ПЦУ: что дальше?

11 января в интервью ВВС архиепископ Даниил (Зелинский) выразил уверенность, что процесс признания Украинской церкви начнется в конце февраля-начале марта. Цитата: «Это займет месяц-полтора. Нынешние греческие церкви и румыны будут одними из первых, а дальше уже процесс пойдет».
Середина февраля действительно стала моментом, когда синод одной из поместных церквей впервые официально высказался по Украине. Кипрская церковь, которая обычно выступала на стороне Константинополя, не стала торопиться с безоговорочным признанием ПЦУ. А предварительные заявления синода Румынской церкви, опубликованные в пятницу, дают основания предполагать, что с Бухарестом тоже все будет не так гладко.
Очевидно, что в сложившейся ситуации поместным церквам гораздо выгоднее занимать позицию «один я в белом пальто стою красивый». И к Москве, и к Константинополю есть претензии - они были сформулированы в коммюнике синода КипрПЦ. Вместо того, чтобы закрывать на них глаза и занимать одну из сторон, церкви, скорее всего, воспользуются нынешним положением дел для ослабления обоих гигантов и укрепления своих позиций на межправославной арене. Поза миротворца этому очень способствует.

Что же дальше? Совершенно точно, что, как бы того Москве ни хотелось, проект ПЦУ не будет свернут. От этой структуры уже никуда не деться и с этим придется считаться. С другой стороны, Константинопольский патриарх, если он хочет сохранить свой авторитет в православном мире, должен будет прислушаться к своим собратьям. Скорее всего, увидев, что с признанием ПЦУ что-то пошло не так, Второй Рим действительно вынужден будет собрать синаксис предстоятелей. Но проблема в том, что на него нужно будет пригласить и митр. Епифания. А это станет непреодолимым препятствием для участия в синаксисе патр. Кирилла. Его отсутствие сделает все мероприятие бессмысленным.

Иными словами, обеим «сверхдержавам» придется проявить дух смирения для того, чтобы найти христианский путь выхода из кризиса. Как в том, чтобы пойти на уступки и сделать то, что от них требует логика примирения, так и в том, чтобы самим признать - своим противостоянием они доказали верность латинской пословицы duobus litigantibus tertius gaudet.

На синаксисе, если он состоится, бóльшая часть предстоятелей, получив от «первого среди равных» объяснения о принятии раскольников в сущем сане, ими удовлетворится и по итогам синаксиса признает ПЦУ.
Как в такой ситуации могла бы действовать Москва?

Пожалуй, тот вариант, при котором Москва смогла бы отчасти сохранить за собой Украину, остаться верной своим принципам и при этом выйти из изоляции - это признать ПЦУ автономией в составе Константинопольской церкви, по аналогии с тем, как Константинополь относится к ПЦА, а также закрепить свое положение на Украине созданием признанной всеми юрисдикции для УПЦ МП. Это будет уже нормальным основанием для дальнейших переговоров. Конечно, всегда есть соблазн изолироваться от остальных и упиваться собственным величием, каноничностью и правотой, но история Церкви к таким инициативам была непримирима - все они постепенно сходили на нет.

В интернет попало письмо, отправленное из Московской патриархии главе Архиепископии русских церквей в Западной Европе архиеп. Иоанну (Ренето). Послание, подписанное архиеп. Антонием (Севрюком), руководителем Управления по зарубежным учреждениям, в ярких и привлекательных красках повествует, какие прекрасные перспективы ждут «Русский Экзархат» в составе МП.

Эксперты уже успели отметить все двусмысленные моменты этих обещаний. И то, что устав Архиепископии может быть в скором времени насильно приведен к принятым в МП стандартам и принципам, и то, что в Уставе РПЦ не предусмотрена такая структура как «архиепископия», и то, что право патриарха вносить изменения в список кандидатов на пост главы Архиепископии и утверждать его избрание является путем для прямого вмешательства и навязывания нужных Москве лиц. Уже когда было известно о решении Константинополя распустить Архиепископию, московский синод решил воссоздать свой западно-европейский экзархат с центром в Париже. В Западной Европе будут две параллельные структуры? Или все-таки здесь есть какой-то расчет об их будущем слиянии?

Все это говорит о недоверии патриарха к рю Дарю, которое отчетливо читается между строк, о явном делении на «иудеев» и «галилеян», а в перспективе - о том, что этой структуре светит судьба Эстонской церкви: быть «европейской витриной» малопривлекательной Московской патриархии.

Сторонники присоединения к Москве указывают на то, что Архиепископия создавалась как временное явление - до восстановление «нормальных условий жизни Русской Православной Церкви».

Вопрос в том, что в Париже считают «нормальными условиями». Казалось бы, раз Архиепископия полагает, что она хранит и воплощает в жизнь основные решения Поместного собора 1917-18 гг., то это и должно стать лакмусовой бумажкой для решения о возвращении. Но ведь именно с реализацией решений Собора у РПЦ очень большие проблемы. Кроме восстановления патриаршества, все остальные решения о преобразовании, реформировании церковной жизни «оказались нежизнеспособны и не были усвоены церковным сознанием» (из Патриаршего послания по случаю отмечаемого 100-летия Поместного Собора 1917-1918 гг.).

