Необычная экономическая политика. Что стоит за помощью бизнеса
«Никогда не было, и вот опять» — первая эмоция, которая возникла после появления в СМИ новости о закреплении президентом за так называемым олигархатом из списка Forbes кураторства над областями. Один из известных информационных порталов даже запихал эту новость в раздел «происшествий и ЧП». Можно, конечно, предположить, что это поручение временное и связано сугубо с тяжелыми последствиями паводков, но в Казахстане всё временное чаще всего становится постоянным. И государство здорово бдит за исполнительностью в любом вопросе. Особенно, если нет его собственных обязательств, что психологически понятно и объяснимо.
Напоминает ли такое «добровольное» кураторство над регионами ультиматум?
«У нас есть очень крупные предприниматели, которые входят в список Forbes. С ними будет проведена беседа. Они будут закреплены за каждой областью, районом, селением и отвечать поименно. Это тоже в их интересах. Ведь они будут видеть результаты своих вкладов. Думаю, что и ваши имена как благотворителей, которые помогают своему народу, также не останутся без внимания государства», — заявил Токаев во время поездки в Костанайскую область, пострадавшую от паводков.
Фразы «будет проведена беседа» и «отвечать поименно» действительно из разряда происшествий. Тем более что на тот момент, когда президент всё это говорил, конкретных имен названо не было. Как, впрочем, и мер обещанной ответственности. Но все поняли — что-то случилось!
Новость о том, что олигархату придется раскошелиться на регионы, обрадовала по понятным причинам только «патриотов». Можно сколько угодно акцентировать внимание на гражданском долге в связи с общенациональным бедствием, но бизнес любит цифры. Должны? Хорошо. Но сколько именно и как часто? А с этим неясность.
Вспомним, кто помог материально во время паводков: 15 миллиардов тенге на ликвидацию последствий паводков выделены группой «Самрук-Казына» — корпоративный центр Фонда, «КазМунайГаз», «Казатомпром», «Казахстан темир жолы», «Казахгаз», Kegoc, «Казахтелеком», «Эйр Астана», «Самрук-Энерго». Но это квазигоссектор, имеющий преференции благодаря участию в нем государства. Его поддержка в период бедствия, с одной стороны, нечто обязательное. Но с другой — их задача так же, как и у частников, делать бизнес и платить акционеру (то есть государству) дивиденды. А не быть заначкой.
Помогли и банки: «Халык» перечислил в помощь пострадавшим регионам 1 миллиард тенге, Freedom — 1 миллиард тенге, Jusan — 300 миллион тенге, Kaspi и Евразийский по 200 миллионов тенге, RBK — 150 миллионов тенге. Справедливости ради отметим, что в этом списке есть организации, которые должны властям за госпомощь в их спасении. Вполне уместное время возвращать.
Из представителей крупнейшего частного бизнеса компания Нурлана Смагулова Astana Motors перечислила 500 миллионов тенге, фонд Булата Утемуратова — 680 миллионов тенге. Им тоже государство, скажем так, помогало сколотить состояния.
Есть пожертвования среднего бизнеса, в том числе оказанием бесплатных услуг по транспортировке гуманитарных грузов и техники, пассажирских перевозок. Многие банки списали просрочки по кредитам, пени и штрафы. Да и в целом процесс набирает обороты и бизнес почти добровольно отдал уже десятки миллиардов тенге.
Хорошо, власть и бизнес о чем-то договорились, не вводя в курс общественность, ради общего блага. Возможно, обещаны льготы, преференции и другие ништяки в обмен на кураторство над регионами. Но во сколько это обойдется клиентам предпринимателей, ведь свои расходы они переложат на потребителей? И сколько еще раз деловые люди согласятся участвовать в таких акциях? Или может мы начали строить социализм? Но и бизнес, и власть молчат.
«Никогда не было, и вот опять» — первая эмоция, которая возникла после появления в СМИ новости о закреплении президентом за так называемым олигархатом из списка Forbes кураторства над областями. Один из известных информационных порталов даже запихал эту новость в раздел «происшествий и ЧП». Можно, конечно, предположить, что это поручение временное и связано сугубо с тяжелыми последствиями паводков, но в Казахстане всё временное чаще всего становится постоянным. И государство здорово бдит за исполнительностью в любом вопросе. Особенно, если нет его собственных обязательств, что психологически понятно и объяснимо.
Напоминает ли такое «добровольное» кураторство над регионами ультиматум?
«У нас есть очень крупные предприниматели, которые входят в список Forbes. С ними будет проведена беседа. Они будут закреплены за каждой областью, районом, селением и отвечать поименно. Это тоже в их интересах. Ведь они будут видеть результаты своих вкладов. Думаю, что и ваши имена как благотворителей, которые помогают своему народу, также не останутся без внимания государства», — заявил Токаев во время поездки в Костанайскую область, пострадавшую от паводков.
Фразы «будет проведена беседа» и «отвечать поименно» действительно из разряда происшествий. Тем более что на тот момент, когда президент всё это говорил, конкретных имен названо не было. Как, впрочем, и мер обещанной ответственности. Но все поняли — что-то случилось!
Новость о том, что олигархату придется раскошелиться на регионы, обрадовала по понятным причинам только «патриотов». Можно сколько угодно акцентировать внимание на гражданском долге в связи с общенациональным бедствием, но бизнес любит цифры. Должны? Хорошо. Но сколько именно и как часто? А с этим неясность.
