[ #тихониверс ]
Поверят ли они его чудесным рассказам, когда он вернётся домой, или будут качать головами и приговаривать, что от чрезмерно разыгравшегося воображения он
в конце концов лишился рассудка?
ᵗʰᵉ ᵖʳᶤᶰᶜᵉ ᵃᶰᵈ ᵗʰᵉ ᵖᵃᵘᵖᵉʳ
Поверят ли они его чудесным рассказам, когда он вернётся домой, или будут качать головами и приговаривать, что от чрезмерно разыгравшегося воображения он
в конце концов лишился рассудка?
ᵗʰᵉ ᵖʳᶤᶰᶜᵉ ᵃᶰᵈ ᵗʰᵉ ᵖᵃᵘᵖᵉʳ
Спокойной ночи от шустьяковых, где Илья скучает в ночное дежурство, а к нему внезапно заваливается Макс, прилетевший пораньше, с роллами и безалкогольным пивом («Илюш, угомонись, ты на работе»), и Илья чувствует себя самым счастливым, развалившись на Максе и жуя любимую филадельфию
animation.gif
11.6 MB
Если вы любите гифки так же, как люблю их я, то советую обязательно заглянуть в комментарии✨️
[ #фильцовы ]
Макс едва ли не присвистнул, глядя на новое письмо от шефа. Последняя неделя обещала быть скучной, новых сенсаций не предвещало, все грязное белье уже вывернуто, оставалось только ждать грядущего чемпионата. И тут попался такой джекпот.
«Красный ястреб», команда из глубины Оренбургской области, разношёрстная, но сумевшая пробиться в премьер-лигу. А ещё их тренером назначили женщину, что уже вызвало полный разнос в прессе. Но Максу было интересно далеко не это. Он рассматривал фото в письме и пытался подавить вырывающуюся улыбку. Почти не поменялся, взгляд какой-то более надменный только стал, всё такой же красивый и до последней чёрточки знакомый и незнакомый одновременно. Фил Никитин, местная звезда, и, по слухам, именно он должен был стать тренером, а не эта Елена.
Макс, не думая, ввёл контакт директора и уже почти набросал в голове, как он вернётся в родные края, как соберёт всю информацию. Единственное, что не мог уложить — как снова встретиться с Филом после стольких лет молчания.
***
Кольцов толком не был на родине уже лет пять, прилетал на выходные изредка, совсем сроднился с Москвой, с её бешеным ритмом. Теперь же ему предстояло пробыть здесь аж две недели, мама уже чуть ли не поляну готовила к его приезду. Макс вышел из аэропорта и выдохнул, напоминая себе, что это не отдых, а всё ещё работа, и полноценный чилл с расслабоном устроить никак не получится. Но Макс будет не Максом, если не попытается.
Пока ехал на такси, разглядывал такие изменившиеся улицы, вспоминал, где проводил юность, где первый раз пробовал целоваться и курить. И главное — кто потом был с ним.
Фил снова красовался, вставая удобнее не для того, чтобы ударить по мячу, а чтобы выпендриться. Макс на его финты только глаза закатывал, допивая уже вторую бутылку пива. Надо было подождать, конечно, пока Никитин натренируется себе, но его успело заебать всё, учеба в МГУ сахаром не оказалось, Москва приняла жестко, и дома тогда он ощущал себя спокойнее. А ещё с Филом.
Первый, второй, третий мячи летели в ворота, а тот все не собирался угомониться, радовался как ребёнок. Макс всё смотрел и не мог уложить в мыслях, как ему нравится наблюдать за таким счастливым Филом. Подтекста никакого не было, он просто наслаждался видом. И ответным жгучим взглядом Фила из-под ресниц. Почему они потом сидели в обнимку на трибунах и целовались, он не понимал. Как и то, что они лежали рядом в комнате Никитина, на узкой кровати, и чувствовали каждый вздох друг друга, каждое резкое движение навстречу, каждое касание. Какими мягкими и податливыми были губы, как слышал рваные стоны под собой. Всё это хотелось убрать в коробку и хранить до конца дней, вспоминая с широченной улыбкой.
***
Макс решил оставить беседу с Филом напоследок. За неделю он успел узнать поближе команду, запечатлеть их игру (Фила на тренировках не было, парни отвечали уклончиво, то ли опять с коленом проблемы, то ли уехал куда-то, то ли еще чем-то занят), пообщаться с Еленой (Макс честно пытался засунуть предрассудки о женщине-тренере куда подальше), с Антоном (и украдкой расспросил его про Фила, тот отвечал, сдерживая улыбку). С макбуком он не расставался, материала уже хватало на парочку статей и громких заголовков.
