❗️Начало...

Ваш покорный слуга до начала войны изучал некоторые знаковые аналитические доклады и военные труды по оккупационным операциям, пытаясь более-менее точно вычислить потребность в личном составе для акции, подобной вторжению в Украину. Я прочел «Boots on the Ground: Troop Density in Contingency Operations» под авторством Джона МакГрафа, «A Historical Basis for Force Requirements in Counterinsurgency» от пера Стивена Гуди и «Force Requirements in Stability Operations» Джеймса Куинливана, а также ознакомился с измышлениями британского военного историка сэра Джона Кигана.

Как было сказано выше, атакующий так или иначе жестко привязан к фактору физического контроля территории, на которой он наступает. Почему? В противном случае его и без того перенапряженная логистика рискует рухнуть в считанные дни из-за действий обороняющихся, которые, естественно, будут пытаться всеми силами наносить врагу вред именно на коммуникациях (что мы, к слову, и увидели на практике последних дней).

Все это – звенья одной жестко связанной цепи факторов, каждый из которых напрямую влияет на другой. Нет людей => нет возможности контролировать коммуникации => нет коммуникаций – нет снабжения => нет логистики – нет наступательного потенциала.

Перечисленные выше уважаемые авторы пытались на основе реального опыта военных кампаний, оккупаций и миротворческих миссий вычислить соотношение количества солдат к местному населению, гарантирующему способность контролировать захваченную территорию (к слову говоря, их труды тесно взаимосвязаны и были использованы для написания US Army Field Manual).

Хотя им и не удалось придти к единому знаменателю, они сошлись в следующем: для контроля территории в условиях активных боевых действий необходимо как минимум 25 солдат и от 4 до 6 сотрудников полиции на 1000 человек населения. Само собой, оптимальным будет соотношение 30 солдат и 6 полицейских на 1000 человек населения (т.е. 36:1000), что в конечном итоге с опорой на предвоенную численность населения Украины и дает нам необходимость ~ 1 млн. 400 тыс. военнослужащих (то самое соотношение 6 к 1, о котором я писал выше).

Сэр Джон Киган имел альтернативный взгляд на оккупационные операции – он считал, что для полного контроля региона необходимо вводить армию численностью в 5% от населения захваченной территории (по такой формуле РФ необходимо было бы иметь армию в ~ 2 млн. штыков).

Но, как верно писала уважаемая @stalagnull, армия – это производная от других составляющих государства. Чтобы собрать почти полтора миллиона человек, подготовить их, организовать, распределить задачи и проследить за их исполнением, нужна чрезвычайно компетентная и всесторонне развитая государственная машина. Имела ли Москва шансы на такое предприятие, учитывая грубейшие ошибки текущей кампании?

Что ж, оставим ответ на этот вопрос на совести нашего читателя, и поговорим о моем любимом предмете – стратегии.

❗️Продолжение...

@atomiccherry 💯

Заранее приношу извинения за такую многословность, но описываемый предмет невозможно охватить хоть сколько-то кратко – мои тексты не более чем попытка объять необъятное.

Надеюсь, я достаточно просто и понятно разъясняю читателю принцип работы механизмов военной машины. Высказывать какие-либо тезисы без подробных пояснений в данном случае, на мой взгляд, преступно, ибо в описанном мною выше очень часто не разбираются даже люди, которые обязаны это делать по долгу службы.

Также приношу извинения за отсутствие обратной связи – боты почему-то упорно отказываются работать.

@atomiccherry 💯

▪️Часть первая
▪️Часть вторая
▪️Часть третья

Переходя к разговору о стратегии, резонно было бы спросить следующее – почему ув. @stalagnull назвала российское наступление именно блицкригом, учитывая, как яростно российская пропаганда стала отрицать изначальные планы проведения молниеносной военной операции после «ступора» на исходе первой недели войны?

Как было сказано выше, стратегия и логистика – это предметы совершенно неразделимые. Посмотрев на структуру логистики наступающей армии, вы с легкостью поймете стратегию, согласно которой она и действует.

В сущности, все наступательные доктрины можно разделить на две категории: «кавалерийская» и «осадная». Конечно же, с моей стороны это сознательное упрощение, но оно более чем точно отражает суть вещей.

Кавалерийская доктрина – это стратегия агрессивных наступательных операций, главной целью которых является максимально быстрый разгром регулярных частей армии противника, центров военного и гражданского управления, рассечения коммуникаций и недопущение каких-либо мобилизационных мероприятий с его стороны. Это и есть тот самый германский блицкриг, который произвел революцию в военном деле не за счет использования танков, как считают многие, а за счет широкого использования грузовиков. Именно автомобильный транспорт стал основным и самым страшным оружием Вермахта – он позволил создать новый тип логистики, позволяющий войскам действовать без жесткой привязки к ж/д транспорту, прорываться в глубокий тыл врага и рассекать его подразделения в кратчайшие сроки.

Осадная доктрина – это, если угодно, «стратегия парового катка». Ее основной целью является планомерное и постепенное продвижение по территории противника с полным ее контролем, организацией качественной и стабильной логистики (с опорой на ж/д или морской транспорт). Вы не громите противника стремительными танковыми бросками – нет, вы просто планомерно и степенно перемалываете его колоссальной огневой мощью. Хорошим примером того (в противовес германскому блицкригу) служат американо-британские кампании в Европе 1943-1945 годов – темпы их суточного продвижения были относительно низкими, но Вермахту этот фактор ничуть не способствовал.

Теперь же перейдем от теории к практике.

ВС РФ с самого начала боевых действий сделали ставку именно на автомобильную логистику и пытались прорваться как можно глубже на территорию Украины с первых часов войны. Это и была попытка реализации того самого пресловутого блицкрига, которая впоследствии стала яростно отрицаться. Российская армия задействовала большое количество аэромобильных подразделений и тысячи единиц автомобильного транспорта, пытаясь ввести обороняющихся в шоковое состояние стремительными глубокими прорывами и захватом плацдармов в тылу украинских войск. Но подобный подход с самого начала был глубоко ошибочен – это была некомпетентная стратегия, разработанная в глубоком отрыве от реального положения дел. Она не учитывала географические особенности Украины, стратегии, оперативные планы и подготовку ВСУ, потенциальный характер боев, сложности организации автомобильной логистики в условиях проведения общевойсковых операций – словом, вообще ничего.

В целом, ставка российского Генштаба на молниеносное взятие Киева чрезвычайно проста и понятна... пожалуй, даже слишком проста и очевидна. Для ВС РФ это была сакральная цель, на захват которой бросили основные силы – только вот военные кампании не планируются с опорой на какой-то мистический психологизм и надежды на то, что «хохлы разбегутся на второй день войны» (с).