Вспомним, кто помог материально во время паводков: 15 миллиардов тенге на ликвидацию последствий паводков выделены группой «Самрук-Казына» — корпоративный центр Фонда, «КазМунайГаз», «Казатомпром», «Казахстан темир жолы», «Казахгаз», Kegoc, «Казахтелеком», «Эйр Астана», «Самрук-Энерго». Но это квазигоссектор, имеющий преференции благодаря участию в нем государства. Его поддержка в период бедствия, с одной стороны, нечто обязательное. Но с другой — их задача так же, как и у частников, делать бизнес и платить акционеру (то есть государству) дивиденды. А не быть заначкой.
Помогли и банки: «Халык» перечислил в помощь пострадавшим регионам 1 миллиард тенге, Freedom — 1 миллиард тенге, Jusan — 300 миллион тенге, Kaspi и Евразийский по 200 миллионов тенге, RBK — 150 миллионов тенге. Справедливости ради отметим, что в этом списке есть организации, которые должны властям за госпомощь в их спасении. Вполне уместное время возвращать.
Из представителей крупнейшего частного бизнеса компания Нурлана Смагулова Astana Motors перечислила 500 миллионов тенге, фонд Булата Утемуратова — 680 миллионов тенге. Им тоже государство, скажем так, помогало сколотить состояния.
Есть пожертвования среднего бизнеса, в том числе оказанием бесплатных услуг по транспортировке гуманитарных грузов и техники, пассажирских перевозок. Многие банки списали просрочки по кредитам, пени и штрафы. Да и в целом процесс набирает обороты и бизнес почти добровольно отдал уже десятки миллиардов тенге.
Хорошо, власть и бизнес о чем-то договорились, не вводя в курс общественность, ради общего блага. Возможно, обещаны льготы, преференции и другие ништяки в обмен на кураторство над регионами. Но во сколько это обойдется клиентам предпринимателей, ведь свои расходы они переложат на потребителей? И сколько еще раз деловые люди согласятся участвовать в таких акциях? Или может мы начали строить социализм? Но и бизнес, и власть молчат.
Всех работников КТЖ без их согласия застраховали в компании Тимура Турлова. Только вот не надейтесь на выплаты в случае несчастных случаев. Асем Сактапова потеряла мужа-машиниста и, вот уже четыре месяца, не может добиться выплаты от компании Турлова. Смотрите отписки от Фридом Лайф.
Бригада зятя Токаева.
Слева направо, фото с турецкого лицея в Костанае, где учился зять Токаева. Указаны нынешние должности в KMG International. Подробности читайте в верхнем тексте.
1. Искаков Серик- гендиректор Ромпетрол Болгария.
2. Ринат Шарипов - работает в Ромпетрол Румыния.
3. Азамат Жангулов - председатель правления KMG International
4. Бесембаев Ермек - работает в головном офисе KMG International.
Слева направо, фото с турецкого лицея в Костанае, где учился зять Токаева. Указаны нынешние должности в KMG International. Подробности читайте в верхнем тексте.
1. Искаков Серик- гендиректор Ромпетрол Болгария.
2. Ринат Шарипов - работает в Ромпетрол Румыния.
3. Азамат Жангулов - председатель правления KMG International
4. Бесембаев Ермек - работает в головном офисе KMG International.
Скрин российского паспорта Ильяса Кульджанова, опубликованный румынскими изданиями. Ильяс Кульджанов приходится зятем Касым-Жомарту Токаеву, женат на дочери родной сестры Токаева Карлыгаш. Несмотря на наличие российского гражданства, в августе 2022 года, Токаев назначил Кульджанова исполнительным гендиректором «KazMunayGas International». Благодаря родственным связям с Токаевым, его зять-россиянин завладел нефтяными активами Казахстана в Румынии и Грузии. Согласно законам Республики Казахстан, гражданам республики запрещается иметь гражданство другой страны, однако, Кульджанов, не смотря на наличие российского гражданства, до сего дня сохраняет и казахстанское гражданство.
Необычная экономическая политика. Что стоит за помощью бизнеса
«Никогда не было, и вот опять» — первая эмоция, которая возникла после появления в СМИ новости о закреплении президентом за так называемым олигархатом из списка Forbes кураторства над областями. Один из известных информационных порталов даже запихал эту новость в раздел «происшествий и ЧП». Можно, конечно, предположить, что это поручение временное и связано сугубо с тяжелыми последствиями паводков, но в Казахстане всё временное чаще всего становится постоянным. И государство здорово бдит за исполнительностью в любом вопросе. Особенно, если нет его собственных обязательств, что психологически понятно и объяснимо.
Напоминает ли такое «добровольное» кураторство над регионами ультиматум?
«У нас есть очень крупные предприниматели, которые входят в список Forbes. С ними будет проведена беседа. Они будут закреплены за каждой областью, районом, селением и отвечать поименно. Это тоже в их интересах. Ведь они будут видеть результаты своих вкладов. Думаю, что и ваши имена как благотворителей, которые помогают своему народу, также не останутся без внимания государства», — заявил Токаев во время поездки в Костанайскую область, пострадавшую от паводков.
Фразы «будет проведена беседа» и «отвечать поименно» действительно из разряда происшествий. Тем более что на тот момент, когда президент всё это говорил, конкретных имен названо не было. Как, впрочем, и мер обещанной ответственности. Но все поняли — что-то случилось!
Новость о том, что олигархату придется раскошелиться на регионы, обрадовала по понятным причинам только «патриотов». Можно сколько угодно акцентировать внимание на гражданском долге в связи с общенациональным бедствием, но бизнес любит цифры. Должны? Хорошо. Но сколько именно и как часто? А с этим неясность.