Пока в Русской церкви не проведена реформа, не воплощены в жизнь основные решения Поместного собора, нет реального участия белого духовенства и мирян в церковном управлении, не реализован принцип избрания церковной власти, нет прозрачности финансов, нет честного разговора о бывшем в советское время сотрудничестве с госбезопасностью, о каком воссоединении с Москвой может идти речь? Пока что остается только повторить слова одного из деятелей русского зарубежья (сказаны им о послевоенной реэмиграции): «Что-то таинственно-самоубийственное есть в этом возвращении».

Прошедшее во вторник заседание Синода принесло ряд новых назначений на ключевые посты в иерархии Московской патриархии. Эксперты высказались, рассказали всё про кланы, фаворитов, перспективы, а у батюшки Лютера одна мысль: Господи, жги 🔥

В дополнение к ней вот вам цитата из романа Никоса Казандзакиса «Последнее искушение» (диалог происходит на Тайной вечере):

«Иаков уже примирился с мыслью о [грядущей] смерти Учителя и теперь раскидывал умом, что им нужно делать на земле, когда они останутся без Учителя.
— Мы не можем противиться воле Божьей и воле Учителя, — сказал он. — Твой долг, Учитель, как о том говорят и пророки, — умереть, а наш долг — жить, дабы не пропали сказанные тобой слова, дабы утвердили мы их в новом Святом Писании, установили законы, возвели наши синагоги по всему миру, избрали наших первосвященников, фарисеев да книжников.
Иисус пришел в ужас.
— Так ты распинаешь дух! — воскликнул он. — Нет! Нет, я не желаю этого!
— Только так дух и может не обратиться в воздух и сохраниться! — возразил Иаков.
— Но так он не будет больше свободным, не будет духом!
— Достаточно, что он будет похож на дух. Для этого нам работы хватит, Учитель.
Холодный пот выступил на челе Иисуса».

Кадровая политика патриарха Кирилла: Казус Москвы.

Назначение викариев патриарха по г. Москве в последние несколько лет превратилось в какой-то безумный конвейер, который на выходе производит пшик.
Казалось бы, должность патриаршего викария (ведь, по сути, это заместитель главного руководителя крупной организации) и управление одним из московских викариатств требует от епископа довольно высокого уровня - и образовательного, и культурного, и гомилетического, и пастырского, и административного. Что мы видим на практике? Парад каких-то совершенно сторонних персонажей, непонятно на каком основании оказавшихся в столице. Эти персонажи образуют безумный круговорот, они сменяют друг друга, переходят из одного викариатства в другое, уезжают вообще из Москвы или внезапно появляются из каких-то глубоких российских недр.
Назначение викариев - это процесс, не поддающийся никакому логическому анализу. Тому можно найти много подтверждений.
Например, очень странно выглядит перемещение еп. Дионисия (Порубая) из Рязани в Туапсе и, через полгода, в Москву. Сначала (это из первых уст) патриарх поручает ему селиться и обустраиваться в Перерве (информация об этом просочилась и в кураевский блог), потом резко назначает его в Новоспасский.
Еп. Иоанн (Руденко) тоже кажется абсолютно случайной фигурой. Слетает отовсюду, куда его назначат.
В 2016 году он был избран епископом для Воркуты, через полтора года переведен в Москву, где начались его мытарства: 9 января 2018 г. назначен управляющим Северо-Восточным викариатством, 14 июля 2018 г. назначен наместником Новоспасского монастыря, 27 июля освобожден от управления Северо-Восточным викариатством и назначен управляющим Юго-Восточным викариатством, викариатством Новых территорий г. Москвы, а также благочинием ставропигиальных приходов и патриарших подворий в Московской области, 24 января 2019 г. освобожден от управления Юго-Восточным викариатством, 26 февраля 2019 г. освобожден от должности наместника Новоспасского монастыря г. Москвы.
И зачем нужно было дергать его из Воркуты? Сидел бы там тогда уж, все равно в Москве не пошло.
Или принцип таков, чтобы сперва взять случайного человека, поручить ему чем-то управлять, чтобы на практике проверить, как он справляется? Странный принцип, какой-то непрофессиональный. В какой еще организации руководство проводит такую кадровую политику?

Продолжение следует...

Кадровая политика патриарха Кирилла: Кланы и лобби

Эксперты и аналитики любят порассуждать о кланах и лоббистах, которые, якобы, продвигают в церковное руководство своих ставленников и создают группы влияния.

Такого рода конспирологические построения, безотносительно их истинности, весьма притягательны для читателей, так как создают видимость погружения в закулисье Московской патриархии и ощущение приобщенности к «тайному знанию». В условиях, когда реальные мотивы церковного руководства скрыты от глаз, такие построения нужны как минимум для заполнения информационной пустоты. Но у них есть одно очень слабое место - они представляют патриарха Кирилла зависимым и безвольным руководителем, которым манипулируют разные группы.
В реальности же все гораздо прозаичнее и проще. Единственный мотив патриарха в его кадровой политике - это оттенить свой тонкий ум толстыми брёвнами. То есть окружить себя ничем не примечательными серыми исполнителями, которых можно легко заменить на таких же не запоминающихся функционеров.