Сакральная идея взятия вражеской столицы, как показывает историческая практика, крайне губительна. А ведь в России, казалось бы, должны хорошо помнить об этом – ведь здесь так любят велеречиво рассуждать об «исторической памяти» и «уважению к прошлому», но вот о собственном военном опыте битвы за Москву в 1941 году явно забыли.

Впрочем, уроки советского военного искусства и его связь с сегодняшним днем – это отдельная тема для большого разговора. Мы же пока продолжим разговор о стратегии.

@atomiccherry 💯

❗️Начало...

Если вы видите перед собой пример человека, претендующего на звание военного профессионала, который разрабатывает план операции, опираясь на такие субъективные вещи, как достижение политических целей или же «психологический урон» по противнику – что ж, поздравляю, но вы не видите перед собой военного профессионала. Возможно, этот человек очень любит рисовать красивые стрелочки на картах и просто не нашел свое призвание в роли художника.

Впрочем, оставим лирику – так почему же блицкриг был худшим решением?

Начнем мы с констатации довольно забавного факта – в России, стране, которой досталось значительное количество советских военных академических наработок, о таковых совершенно забыли. Речь идет, конечно же, о планах обороны УССР в случае разгромом блоком НАТО группы советских армий в Восточной Германии и последующим прорывом сил Альянса на территорию СССР.

Читатель задаст резонный вопрос – какое отношение имеют эти преданья древней старины к начавшейся войне? Все довольно прозаично – командование ВСУ, разрабатывая свою оборонительную стратегию, во многом опиралось на советские планы, предусматривавшие организацию системы «городов-крепостей», которые должны были истощить наступательный потенциал Североатлантического Альянса и дать Советской Армии время на мобилизацию и переброску резервов. СССР хорошо усвоил опустошающие уроки германской доктрины блицкрига, который был реализован в том числе и на территории современной Украины – так что наработки советских стратегов создавались в первую очередь с целью купирования подобного сценария.

Само собой, столь шикарная стратегия не была забыта и после распада Советов – ваш покорный слуга хорошо помнит нет-нет да проскальзывающие рассуждения аналитиков на тему российской-украинской войны в начале нулевых (которые тогда казались непостижимой уму и безумной перспективой), опиравшихся именно на советские планы «городов-крепостей».

«Было бы целесообразно предоставить Украине оборонительное оружие для защиты крупных городов, например, противотанковое вооружение или минометы, потому что мы должны были повысить цену российского насилия. Захватить город, население которого настроено на оборону, требует чрезвычайно больших затрат»

– Збигнев Бжезинский.

В послевоенное время население УССР стремительно концентрировалось в городах, и к моменту сегодняшних событий почти 70% населения Украины было именно городским. Города сами собой стали естественной и приоритетной целью для любого вторжения извне и, конечно, военное командование страны не могло отвергнуть столь важный фактор при разработке своей оборонной стратегии.

Городская местность считается самой сложной операционной средой для ведения боевых действий. Город может перемалывать в своей утробе целые дивизии, при этом не давая противнику никакой возможности добиться успеха даже ценой огромных потерь – достаточно вспомнить легендарный пример Сталинграда. Хотя бы минимально подготовленный к обороне город невозможно взять одним броском – а ВСУ готовились к обороне своих городов далеко не один месяц, и об этом было известно даже из открытых источников.

Нельзя сказать, что в российском Генштабе совсем не понимали того, что Украину невозможно взять, не пройдя через череду кровавых штурмов основных городов – именно поэтому и была сделана ставка на быстрый «обезглавливающий» удар по Киеву. Никак не комментируя дальнейшие события, я задам лишь два ключевых вопроса:

▫️Как можно было надеяться кавалерийским наскоком взять трехмиллионный мегаполис, тщательно подготовленный к масштабным штурмам?
▫️Даже если предположить, что Киев был бы взят в первые дни – какова была гарантия того, что система управления украинского государства была бы уничтожена, сопротивление подавлено, а остальные «крепости» капитулировали?

Исходя из «молниеносности» строилась и логистика кампании – для полицейской операции снабжение автоколоннами выглядело приемлемым, но полицейская операция с первых часов переросла в череду кровавых штурмов, а спустя неделю – осад.

Впрочем, перейдем к другим, не менее интересным вопросам.

@atomiccherry 💯

Сегодняшний вечер принес любопытные новости – Великобритания окончательно согласовала передачу ЗРК Starstreak вооруженным силам Украины. Что это означает на практике?

Данный зенитно-ракетный комплекс разрабатывался на закате Холодной войны и предназначался специально для уничтожения советских штурмовых вертолетов, дозвуковых штурмовиков Су-25 и фронтовых бомбардировщиков Су-24. Это чрезвычайно опасное оружие, заточенное на борьбу с техникой блока Варшавского договора – техникой, которая по сей день в полном объеме используется и российской авиацией.

Технически Starstreak представляет собой три высокоскоростных вольфрамовых дротика с осколочной боевой частью, которые на скорости в три маха прошивают броню летательных аппаратов, как раскаленный нож – масло. При его разработке британцы учитывали актуальный опыт использования ПЗРК Stinger афганским движением сопротивления – и, соответственно, постарались устранить все недостатки американской зенитной ракеты в своем творении.

Возможно, в какой-то другой вселенной этот реликт конца Холодной войны был бы и не опасен (как ни крути, это довольно узкоспециализированное оружие), но в этой российская авиация все еще опирается на широкое использование неуправляемых вооружений и авиационных пушек, а также действует в основном на низких высотах (потому что на других неуправляемые вооружения просто неэффективны!).

Словом, она полностью попадает под концептуальную нишу, в рамках которой создавался ЗРК Starstreak.

Предсказуемый противник – уязвимый противник.

P.S.: кстати, весь курс подготовки для работы со Starstreak занимает около 10 часов – это информация от ветерана британской армии, который был оператором данного комплекса с 1990 по 1995 годы. Для ВСУ это чрезвычайно важный фактор – оружие можно освоить в кратчайшие сроки и практически сразу после получения практики использовать на передовой.

@atomiccherry 💯

Продолжая разговор о поставке западных вооружений для вооруженных сил Украины, совершенно нельзя упустить из внимания БПЛА-камикадзе серии Switchblade. Вчера отправка данных беспилотников была окончательно согласована, и официально было объявлено о выделении Украине 100 дронов данной модели.

Это довольно интересное решение, принятое с опорой на грамотный анализ оперативно-тактической обстановки происходящих сейчас боевых действий. Очевидно, что сейчас военная кампания постепенно трансформируются в фазу более статичных, осадно-оборонительных боев, на фоне которых еще активнее будут действовать небольшие, хорошо оснащенные и мобильные группы спецвойск.

Силы специальных операций Украины и станут основными эксплуатантами БПЛА Switchblade.