Вспомним, кто помог материально во время паводков: 15 миллиардов тенге на ликвидацию последствий паводков выделены группой «Самрук-Казына» — корпоративный центр Фонда, «КазМунайГаз», «Казатомпром», «Казахстан темир жолы», «Казахгаз», Kegoc, «Казахтелеком», «Эйр Астана», «Самрук-Энерго». Но это квазигоссектор, имеющий преференции благодаря участию в нем государства. Его поддержка в период бедствия, с одной стороны, нечто обязательное. Но с другой — их задача так же, как и у частников, делать бизнес и платить акционеру (то есть государству) дивиденды. А не быть заначкой.
Помогли и банки: «Халык» перечислил в помощь пострадавшим регионам 1 миллиард тенге, Freedom — 1 миллиард тенге, Jusan — 300 миллион тенге, Kaspi и Евразийский по 200 миллионов тенге, RBK — 150 миллионов тенге. Справедливости ради отметим, что в этом списке есть организации, которые должны властям за госпомощь в их спасении. Вполне уместное время возвращать.
Из представителей крупнейшего частного бизнеса компания Нурлана Смагулова Astana Motors перечислила 500 миллионов тенге, фонд Булата Утемуратова — 680 миллионов тенге. Им тоже государство, скажем так, помогало сколотить состояния.
Есть пожертвования среднего бизнеса, в том числе оказанием бесплатных услуг по транспортировке гуманитарных грузов и техники, пассажирских перевозок. Многие банки списали просрочки по кредитам, пени и штрафы. Да и в целом процесс набирает обороты и бизнес почти добровольно отдал уже десятки миллиардов тенге.
Хорошо, власть и бизнес о чем-то договорились, не вводя в курс общественность, ради общего блага. Возможно, обещаны льготы, преференции и другие ништяки в обмен на кураторство над регионами. Но во сколько это обойдется клиентам предпринимателей, ведь свои расходы они переложат на потребителей? И сколько еще раз деловые люди согласятся участвовать в таких акциях? Или может мы начали строить социализм? Но и бизнес, и власть молчат.
«Никогда не было, и вот опять» — первая эмоция, которая возникла после появления в СМИ новости о закреплении президентом за так называемым олигархатом из списка Forbes кураторства над областями. Один из известных информационных порталов даже запихал эту новость в раздел «происшествий и ЧП». Можно, конечно, предположить, что это поручение временное и связано сугубо с тяжелыми последствиями паводков, но в Казахстане всё временное чаще всего становится постоянным. И государство здорово бдит за исполнительностью в любом вопросе. Особенно, если нет его собственных обязательств, что психологически понятно и объяснимо.
Напоминает ли такое «добровольное» кураторство над регионами ультиматум?
«У нас есть очень крупные предприниматели, которые входят в список Forbes. С ними будет проведена беседа. Они будут закреплены за каждой областью, районом, селением и отвечать поименно. Это тоже в их интересах. Ведь они будут видеть результаты своих вкладов. Думаю, что и ваши имена как благотворителей, которые помогают своему народу, также не останутся без внимания государства», — заявил Токаев во время поездки в Костанайскую область, пострадавшую от паводков.
Фразы «будет проведена беседа» и «отвечать поименно» действительно из разряда происшествий. Тем более что на тот момент, когда президент всё это говорил, конкретных имен названо не было. Как, впрочем, и мер обещанной ответственности. Но все поняли — что-то случилось!
Новость о том, что олигархату придется раскошелиться на регионы, обрадовала по понятным причинам только «патриотов». Можно сколько угодно акцентировать внимание на гражданском долге в связи с общенациональным бедствием, но бизнес любит цифры. Должны? Хорошо. Но сколько именно и как часто? А с этим неясность.
Вспомним, кто помог материально во время паводков: 15 миллиардов тенге на ликвидацию последствий паводков выделены группой «Самрук-Казына» — корпоративный центр Фонда, «КазМунайГаз», «Казатомпром», «Казахстан темир жолы», «Казахгаз», Kegoc, «Казахтелеком», «Эйр Астана», «Самрук-Энерго». Но это квазигоссектор, имеющий преференции благодаря участию в нем государства. Его поддержка в период бедствия, с одной стороны, нечто обязательное. Но с другой — их задача так же, как и у частников, делать бизнес и платить акционеру (то есть государству) дивиденды. А не быть заначкой.
Помогли и банки: «Халык» перечислил в помощь пострадавшим регионам 1 миллиард тенге, Freedom — 1 миллиард тенге, Jusan — 300 миллион тенге, Kaspi и Евразийский по 200 миллионов тенге, RBK — 150 миллионов тенге. Справедливости ради отметим, что в этом списке есть организации, которые должны властям за госпомощь в их спасении. Вполне уместное время возвращать.
Из представителей крупнейшего частного бизнеса компания Нурлана Смагулова Astana Motors перечислила 500 миллионов тенге, фонд Булата Утемуратова — 680 миллионов тенге. Им тоже государство, скажем так, помогало сколотить состояния.
Есть пожертвования среднего бизнеса, в том числе оказанием бесплатных услуг по транспортировке гуманитарных грузов и техники, пассажирских перевозок. Многие банки списали просрочки по кредитам, пени и штрафы. Да и в целом процесс набирает обороты и бизнес почти добровольно отдал уже десятки миллиардов тенге.