Руки дрожали, Макс нервно курил, пока ждал окончания тренировки. Сегодня Никитин наконец вернулся, вёл себя на поле словно он пуп земли, но вместе с тем орал верные вещи, если верить познаниям Макса в футболе (работа и не тому научит). Он машинально поздоровался с командой, снова задумался и не сразу заметил насмешливый оценивающий взгляд напротив. Фил вроде бы улыбался, а вроде через секунду с щекой Макса встретится крепкий кулак.
— И что это такую кралю занесло в нашу скромную обитель?
Дурак. Как был дураком, так им и остался.
— К тебе приехал, — Макс не остался в долгу и вернул улыбку, стараясь откровенно не разглядывать Фила. На голове мокрое взъерошенное нечто, даже брови чуть потрепались, форменная футболка где-то прилипала к телу, глаза все ещё горели в запале. Мысленно Макс снова очутился на том самом стадионе, где они впервые поцеловались.
Макс едва ли не присвистнул, глядя на новое письмо от шефа. Последняя неделя обещала быть скучной, новых сенсаций не предвещало, все грязное белье уже вывернуто, оставалось только ждать грядущего чемпионата. И тут попался такой джекпот.
«Красный ястреб», команда из глубины Оренбургской области, разношёрстная, но сумевшая пробиться в премьер-лигу. А ещё их тренером назначили женщину, что уже вызвало полный разнос в прессе. Но Максу было интересно далеко не это. Он рассматривал фото в письме и пытался подавить вырывающуюся улыбку. Почти не поменялся, взгляд какой-то более надменный только стал, всё такой же красивый и до последней чёрточки знакомый и незнакомый одновременно. Фил Никитин, местная звезда, и, по слухам, именно он должен был стать тренером, а не эта Елена.
Макс, не думая, ввёл контакт директора и уже почти набросал в голове, как он вернётся в родные края, как соберёт всю информацию. Единственное, что не мог уложить — как снова встретиться с Филом после стольких лет молчания.
***
Кольцов толком не был на родине уже лет пять, прилетал на выходные изредка, совсем сроднился с Москвой, с её бешеным ритмом. Теперь же ему предстояло пробыть здесь аж две недели, мама уже чуть ли не поляну готовила к его приезду. Макс вышел из аэропорта и выдохнул, напоминая себе, что это не отдых, а всё ещё работа, и полноценный чилл с расслабоном устроить никак не получится. Но Макс будет не Максом, если не попытается.
Пока ехал на такси, разглядывал такие изменившиеся улицы, вспоминал, где проводил юность, где первый раз пробовал целоваться и курить. И главное — кто потом был с ним.
Фил снова красовался, вставая удобнее не для того, чтобы ударить по мячу, а чтобы выпендриться. Макс на его финты только глаза закатывал, допивая уже вторую бутылку пива. Надо было подождать, конечно, пока Никитин натренируется себе, но его успело заебать всё, учеба в МГУ сахаром не оказалось, Москва приняла жестко, и дома тогда он ощущал себя спокойнее. А ещё с Филом.
Первый, второй, третий мячи летели в ворота, а тот все не собирался угомониться, радовался как ребёнок. Макс всё смотрел и не мог уложить в мыслях, как ему нравится наблюдать за таким счастливым Филом. Подтекста никакого не было, он просто наслаждался видом. И ответным жгучим взглядом Фила из-под ресниц. Почему они потом сидели в обнимку на трибунах и целовались, он не понимал. Как и то, что они лежали рядом в комнате Никитина, на узкой кровати, и чувствовали каждый вздох друг друга, каждое резкое движение навстречу, каждое касание. Какими мягкими и податливыми были губы, как слышал рваные стоны под собой. Всё это хотелось убрать в коробку и хранить до конца дней, вспоминая с широченной улыбкой.
***
Макс решил оставить беседу с Филом напоследок. За неделю он успел узнать поближе команду, запечатлеть их игру (Фила на тренировках не было, парни отвечали уклончиво, то ли опять с коленом проблемы, то ли уехал куда-то, то ли еще чем-то занят), пообщаться с Еленой (Макс честно пытался засунуть предрассудки о женщине-тренере куда подальше), с Антоном (и украдкой расспросил его про Фила, тот отвечал, сдерживая улыбку). С макбуком он не расставался, материала уже хватало на парочку статей и громких заголовков.
