин рассуждает о возможных сценариях развития церковной ситуации в России. Весь материал стоит того, чтобы его внимательно прочитать и обдумать, но батюшка Лютер остановится только на одном тезисе уважаемого автора: «... полноценной программы реформ до сих пор нет. Вполне возможно, что в ближайшее время она и не будет сформирована. У “движения церковных реформ” сегодня нет ни признанного лидера, ни координационного центра». Это утверждение подчеркивает тот факт, что говорить о реформах, популяризировать реформационный дискурс сегодня сложно. Но оно также заставляет задуматься о том, как вообще проходит реформация церковной структуры.
Говоря в общем, обновление - это не единократный акт, это процесс, который присущ Церкви по ее природе. Он никогда не останавливается, но может иметь разные формы. Это связано с тем, что «все течет, все меняется», ни одна живая структура не стоит на месте и не консервируется. Вопрос в характере этих изменений и в том, как они подаются. Понтификат патр. Кирилла отличается от времени патр. Алексия, понтификат патр. Алексия - от времени патр. Пимена, и так далее. Неизменным остается только желание скрыть изменения и создать иллюзию неизменяемости (простите за эту сплошную тавтологию, назовем ее «игра слов»). Анти-реформационный дискурс, это утаивание шила в мешке, необходим для поддержания авторитета священноначалия в церковном народе, у которого есть запрос на стабильность (и странно, если бы в такой стране как Россия такого запроса не было). Теперь что касается лидеров. Находясь внутри исторического события, нельзя однозначно сказать, где находится его эпицентр. Суждения об этом выносит история. Знал ли Мартин Лютер, что, прибивая тезисы к дверям замковой церкви в Виттенберге, он начинает Реформацию? Едва ли он мог об этом помышлять. Он просто выразил те настроения, которые витали в воздухе, и, так совпало, сделал это в нужный момент. Поэтому не стоит переживать о лидерах - людей, говорящих сегодня о реформировании Церкви, достаточно, история никого не забудет. Важен не столько лидер - когда будет нужно, он появится - сколько сама атмосфера реформы и желание изменений.

Реформация в РПЦ: как это будет?
Часть 2

Кстати, а каких именно изменений? Действительно, никаких изданных текстов пошаговых церковных реформ не существует. Но время таких манифестов прошло. Есть ключевые пункты, которые тот же С.В. Чапнин перечисляет (нумерация в цитате введена батюшкой Лютером): «Основных позиций здесь не так много, и все они касаются внутренней жизни церкви. Это прежде всего 1. реальная автономия приходской общины — вмешательство епископа в ее жизнь должно быть минимальным, только в строго оговоренных случаях. 2. Полноценная община должна иметь возможность самостоятельно выбирать стиль, язык богослужения (в том числе и русский), направления приходской деятельности и самостоятельно формировать свой бюджет. 3. Объем административных полномочий епископа должен быть резко сокращен. Его главная задача — не управление как таковое, а координация деятельности и духовное руководство. 4. С финансовой точки зрения и епархии, и патриархия должны быть подотчетны тем приходам, которые финансируют их деятельность <...> 5. Естественно, статус приходов, где священники живут за чертой бедности, должен быть пересмотрен. Такие приходы или должны быть закрыты, или священник должен находиться на достойной зарплате от епархии».
От себя батюшка Лютер добавит, что также необходимы: 6. выборность церковной власти на всех уровнях; 7. создание священнического объединения, которое защищало бы права простого клира; 8. введение новых критериев формирования состава Поместного собора с тем, чтобы сделать его действительно представительным органом; 9. возвращение такому Поместному собору полноты церковной власти; 10. переподчинение именно ему Общецерковного суда; 11. создание аудиторского органа, который был бы подотчетен Поместному собору и имел бы полномочия проверять финансовую деятельность всех церковных структур. Чем не программа преобразований? Так что дело не в отсутствии лидеров и программы. Хотя отдельные примеры, свидетельствующие о наличии базового желания обновления, иногда встречаются, реформация пока что не становится общепринятым трендом. И это гораздо серьезнее. РПЦ находится в состоянии, когда реформы не просто назрели, они перезрели, но при этом рассуждения о необходимости обновления - удел церковных интеллигентов, но не церковного народа. В Чистом переулке это как раз очень хорошо понимают, поэтому тамошние функционеры продолжают действовать по принципу «пипл схавает» и жонглировать бредовыми аргументами о том, что за обновленцами не пошли, потому что они замахнулись на церковнославянский аорист. А что же народ? Чтобы получить срез его настроений, достаточно посмотреть на любой приход. Большинство прихожан не идеологизировано, оно оценивает священника не по его взглядам, а по его отношению к ближним, по вере и делам. Это большинство примет реформаторов, если они будут не говорить на языке вражды и ненависти, а учить о Христе. Но есть и то самое накрученное крикливое меньшинство, которое громче всех возмущается «отходом от традиций» и своей истерикой создает атмосферу непримиримости. Таких людей не много в процентном отношении, но именно они обычно заявляют, что готовы отколоться от «обновленцев». Ну что ж, туда им и дорога. Наладить с ними диалог - серьезная задача, которая требует отдельной стратегии.
Закончить хочется на позитиве. В России нет ничего невозможного. Раз уж «либерал» Кирилл Гундяев, надев на себя белый куколь, превратился в реакционера, то неудивительно, если следующий патриарх, будучи по убеждениям идейным консерватором, войдет в историю как отец русской церковной реформы.