Хорошо, власть и бизнес о чем-то договорились, не вводя в курс общественность, ради общего блага. Возможно, обещаны льготы, преференции и другие ништяки в обмен на кураторство над регионами. Но во сколько это обойдется клиентам предпринимателей, ведь свои расходы они переложат на потребителей? И сколько еще раз деловые люди согласятся участвовать в таких акциях? Или может мы начали строить социализм? Но и бизнес, и власть молчат.
Задача десятилетий. Что с ценами на недвижимость
Цены на недвижимость продолжают падать в большинстве регионов Казахстана. Как ни парадоксально, в марте в Алматы они чуть-чуть подросли (по крайней мере, первичка — на 0,2 процента), несмотря на землетрясение. Вторичка и аренда там дешевеют. Зато в Астане наоборот — к февралю на первичном рынке квадратный метр упал на 1,1 процента. Это произошло впервые с лета 2017 года. Правда, вторичные дома и квартиры там всё еще дорожают.
Если смотреть на динамику по всему Казахстану, то по итогам марта первичный рынок упал к февралю на 0,4 процента, аренда подешевела на 0,6 процента, а вторичка выросла на 0,2 процента. Сложив всё, можно констатировать, что спад на рынке продолжается. Справедливости ради, в феврале всё было еще хуже: дешевело сразу всё, и даже быстрее.
Объективно перспектив роста у рынка недвижимости сейчас нет. О том, что он сильно перекуплен говорят все, включая застройщиков. Определенные надежды возлагаются на программу «Отау», но там есть ограничения по максимальной сумме (30 миллионов тенге в Астане и Алматы, что исключает возможность серьезного разгона цен). В эконом и комфорт-классах недвижимость определенно будет дешеветь еще несколько месяцев.
Всё это — нормальный процесс, коррекция после совершенно неадекватного скачка в 2022 году. Сначала рынок подогрело подорожание стройматериалов, а затем власти решили использовать излишки ЕНПФ в жилищных программах, что сильно порадовало застройщиков и куда меньше — потенциальных покупателей. Учитывая бурный рост цен в предыдущие годы, можно рассчитывать на суммарное падение их от пика примерно на 5-7 процентов, а в реальном выражении, конечно же, намного больше.
Большинству казахстанцев сейчас квартиры не по карману: на покупку самого простого жилья потребуется потратить от 30 средних месячных зарплат по стране. Вроде бы значительно меньше (примерно в полтора-два раза), чем в соседней России, но есть нюанс: казахстанцы и получают куда меньше, и тратят больше на элементарные нужды, например, еду. Так что откладывать на квартиру или платить ипотеку нам намного труднее. Жилье должно сильно скорректироваться для того, чтобы снова быть доступным большинству населения страны. Потребности велики: на 1 казахстанца приходится всего 23,5 квадратных метра жилья, что очень мало по любым меркам.
Государство, конечно, что-то делает. Недавно министр промышленности и строительства Канат Шарлапаев нам презентовал новую ипотечную программу. Она должна заработать с мая.
«Для целей этой программы сейчас производится привлечение "Отбасы банком" 300 миллиардов тенге. Это общий размер программы», — уточнил чиновник, добавив, что ставка для социально уязвимых слоев населения не будет превышать 7 процентов.
Нельзя назвать это косметическими мерами, но подобные программы уже были, и такими темпами решать жилищный вопрос будут еще многие годы, если не десятилетия. Для государства это имеет вполне практические следствия: огромная часть населения не будет владельцами жилья, особенно актуально это будет для молодых семей.
Еще один факт — из опубликованных в апреле данных следует, что в сравнении с февралем 2024 года в марте количество сделок по приобретению индивидуальных домов снизилось на 7,4 процента или на 443 сделки. Причем, падение было отмечено во всех регионах, кроме Алматинской, Акмолинской и Абайской областей. Если тренд продолжится, то это покажет, что люди предпочитают многоквартирные дома. А если так, то мы все ближе к модели стран третьего мира с людьми, предпочитающими селиться не в благоустроенных сабурбах (да и много ли вы такого у нас видели, не считая элитных дач?), и с дорогущим жильем.
Это и есть реальность «нового» Казахстана. Только вот об этом вызове почему-то предпочитают не говорить.
Цены на недвижимость продолжают падать в большинстве регионов Казахстана. Как ни парадоксально, в марте в Алматы они чуть-чуть подросли (по крайней мере, первичка — на 0,2 процента), несмотря на землетрясение. Вторичка и аренда там дешевеют. Зато в Астане наоборот — к февралю на первичном рынке квадратный метр упал на 1,1 процента. Это произошло впервые с лета 2017 года. Правда, вторичные дома и квартиры там всё еще дорожают.
Если смотреть на динамику по всему Казахстану, то по итогам марта первичный рынок упал к февралю на 0,4 процента, аренда подешевела на 0,6 процента, а вторичка выросла на 0,2 процента. Сложив всё, можно констатировать, что спад на рынке продолжается. Справедливости ради, в феврале всё было еще хуже: дешевело сразу всё, и даже быстрее.
Объективно перспектив роста у рынка недвижимости сейчас нет. О том, что он сильно перекуплен говорят все, включая застройщиков. Определенные надежды возлагаются на программу «Отау», но там есть ограничения по максимальной сумме (30 миллионов тенге в Астане и Алматы, что исключает возможность серьезного разгона цен). В эконом и комфорт-классах недвижимость определенно будет дешеветь еще несколько месяцев.
Всё это — нормальный процесс, коррекция после совершенно неадекватного скачка в 2022 году. Сначала рынок подогрело подорожание стройматериалов, а затем власти решили использовать излишки ЕНПФ в жилищных программах, что сильно порадовало застройщиков и куда меньше — потенциальных покупателей. Учитывая бурный рост цен в предыдущие годы, можно рассчитывать на суммарное падение их от пика примерно на 5-7 процентов, а в реальном выражении, конечно же, намного больше.