Руки дрожали, Макс нервно курил, пока ждал окончания тренировки. Сегодня Никитин наконец вернулся, вёл себя на поле словно он пуп земли, но вместе с тем орал верные вещи, если верить познаниям Макса в футболе (работа и не тому научит). Он машинально поздоровался с командой, снова задумался и не сразу заметил насмешливый оценивающий взгляд напротив. Фил вроде бы улыбался, а вроде через секунду с щекой Макса встретится крепкий кулак.
— И что это такую кралю занесло в нашу скромную обитель?
Дурак. Как был дураком, так им и остался.
— К тебе приехал, — Макс не остался в долгу и вернул улыбку, стараясь откровенно не разглядывать Фила. На голове мокрое взъерошенное нечто, даже брови чуть потрепались, форменная футболка где-то прилипала к телу, глаза все ещё горели в запале. Мысленно Макс снова очутился на том самом стадионе, где они впервые поцеловались.
Надо же, толком и не вспоминал об этом много лет, стоило лишь один раз увидеть, чтобы всё пошло к чертям.
— Я должен радоваться что ли? — Никитин как ни в чем не бывало двинулся к раздевалке, а Макса магнитом потянуло следом. Даже тут ничего не изменилось, почти те же шкафчики в первом ряду, которые почему-то до сих пор не заменили, кубки и медали над дверью, стены с обшарпанной краской по углам. Только Фил и Макс поменялись, уже не бешеные студенты с кучей амбиций и стремлений.
Фил спокойно стянул с себя потную футболку, присел на лавочку, чтобы разуться, а Макс всё стоял и смотрел. Чувствовал себя полным идиотом, на запретное позарившимся.
— Так и будешь стоять, да? — Фил уже разделся до трусов, а в глазах мелькали озорные искорки. Макс подошёл ближе, привычно опустив голову и разглядывая, запоминая каждую черточку этого лица, расплывшегося в ехидной ухмылке.
— А что ты хочешь, чтобы я сделал? — Фил даже не вздрогнул от прикосновения к голому предплечью и продолжал буравить Макса взглядом. Кольцов до сих пор помнил, что он означал. Фил так смотрел на него, когда хотел быть ближе, хотел дышать одним воздухом и чувствовать тепло чужого тела.
Никитин не выдержал первым и, обхватив ладонью шею Макса, притянул его ниже для поцелуя. Дикого, кусачего, без капли какой-либо нежности. А Максу это и нужно было. На время вернуться в прошлое и запомнить всё до последнего рваного вздоха в губы и прикосновения до синяков.
Фил неожиданно оторвался от него и уткнулся в плечо, тяжело дыша. Макс осторожно обхватил его за плечи и почти вжал в себя.
— А зайдёт кто?
— Не зайдёт. Я дверь запер.
— И когда успел?
Дурацкое тепло заполонило всю грудь, и первая мысль безудержно потрахаться хоть на лавочке, хоть у стены, хоть на полу сменилась тягучей нежностью и желанием хоть сейчас сделать всё правильно.
— Я скучал, — эти слова вырвались против воли Макса, и он почти пожалел, что сказал это вслух, пока не услышал глухой смешок и не ощутил невесомое прикосновение губ к плечу, скрытому тонкой тканью футболки.
— Ты всё ещё обмудок, но я тоже. Пиздец как, — Фил хрипло рассмеялся, а Макса наконец отпустило. Нахер эти интервью, нахер всё. В ближайшие пару часов он решительно настроился наверстать хотя бы часть упущенного за столько лет.
— Я должен радоваться что ли? — Никитин как ни в чем не бывало двинулся к раздевалке, а Макса магнитом потянуло следом. Даже тут ничего не изменилось, почти те же шкафчики в первом ряду, которые почему-то до сих пор не заменили, кубки и медали над дверью, стены с обшарпанной краской по углам. Только Фил и Макс поменялись, уже не бешеные студенты с кучей амбиций и стремлений.
Фил спокойно стянул с себя потную футболку, присел на лавочку, чтобы разуться, а Макс всё стоял и смотрел. Чувствовал себя полным идиотом, на запретное позарившимся.
— Так и будешь стоять, да? — Фил уже разделся до трусов, а в глазах мелькали озорные искорки. Макс подошёл ближе, привычно опустив голову и разглядывая, запоминая каждую черточку этого лица, расплывшегося в ехидной ухмылке.
— А что ты хочешь, чтобы я сделал? — Фил даже не вздрогнул от прикосновения к голому предплечью и продолжал буравить Макса взглядом. Кольцов до сих пор помнил, что он означал. Фил так смотрел на него, когда хотел быть ближе, хотел дышать одним воздухом и чувствовать тепло чужого тела.