На смерть о. Сергия Маркина

Батюшка Лютер сразу говорит: он не был знаком с безвременно ушедшим о. Сергием Маркиным, которого ситуация с незаконной парковкой на тротуаре и последовавшая за ней реакция общественности, СМИ и епархии свели в могилу. О проишествии батюшка Лютер тоже знает из интернета, но даже такое знакомство с трагичным инцидентом позволяет сделать определенные выводы.
Во-первых, реакция общественности была абсолютно инфантильной. Она говорит о том, что священник для российского общества - инородная фигура. К любому священнику до сих пор относятся по принципу «батюшки ведь в туалет не ходят», причем среди людей нецерковных такое отношение встречается чаще, чем среди практикующих православных, которых парковкой на тротуаре уже не удивишь. Священник продолжает восприниматься как кто-то иной, «не от мира сего», к которому выкатывают целый список требований просто в силу того, что он носит рясу. Это вообще не говорит ни о том, что у общества есть запрос на святость пастырей, ни о том, что люди соотносят поведение священников с Евангелием и потом расстраиваются. Это просто показатель того, что священник - это персонаж, чуждый повседневности, ему нет места в обывательском общественном сознании. Можно долго рассуждать, что это все из-за советских гонений или из-за того, что батюшки не носят подрясники и не приучают людей к своему присутствию, но суть дела от этого не меняется. Российское общество враждебно к инаковым, а масла в огонь подливает то, что РПЦ ассоциируется с верхушкой, а не с народом.
Во-вторых, реакция епархии была совершенно неадекватной. Любой архиерей трясется за свою шкуру и совершенно не жалеет шкуры поповской. Если ради того, чтобы снискать милость «святейшего», нужно будет собственными руками расстреливать провинившихся попов, архиереи и их прихлебатели легко на это пойдут. Видимо, в МП теперь есть установка жестко расправляться с теми отцами, действия которых провоцируют общественный резонанс, прикрывая это желанием идти навстречу обществу. Попов не жалко, владыки еще нарукополагают. Отдельно стоит добавить про презумпцию виновности приходского духовенства. Ведь о. Сергия вызвали в епархию, он объяснил причину нарушения ПДД, ему не поверили и решили создать положительный инфоповод якобы про открытость и реакцию церкви на критику. На самом деле, это никакая не открытость, а демонстрация «мои холопы, что хочу с ними, то и делаю». На людей плевать, главное репутация
В-третьих, реакция самого о. Сергия, которая, вероятно, была гипертрофированной. Наверняка это можно будет сказать, только пообщавшись с батюшкой на том свете, но общие настроения свидетельствуют в пользу этой версии. Общение с епископом, а особенно запрет или, тем паче, церковный суд - стресс для священника. Особенно для тех, кто был воспитан соответствующим образом в типичной советской семье и советской школе - через одергивания, манипуляции, угрозы, наказания и прочие антипедагогические прелести. Вызвать гнев вышестоящего - это же просто панический ужас! Это не столько боязнь наказания, сколько какой-то хтонический страх прогневать того, кто выше тебя, и почувствовать его немилость. Это страх той же природы, что и тот, который заставляет съёжившегося ребенка бояться мамы, которая «наругает».
Система действительно может раздавить человека, если только сам человек идет у нее на поводу. Но и не идти бывает действительно сложно, для этого иногда нужно с ней совсем распрощаться, потому что внутренней свободы и независимости она не терпит.