Например, Савва (Тутунов), с его образованием, культурным уровнем и настроениями, вполне мог бы стать ярким и харизматичным московским викарием. Но нет, он избран формальным епископом Зеленоградским, без викариатства. Зато Фома (Демчук), который понемножку успел побыть и викарным, и правящим архиереем, а больше особо ничем и не примечателен, получает в управление два викариатства и монастырь.

Кстати, из семи нынешних управляющих викариатствами трое получили духовное образование заочно, один был иподиаконом и, скорее всего, тоже особо не учился, один был быстро рукоположен и направлен на приход. Мы специально не указываем имена, потому что это не критика отдельных лиц, а критика порядков. Образованность не является основным критерием для церковной карьеры.

Так что дело не в кланах, а вернее, не столько в кланах, которые, конечно, существуют, но представляют собой не тайные ордена внутри РПЦ, а просто группки связанных между собой на личном уровне лиц, которые, бывает, друг друга тянут, а бывают - и топят. Вернее было бы сказать, что общий дух времени, господствующая в стране власть, общественные запросы и тенденции - это те волны истории, которые выносят на поверхность церковной жизни разную пену. Сменится политическая ситуация - и все эти сегодняшние образы и типажи канут в небытие. Нет, никого не будут уничтожать, они сами легко переобуются и наденут ту маску, которую подаст им жизнь.

Кадровая политика патриарха Кирилла: Шашки в седеющей голове

Ну и еще немного насчет кадровой политики в Москве. Институт московских викариев официально действует с 27 декабря 2011 года. За это время в 4 викариатствах трижды сменился управляющий, в 1 викариатстве дважды. Конечно, все это под прикрытием необходимости «активизации деятельности ... в области катехизации, миссии, социального служения, работы с молодежью» и ради личного участия архиерея в развитии приходской жизни (см. Журнал #154 заседания Свящ. Синода от 27-28.12.2011).

Такая частая смена руководителей - это не только свидетельство кадрового кризиса, но и доказательство отсутствия заинтересованности в качестве работы этих викариев.
К тому же, у каждого управляющего викария свой двор, секретари, келейники и прочая свита, которая, по недоброй российской традиции, мнит себя чрезвычайно важными шишками, имеющими доступ к телу. Каждое викариатство превратилось в миниатюрную модель Московской патриархии, в ее карликового клона.

Как можно было бы реформировать сложившуюся ситуацию? Во-первых, определить требования для назначения новых викариев. Они должны быть максимально высокими, чтобы должность викария патриарха оставалась бы на подобающем уровне, а не превращалась в проходной двор. Во-вторых, расставить приоритеты. Что в служении викария важнее всего - управленческие качества, его образование, пастырская деятельность? Исходя из приоритетов и подбирать кадры. Лояльность и системность, которые так ценятся сегодня, вообще должны перестать быть основополагающими критериями для продвижения в церковном служении.
В-третьих, чтобы активно работать и развивать церковную жизнь, у викария должна быть высокая мотивация. Нельзя, чтобы свое служение в Москве он воспринимал как проходное, как ступеньку в карьере и шаг к белому клобуку. Это порождает формализм и липовую отчетность. А для этого викарий должен понимать, что он тут надолго, что его не снимут просто так через полгода. А чтобы он не давал поводов для своей отставки, не творил глупостей и беспредела, что надо делать? Правильно, вести нормальную кадровую политику.
В-четвертых, нельзя забывать о мнении духовенства, которое оказывается в подчинении викария. Понимаю, что для МП это звучит дико, но учитывать мнение духовенства необходимо ради эффективного функционирования церковных структур. Принцип «нагружайте их работой еще больше» говорит об абсолютной безразличности священноначалия к приходскому клиру, на котором держится все благосостояние церковных верхов. Это сейчас клир молчит и терпит, но придет время, когда он скажет свое слово и заставит с собой считаться.

Если у вас есть свои варианты, которые вы можете обосновать, пишите нам на почту.
Самые интересные будут опубликованы
batushkaluther@gmail.com

Отрывок из письма одного из наших подписчиков, который комментирует опрос о первых шагах церковной реформы:

«<...> И, наконец, собственно, тот пункт, который надо реализовать прежде всего, — возможность для духовенства трудиться на светской работе. Это даже, скорее, должно быть обязанностью.

Именно это, по моему мнению, должно дать духовенству экономическую и моральную свободу от диктата своего правящего архиерея и общины (которая нередко является православнуто-взбалмошной).

Именно эта независимость должна позволить духовенству затем организовать священнический профсоюз и не бояться (или не сильно бояться) запрета или лишения сана за членство в нём.

И именно это запрещают и боятся многие архиереи, потому что понимают, ЧЕМ им это грозит. Они придумывают всякую чушь, что нельзя работать двум господам, они рукополагают пацанов, чтобы они — будущие священники — не имели образования, и, соответственно, этой независимости от епископа.