Данный аппарат изначально разрабатывался в интересах ССО США. Его целевая задача – это уничтожение высокоприоритетных целей: вражеских офицеров, станций связи, станций радиоэлектронной борьбы и радиотехнической разведки, установок противовоздушной обороны, полевых складов и так далее.

Беспилотники Switchblade (как младшей, так и старшей модели) чрезвычайно компактны, просты в транспортировке и развёртывании. Например, Switchblade 300 может с легкостью поместиться в обычный штурмовой рюкзак, а стартуют БПЛА прямо из транспортно-пускового контейнера, который защищает их от повреждений и негативного влияния погодных условий на марше.

Итак, к чему я это?

Как было сказано выше, бои принимают более статичный характер. Соответственно, поиск и выявление приоритетных целей в таких условиях тоже облегчается – штабы, связисты, зенитно-ракетные комплексы перестанут постоянно перемещаться, армия в условиях городских осад начнет активнее создавать полевые склады и так далее. Здесь-то на сцену и выходят беспилотники-камикадзе – они дают прекрасную возможность с высокой точность уничтожать дорогостоящее военное имущество и командный состав, не привлекая к этому процессу избыточных средств огневого поражения (безусловно, все то же самое может сделать и артиллерийская батарея – но это и дополнительная нагрузка на логистику, и демаскировка важных военных активов).

С учетом большого количества разведывательных тактических беспилотников и мобильных станций РТР, поставленных украинским вооруженным силам, поиск целей и выдача целеуказания для Switchblade – вопрос решенный.

Теперь же в эту систему добавится современное средство огневого поражения, позволяющее за минимальную цену наносить удары по максимально сложной, дорогостоящей и редкой технике ВС РФ, а также по критически важному военному персоналу.

P.S.: Switchblade 300 после нехитрых манипуляций может в том числе и подвешиваться в качестве боевой нагрузки для легких разведывательных БПЛА. Словом, это заводская «фича», позволяющая превратить любую небольшую «птичку» в эдакий маленький «Байрактар», при помощи которого можно уничтожить, например, офицерский бронеавтомобиль или же повредить комплекс ПВО (создав тем самым безопасную брешь, через которую пройдет что-то более крупное и внушающее уважение – штурмовик или же ударный беспилотник).

P.P.S.: и нет, «всемогущая» РЭБ не поможет – во-первых, установки невозможно гонять круглые сутки (а никто не будет вежливо присылать письмо и предупреждать о времени атаки), а во-вторых, у этих маленьких злых птичек есть неприятная возможность наводиться на источник помех.

❗Продолжение...

@atomiccherry 💯

Забавно, кстати, что концепция, согласно которой был разработан Switchblade, является реализацией идей доктрины «AirLand Battle» 80-ых годов прошлого века.

«Воздушно-наземное сражение» предполагало удары по самой уязвимой болевой точке советской военной машины – ее чудовищной сверхцентрализации. Выявление и полное уничтожение командных пунктов и систем связи – благо, широкое использование Советами уязвимой аналоговой электроники позволяло радиотехнической разведке Североатлантического Альянса без особого труда находить нужные цели. Дальше дело было за группами «зеленых беретов», истребителями-бомбардировщиками и крылатыми ракетами.

Российская армия, между тем, за 30 лет своего существования не исправила ни проблем со старой аналоговой микроэлектроникой, ни со сверхцентрализацией командования.

Сейчас же крылатая ракета помещается в суточный штурмовой рюкзак, а станция РТР – в обычный внедорожник размером с «Хамви».

Концепции масштабных военных конфликтов, пожалуй, давно дошли до точки своего совершенства. Правила военной игры не меняются – но вот средства для ее ведения становятся совершеннее.

@atomiccherry 💯

Военные операции всегда планируются с опорой на практический опыт прошлого. Чаще всего в этих целях используется собственный опыт, реже – иностранный (это закономерно – операции планируются исходя из сильных сторон конкретных ВС, а таковые редко пересекаются в разных странах).

Текущая военная операция по вторжению в Украину также планировалась с опорой на практический опыт, имевшийся в распоряжении российского Генштаба. Многие считают, что это был опыт т.н. «Крымского сценария», что в равной степени является правдой и заблуждением. В действительности, все намного сложнее – ввод войск был спланирован по лекалам операции «Дунай», более известной как ввод войск в Чехословакию 1968 года.

Если рассматривать происходящие события именно с точки зрения операции «Дунай», то многое становится чрезвычайно простым, понятным и логичным – от оперативного и стратегического планирования до заявленных Москвой целей ввода войск.

Я предлагаю начать проводить аналогии с простого – какие общие черты имеет вторжение в Чехословакию и в Украину? Это масштабные войсковые операции с оккупационно-полицейским уклоном, призванные решить ряд политических задач, связанных со сменой руководящих лиц на лояльных Москве. Обе планировались как ограниченные по сроку (учитывая логистическую составляющую группировки ВС РФ на 24 февраля, боевые действия не предусматривались, а сама операция, очевидно, должна была занять не более 2-3 месяцев с активной фазой около 5-7 дней), непосредственные боевые задачи очевидным образом были связаны исключительно с «нейтрализацией», желательно с минимальным привлечением огневых средств.

Легенда обоих вторжений строилась одинаковым образом: в 1968 году силы Варшавского договора начали концентрацию войск в сопредельных с Чехословакией регионах под эгидой проведения военных учений. Москва поступила аналогичным образом – группировка войск была сконцентрирована у границ под легендой проведения военных учений в рамках «Союзного государства».

Как я писал ранее, ставка была сделана на молниеносное взятие Киева – и здесь мы также видим очевидное сходство. В 1968 году ключевые аэропорты Чехословакии в Праге и Брно были захвачены подразделениями советских десантников, а здания ключевых правительственных структур взяты под контроль заранее размещенными в столице ЧССР группами КГБ СССР. Парализовав деятельность чехословацких оборонных ведомств (вплоть до МВД), силы Варшавского договора смогли беспрепятственно продвигаться по территории ЧССР.

Российское командование пыталось поступить аналогичным образом – резким броском взять ключевые аэродромы под Киевом, чтобы организовать «воздушный мост» для скорейшего развертывания десантных бригад. В самом Киеве, по данным, полученным от МО Украины, в первые несколько суток действовали сотрудники российских спецслужб (что вполне логично и закономерно – они должны были парализовать работу украинских силовых ведомств).

Учитывая весьма скромные масштабы задействованной группировки войск, Москва, что вероятно, действительно не планировала прямой аннексии Украины, как это и было заявлено российским высшим руководством. ~250 тыс. солдат хватило бы лишь для контроля Киева, ряда ключевых объектов украинской инфраструктуры (АЭС, крупных военных складов) и крупных дорожных развязок – то есть для решения полицейских задач на протяжении нескольких месяцев.

Продолжение...

@atomiccherry 💯

Начало...