Никитин не выдержал первым и, обхватив ладонью шею Макса, притянул его ниже для поцелуя. Дикого, кусачего, без капли какой-либо нежности. А Максу это и нужно было. На время вернуться в прошлое и запомнить всё до последнего рваного вздоха в губы и прикосновения до синяков.
Фил неожиданно оторвался от него и уткнулся в плечо, тяжело дыша. Макс осторожно обхватил его за плечи и почти вжал в себя.
— А зайдёт кто?
— Не зайдёт. Я дверь запер.
— И когда успел?
Дурацкое тепло заполонило всю грудь, и первая мысль безудержно потрахаться хоть на лавочке, хоть у стены, хоть на полу сменилась тягучей нежностью и желанием хоть сейчас сделать всё правильно.
— Я скучал, — эти слова вырвались против воли Макса, и он почти пожалел, что сказал это вслух, пока не услышал глухой смешок и не ощутил невесомое прикосновение губ к плечу, скрытому тонкой тканью футболки.
— Ты всё ещё обмудок, но я тоже. Пиздец как, — Фил хрипло рассмеялся, а Макса наконец отпустило. Нахер эти интервью, нахер всё. В ближайшие пару часов он решительно настроился наверстать хотя бы часть упущенного за столько лет.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
p.s. эту фразу в тексте сказал Макс, но мы переиграем и сделаем вид, что её сказал Фил
спасибо Маше за мою смерть
спасибо Маше за мою смерть
Доброе утро от хазгромов, где они сталкиваются в отделе, стараясь не вспоминать, как вчера обоих накрыло, и Петя кусал плечи Игоря, впиваясь ногтями в спину, а Игорь горячо дышал ему на ухо, вжимая в себя. Они проёбываются спустя примерно полчаса, жадно целуясь в допросной
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
[ #хазгром ]
Вижу их первую встречу примерно так
Вижу их первую встречу примерно так
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
[ #макнисы ]
Часовые пояса это сложно, но у нас уже наступило 27 число, а это значит, что сегодня день рождение у моего прекрасного товарища и талантливого криэйтора Алины ака Осётра Хазина! Я от всей души тебя поздравляю и желаю всего самого наилучшего! Пожалуйста, засыпьте комментарии сердечками для нее 💗💗💗
Часовые пояса это сложно, но у нас уже наступило 27 число, а это значит, что сегодня день рождение у моего прекрасного товарища и талантливого криэйтора Алины ака Осётра Хазина! Я от всей души тебя поздравляю и желаю всего самого наилучшего! Пожалуйста, засыпьте комментарии сердечками для нее 💗💗💗
Доброе утро от шустьяковых, где Илья бубнит всё утро, потому что он привык спать на Максе или просто его обнимая, но дикая жара не даёт этого делать. Макс бубнит не меньше, но не прекращает ловить Илью по кухне и целовать, куда придётся
[ #макнисы ]
Макс дернулся на диване от крика из соседней комнаты и по привычке уставился на часы. Был третий час ночи. Уже чисто машинально, как родитель встает проверить плачущего ребенка, Макс сунул ноги в тапки и поплелся по коридору к двери.
Это происходило почти каждую ночь – Денису снились кошмары и Кольцов послушно отправлялся успокаивать парня, гладил по взмокшим волосам и мычал на одной ноте. Денису это помогало провалиться в сон до утра, а Максу вспомнить, что он не один.
Титов сидел на кровати, поджав к груди колени, как всегда закрученное узлом одеяло сбилось в ногах огромной черной тучей. Макс вообще быстро ко всему привыкал, уже не бежал, сшибая углы, не бросался трясти за плечи. Сел рядом и прижал к себе, осторожно покачивая. Чужое спокойствие всегда заставляло Дениса сбросить липкие сны, которые на самом деле были воспоминаниями. Он затащил их на подушки и прижался к Максу, пока тот пытался одной рукой растянуть поверх одеяло.
Макс дернулся на диване от крика из соседней комнаты и по привычке уставился на часы. Был третий час ночи. Уже чисто машинально, как родитель встает проверить плачущего ребенка, Макс сунул ноги в тапки и поплелся по коридору к двери.
Это происходило почти каждую ночь – Денису снились кошмары и Кольцов послушно отправлялся успокаивать парня, гладил по взмокшим волосам и мычал на одной ноте. Денису это помогало провалиться в сон до утра, а Максу вспомнить, что он не один.
Титов сидел на кровати, поджав к груди колени, как всегда закрученное узлом одеяло сбилось в ногах огромной черной тучей. Макс вообще быстро ко всему привыкал, уже не бежал, сшибая углы, не бросался трясти за плечи. Сел рядом и прижал к себе, осторожно покачивая. Чужое спокойствие всегда заставляло Дениса сбросить липкие сны, которые на самом деле были воспоминаниями. Он затащил их на подушки и прижался к Максу, пока тот пытался одной рукой растянуть поверх одеяло.