О «фанарском папизме»

У дружественных Московской патриархии авторов в последний год часто можно прочитать инвективы в адрес «фанарского папизма». Мол, патриарх Варфоломей претендует на то, чтобы стать «первым без равных», и активно ведет соответствующую политику. Ни в коем случае не желая оправдывать папизм – ни фанарский, ни московский, ни какой-либо другой – батюшка Лютер предлагает посмотреть на всю эту тему под новым углом – а если не папизм, то что?

Вопрос звучит провокативно, но при этом точно отражает церковную реальность. Папизму обычно противопоставляют соборность. Но вот только в нынешней ситуации получается, что эта соборность, хоть и является антитезой папским притязаниям, остается простым симулякром. Соборности во Вселенской православной церкви нет. Есть «семья» поместных церквей, единство которых выражено только литургически и терминологически. Но как единого организма Православной церкви нет и не предвидится, а попытка создания органа, который мог бы стать площадкой для такого единства (всеправославного собора), оказалась удачной только отчасти. На этом фоне всеобщего разобщения и декларативного единства предпринимаются действия Константинополя, которые все-таки имеют под собой обоснование. Базисом для них становится то особое положение «патриарха нации» (πατριάρχης τοῦ Γένους), который имеет для греков Вселенский владыка.

Москва может сколько угодно клеймит это папизмом, но тут уж «чем кумушек считать трудиться, не лучше ль на себя, кума, оборотиться». Что гораздо важнее, сама РПЦ, при всей ее мощи и размерах, не имеет ресурса, чтобы переломить греческую солидарность. Наоборот, как бы патриарху Кириллу самому не загнать себя в ловушку, увлекшись заверениями некоторых епископов греческого мира о необходимости «встречи любви» etc. Без санкции Константинопольского патриарха легитимность такого собрания будет вполне законно оспорена, а при одобрении этого собора патр. Варфоломеем не исключено, что сам патр. Кирилл может оказаться на нем не в роли полноправного партнера, а в роли подсудимого. В конце концов, разговоры о возможности повторения сценария 1666 года, как бы нереалистично они сейчас ни звучали, можно услышать все чаще.

Но вернемся к теме папизма. Можно сколько угодно критиковать патр. Варфоломея, но он хотя бы имеет в голове какое-то представление о том, как обустроить Православную церковь и как сделать ее единым организмом. У его противников такого представления нет, они обычно просто желают сохранить имеющуюся «феодальную раздробленность». Что же можно было бы противопоставить устремлениям епископа Константинополя? Очевидно, что это должен быть регулярно собирающийся орган, в работе которого принимают участие все предстоятели и, при необходимости, делегации поместных церквей. Но сейчас шанс создания такого органа уже упущен, причем надолго.

Цитаты из последнего слова обвиняемого по «московскому делу» Егора Жукова. Не просто яркая речь, но христианская проповедь и образец «гражданской святости», выросшей на евангельской закваске:

В основе христианства лежит история про человека, который решился взвалить страдания всего мира на свои плечи, история про человека, который взял на себя ответственность в максимально возможном смысле этого слова. По сути, центральная идея всей христианской религии — идея личной ответственности.
***
«Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Это — главная фраза христианской религии. Любовь есть доверие, сострадание, гуманизм, взаимопомощь и забота. Общество, построенное на такой любви, есть общество сильное — пожалуй, наиболее сильное из всех в принципе возможных.
***
Перед разговором об ответственности сперва надо ответить на вопрос, что из себя представляет этика ответственного человека, какие слова он произносит себе в течение жизни. Мне кажется, такие: «Помни, весь твой путь будет наполнен трудностями подчас невыносимыми, все твои близкие умрут, все твои планы нарушатся, тебя будут обманывать и бросать, и ты никуда не убежишь от смерти. Жизнь — это страдания. Смирись с этим. Но, смирившись с этим, смирившись с неизбежностью страдания, все равно взвали свой крест на плечи и следуй за своей мечтой. Потому что иначе все станет только хуже. Стань примером. Стань тем, на кого можно положиться. Не подчиняйся деспотам, борись за свободу тела и духа и строй страну, в которой твои дети смогут стать счастливыми». Разве такому нас учат? Разве такую этику усваивают дети в школах? Разве таких героев мы чествуем? Нет.
***
Наше общество разделено на два уровня непроницаемым барьером. Все деньги сконцентрированы сверху, и их оттуда никто не отдаст. Снизу же, без преувеличения, осталась лишь безысходность.
***
Государство создает все условия для того, чтобы между ответственностью и безответственностью россиянин всегда выбирал второе.
***
Любовь невозможна без доверия. А настоящее доверие зарождается во время совместной деятельности.
***
Государство ясно дает понять: ребята, разбредитесь по своим норкам и друг с другом не взаимодействуйте. Собираться друг с другом больше двух на улице нельзя — посадим за митинг. Работать вместе по социально полезной повестке нельзя — дадим статус «иностранного агента». Откуда в такой среде взяться доверию и, в итоге, любви? Не романтической, а гуманистической любви человека к человеку.
***
Единственная социальная политика, которую последовательно проводит Российское государство — это разобщение.
***
Давайте взглянем на себя в зеркало — кем мы стали, позволив сотворить с собой такое. Мы стали нацией, разучившейся брать на себя ответственность. Мы стали нацией, разучившейся любить.
***
... единственный традиционный институт, который подлинно чтит и укрепляет нынешнее российское государство — это самодержавие. Самодержавие, которое норовит сломать жизнь любому, кто искренне хочет добра своей родине, кто не стесняется любить и брать на себя ответственность.
***
гражданам нашей многострадальной [страны] пришлось выучить, что инициатива наказуема, что начальство всегда право просто потому, что оно начальство, что счастье здесь, может быть, и возможно — но только не для них. Выучив это, они начали постепенно исчезать.
***
Насилие развязывает руки, ведет к безнаказанности, а, значит и к безответственности. Ровно так же насилие не ведет к любви.
***
Я смотрю вперед, за горизонт годов, и вижу Россию, наполненную ответственными и любящими людьми. Это будет по-настоящему счастливое место.
***
... чем страшнее мое будущее, тем шире улыбка, с которой я смотрю в его сторону

https://meduza.io/feature/2019/12/04/chem-strashnee-moe-buduschee-tem-shire-moya-ulybka

Телеграм-канал Церквач опубликовал собственное мини-расследование обстоятельств гибели священника Дионисия Проскурина, первого проректора Хабаровской семинарии. Из поста с большой долей вероятности следует, что это было самоубийство.

По данным ВОЗ, в 2016 году Россия была на третьем месте в мире (после Гайаны и Лесото) по числу самоубийств (на 100 000 населения приходится 26,5 случаев суицида) и на первом месте - по числу самоубийств среди мужчин. Пропорционально этой статистике число самоубийств среди духовенства должно было бы быть в среднем 8-9 человек в год (во всей РПЦ 35 677 священников), но в реальности, к счастью, такого высокого показателя не наблюдается. В сравнении с общероссийскими данными суицид остается весьма редким явлением среди духовенства, но при этом каждый случай вызывает в обществе неподдельный шок - настолько несовместимы кажутся суицид и священнослужение (вероятно, по этой причине гибель о. Дионисия решили представить как несчастный случай).

Каждый священник обычно защищен от мыслей о самоубийстве строгими напоминаниями о том, что это самый страшный грех и самоубийц не отпевают. Но, как известно, клиническая депрессия способна нейтрализовать любые аргументы, и редкие случаи самоубийств священников, очевидно, бывают вызваны психическим нездоровьем. Вот тут и кроется корень проблемы. Пресловутое пастырское выгорание для кого-то становится началом циничного отношения к служению, для других - поводом уйти из церкви, а для нескольких людей с предрасположенностью - триггером болезни и причиной покончить с собой. При этом в церковной среде до сих пор господствует совковое отношение к выгоранию как к какой-то новоявленной западной блажи. Хорошо известно также, с каким скепсисом в церкви относятся к психологам и психотерапевтам, в которых видят подмену духовничества и нечто неприемлемое для пастырей. Как говорил батюшке Лютеру один одиозный консерватор, «человек, который не разобрался в себе, не должен наставлять других». Типа, если у батюшки есть потребность обратиться к психологу, вон из служения! Священник в глазах людей должен быть цельным и непорочным, но в реальности соответствовать такой красивой картинке можно только ценой очень больших усилий и внутренних потерь.