Большинству казахстанцев сейчас квартиры не по карману: на покупку самого простого жилья потребуется потратить от 30 средних месячных зарплат по стране. Вроде бы значительно меньше (примерно в полтора-два раза), чем в соседней России, но есть нюанс: казахстанцы и получают куда меньше, и тратят больше на элементарные нужды, например, еду. Так что откладывать на квартиру или платить ипотеку нам намного труднее. Жилье должно сильно скорректироваться для того, чтобы снова быть доступным большинству населения страны. Потребности велики: на 1 казахстанца приходится всего 23,5 квадратных метра жилья, что очень мало по любым меркам.
Государство, конечно, что-то делает. Недавно министр промышленности и строительства Канат Шарлапаев нам презентовал новую ипотечную программу. Она должна заработать с мая.
«Для целей этой программы сейчас производится привлечение "Отбасы банком" 300 миллиардов тенге. Это общий размер программы», — уточнил чиновник, добавив, что ставка для социально уязвимых слоев населения не будет превышать 7 процентов.
Нельзя назвать это косметическими мерами, но подобные программы уже были, и такими темпами решать жилищный вопрос будут еще многие годы, если не десятилетия. Для государства это имеет вполне практические следствия: огромная часть населения не будет владельцами жилья, особенно актуально это будет для молодых семей.
Еще один факт — из опубликованных в апреле данных следует, что в сравнении с февралем 2024 года в марте количество сделок по приобретению индивидуальных домов снизилось на 7,4 процента или на 443 сделки. Причем, падение было отмечено во всех регионах, кроме Алматинской, Акмолинской и Абайской областей. Если тренд продолжится, то это покажет, что люди предпочитают многоквартирные дома. А если так, то мы все ближе к модели стран третьего мира с людьми, предпочитающими селиться не в благоустроенных сабурбах (да и много ли вы такого у нас видели, не считая элитных дач?), и с дорогущим жильем.
Это и есть реальность «нового» Казахстана. Только вот об этом вызове почему-то предпочитают не говорить.
Я, не понял, а с чего США взяла на себя функцию бога? Если печатать дна деньгах, что то ты в него веришь, это не означает, что ты он и есть. Президент США Джо Байден подписал законопроект, который запретит работу TikTok на территории США, если материнская китайская компания ByteDance не продаст приложение в течение девяти месяцев.
Это что-то из серии шизофрении, это то же самое, если бы в Китае потребовали продать Фэйсбук или закрыть. Закрыли если не нравится, но вынудить отказаться от собственности, это уже не в какие ворота. Завтра они запретят Х, потом еще что-нибудь и уже без требования продать. А кому? Это разве не рейдерство чистой воды?
Кстати про запрет сети в Казахстане. Происходящее там беззаконие, зеркально отражает политику власти и нравы в ней! Травля, это веселая забава политиков, а люди насмотрелись и повторяют на своём уровне. Власть травит журналистов, журналистов и блогеров травят в сети. И так далее.
Это что-то из серии шизофрении, это то же самое, если бы в Китае потребовали продать Фэйсбук или закрыть. Закрыли если не нравится, но вынудить отказаться от собственности, это уже не в какие ворота. Завтра они запретят Х, потом еще что-нибудь и уже без требования продать. А кому? Это разве не рейдерство чистой воды?
Кстати про запрет сети в Казахстане. Происходящее там беззаконие, зеркально отражает политику власти и нравы в ней! Травля, это веселая забава политиков, а люди насмотрелись и повторяют на своём уровне. Власть травит журналистов, журналистов и блогеров травят в сети. И так далее.
Систему здравоохранения реформировали, реформировали, а теперь министр профильного ведомства удивленно отмечает, что казахстанцы стали больше тратить на медицину.
Во время совещания в Минздраве Акмарал Альназарова обратила внимание на проблему снижения эффективности работы педиатрических учреждений, связанную с кадровым дефицитом и оттоком опытных специалистов в частный сектор.
«Эти факторы привели к увеличению карманных расходов населения на медицинское обслуживание, низкой доступности клинико-диагностических услуг для детского населения и общей неудовлетворенности качеством медицинской помощи. Низкие тарифы и недостаточный менеджмент детских стационаров также способствуют дефициту важных профильных коек в регионах, что не позволяет обеспечить детей в полном объеме специализированными видами медицинской помощи», ― заявила Альназарова.
Кроме того, наблюдается дефицит специалистов педиатрического профиля. Альназарова забыла, что закрытие факультетов педиатрии было частью очередной реформы? Так чему удивляться-то?
Я вообще поражаюсь, что у нас все еще есть подобие бесплатной медицины. Ну а уж какого уровня ― тут надо спрашивать с тех, кто занимался ее развитием.
Во время совещания в Минздраве Акмарал Альназарова обратила внимание на проблему снижения эффективности работы педиатрических учреждений, связанную с кадровым дефицитом и оттоком опытных специалистов в частный сектор.
«Эти факторы привели к увеличению карманных расходов населения на медицинское обслуживание, низкой доступности клинико-диагностических услуг для детского населения и общей неудовлетворенности качеством медицинской помощи. Низкие тарифы и недостаточный менеджмент детских стационаров также способствуют дефициту важных профильных коек в регионах, что не позволяет обеспечить детей в полном объеме специализированными видами медицинской помощи», ― заявила Альназарова.