А вот дальше начинаются лишь различия. Проблема в том, что РФ – это далеко не СССР, и разница в этом «далеко» заключается в интеллектуальной, организационной, логистической и аналитической составляющих.

Дело далеко не только в недооценке потенциала украинских вооружённых сил и их очевидной готовности вести войну – отнюдь. Советское вторжение в ЧССР было в кратчайшие сроки проработано и подготовлено в мельчайших деталях: были установлены контакты с рядом ключевых чиновников и силовиков, лояльных Москве, которые обеспечили легальный повод для ввода войск и предотвратили вооруженное сопротивление со стороны ЧНА.

Советы имели прекрасно квалифицированных военных профессионалов, которые могли с искуссностью дирижера управлять полумиллионной группировкой вторжения – и, что вдвойне важно, могли и умели вычислять точное количество необходимых для подобных операций сил.

Для понимания читателя – силы Варшавского договора вошли в ЧССР в составе двух эшелонов по 250 тыс. солдат. Это было не просто заранее предусмотренное численное превосходство над силами ЧНА, но и грамотное соотношение сил для контроля местного населения – 33:1000 (как я писал ранее, стандартное соотношение при проведении оккупационных операций – 25/30:1000).

Советское командование имело точные данные о местоположении сил Чехословацкой Народной Армии, но даже в таких условиях не было никакой недооценки противника – например, пражский аэропорт был взят десантниками, которые высадились с борта гражданского самолета. Это обеспечило необходимый эффект внезапности и позволило избежать ненужных потерь.

Военное планирование – это совсем не о рисовании красивых стрелочек с наступающими куда-то танковыми колоннами. Отнюдь – это напряженная интеллектуальная, организационная и аналитическая работа.

Советское военное руководство предприняло все возможные шаги, чтобы на корню купировать любое организованное сопротивление со стороны ЧССР – по понятным причинам Москва не могла позволить себе боевые действия внутри блока Варшавского договора. Агрессивные, жесткие и точные удары лишили ЧНА централизованного управления, деморализовав не только солдат и офицеров, но и гражданских. По этой же причине протестная активность чехословаков не получила никакого дальнейшего развития – они были лишены каких-либо организационных ресурсов, морально подавлены, а никаких серьезных мотивов для вооруженного сопротивления у них не было – структуры гражданского управления исправно функционировали, правительственные должности в кратчайшие сроки заняли пусть и не самые популярные, но знакомые населению чиновники, на улицах же поддерживался строгий порядок, несмотря на ряд печально известных случаев с применением оружия по демонстрантам.

Качественная теоретическая проработка операции позволила максимально быстро достигнуть поставленных перед армиями Варшавского договора задач, избежав начала боевых действий, военных потерь, жертв среди гражданского населения и разрушения инфраструктуры.

Словом, это была практически классическая схема военного переворота, описанного Эдвардом Люттваком в его труде «Государственный переворот, практическое пособие» – только переворота, организованного армией, пришедшей извне.

И маленькая щепотка пикантных деталей напоследок – свой труд Люттвак написал... в 1968 году. США в то время с жадностью изучали советские военные стратегмы и советский военный опыт – Советы до конца 70-ых считались буквально богами масштабных наземных операций.

Но, впрочем, все совпадения, конечно же случайны.

@atomiccherry 💯

Хотя, кажется, я писал подобное, но озвучу этот тезис еще раз – российская армия не является продолжением или преемницей Советской Армии.

Многие любят писать о какой-то «совковщине», совершенно не понимая сути вопроса и ровным счетом ничего не представляя о советских вооруженных силах. Между тем, это была колоссальная и эффективная военная машина – да, со своими существенными недостатками, но и невероятно сильными сторонами.

Советская Армия имела колоссальные академические наработки, не была лишена интеллектуальности, умела адаптироваться, анализировать и планировать. Это была полноценная военная школа, которая имеет полное право называться советским военным искусством. Она глубоко изучалась во всем мире, была уважаема, ее опыт перенимали как противники, так и союзники.

Если вы искренне думаете, что штурм городов танковыми колоннами – это какое-то порождение «совковщины», то, пожалуй, думать – совсем не ваш конек.

Российская армия, ее тактики, ее боевой опыт, планирование и стратегии развития не имеют ровным счетом практически ничего общего с советским наследием. Ей, как одному из осколков, достались какие-то внешние черты, техника, некоторая атрибутика – и, пожалуй, на этом все.

Это другая армия с другим подходом, своими ошибками и победами, и своим собственным путем.

Но не Советская.

@atomiccherry 💯

Игорь Димитриев поднял чертовски интересную тему, заговорив о советских теориях «локального ядерного удара».

В Советской Армии, как и любой активно работающей военной машине, были различные группы военных теоретиков. Одна из таких групп зародилась после советско-китайского конфликта за остров Даманский – возможно, кому-то это покажется странным, но далеко не все советские офицеры считали тот конфликт победным.

Вторжение НОАК на советскую территорию стало чрезвычайно тревожным звонком – Китай не испугала ни военная мощь СССР, ни ядерный арсенал. Разгром китайцев был чистой формальностью, считали они – ведь в конечном итоге был создан прецедент, позволявший покуситься на территорию СССР.

Выход, в глазах офицеров, был прост – при любом локальном конфликте, даже косвенно связанным с угрозой Советам, необходимо демонстративное применение тактического ядерного оружия.

Расчет был прост и прагматичен – такая неприкрытая демонстрация мощи должна была остудить любые горячие головы, желавшие разжечь войну непосредственно на советской территории или же угрожать стратегическим интересам Советов. Впоследствии идея применения тактического ядерного оружия витала даже в Афганистане – пусть и неофициально, но идея бомбардировок подконтрольных моджахедам малонаселенных горных территорий у границы с Пакистаном была.

И на этом моменте я предлагаю вернуться к событиям сегодняшнего дня.

Идея «локального ядерного удара» плавно перекочевала из СССР в РФ. Это, в сущности, закономерно – у России огромная уязвимая территория, но слишком мало военных ресурсов для ее защиты. Откровенно говоря, российских вооруженных сил недостаточно даже для одновременного ведения двух масштабных локальных войн – и сейчас наступил именно такой момент уязвимости.

Большая часть наиболее боеспособных кадровых частей ВС РФ находится в Украине – нехватка пехотных подразделений вынуждает командование к переброске сил даже из взрывоопасных регионов навроде Карабаха и Таджикистана.

Очень соблазнительный момент, которым хочется воспользоваться, не так ли?

Судя по последним данным о наступлении азербайджанских войск в Нагорном Карабахе, в Баку также сочли, что это время новых возможностей. Российские войска при всем желании не смогут вести одновременно два конфликта в разных регионах – даже при условии начала мобилизации резервистов и массового призыва.

И здесь наступает другой соблазнительный момент – момент, которым хочется воспользоваться, чтобы применить на практике пару боеголовок, не так ли?