Известно, что даже апостол Павел трудился, чтобы прокормить себя. И уж тем более это подобает делать семейным священникам. Да, это будет влиять на занятость священника, на его способность уделять прихожанам время, но другого способа выхождения из-под зависимости лично я не вижу»

Приближается Великий пост и по новой начинаются рассуждения, что «пост - это не диета» и что «главное - не есть людей». Кто-то будет говорить о том, что на самом деле лучше есть курицу, чем морепродукты, кто-то будет вспоминать Иоанна Златоуста с его заботой о бедных, кто-то начнет снова доказывать, что в пост можно заниматься сексом... Эту шарманку мы слышим каждый год и всегда примерно на один мотив. Эти «либеральные» рассуждения в своей сути очень напоминают банальные диетологические рекомендации из противоположного лагеря о том, что в пост можно есть то-то, а нельзя то-то. В обоих случаях в основе лежит убежденность, что православные верующие не могут и не должны сами определять свою меру поста. Диктат традиции, диктат клира никуда не уходит, просто часть рассуждающих готова поступиться какими-то традиционными постулатами, а часть - не готова. Конечно, со стороны народа Божьего очень высок спрос на то, чтобы им сказали, как правильно, или дали бы официальное послабление. Сами миряне не готовы, не чувствуют необходимости самостоятельно определиться. Им нужно, чтобы им указали, научили, дали отмашку на нарушения. Это снимает с них всю ответственность.
Церковь, к сожалению, не учит людей ответственности за самих себя и свою духовную жизнь. Это не проблема РПЦ, это проблема Церкви как таковой. Ценность человеческой свободы и самоопределения в Церкви постоянно подвергается сомнению. Поэтому, например, в рассуждениях о посте постоянно делаются отсылки к авторитету Церкви - либо к необходимому послушанию Ей, либо к необходимому возвращению «к истокам».
Как церковные люди (неважно, либералы или консерваторы) посмотрят на своего собрата, который скажет им: «я сам для себя решил, что в этот пост отказываюсь от кофе» или «я решил, что буду поститься в другие даты»? Скорее всего, как на человека, отбившегося от коллектива, выдумывающего что-то свое и, поэтому, чужого.
Почему бы духовенству не начать этот Великий пост с того, чтобы объявить: «Богу все равно, что у вас в тарелке. Определяйте меру своего телесного воздержания самостоятельно и не чувствуйте за это никаких угрызений совести»? Гораздо важнее сейчас научить людей свободе и духовной самостоятельности, чем насильно загонять их в жёсткие или не очень жёсткие, но рамки.

В качестве небольшого дополнения к предыдущему посту о посте - документ из параллельной вселенной, а вернее, из эпохи христианского возрождения 60-х годов. Поскольку момент, когда его необходимо было принимать, благополучно упустили, то теперь этот текст представляет собой исключительно исторический интерес и никак не влияет на современную повестку.

Материалы Комиссии при Священном Синоде РПЦ по разработке каталога тем Всеправославного Предсобора, 1968 год

III. Церковный строй
Г. Приведение церковной дисциплины о постах в соответствие с требованиями современности.

Пост есть сугубое воздержание христианина, простирающееся на душу и тело со всеми их силами и чувствами.
<...> Св. Церковь всегда была рассудительна в вопросе о посте и не налагала бремени, которое было бы непосильно человеческому организму.
Постепенно различные постановления о постах, которые возникали с разной практикой в поместных церквах, стали общепринятыми сначала в монашеской жизни, а потом перешли в практику для всех членов Церкви. <...> Рассматривая практику соблюдения постов в Церкви первых веков, мы считаем, что возвращение к прежней дисциплине соблюдения поста может удовлетворить требованиям современности. При этом мы считаем нужным из общей массы верующих выделить монахов, обязанных особой строгости жизни. Для монахов дисциплина о постах остается без изменения. Для немонашествующих нужно оставить пост в таком виде, в каком он был в древней Церкви, т.е. выделить особое значение Великого поста, а также среды и пятницы в отличие от других постов, которые должны быть ослаблены.

1. Великий пост

Это древний, общеобязательный и самый строгий пост. Великий пост должен быть сохранен по каноническому авторитету и значению в своей традиционной продолжительности. Учитывая древнейшую практику, в субботу и в воскресенье, в течение всей Четыредесятницы, должно быть ослабление поста <...> Страстная седмица должна сопровождаться строгим постом. От Пасхи до отдания праздника не должно быть поста в среду и пятницу. Также как и Святки, весь пасхальный период должен быть вне поста, согласно практике древней Церкви <...>

2. Рождественский (Филиппов) пост

В древней Церкви он был известен как трехдневный пост перед великими праздниками Рождества Христова и Богоявления, потом, после отделения празднования Богоявления, рождественский пост был пятидневным, недельным, двухнедельным и даже сорокадневным. Теперь Рождественский пост в монастырях должен быть сохранен с прежней продолжительностью. Для немонашествующих - ослабленным, с исключением поста в субботу и воскресенье, но с сохранением строгого поста в дни предпразднства (от 20 декабря до 25).

3. Апостольский (Петров) пост

Апостольские постановления точно обозначают семидневную продолжительность этого поста. По свидетельству Вальсамона, монахи этот пост содержали с недели Всех Святых до праздника св. апостолов Петра и Павла.
В настоящее время монахи должны сохранить его полностью. Немонашествующие постятся в его последнюю неделю.

4. Успенский (Богородичен) пост

По свидетельству Никона Черногорца, некоторые христиане постились с 1 августа до праздника Успения, разрешая пост в праздник Преображения. По другим свидетельствам истории - успенский пост начинался после Преображения. Теперь Успенский пост должен быть сохранен с прежней продолжительностью, но с ослаблением в субботу и с отменой в воскресенье и в день Преображения Господня.