Кроме того, наблюдается дефицит специалистов педиатрического профиля. Альназарова забыла, что закрытие факультетов педиатрии было частью очередной реформы? Так чему удивляться-то?
Я вообще поражаюсь, что у нас все еще есть подобие бесплатной медицины. Ну а уж какого уровня ― тут надо спрашивать с тех, кто занимался ее развитием.
Да гори всё лесом. Почему мы не учимся на своих ошибках
На днях в Министерстве экологии и природных ресурсов состоялось совещание, посвященное предстоящему пожароопасному сезону. До этого в регионах проходила проверка на предмет готовности к возможным пожарам. Патовая ситуация, по данным министерства, сложилась в Павлодарской, Акмолинской и Костанайской областях. Горевший в 2023 году резерват «Семей Орманы» в Абайской области вошел в число территорий с высоким риском. Казалось бы, это ли не основание для принятия превентивных мер, но чиновники решили не устанавливать там систему раннего оповещения о пожарах. Без аргументов.
«При формировании бюджета министерства на 2024 год выделено 5,4 миллиарда тенге на материально-техническое оснащение, вместе с тем не поддержаны средства на внедрение системы раннего обнаружения (пожаров – В.) в резервате “Семей орманы” в размере 4,1 миллиарда тенге», — без каких-либо объяснений сообщила пресс-служба ведомства.
Всего на первоочередные меры в сфере гражданской защиты в 2024 году заложены 16,7 миллиарда тенге, из которых 7,7 миллиарда тенге — на авиапатрулирование.
Эта история — классический пример того, как «время лечит». В июне 2023 года в «Семей Орманы» сгорели заживо 14 работников резервата, а за неделю выгорело более 60 тысяч гектаров леса. Общая сумма ущерба составила 165 млрд тенге. За эту трагедию полетело немало голов, в феврале 2024-го завершилось расследование уголовного дела, которое сейчас рассматривается в суде.
23 июня 2023 года тогдашний министр экологии и природных ресурсов Зульфия Сулейменова на приеме у Токаева доложила, что принимаются меры по материально-техническому оснащению лесного хозяйства, в том числе за счет закупа техники и установки системы раннего обнаружения лесных пожаров. Прошло время, пепелище остыло, и вдруг мы узнаем, что в «Семей Орманы» обещанное новшевство за 4 миллиарда тенге не появится. По крайней мере, в 2024 году.
Логика такого решения, вероятно, заключается в том, что нет нужды тратить миллиарды на то, что уже сгорело. Но не будем забывать, что в 2023 году огонь уничтожил 60 тысяч гектар, тогда как общая площадь резервата составляет 654 тысячи гектаров.
Кстати, впервые о том, что обещанные президенту меры по семейскому резервату так и останутся на бумаге, стало известно в феврале 2024 года. Об этом нынешний министр экологии Ерлан Нысанбаев говорил депутатам мажилиса на правительственном часе. Он еще отметил, что областные акиматы не предусмотрели средства на укрепление материально-технической базы лесохозяйств. Прошло два месяца, и не изменилось ровным счетом ничего. Ну, кроме того, что в марте большую часть Казахстана накрыли паводки. Ситуация тем и драматичнее, что паводки не отменяют пожары, а их риски достаточно высоки, по сведениям самих же властей.
Наконец, о том, что лесной фонд Казахстана нуждается в современных системах оповещения о стихийных бедствиях, стало известно не вчера и не в 2023 году. И меры принимались тоже давно, судя по отчетам чиновников. Например, в сентябре 2012 года администрация «Семей Орманы» докладывала о том, что в лесхозе установлена первая на территории стран СНГ система оповещения о лесных пожарах.
«Установленные на лесных просеках и опушках электронное оборудование и видеокамеры теперь в несколько раз повысят эффективность оповещения лесных служб о возгорании даже на самых отдаленных участках лесных угодий», — говорил начальник отдела информационных технологий и связи резервата Умит Дауренбековой.
Внимание вопрос: где это оборудование и почему оно не сработало летом 2023 года? А, главное, чем новые системы раннего обнаружения лесных пожаров принципиально отличаются от тех, что в резервате уже были? Как обычно, в «новом» Казахстане основное мерило — не результат. Может, хоть участие оценят?
На днях в Министерстве экологии и природных ресурсов состоялось совещание, посвященное предстоящему пожароопасному сезону. До этого в регионах проходила проверка на предмет готовности к возможным пожарам. Патовая ситуация, по данным министерства, сложилась в Павлодарской, Акмолинской и Костанайской областях. Горевший в 2023 году резерват «Семей Орманы» в Абайской области вошел в число территорий с высоким риском. Казалось бы, это ли не основание для принятия превентивных мер, но чиновники решили не устанавливать там систему раннего оповещения о пожарах. Без аргументов.
«При формировании бюджета министерства на 2024 год выделено 5,4 миллиарда тенге на материально-техническое оснащение, вместе с тем не поддержаны средства на внедрение системы раннего обнаружения (пожаров – В.) в резервате “Семей орманы” в размере 4,1 миллиарда тенге», — без каких-либо объяснений сообщила пресс-служба ведомства.
Всего на первоочередные меры в сфере гражданской защиты в 2024 году заложены 16,7 миллиарда тенге, из которых 7,7 миллиарда тенге — на авиапатрулирование.
Эта история — классический пример того, как «время лечит». В июне 2023 года в «Семей Орманы» сгорели заживо 14 работников резервата, а за неделю выгорело более 60 тысяч гектаров леса. Общая сумма ущерба составила 165 млрд тенге. За эту трагедию полетело немало голов, в феврале 2024-го завершилось расследование уголовного дела, которое сейчас рассматривается в суде.