Объективно говоря, Москве был бы выгоден такой ход не только с точки зрения демонстрации силы, но и с точки зрения экономики. Азербайджан – один из ведущих поставщиков энергоносителей в Европу. Его физическое устранение поставит ЕС перед чрезвычайно непростым выбором – или идти на сделку с Москвой, или же падать в пропасть... тоже вместе с Москвой.

Впрочем, фактор демонстрации силы на низкосортном и малоинтересном миру региональном игроке тоже чрезвычайно важен. Иметь ядерное оружие и заявлять о готовности его применить – это одно. Пустить в ход... что ж, это кардинально меняет расклады, особенно на фоне активного интереса Польши к Калининграду, а Японии – к Курилам. Количество территориальных претензий к РФ будет лишь расти в геометрической прогрессии, и никакой конвенционной возможности отвечать на все эти угрозы Москва не имеет. Это важный момент, который является как слабостью, так и силой – ведь, в сущности, такие стратегические расклады убирают любые ограничения на применение российского ядерного арсенала.

Так что, статься, проснувшись в один из дней, вы можете с удивлением узнать, что Азербайджан стал первой жертвой атомного оружия в XXI веке.

Эпоха больших перемен, черт побери.

@atomiccherry 💯

Наблюдая за событиями прошедшего месяца, я в очередной раз хочу посетовать на отсутствие в России настоящей социологии.

Проблема в том, что по всем устоявшимся канонам стратегического планирования Российская Федерация – это страна т.н. «постгероического» типа, причем по всем признакам. В РФ небольшой процент молодежи и малое количество детей в семьях – такие общества считаются чрезвычайно уязвимыми для любых, даже самых незначительных военных потерь. В свое время, например, Израиль (считающийся сверхмилитаризованным государством) надломили совершенно смехотворные с военной точки зрения потери в Ливане – гибель чуть более сотни солдат вылилась во внутреполитический конфликт, напрямую повлиявший на армейские доктрины.

Из-за бурной реакции общества израильская армия стала избегать контактных боев, и, в целом, в последнее десятилетие ведет себя чрезвычайно пассивно.

Примерно таким образом постгероика выглядит на практике – и в России она формально тоже должна работать. Но не работает. Вообще.

Министерство обороны РФ официально заявило о потере 1351 солдата – по всем канонам жанра это должно было вызвать бурные протестные настроения, масштабные антивоенные акции, спровоцировать недоверие по отношению к правительству (именно такую реакцию мы могли наблюдать в США, Израиле, в свое время во Франции и т.д.). Но российское общество воспринимает такую информацию абсолютно спокойно – более того, оно выражает готовность даже к бóльшим жертвам.

Такой уровень стоицизма и принятия чрезвычайно необычен, тем более для постиндустриального общества, и, как я считаю, достоин полноценного социологического исследования. Моя личная гипотеза – это связано, во-первых, с высокой атомизацией российского социума (горизонтальные связи минимальны и семьи переживают горе от потери сына/мужа/отца в одиночестве). В обычное время это была его структурная слабость, в военное – неожиданное достоинство. Во-вторых, в России, как бы там ни было, высокий уровень смертности, особенно среди мужчин, которые часто умирают в более чем дееспособном возрасте. Это, по сути, привычная для общества картина. Мужской образ в России – образ во многом жертвенный, связанный с тяжелым изнашивающим организм трудом, который позволяет прокормить семью и дать ей шанс на лучшую жизнь.

С точки зрения военных аспектов это тоже положительное качество – выносливое общество, привыкшее к лишениям и трудностям, дает качественный человеческий материал для армии.

Словом, это чрезвычайно интересное и необычное сочетание факторов, которое ломает устоявшиеся стереотипы о «постгероике». Как показывает практика российских реалий, работают они далеко не везде – и эта ситуация однозначно требует более подробного и всестороннего изучения (в конечном итоге, государство, имеющее столь шикарный ресурс, должно понимать принцип его происхождения и уметь его правильно применять).

@atomiccherry 💯

Устойчивость, эффективность и жизнеспособность государства во многом определяются его способностью отбирать, анализировать и использовать информацию.

Но государственная машина не в состоянии самостоятельно обрабатывать огромные объемы поступающих данных. Британия и США осознали этот факт еще в преддверии Второй Мировой – и это послужило толчком к созданию ряда независимых аналитических центров. Союзникам необходимо было обеспечить интеллектуальное и информационное превосходство над странами Оси, сделав это в кратчайшие сроки и с максимальной эффективностью. Первоначальная затея привлечь к процессу кадровых военных быстро была отброшена – во-первых, это было нецелевое использование ценного человеческого ресурса, а во-вторых... из офицеров, как показывает историческая практика, выходят худшие военные аналитики.

Война быстро заставляет отбросывать ненужные условности – и англо-американские think tank начали формировать люди, казалось бы, далекие от военного ремесла. Это были инженеры, ученые, визионеры, историки и даже журналисты – единственным критерием отбора стала эффективность и нестандартность мышления. Анализу подвергалось буквально все: от оценки эффективности логистики и сбора разведданных до эффективности работы систем ПВО и камуфляжей ночных истребителей. Результаты были поразительны, и think tank стали незаменимым помощником западных госструктур – не обременные бюрократией, формализмом и требующие довольно скромных вложений, аналитические центры обеспечивали США и Британии колоссальное превосходство на протяжении всей Холодной войны. Работавшие в них исследователи опережали в эффективности своих коллег из оборонных ведомств – например, самые исчерпывающие данные по советской военно-морской стратегии обеспечили гражданские аналитики, не имеющие никакого доступа к закрытым разведывательным данным, в отличии от аналитиков ВМС США.

Про необходимость независимой аналитики в России говорят еще со времен СССР – но, к сожалению, никаких шагов к ее формированию мы не наблюдаем и по сей день, хотя очевидно, что это прекрасный практический опыт, который необходимо как можно скорее (тем более на фоне последних событий) принимать на вооружение. Аналитики не должны восприниматься так, как они воспринимаются государством сейчас – это не люди, которые покушаются на власть министерств или же ведомств, а люди, которые могут обеспечить им качественную информационную поддержку.

В свое время Британия столкнулась со схожей ситуацией (она, собственно, и подтолкнула два десятилетия спустя Лондон к формированию аналитических структур из гражданских исследователей). В 1915 году силы Антанты предприняли масштабную высадку в турецком Галлиполи, которая с первых же дней начала терпеть неудачи. Но британское правительство о таковых не знало – генералы, адмиралы и высшие офицеры, руководящие Дарданелльской операцией, всеми силами скрывали факт своего провала. Единственными людьми, готовыми говорить правду военному министру Китчинеру, оказались... журналисты. Впрочем, и этого оказалось мало – лондонская бюрократия воспринимала их критические отчеты, как панику и пораженчество, не желая вносить коррективы в планы операции или менять ее командный состав. Аргументы для того были те же, что слышатся и сейчас: «профессионалы на местах знают лучше, а вы пытаетесь делать нашу работу». Эта безжалостная слепота и гордыня стоила жизней тысяч солдат и стала причиной провала высадки. В конце концов, военное министерство было вынуждено внять сторонней критике и советам, и отвести войска. Это был горький, но отрезвляющий урок, который следует выучить и в России.