Великие и храмовые праздники (кроме Воздвижения Креста Господня) отменяют пост, если они по календарю выпадают в постные дни. По установившейся практике считать возможным вкушение рыбы во все постные дни, кроме дней особо строгого поста. <...> Итак, учитывая требования современности, мы предлагаем приблизиться к практике, освященной древней Церковью. Это во многом облегчит пост и в то же время не нарушит церковных отеческих преданий. Монахам же, добровольно избравшим постническое житие, и всем желающим членам св. Церкви - все посты оставляются в их традиционном виде. Св.

Церковь похваляет их подвиг и ревность о спасении. <...>

Самым популярным вариантом ответа на вопрос о первой мере русской реформации стал ответ «Введение прозрачности финансовых потоков и отчетности на всех уровнях» (22%). Вопросу церковных денег батюшка Лютер посвящал три своих поста: раз, два, три.
Поэтому сегодня остановимся на втором по популярности пункте - «Введение принципа выборности церковной власти» (16%). Разговоры о выборности духовенства периодически возникают среди неравнодушных православных христиан в России. Обычно они разбиваются об апорию «а кто будет выбирать?» и на этом останавливаются. Редко, когда авторы предлагают какие-то конструктивные варианты.

Предварительные замечания: выборы на разных уровнях и членство в приходах

Выборы церковной власти могут проходить на разных уровнях. Эти уровни следующие: избрание патриарха, избрание главы митрополии, избрание епархиального архиерея, избрание викарного архиерея, избрание благочинного, избрание настоятеля, избрание приходского клира. Прежде, чем писать о каждом из них, важно разобрать одну очень важную тему, которая имеет непосредственное отношение к выборности - тему членства в приходах .
В тех поместных церквах, где существует выборность клира, ее основой является наличие фиксированного членства в приходах и приходских списков, которые на период выборов становятся списками избирателей. То есть голосование проводится только на тех приходах, где существуют утвержденные правящим архиереем списки прихожан (например, приписные храмы не имеют таких списков, так как не являются самостоятельными единицами). Это и есть ответ на пресловутый вопрос «кто будет выбирать?». Выбирать должны те, кто являются прихожанами не просто на словах, но имеет такой статус официально.
Проблема в том, что нынешний Устав РПЦ максимально расплывчат в своем определении «прихожанина». «Прихожанами являются лица православного исповедания, сохраняющие живую связь со своим приходом» - поясняет нам Устав РПЦ (XVII, 31). «Живая связь» - это определение из того же разряда, что и «чувства верующих». Очень расплывчато, неопределенно и неясно, с большим диапазоном субъективных толкований.
Впрочем, этой расплывчатостью можно воспользоваться уже сейчас и сформировать на приходе список членов общины, имеющих «живую связь с приходом» по тем критериям, которые настоятелю и самим прихожанам кажутся верными. Например, членом общины может стать только тот, кто прошел длительную катехизацию. Или тот, кто на протяжении года (или другого срока) регулярно посещает храм и участвует в Таинствах. Или тот, кто не просто участвует в Таинствах, но и принимает участие в приходских проектах. К сожалению, в условиях отсутствия нормального определения в Уставе такой творческий подход в разработке критерия членства - это единственно возможный вариант. Он чреват вкусовщиной, но пока другого выбора (кроме бездействия) нет.

Кстати, у фиксированного членства в приходе есть и теневая сторона. В некоторых европейских странах (я говорю о Скандинавии) членство в приходах предусмотрено законом и от размеров общины зависит объем государственных дотаций. Само собой, ради финансирования (зачеркнуто) ради соблюдения закона МП-шные приходы также имеют фиксированное членство - чтобы вступить в общину, надо заполнить анкету, которая затем подается в органы госвласти. Это провоцирует появление «мертвых душ» - тех, кто формально числится членом общины, но реально им не является.

Итог: в ходе реформы должно быть предложено конструктивное и четкое определение того, кто такие прихожане. В основу этого определения должны быть положены требования подготовки к вступлению в общину, регулярного участия в приходских богослужениях и приходской жизни. На основе этого определения и будут сформированы приходские списки, которые должны отражать реальную картину состава прихода.

Продолжение следует...

Итак, выборы церковной власти.

1. Выборы патриарха

Напомним принятую в РПЦ процедуру (она зафиксирована в Положении об избрании Патриарха Московского и всея Руси). Архиерейский собор тайным голосованием определяет трех кандидатов в предстоятели из списка, который был составлен Синодом. В этот список попадают все епископы РПЦ, соответствующие критериям, предусмотренным Уставом для кандидатов на патриарший престол. Эти критерии стоят того, чтобы привести их целиком, так как некоторые из них больше напоминают критерии для избрания главы мафиозного клана: архиерейский сан, высшее богословское образование, «достаточный опыт» епархиального управления (достаточность опыта определяет Синод?) , добрая репутация и доверие иерархов, клира и народа (я не шучу, так и написано, видимо, соответствие этому критерию также определяется Синодом), «доброе свидетельство от внешних» (опять слишком абстрактно, но мы уже знаем, за кем последнее слово), возраст старше 40 лет (Устав РПЦ IV, 17).