Идеальным было бы введение в РПЦ практики духовных реколлекций и ретритов, которая повсеместно применяется в западном христианстве. При правильной реализации и надлежащей атмосфере совместные сборы духовенства для молитвы, созерцания и свободного общения могут принести много пользы. Хотя, зная кондовые методы патриархии, страшно представить, во что это благое начинание могло бы у нас превратиться. Другой способ помощи при выгорании и иных проблемах в пастырском служении - штатный епархиальный психолог, к которому духовенству незазорно было бы обратиться. Или третий вариант: сейчас модно говорить о том, что каждому священнику нужен духовник, но лучше бы наравне с духовником (а лучше - вместо) священник искал себе супервизора-психотерапевта, тем более что врач, в отличие от духовника, не связан с системой, а отношения с ним защищены врачебной тайной.

Но проблема в том, что к клиру у нас относятся, как к расходному материалу, поэтому каких-то мер по организации квалифицированной помощи батюшкам, борющимся с внутренними проблемами, ждать еще долго.

Умер Юрий Лужков, человек, вошедший в историю благодаря особому «лужковскому стилю», восстановлению некоторых архитектурных памятников и разрушению еще большего их числа. РПЦ многим ему обязана, от строительства ХХС до старта «Программы-200». Но, кажется, ни на одной современной храмовой фреске облик знаменитого мэра так и не был запечатлен, зато Лужков попал на клеймо непризнанной Новорусской иконы Божией Матери. Вот он, «мэръ Юрiй», совершающий закладку очередной церкви.

http://cyclowiki.org/wiki/Новорусская_икона_Богоматери

Реконструкторство или творчество?

Батюшка Лютер уже много писал о фундаментальных проблемах нашей родной РПЦ (например, раз, два, три). Хотелось бы обратиться ещё к одной, сбивающей с толку не только новоначального, но и вполне воцерковленного человека, и даже священнослужителя. Её можно обозначить как «игра в православие» или попросту реконструкторство. Что это значит? Игра предполагает: а) определенные правила, регулирующие взаимоотношения её участников, и б) иерархию призов и уровней, на которых находится тот или иной участник игры. Всё это связано прежде всего с интеллектом и умением - игровым опытом. И православие современного русского извода вполне ложится на перечисленные выше принципы игры. Мы говорим сейчас об игре не в высоком смысле этого слова, о чем писали, например, Гессе или Хейзинга, а именно о реконструкторстве, когда человек на какое-то время становится не собой, а тем, кем он был бы в предлагаемых обстоятельствах.
И вот втискивает мирянин свою жизнь в прокрустово ложе «православия» - внешний вид, каноны, правила, традиции. И неважно, что на самом деле происходит с душой - человек играет. Часто игра простирается на семью, друзей, работу. Но в какой-то момент, когда он остается один на один с собой, вдруг ему становится противна эта игра, он чувствует духовную опустошенность, а не исполненность Духом. И такие моменты - это возможные поворотные точки, когда нужно перестать играть и начать жить. Но есть случаи гораздо хуже (особенно это касается священников и архиереев - основных реконструкторов), когда, человек полностью погружается в игру, как в матрицу, и теряет ощущение реальности. Его жизнь полностью превращается в игру даже для него самого.
Так что же, спросите вы, совсем забыть о всех правилах и традициях? Конечно же нет, не о всех, процентов 5 можно оставить:) А если серьёзно, то жизнь - это не игра, это, скорее, творчество (хотя с искусством тоже можно заиграться), когда в каждый момент времени христианской жизни мы, с одной стороны, помним о правилах и традициях церкви, но при этом руководствуемся духом евангельским, пытаемся жить здесь и сейчас, не надевая костюмы и маски сто/двухсот/трехсотлетней давности, и не мысля так, как, по нашим собственным представлениям, мыслили люди тех времен. Не мы со Христом в том или ином времени, а Он во веки с нами в любое время.