В противном случае свежая кровь раз за разом будет щедро орошать застарелые ошибки, которые можно было бы с легкостью избежать.

@atomiccherry 💯

Удар украинских штурмовых вертолетов по Белгороду и вчерашняя воздушная эвакуация раненых из Мариуполя – это весьма интересные акции с точки зрения технического анализа.

К ним необходимо добавить случаи с ударами по российским авиабазам под Ростовом и Таганрогом, а также ракетный удар по порту Бердянска – таким образом разрозненные, казалось бы, события складываются в единую картину.

Нужно понимать, что текущие боевые действия представляют собой бесценную кладезь данных о доктринах, организации и подготовке российской армии. Аналитики Североатлантического Альянса десятилетиями строили свои теории на основе боевого опыта армий, обучаемых советскими/российскими инструкторами (один из ярких примеров последних лет – Карабах, к которому мы еще вернемся), но ни разу не имели возможности воочию наблюдать настоящую крупномасштабную войну с участием самих ВС РФ.

Перечисленные выше акции (удары и эвакуации) объективно имеют не столь уж большое военное значение, но дают исчерпывающие данные о технических и организационных проблемах российского ПВО. По сути, система тестируется на наличие еще советских «болевых точек», как, например, низковысотные прорывы, громоздкая и неэффективная цепочка командования, отсутствие координации между ПВО и другими родами войск, недостатки радиокомандных систем наведения, отсутствие самолетов ДРЛОиУ и т.д.

Как я писал ранее, российские вооруженные силы так и не смогли изжить ряд «наследственных» проблем, доставшихся им от позднесоветской армии. Более того, все современные российские программы перевооружений и доктринальные разработки являются практически не измененными советскими наработками середины 80-ых годов. И это проблема – ибо предсказуемость, как известно, является уязвимостью.

Эти же выводы в полной мере касаются и сухопутных войск. И в ходе боев в Нагорном Карабахе, и в ходе текущей кампании в Украине мы видим противостояние западной и позднесоветской военных систем. Как азербайджанская, так и украинская армия использовали доктрины блока НАТО, разработанные еще в начале 80-ых годов – сверхцентрализации и избыточной огневой мощи противопоставлена агрессивная тактика компактных и хорошо оснащенных подразделений, в полной мере опирающихся на качественную связь, разведку и мобильность.

По сути, для борьбы с российской армией (и ее ответвлениями в лице армянской) не понадобилось никаких новых теоретических или же практических наработок – за прошедшие десятилетия она не претерпела серьезных изменений в лучшую сторону. В какой-то мере ВС РФ еще сложнее противостоять западным доктринам, чем Советской Армии: они значительно убавили в численности и серьезно потеряли в техническом обеспечении – например, в средствах разведки.

Так что размышляя об ударах по российской территории, нужно понимать, что это своего рода натурные эксперименты с активным участием радиоэлектронной и спутниковой разведки Альянса, которая тестирует работоспособность российского ПВО. Происходящие в ходе этих операций происшествия недостаточно обширны, чтобы спровоцировать какие-либо структурные изменения в ВС РФ, но дают специалистам исчерпывающие данные для технического анализа.

@atomiccherry 💯

ВСУ начали активно применять британские ЗРК Starstreak. К сожалению, на фоне этого события я в очередной раз хочу констатировать невероятно низкий уровень российской «военной аналитики» – после известий об отправке этого комплекса в Украину ряд личностей, претендующих на звание «экспертов» активно муссировал тему того, что Starstreak пригоден лишь для «ударов по дирижаблям».

Увы, эти два дня показали, что данный ЗРК может успешно поражать ударные вертолеты и низколетящие самолеты (для чего он и создавался) – были подбиты российский вертолет Ми-28 и истребитель-бомбардировщик Су-35С. В обоих случаях имеется фотофиксация, потеря Ми-28 уже признана российской стороной. По заявлениям украинской стороны, оба летательных аппарата поражены именно Starstreak (в первом случае подтверждено в т.ч. международной прессой).

Думаю, следует разобраться, почему Starstreak – это опасное оружие, которое нельзя недооценивать.

➖ Во-первых, оператор данного комплекса осуществляет поиск и первичное наведение на цель через тепловизор. Пилот не получает никаких данных о том, что он обнаружен, в отличии от комплексов навроде «Иглы» или же «Stinger».
➖ Во-вторых, ракеты комплекса управляются по принципу «лазерной тропы» – оператору необходимо «вести ее до цели», в чем ему помогает автоприцел комплекса.
➖ В-третьих, ракеты данного ЗРК обладают чрезвычайно высокой скоростью в районе 3-4 Махов – временной промежуток между захватом цели и ее поражением занимает считанные мгновения (тем более что речь идет о максимум 7 км – это порог данного комплекса).
➖ В-четвертых, он был сделан специально для поражения советских/российских летательных аппаратов и рассчитан на поражение авиационной техники, оснащенной бронированием (речь идет о штурмовиках или же штурмовых вертолетах, конечно) – боевая часть ракеты представляет из себя три вольфрамовых дротика с детонаторами замедленного действия.

Поражающие элементы проникают внутрь летательного аппарата, и только после этого детонируют. Это хорошо заметно на вчерашней записи с поражением Ми-28 – вертолет буквально рассекло на две части после попадания вольфрамовых дротиков.

Почему все эти, в сущности, общедоступные данные не были проанализированы людьми, которые получают за свою «аналитическую» деятельность немалые гонорары – вопрос открытый. Впрочем, оставим лирику.

Истинная проблема состоит в том, что Европа продолжает наращивать поставки вооружений, в том числе и противовоздушных – пока, безусловно, речь идет о ПВО ближнего радиуса действия, но номенклатура стремительно расширяется. В данный момент речь идет о поставках малокалиберных зенитных орудиях (нужно учитывать, что они практически 100% будут идти в комплекте со снарядами, оснащенными программируемыми взрывателями), комплектах радарных станций разных типов, а также о наращивании поставок ПЗРК.

Вполне очевидно, что спустя некоторое время начнутся поставки и более серьезных ЗРК – при текущей интенсивности боевых действий украинские дивизионы ПВО ориентировочно в течение 1,5-2 месяцев исчерпают большую часть запасов зенитных ракет и запчастей, а также потеряют ~ 60-65% своего довоенного состава. В связи с этим, думаю, стоит ожидать и прибытия на театр боевых действий западных комплексов ПВО малой и средней дальности.