23 июня 2023 года тогдашний министр экологии и природных ресурсов Зульфия Сулейменова на приеме у Токаева доложила, что принимаются меры по материально-техническому оснащению лесного хозяйства, в том числе за счет закупа техники и установки системы раннего обнаружения лесных пожаров. Прошло время, пепелище остыло, и вдруг мы узнаем, что в «Семей Орманы» обещанное новшевство за 4 миллиарда тенге не появится. По крайней мере, в 2024 году.
Логика такого решения, вероятно, заключается в том, что нет нужды тратить миллиарды на то, что уже сгорело. Но не будем забывать, что в 2023 году огонь уничтожил 60 тысяч гектар, тогда как общая площадь резервата составляет 654 тысячи гектаров.
Кстати, впервые о том, что обещанные президенту меры по семейскому резервату так и останутся на бумаге, стало известно в феврале 2024 года. Об этом нынешний министр экологии Ерлан Нысанбаев говорил депутатам мажилиса на правительственном часе. Он еще отметил, что областные акиматы не предусмотрели средства на укрепление материально-технической базы лесохозяйств. Прошло два месяца, и не изменилось ровным счетом ничего. Ну, кроме того, что в марте большую часть Казахстана накрыли паводки. Ситуация тем и драматичнее, что паводки не отменяют пожары, а их риски достаточно высоки, по сведениям самих же властей.
Наконец, о том, что лесной фонд Казахстана нуждается в современных системах оповещения о стихийных бедствиях, стало известно не вчера и не в 2023 году. И меры принимались тоже давно, судя по отчетам чиновников. Например, в сентябре 2012 года администрация «Семей Орманы» докладывала о том, что в лесхозе установлена первая на территории стран СНГ система оповещения о лесных пожарах.
«Установленные на лесных просеках и опушках электронное оборудование и видеокамеры теперь в несколько раз повысят эффективность оповещения лесных служб о возгорании даже на самых отдаленных участках лесных угодий», — говорил начальник отдела информационных технологий и связи резервата Умит Дауренбековой.
Внимание вопрос: где это оборудование и почему оно не сработало летом 2023 года? А, главное, чем новые системы раннего обнаружения лесных пожаров принципиально отличаются от тех, что в резервате уже были? Как обычно, в «новом» Казахстане основное мерило — не результат. Может, хоть участие оценят?
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Киргизский премьер-министр запретил членам правительства ходить по тоям, пишут СМИ.
«Видите, что где-то расточительство, не появляйтесь там. Не ходите по тоям», — заявил глава кабмина Акылбек Жапаров.
Отдельно он остановился на указе президента о запрете забоя скота и расточительства при проведении тоев.
Ранее, такое табу было введено в Узбекистане. Президент Шавкат Мирзиёев пригрозил отправить в тюрьму чиновников, ослушавших его приказ.
Наши казахстанские агашки нервно курят в сторонке…
«Видите, что где-то расточительство, не появляйтесь там. Не ходите по тоям», — заявил глава кабмина Акылбек Жапаров.
Отдельно он остановился на указе президента о запрете забоя скота и расточительства при проведении тоев.
Ранее, такое табу было введено в Узбекистане. Президент Шавкат Мирзиёев пригрозил отправить в тюрьму чиновников, ослушавших его приказ.
Наши казахстанские агашки нервно курят в сторонке…
Да гори всё лесом. Почему мы не учимся на своих ошибках
На днях в Министерстве экологии и природных ресурсов состоялось совещание, посвященное предстоящему пожароопасному сезону. До этого в регионах проходила проверка на предмет готовности к возможным пожарам. Патовая ситуация, по данным министерства, сложилась в Павлодарской, Акмолинской и Костанайской областях. Горевший в 2023 году резерват «Семей Орманы» в Абайской области вошел в число территорий с высоким риском. Казалось бы, это ли не основание для принятия превентивных мер, но чиновники решили не устанавливать там систему раннего оповещения о пожарах. Без аргументов.
«При формировании бюджета министерства на 2024 год выделено 5,4 миллиарда тенге на материально-техническое оснащение, вместе с тем не поддержаны средства на внедрение системы раннего обнаружения (пожаров – В.) в резервате “Семей орманы” в размере 4,1 миллиарда тенге», — без каких-либо объяснений сообщила пресс-служба ведомства.
Всего на первоочередные меры в сфере гражданской защиты в 2024 году заложены 16,7 миллиарда тенге, из которых 7,7 миллиарда тенге — на авиапатрулирование.
Эта история — классический пример того, как «время лечит». В июне 2023 года в «Семей Орманы» сгорели заживо 14 работников резервата, а за неделю выгорело более 60 тысяч гектаров леса. Общая сумма ущерба составила 165 млрд тенге. За эту трагедию полетело немало голов, в феврале 2024-го завершилось расследование уголовного дела, которое сейчас рассматривается в суде.
23 июня 2023 года тогдашний министр экологии и природных ресурсов Зульфия Сулейменова на приеме у Токаева доложила, что принимаются меры по материально-техническому оснащению лесного хозяйства, в том числе за счет закупа техники и установки системы раннего обнаружения лесных пожаров. Прошло время, пепелище остыло, и вдруг мы узнаем, что в «Семей Орманы» обещанное новшевство за 4 миллиарда тенге не появится. По крайней мере, в 2024 году.