Из трех кандидатов, избранных архиереями, те же архиереи, но уже вместе с некоторыми мирянами, на Поместном соборе, путем тайного голосования, избирают патриарха. Побеждает тот, кто набрал большее число голосов.

Назовем эту модель «нисходящей» - три кандидатуры выносятся на Поместный собор (который как бы представляет полноту Русской церкви) сверху - органом, которому принадлежит высшая власть.

Что может предложить здесь церковная реформа? Как принцип - ограничение архиерейской и, в частности, синодальной власти во всей процедуре.

Возможна модель, которую можно назвать «восходящей» - кандидатуры определяются путем голосования на приходах и подаются «наверх». Как это возможно осуществить? Очень просто, если мы вспомним, что для голосования необходимы в обязательном порядке приходские списки.
Итак, в означенный день на приходах собираются члены общин. Им представляют список лиц, которые могут претендовать на патриаршество (список формируется на основе четких и объективных критериев). Они вносят в бюллетени одно имя. Голоса подсчитываются. Те три архиерея, которые набрали по итогам приходского голосования на всей территории РПЦ большее число голосов, выходят во «второй тур» - их имена подаются Архиерейскому или Поместному собору, который и выбирает предстоятеля.

Также вполне возможен и приемлем вариант, когда кандидатуры определяются членами Поместного собора. Более того, именно такая процедура и предписывалась Поместным собором 1917-18 гг.
Согласно определению о порядке избрания Святейшего Патриарха от 31 июля (13 августа) 1918 года, выборы должны проходить в три этапа. На первом заседании каждый член собора пишет «на особом листе» одно имя и в закрытом конверте подает председателю. Так формируется список кандидатов, которые не обязательно должны быть из числа архиереев. Этот список оглашается собранию. Если есть самоотводы, то список корректируется. На втором заседании делегаты подают председателю перечень из трех имен, выбранных ими из утвержденного ранее списка. Те трое священнослужителей, которые набрали большее количество голосов, выходили в третий тур. На третьем заседании патриарх избирался жребием.

Кстати, в дни торжеств по случаю 100-летия Поместного собора 1917-18 гг. мы слышали много сладких речей о том, что главная функция собора заключалась в восстановлении патриаршества. Как мы видим, патриаршество было восстановлено и, подобно монстру из хороров, сожрало своего восстановителя.

Продолжение следует...

Отвлечемся от электоральной темы и поразмышляем о Великом посте.

В нашей традиции воскресенья Четыредесятницы посвящены, в большинстве своем, персоналиям (Григорию Паламе, Иоанну Лествичнику, Марии Египетской). Первое по счету воскресенье выделяется из всех «великопостных недель» и посвящено оно не какой-то конкретной личности, а историческому событию - «торжеству православия», то есть победе одной церковно-политической партии над другой (так и подмывает процитировать Дж. Свифта с его «остроконечниками» и «тупоконечниками», но сегодня речь пойдет не об этом).

Мы видим, что православная традиция великопостной воскресной тематики совершенно не ориентирована на Евангелие, а полностью зациклена на истории, причем исключительно византийской. Этот контраст очень хорошо виден при сравнении тематики подготовительных недель и великопостных - первые полностью ориентированы на Священное Писание и ему посвящены (недели о мытаре и фарисее, о блудном сыне, о страшном суде).

Особняком в период Четыредесятницы стоит третье воскресенье поста, посвященное Кресту - в первую очередь потому, что в этот день главная тема дня и евангельское чтение совпадают. Почему бы и в остальные воскресные дни Великого поста не следовать тому же принципу? Ведь Евангелие продолжает читаться на службе, никто его не отменяет, только уходит оно куда-то глубоко в тень.

Итак, что же за отрывки читаются в воскресенья Великого поста? Заметьте, любой священник назовет вам, кому посвящены эти воскресенья, но едва ли вспомнит, что за Евангелия звучат на службах. Итак:
1) прекрасный отрывок о встрече Христа с Филиппом и Нафанаилом, который повествует о встрече человека с Богом (очень великопостная тема, прекрасно подходящая для начала Четыредесятницы)
2) рассказ о парализованном, которого друзья спускают через крышу дома к ногам Христа - удивительный пример дружеской помощи и самоотверженной поддержки, от которого можно оттолкнуться, чтобы порассуждать об общинной жизни и о том, что мы спасаемся вместе, а не поодиночке
3) Крестопоклонная неделя - и как ее не заняли чем-то «более важным», например, воспоминанием очередной победы над сарацинами или преодоления арсенитского раскола?
4) исцеление бесноватого отрока и тема веры/неверия - всегда актуально
5) рассказ о том, как Иаков и Иоанн просят особых мест в Царстве Божьем, а Господь спрашивает их, смогут ли они испить с Ним чашу, которую Он будет пить, а затем говорит очень важные слова о служении и о старшинстве в Церкви - это уже вплотную подводит нас к теме следующего воскресенья (входа в Иерусалим) и Страстной седмицы, а также вновь дает повод поговорить об общинной жизни.