Этот фактор может внести серьезные коррективы в ход войны – российские ВКС не имеют опыта противодействия западным системам ПВО (в СССР он в последний раз как таковой был в 1983 году и, конечно, ныне совершенно неактуален), и таковой в целом исчисляется исключительно работой против советских ЗРК, используемых в конфликтах на постсоветском пространстве. Как-либо смягчить последствия такого сценария может лишь качественная теоретическая проработка вопроса, которую, конечно, необходимо проводить заранее, не ожидая факта поставок и появления первых боевых потерь.

@atomiccherry 💯

Своего рода ажиотаж вызвала новость о поставке Великобританией противокорабельных ракет для обороны Одессы.

С началом боевых действий господство Черноморского флота РФ в регионе никак не оспаривалось по причине отсутствия у Украины каких-либо противокорабельных вооружений, а ВМСУ, в свою очередь, были представлены в основном небольшими патрульными судами. Лондон же решил сломать уже устоявшиеся, как казалось, правила военной игры с целью полностого изменения стратегической обстановки в Южной Украине.

Перед нами разворачивается весьма любопытная картина, и она однозначно требует внимания.

Начать стоит с простых вопросов – о каких конкретно ПКР идет речь? Российские и украинские журналисты пустили слух о поставках ракет «Гарпун», что, конечно же, не может соответствовать реальности – это ПКР воздушного/морского базирования, а экземпляры наземных пусковых установок для нее существовали исключительно в Дании и довольно давно сняты с вооружения. Кроме того, Британия не давала никаких конкретных данных по типам ракеты – в заявлении говорилось, что Лондон желает купить комплексы конкретно для Украины. С учётом таких вводных имеет смысл ориентироваться на норвежские ПКР NSM, которые выпускаются в том числе в варианте с наземными пусковыми установками – кроме того, данные ракеты стоят на вооружении Войска Польского. Это означает, что их можно перекупить (а не делать производственный заказ, что займет довольно много времени), и практически без заминок поставить для нужд ВСУ.

Есть и другой, не менее важный аспект – целеуказание (да, ракеты сами «куда-то вон туда» не летают – их необходимо навести). В данном случае Британия имеет заранее подготовленные активы – в Черном море на постоянной основе действуют самолёты-разведчики стран Североатлантического Альянса, которые могут обеспечивать ЦУ и наводить ПКР на суда ЧФ РФ.

Стоит признать, что с точки зрения стратегии это чрезвычайно умный и взвешенный ход: сам факт вероятности ракетного удара резко сузит операционные возможности ЧФ РФ. Корабль – чрезвычайно дорогостоящая боевая единица, а в реалиях Российской Федерации – штучная и дефицитная. В свою очередь, Одесса при таком варианте развития событий станет одной из самых приоритетных целей в регионе – значительная часть российских разведывательных ресурсов будет брошена на поиск противокорабельных комплексов и, соответственно, на их подавление, что неизбежно скажется на других участках театра боевых действий.

Кроме того, Одесса станет своего рода «губкой», которая будет поглощать российские ракетные удары – для этого, в свою очередь, британцами анонсированы поставки радарных систем и комплексов ПВО малой дальности. Их задачей станет перехват российских крылатых ракет – также довольно иссякающего актива на фоне затянувшихся боевых действий.

Помимо прочего, такая картина благотворно сказывается на наступательном потенциале украинских сухопутных сил, которые сейчас действуют в Херсонской области, используя Николаев в качестве оперативной базы и логистического хаба. Для их нужд страны Альянса поставляют тактический транспорт, скорострельные зенитные орудия, переносные зенитно-ракетные комплексы, противотанковое вооружение, буксируемые минометы. Это идеальный комплект вооружений для сил ВСУ, которые проводят наступательные операции с опорой на компактные высокомобильные подразделения.

Подобные поставки также просчитаны наперед – лучшим методом купирования озвученной выше наступательной тактики являются удары с воздуха. Идеально для того подошли бы ударные БПЛА, но таковые в РФ отсутствуют – а в их отсутствие, соответственно, будут применяться ударные вертолеты и штурмовики, вынужденные действовать под огнем зениток, использующих снаряды с программируемыми взрывателями, а также комплексов Starstreak и Stinger.

Весь этот комплекс действий – ничто иное как результат качественной аналитики и работы разведки НАТО. Эффективное использование интеллектуальных ресурсов, позволяющее при минимальном уровне вмешательства изменять картину на целом театре боевых действий.

Именно так и выглядит современная война.

@atomiccherry 💯

Дабы постараться осветить стратегические расклады относительно обеих сторон, я подготовил текст по перспективам военной кампании ВС РФ на юге Украины.

Боевые действия, что очевидно, постепенно смещаются в юго-восточные регионы страны, и война постепенно теряет изначальный налет политизированности – решения ВС РФ все чаще диктуются стратегической обстановкой. Очевидная нехватка сил и ресурсов заставляет командование концентрировать войска в наиболее перспективном направлении, и таковым является именно Южная Украина.

Открытая степная местность, позволяющая активно задействовать авиацию, практически не затронутая боями инфрастуктура и обширная поддержка со стороны флота делают юг идеальным плацдармом для будущего наступления. Подобные планы отвечают интересам как российской «партии войны», так и «партии мира» – если первой юг важен с точки зрения оперативно-стратегической ценности, то второй – в качестве «разменной монеты» для переговоров с Киевом.

Контроль над Южной Украиной – это обеспечение сухопутного коридора в Крым, а также точка давления на жизненно важные объекты украинской экономики – черноморские порты, через которые отправляется на экспорт львиная доля сельскохозяйственной и металлургической продукции. В военном отношении это важный плацдарм, угрожающий флангам и тылам ОТГ ВСУ «Восток», находящейся на Донбассе, а также потенциальная возможность выхода к Приднестровью и находящимся там обширным запасам советского военного имущества.

Все стороны конфликта – от военных блока НАТО и генералов ВСУ до российского Генштаба – отдают себе отчет о раскладе сил и пытаются спутать противнику карты. Европа стремительно накачивает ВСУ наступательными вооружениями, стремясь купировать южный плацдарм до того, как ВС РФ сконцентрируют в регионе достаточное количество войск. Москва же, в свою очередь, стягивает резервы со всех направлений – наступательный потенциал российской армии по-прежнему колоссален, но ей требуется время на перегруппировку.

Кампания в Южной Украине, без сомнения, определит дальнейший ход войны. В этом тексте будут рассмотрены следующие вопросы:

➖ военные и логистические преимущества ВС РФ в случае старта наступательной операции в южных областях;
➖ краткий обзор технических и организационных проблем российской армии при проведении операций в городской среде;
➖ альтернативный вариант развития событий в случае заключения мирного договора.