Логика такого решения, вероятно, заключается в том, что нет нужды тратить миллиарды на то, что уже сгорело. Но не будем забывать, что в 2023 году огонь уничтожил 60 тысяч гектар, тогда как общая площадь резервата составляет 654 тысячи гектаров.
Кстати, впервые о том, что обещанные президенту меры по семейскому резервату так и останутся на бумаге, стало известно в феврале 2024 года. Об этом нынешний министр экологии Ерлан Нысанбаев говорил депутатам мажилиса на правительственном часе. Он еще отметил, что областные акиматы не предусмотрели средства на укрепление материально-технической базы лесохозяйств. Прошло два месяца, и не изменилось ровным счетом ничего. Ну, кроме того, что в марте большую часть Казахстана накрыли паводки. Ситуация тем и драматичнее, что паводки не отменяют пожары, а их риски достаточно высоки, по сведениям самих же властей.
Наконец, о том, что лесной фонд Казахстана нуждается в современных системах оповещения о стихийных бедствиях, стало известно не вчера и не в 2023 году. И меры принимались тоже давно, судя по отчетам чиновников. Например, в сентябре 2012 года администрация «Семей Орманы» докладывала о том, что в лесхозе установлена первая на территории стран СНГ система оповещения о лесных пожарах.
«Установленные на лесных просеках и опушках электронное оборудование и видеокамеры теперь в несколько раз повысят эффективность оповещения лесных служб о возгорании даже на самых отдаленных участках лесных угодий», — говорил начальник отдела информационных технологий и связи резервата Умит Дауренбековой.
Внимание вопрос: где это оборудование и почему оно не сработало летом 2023 года? А, главное, чем новые системы раннего обнаружения лесных пожаров принципиально отличаются от тех, что в резервате уже были? Как обычно, в «новом» Казахстане основное мерило — не результат. Может, хоть участие оценят?
На днях в Министерстве экологии и природных ресурсов состоялось совещание, посвященное предстоящему пожароопасному сезону. До этого в регионах проходила проверка на предмет готовности к возможным пожарам. Патовая ситуация, по данным министерства, сложилась в Павлодарской, Акмолинской и Костанайской областях. Горевший в 2023 году резерват «Семей Орманы» в Абайской области вошел в число территорий с высоким риском. Казалось бы, это ли не основание для принятия превентивных мер, но чиновники решили не устанавливать там систему раннего оповещения о пожарах. Без аргументов.
«При формировании бюджета министерства на 2024 год выделено 5,4 миллиарда тенге на материально-техническое оснащение, вместе с тем не поддержаны средства на внедрение системы раннего обнаружения (пожаров – В.) в резервате “Семей орманы” в размере 4,1 миллиарда тенге», — без каких-либо объяснений сообщила пресс-служба ведомства.
Всего на первоочередные меры в сфере гражданской защиты в 2024 году заложены 16,7 миллиарда тенге, из которых 7,7 миллиарда тенге — на авиапатрулирование.
Эта история — классический пример того, как «время лечит». В июне 2023 года в «Семей Орманы» сгорели заживо 14 работников резервата, а за неделю выгорело более 60 тысяч гектаров леса. Общая сумма ущерба составила 165 млрд тенге. За эту трагедию полетело немало голов, в феврале 2024-го завершилось расследование уголовного дела, которое сейчас рассматривается в суде.
23 июня 2023 года тогдашний министр экологии и природных ресурсов Зульфия Сулейменова на приеме у Токаева доложила, что принимаются меры по материально-техническому оснащению лесного хозяйства, в том числе за счет закупа техники и установки системы раннего обнаружения лесных пожаров. Прошло время, пепелище остыло, и вдруг мы узнаем, что в «Семей Орманы» обещанное новшевство за 4 миллиарда тенге не появится. По крайней мере, в 2024 году.
Логика такого решения, вероятно, заключается в том, что нет нужды тратить миллиарды на то, что уже сгорело. Но не будем забывать, что в 2023 году огонь уничтожил 60 тысяч гектар, тогда как общая площадь резервата составляет 654 тысячи гектаров.
Кстати, впервые о том, что обещанные президенту меры по семейскому резервату так и останутся на бумаге, стало известно в феврале 2024 года. Об этом нынешний министр экологии Ерлан Нысанбаев говорил депутатам мажилиса на правительственном часе. Он еще отметил, что областные акиматы не предусмотрели средства на укрепление материально-технической базы лесохозяйств. Прошло два месяца, и не изменилось ровным счетом ничего. Ну, кроме того, что в марте большую часть Казахстана накрыли паводки. Ситуация тем и драматичнее, что паводки не отменяют пожары, а их риски достаточно высоки, по сведениям самих же властей.
Наконец, о том, что лесной фонд Казахстана нуждается в современных системах оповещения о стихийных бедствиях, стало известно не вчера и не в 2023 году. И меры принимались тоже давно, судя по отчетам чиновников. Например, в сентябре 2012 года администрация «Семей Орманы» докладывала о том, что в лесхозе установлена первая на территории стран СНГ система оповещения о лесных пожарах.
«Установленные на лесных просеках и опушках электронное оборудование и видеокамеры теперь в несколько раз повысят эффективность оповещения лесных служб о возгорании даже на самых отдаленных участках лесных угодий», — говорил начальник отдела информационных технологий и связи резервата Умит Дауренбековой.
Внимание вопрос: где это оборудование и почему оно не сработало летом 2023 года? А, главное, чем новые системы раннего обнаружения лесных пожаров принципиально отличаются от тех, что в резервате уже были? Как обычно, в «новом» Казахстане основное мерило — не результат. Может, хоть участие оценят?