Страсть сколько политиков нынче развелось!

Антон Чехов. 25 декабря, 1883 год.

О себе. Живу в холоде или в дыму: на выбор. Когда мороз (как сейчас) предпо­читаю — дым. Руки совсем обгорели: сгорел весь верхний слой кожи, п. ч. тяги нет, уголь непрерывно гаснет и приходится сверху пихать щепки, — таково устройство, вернее — расстройство. Но скоро весна и, будем надеяться, худ­шее — позади. Первую зиму — за всю жизнь, кажется — ничего не пишу, т. е. — ничего нового. Есть этому ряд причин, основная: à quoi bon? 
 
 Пробую жить как все, но — плохо удается, что-то грызет. Конечно — запишу, но пока нет мужества, да м. б. уж и времени — начинать: подымать которую гору?? Почти все время уходит на быт, раньше все-таки немножко легче было. Есть скром­ные радости: под нашими окнами разбивают сквер, весь путь от метро к нам осветили верхними фонарями, вообще — на улице лучше, чем дома. Но — будет об этом и, в частности, обо мне.

Марина Цветаева. Из письма Ариадне Берг. 15 февраля, 1938 года.

Если я закончу всю работу.... 
 
и если закончу удачно, я вернусь в Петер­бург осенью. В противном случае мне надо будет волей-неволей оставаться за гра­ницей. Мы живем как затворники, никаких развлечений; ничего, кроме тоски и скуки. Без работы и взаправду можно было бы сойти с ума от скуки. Счастье еще, что становится теплее. К середине дня температура доходит до +10° по Реомюру.
 
Но о том, как мы страдали от холода зимой, проживи я до 100 лет, не буду вспоминать без дрожи.
Дорогой мой Степан Дмитриевич, проезжать страну в качестве путешественника — совсем другое дело, чем в ней жить».

Федор Достоевский. Из письма Степану Яновскому. Женева, 21–22 февраля, 1868 года.

Градус Реомюра (°R) - единица измерения температуры, в которой температура замерзания и кипения воды приняты за 0 и 80 градусов, соответственно. Предложен в 1730 году Р.А Реомюром.

Не совсем понимаю почему после каждого поста отписываются люди 😔 Это очень демотивирует....

Все мысли, какие приходят в голову, вялы, бесцветны, бессодержа­тельны, — мышление не доставляет, как прежде, удовольствия… Хорошая книга не радует, да и забыл я, какую книгу называл прежде хорошей. Раньше, когда находили на меня такие настроения, я их ути­лизировал, извлекал из них наслаждение, — я носился с ними, гордился, миндальничал, а теперь — просто бессилие и больше ничего. Вот даже дневника не могу вести.

Взял Некрасова. Хромые, неуклюжие стихи, какой черт стихи, — газетные фельетоны!

Идти на улицу, лужи, холодно, не к кому, рожа расцарапана…
     <…> На небе вызвездило, ветер большой. Это хорошо. Иначе — туман и гниль. А ведь ей-богу мой дневник похож на дневник лавочника. Какие-то метеорологические заметки, внешняя мелочь…

     Ну так что ж? Природой я всегда интересовался (не с эстетической точки зренья, а скорее с утилитарной), а мелочи мне теперь на руку. Довольно я с „крупным“ поинститутничал».

Корней Чуковский. Из дневника. 27 февраля, 1901 года.

Миндальничать - притворно нежничать, быть излишне сентиментальным, говорить слащаво.

Слушал политические рассуждения, споры, осуждение, и вышел в другую комнату, где с гитарой пели и смеялись.
Лев Толстой. 21 января, 1905г.

В тысячный раз пришло в голову: да, да, все это только комедия — большевицкие деяния. Ни разу за все четыре года не потрудились даже видимости сделать серьезности — все с такой цинической топорностью, которая совершенно неправдоподобна.
Иван Бунин. 28 ноября, 1921 года.

Что такое употребление одурманивающих веществ – водки, вина, пива, гашиша, опиума, табака и других менее распространенных: эфира, морфина, мухомора? Отчего оно началось и так быстро распространилось и распространяется между всякого рода людьми, дикими и цивилизованными одинаково? Что такое значит то, что везде, где только не водка, вино, пиво, там опиум или гашиш, мухомор и другие, и табак везде? Зачем людям нужно одурманиваться?

Лев Толстой. 10 июня, 1890 год.

Милый Леонид Федорович, из Вашего письма ко мне заключил, что Вы и хотите приехать в Париж, и немножко побаиваетесь: как я, мол, там устроюсь, как буду обходиться без языка и пр. 

Заключение мое, может быть и неправильно, но все-таки хочу Вам сказать: не бойтесь!

Язык — вздор, множество не знающих его все-таки устроились в Париже, работают и т. д. Устроитесь и Вы, работу тоже найдете, надеюсь, — мы, по крайней мере, приложим к тому все усилия.

А главное — в молодости все полезно, даже всякие передряги. В молодости нужно рисковать.

Иван Бунин. Из письма Леониду Зурову. 2 октября, 1929 года.

Брат! я не уныл и не пал духом. Жизнь везде жизнь, жизнь в нас самих, а не во внешнем. Подле меня будут люди, и быть человеком между людьми и остаться им навсегда, в каких бы то ни было несчастьях, не уныть и не упасть - вот в чём наша жизнь, в чём задача её.

Достоевский. Из письма брату Михаилу. 22 декабря, 1849 года.

Лежал, читал, потом посмотрел на Эстерель, на его хребты в солнечной дымке.... Боже мой, ведь буквально, буквально было все это и при римлянах! Для этого Эстереля и еще тысяча лет ровно ничего, а для меня еще год долой со счета - истинный ужас.
И чувство это еще ужаснее от того, что я так бесконечно счастлив, что Бог дал мне жить среди этой красоты. Кто же знает, не последнее ли это мое лето не только здесь, но и вообще на земле.
Иван Бунин. 1 июня, 1924г.

Федя, по обыкновению, говорил с ним (с Тургеневым) несколько резко, например советовал ему купить себе телескоп в Париже, и так как он далеко живет от России, то наводить телескоп и смотреть, что там происходит, иначе он ничего в ней не поймет, Тургенев объявил, что он, Тургенев, реалист, но Федя говорил, что это ему только так кажется.
Когда Федя сказал, что он в немцах только и заметил, что тупость, да кроме того, очень часто обман, Тургенев ужасно как этим обиделся и объявил, что этим Федя его кровно оскорбил, потому что он сделался немцем, что он вовсе не русский, а немец.
Анна Григорьевна Достоевская. 10 июля (28 июня), 1867г.

Анна Григорьевна Достоевская. 1878 год.

Вторая жена Федора Достоевского. С 1867 года. Мать его детей. Известна как издательница и публикатор творческого наследия своего мужа, библиограф и автор ценных воспоминаний.

Один желудок работает, для него одного живут.

Лев Толстой. 26 июня, 1884 г.

Я человек несерьезный.
Антон Чехов. 10 июля,1898 год.

Время идет быстро, мои силы ограничены, офис — это ужас, в квартире всегда шумно. И если нельзя просто жить по-человечески, то нужно учиться маневрировать.

Франц Кафка. 1912г

Воскресенье сделаю днем зарубежных писателей.