❗️Продолжение на Boosty

@atomiccherry 💯

Очень часто всплывает интересный вопрос – как Украина доставляет тысячи тонн снаряжения и оружия до зон боевых действий?

Многие находят на него простые ответы в духе «российское руководство просто не хочет...», но очевидно, что дело не в этом. Это хорошо проработанная система военной логистики, которая создавалась с опорой на фактор российского превосходства в воздухе и огневых средствах.

Каждый день в Польшу доставляется от 8 до 10 самолётов с военным имуществом, предназначенным Украине – а дальше происходит магия асимметричной войны. Вопреки всем ожиданиям, никто не формирует колонны армейских грузовиков, растянутые на сотни метров, которые с установленной заранее скоростью идут под конвоем военной полиции.

Отнюдь, все куда проще.

К доставке грузов привлекается невоенный малогабаритный грузовой транспорт: микроавтобусы, малотоннажки, полуторатонники. Это машины, которые легко теряются в исполинском грузопотоке между Польшей и Украиной, смешиваясь с колоннами беженцев, снабженцев, Красного Креста и так далее. Подобным образом неприметный транспорт курсирует по всей стране, доставляя снаряжение, оружие и боеприпасы даже непосредственно в зоны боевых действий (довольно примечательный случай был в Харькове, когда украинские волонтеры прямо в разгар первого штурма города доставили партию ПЗРК Stinger и ПТРК NLAW).

Отслеживать подобные поставки просто-напросто невозможно – с подобной задачей на куда меньшей территории Сектора Газа не справляется даже технически развитый Израиль с его колоссальной агентурой, средствами радиотехнической и воздушной разведки. Для Российской Федерации ситуация выглядит еще сложнее – Москва может привлечь для отслеживания поставок исключительно спутники оптической разведки, которых у РФ всего 2 (предположительно, есть еще 1 экспериментальный). Большую пользу могла бы принести и агентурная разведка, но, думаю, в свете последних событий говорить о российской агентуре в Украине просто-напросто неприлично.

Это вновь наталкивает на рассуждения о стратегии и анализе: да, у Москвы есть колоссальная огневая мощь, которая может поражать цели даже на польско-украинской границе, но она жестко ограничена в средствах разведки и целеуказания. Уничтожить одинокую колонну военных грузовиков километровой длины РФ вполне может, и все это отлично осознают.

Но стоит рассредоточить военные поставки, маскируя их в гражданском грузопотоке, и огневая мощь теряет свое значение. Она не может влиять на логистику противника – этот фактор становится ограничением на стратегическом уровне для одной стороны, и залогом успеха – для другой.

Это чрезвычайно ценный урок того, как более осведомленная, умеющая качественно работать с информацией ассиметричная структура может эффективно противодействовать структуре жестко вертикальной, пусть и обладающей некими ярко выраженными военными преимуществами.

Отдельно отмечу, что Украина на протяжении 8 лет не просто прорабатывала свою логистическую систему в теории, но и собирала для этого мотивированный и подготовленный человеческий ресурс в виде десятков тысяч волонтеров. Важно понимать, что волонтеры – это ключевой персонал всех операций по доставке грузов; с одной стороны, они безупречно надежны и лояльны, с другой – они снимают нагрузку с украинских силовых и государственных структур, которые без наличия добровольцев-снабженцев были бы вынуждены привлекать армию, полицию или же некие иные силы, более необходимые в зоне боевых действий или тылу.

Не менее ценный урок, демонстрирующий, сколь важно государству уметь работать и взаимодействовать с гражданами вне жесткой вертикали власти.

Продолжение ниже...

@atomiccherry 💯

Начало выше...

Намного интереснее, как будут происходить поставки тяжелой техники, артиллерии, ракетных вооружений.

Стоит понимать, что ключевым фактором маскировки украинского военного грузопотока является его рассредоточение, а не использование гражданского транспорта. Вторым ключевым фактором выступают крайне ограниченные технические возможности российской разведки, которая физически не имеет возможности контролировать украино-польскую границу даже на отдельно взятых ее участках.

Доставка тяжелых вооружений будет происходить по абсолютно той же схеме, разве что вместо дорог общего пользования будут использоваться проселочные; какая-то техника будет маскироваться под гражданский транспорт (имея спутник с качеством оптики уровня 80-ых годов, вы при всем желании не сможете понять, идет ли по трассе БРК/комплекс ПВО или же грузовик – а незначительная визуальная маскировка вроде синего/белого тента поможет отбить любые сомнения).

Украинцы активно используют преимущество ночного времени суток, перебрасывая после захода солнца даже крупные войсковые соединения в зонах боевых действий – а перемещение по глубокому тылу рассредоточенных и компактных колонн техники не привлечет ровным счетом никакого внимания. Конечно, рядом с линией фронта передвижения осуществлять будет сложнее (во-первых, там действует российская воздушная разведка, во-вторых небольшой гражданский транспортный поток), но безопасно доставить до условной Одессы и Николаева системы противовоздушной обороны или противокорабельное вооружение вполне реально.

Эта схема уже обкатана на поставках ударных БПЛА – на весьма, отмечу, крупногабаритном грузе.

Стоит отдельно сказать и о том, что децентрализация снабжения и отказ от использования основных транспортных артерий для доставки не только военных грузов, но и проведения наступательных операций – это тема, десятилетиями исследуемая и тщательно прорабатываемая во всех передовых армиях мира (США, Израиль, Британия).
Имея современные средства разведки, обнаруживать и уничтожать крупные скопления техники, которые организованно продвигаются по ключевым трассам – задача откровенно тривиальная.

Западные военные уставы вообще отвергают использование любых крупных трасс, которые находятся ближе, чем в 200-300 км от линии фронта – это слишком предсказуемый и очевидный ход. Противнику достаточно сконцентрировать свои средства разведки и целеуказания на подобных ключевых транспортных артериях, что автоматически ставит под удар подходящие резервы и логистические колонны.

@atomiccherry 💯

Дополнение: у российской армии был очень интересный ход в самом начале военной кампании. Речь идет о наступлении на Киев через территорию Чернобыля – это весьма нестандартное решение, благодаря которому войска не были привязаны к ключевым транспортным артериям.

Реализовать его, впрочем, в полной мере не вышло из-за того, что армия оперировала чрезвычайно большими соединениями (да, это как раз про километровые колонны), которые, судя по всему, практически не координировали свои действия.

Но ход был интересный. Есть, над чем подумать.

P.S.: задумка с использованием Чернобыля в качестве оперативной базы тоже была весьма недурна – никто не будет наносить удар даже по крупным скоплениям войск, имея угрозу повреждения объекта «Укрытие» или других энергоблоков атомной электростанции. Другой вопрос, что ее организацией должны были заниматься специально подготовленные для того части (войск РХБЗ), понимающие, как действовать в столь сложных условиях.

@atomiccherry 💯