Представляется, что вся великопостная византийщина, смысл которой по-настоящему понятен только узкому кругу специалистов, должна уйти на второй или третий план, уступив место Слову Божьему. Это должно выражаться в изменении посвящений великопостных воскресений и их переименовывании в соотвествии с евангельскими чтениями. Конечно, евангельские чтения и будут определять тему проповеди. Желательно также, чтобы на аналое в эти дни были образы, иллюстрирующие очередной евангельский отрывок.

Кстати, такого рода реформа произошла в православном монастыре Новый Скит (США). Монахи переосмыслили лекционарий великопостных недель и вот что у них вышло:
1) отрывок об искушении Христа в пустыне (согласно Мф)
2) о женщине, страдавшей кровотечением (Мк 5:24-34)
3) о Кресте
4) притча о милосердном самарянине
5) притча о богаче и Лазаре

Выборы локальной церковной власти

Чтобы не пускаться в детальные описания процедур, сформулируем только основные принципы. Сразу отметим, что голосование должно быть тайным, чтобы не превращаться в советское партсобрание.

В случае выборов главы митрополии возможны два варианта определения кандидатов:
1. священнослужителями и мирянами путем голосования на приходах («восходящая» схема) с последующим избранием главы митрополии Синодом из списка кандидатов, сформированного по итогам приходского голосования;
2. и наоборот - несколько кандидатов определяются Синодом и затем уже из них выбирают клирики и миряне на приходах.

Возможна еще третья схема - когда миряне митрополии определяют своего кандидата, а патриархия добавляет к нему своего. Такая схема очень нежелательна, так как превращает выборы в фикцию и дает патриархии возможность влияет на жизнь митрополий.

Выборы епархиального архиерея могут осуществляться по аналогии с выборами главы митрополии. Что касается избрания викарного епископа, то оно может и должно происходить по инициативе правящего архиерея и из тех кандидатов, которых он выдвигает, с тем, однако, чтобы за духовенством оставалось последнее слово в этом процессе. Так оно сможет блокировать фаворитизм и поставление сомнительных персонажей в епископы. Что касается избрания благочинных, то оно вполне может осуществляться только клириками на епархиальных собраниях.

Избрание приходского духовенства

Этот вопрос, при всей кажущейся простоте, пожалуй, самый сложный. Те, кто берутся рассуждать на эту тему, обычно приходят к неутешительному выводу, что церковный народ, дай ему волю, «навыбирает» себе не интеллигентно-либеральных пастырей, а жестких мужланов или лукавых старцев, ибо таков запрос основной массы прихожан. Действительно, если ввести выборы приходского духовенства сию минуту, нечто подобное и произойдет. Но бояться этого - значит бояться собственной паствы. Да, часть паствы может быть непросвещена. Но это не значит, что люди дурны сами по себе. Просто сегодня церковь эксплуатирует народную религиозность и непросвещенность, народные чаяния и простой запрос на чудо для своей выгоды. Как только курс поменяется и вектор направится в сторону сознательной веры, просвещения и образования, то и большая часть паствы поменяется.

Конкретная схема избрания приходского духовенства может быть такой: община (в которой есть критерии вступления и фиксированное членство) избирает кандидата в клирики, тот едет учиться или (если уже ученый) проходит утверждение (то есть хиротонию) от демократически избранного епископа. Представляется, что в таком случае отсеются все сомнительные кандидаты.

Итоги

Теоретически, схемы избрания церковной власти уже сейчас могут быть опробованы в отдельных епархиях для их дальнейшего распространения по всей территории РПЦ. На практике же, в условиях централизации, вертикали, непрозрачности, демократические выборы в церкви, как и финансовая отчетность, становятся самыми страшными мерами, которых священноначалие боится как огня, потому что эти меры ограничивают всевластие и вседозволенность епископата.

«Низовой экклезиологии» пост или О бедном попяре замолвите слово

Когда мы размышляем об устройстве церкви, то вспоминаем себе школьную схему «епископ-пресвитер-диакон» и вспоминаем слова свщмч. Игнатия Богоносца (лучше б он промолчал) «где епископ, там церковь». Представляется, что степеней священства все-таки больше трёх: недаром епископы и митрополиты целуют руку патриарху. Но это верхние эшелоны, их пока трогать не будем, ведь батюшка Лютер и большинство остальных попов и мирян имеют дело с «низовой экклезиологией» уровня пресвитеров. Важно, конечно, говорить о выборности местного духовенства и о его отношениях с епископатом, но сегодня батюшка Лютер хотел бы поразмышлять об отношениях внутри пресвитериума - этого многочисленного церковного сословия.

Если отбросить схемы, то каждый согласится, что пресвитерство тоже не может быть названо единой степенью священства. Самым очевидным является деление на благочинных, настоятелей и рядовых клириков. Рядовые клирики отличаются от настоятелей и благочинных не только доходами, практически полным отсутствием свободного времени и возможности иметь разные хобби, так и тем, что для второго, третьего и т.д. священника на городском приходе очень мало способов для самореализации именно в качестве пастыря, а не в качестве редактора приходской газеты, требоисполнителя, директора воскресной школы, ответственного за «борьбу с молодежью» и т.п.

Что является главным в служении пастыря? Совершение Литургии. Тут настоятели скажут: да ладно тебе, батюшка Лютер, мои клирики служат Литургию чаще меня. Да, но делают они это по будням при пустом храме, когда нет общины, а только захожане и две-три бабушки. Это очень сильно способствует пастырскому выгоранию: главное дело твоей жизни ты совершаешь «по послушанию», не пойми для кого, а в воскресный день, когда собирается община, ты стоишь сбоку и «кукарекаешь» одни и те же слова, зачастую ещё и слушая бездарную проповедь настоятеля. Если священник придерживается отличных от настоятеля взглядов (а это бывает очень часто), то и это ему приходится скрывать, даже с прихожанами он опасается лишний раз делиться мыслями, боясь, что те в простоте душевной (или не в простоте) расскажут все настоятелю. Например, если священник ясно убежден в том, что все молитвы Литургии нужно читать вслух, то, в лучшем случае, он может делать это в будни, когда никого нет в храме и когда нет настоятельских стукачей. Вот и приходится батюшкам или закрываться бронёй цинизма, или тайно желать настоятелю болезни, чтобы иметь возможность послужить без него, или пытаться реализовать себя в чём-то ином. Совершение треб тоже добивает рядовых клириков - помимо того, что деньги нужно сдавать в кассу, еще и тем, что «требуют треб» люди, не желающие никакого пастырского внимания к себе и воспринимающие пресвитера в качестве жреца.

Что делать с этим? Нужно ввести принцип литургического равноправия пресвитеров. Прежде чем объяснить, что это такое, скажем то, что всем более или менее и так очевидно - у общины должен быть лидер. И этот лидер (особенно в условиях выборности духовенства) – настоятель. Хозяйственные, финансовые, стратегические вопросы должны быть в его компетенции, при условии коллегиального принятия решений (с учетом мнения общины). Но коль скоро мы декларируем, что все пресвитеры – носители одного и того же достоинства, не должно быть вышеописанной ситуации неполноценности служения рядовых клириков.

Что же за литургическое равноправие имеется в виду? Батюшка Лютер недавно беседовал с одним клириком РПЦЗ из США, который сказал, что, когда станет настоятелем (а это вопрос ближайшего времени), то планирует разделить со своим собратом-пресвитером предстоятельство на воскресных Литургиях – попросту предстоять на них по очереди. К сожалению, ближе к Первопрестольной подобных голосов разума пока не слышно. Следует также отметить, что в нашей, пусть и инвалидной, экллезиологии, уже заложена возможность равноправного сослужения, правда только для епископов (неудивительно, да?).

Епископы, сослужа друг другу, вместе предстоят Престолу. Почему бы не распространить это и на пресвитеров? Кроме того, наше суеверное и магическое отношение к анафоре не позволяет делить ее чтение между сослужащими (тут литургисты скажут, что такого никогда и не было, но возводить древность в идеал значит заведомо отказаться от всех реформ, а это не наш путь, правда?), в то время как это тоже позволило бы убрать эту литургическую неполноценность рядовых клириков.
Итого, у нас получается три варианта реализации принципа литургического равноправия: 1) поочередное возглавление Литургии, 2) равное предстояние перед престолом по архиерейскому типу, 3) распределение частей (не возгласов, а текста) анафоры.

Как всегда, можно сидеть и ждать циркуляра из УД, а можно начать что-то делать самому, заручившись поддержкой общины. Батюшка Лютер знает, что его читают настоятели. Первый из описанных способов достижения литургического равноправия пресвитеров может прямо сейчас реализовать любой настоятель: разделить предстоятельство на воскресных и праздничных Литургиях с собратьями, оставив за собой лидерство в приходе. Причём очень важно в процессе этого разделения не просто позволить служить по воскресеньям всем по очереди, а при этом самому настоятелю исповедовать, быть «требным» или просто сидеть дома, но с любовью уступать место первенствующего собратьям, самому вставая в позицию сослужащего, по слову Христа «кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом» (Мк 10:44). Два других варианта (сослужение по епископской модели и совместное чтение анафоры) требуют большей смелости и более рискованны, но, во-первых, есть те настоятели, кому очень многое позволено (не пренебрегайте возможностями!), а во-вторых, чем больше мы об этом говорим, тем менее невероятным это становится.

Дерзайте! И вспоминайте рядового клирика Мартина Лютера, который одолел Систему!

Пока родители молятся на службе, дети приобщаются к Литургии через игру. На фото - детский уголок в лютеранском храме Старой Уппсалы (Швеция). По центру престол и символическое изображение Христа в виде птицы, собирающей птенцов под крылья (ср. Мф 23:37). Слева и справа детские облачения, наверху стоит митра. Под престолом скамеечка для коленопреклонения, так как лютеране (и англикане) причащаются, стоя на коленях.

Сегодня в Твери митрополит Савва (Михеев) совершил архиерейскую литургию на русском языке. Богослужение прошло в храме в честь Божией Матери Всех Скорбящих Радости при Аваевской больнице. На службе присутствовало около 200 человек.
Инициатива исходила от тверских братчиков, членов Преображенского содружества малых братств. Они обратились к прот. Вячеславу Баскакову, настоятелю храма, который написал митрополиту соответствующее ходатайство. По словам о. Вячеслава, «это было торжество Духа и смысла».
Фото Н. Погорелова.