[ #шустьяковы ]
Илья методично заливал в себя третью стопку текилы и пялился в одну точку. Никак не мог поверить, что вот и всё. Вот им уже восемнадцать стукнуло, вот Илья почти поступил в мед в родной Самаре, а Макса приняли в универ МЧС в Питере. Что последние дни они вот так веселятся вместе, хотя Илье не хотелось веселиться абсолютно. Хотелось напиться до беспамятства и выбросить всё из головы.
Он так и не хотел признаваться себе, что уже давно Шустов дорог ему не просто как друг детства, как человек, знающий его лучше родной матери, видевший в любом состоянии: счастливого, разбитого, в хлам напившегося, рыдающего — и всё равно не отвернувшийся. Такой родной, со смешными кудряшками, которые он долго не хотел принимать, а Илья обещал лично поправить зубы каждому, кто что-то ляпнет в сторону Максима. Со смеющимися глазами, медвежьими объятиями и обалденным голосом. Илья мог слушать бесконечно, будь то забавная история или внезапная песня под гитару.
Макс, казалось, совсем не загонялся: устроил клоунаду, привлекая внимание всех посетителей, не стесняясь, дёргал бармена по поводу и без и бесконечно висел на плече у Ильи, так заискивающе глядя ему в глаза. А Третьяков тонул в них безвозвратно и мог лишь улыбаться устало, надеясь, что Максим не примет это на свой счёт.
— Мы ещё будем общаться, слышишь? — язык Шустова уже слегка заплетался, но глаза так и оставались ясными, хоть и чуть больше блестящими. Илья хмыкнул и отсалютовал ему очередной стопкой.
— Будем, будем, куда ты от меня денешься, — он попытался, чтобы это прозвучало максимально небрежно, но голос предательски подводил.
— Пошли танцевать лучше, а то опять тебя до дома понесу.
Илья рассмеялся, вспомнив, как он напился где-то в гаражах до чёртиков и висел на Максе мертвым грузом. Тот, матерясь, так и протащил его на плече с полквартала, благо жил недалеко. Домой нести не стал, повёл к себе, благо родители в командировку уехали, и некому было читать нотации шестнадцатилетке. Илья потом все утро извинялся, мазал ноющее плечо Максима апизатроном, и оба чертыхались от запаха.
Заиграли знакомые мотивы, и через полминуты Макс уже орал на весь бар про вчерашний вечер из подворотни. У Ильи снова противно заныло в груди. Он уважал Зверей, но неужели именно сейчас нельзя было поставить другую песню, от которой не будет так больно?
Макс хватал его за руки, кружил, смеялся в лицо, а Илья старался запомнить каждый момент, каждую черточку родного лица.
Когда мы вместе - никто не круче, но это в прошлом.
И я не знаю, и я теряю вчерашний вечер,
Моя смешная, моя сквозная, до скорой встречи!
Он пропустил миг, когда Макс завалился ему на плечо и шептал текст куда-то на ухо, крепко обнимая. Весь алкоголь словно выветрился из обоих, и Илья не стал себе отказывать в удовольствии так же сильно обнять в ответ.
Последний припев они заорали в унисон, уже смеясь, Илья поднимал вверх угрожающие заслезиться глаза. Максим снова прижал его к себе, совершенно наплевав на присутствующих.
— Пошли покурим? — «Напитки покрепче» Илья точно бы не смог вынести, и он чуть ли не потащил Макса на выход за руку, так и не выслушав его ответ.
Беспокойно зашарив по карманам, Илья так и не смог найти свои сигареты. Его подбородок аккуратно приподняли, Максим нагло запихнул сигарету между приоткрытых губ и поджег.
— Ты же сам мне их отдал, думал, что опять потеряешь? — Шустов продолжал улыбаться, выдыхая дым в ночное небо. Илья облокотился о стену и залипал на его профиль. Как он будет выживать в Самаре без Макса? Точнее, выжить-то он сможет. Только вот не хочет.
— Забыл, — Илья ухмыльнулся и склонил голову к плечу.
— Дурак, — Максим легко взъерошил его челку и поправил капюшон толстовки. Не к месту Илья вспомнил, что давно украл эту толстовку у Макса, когда ночевал у него, а тот так и не просил назад, — я скучать буду.
Хороший настрой Ильи снова исчез, он тихо выдохнул и запрокинул голову. Нет, он не будет реветь при Максе, не будет, не будет… Очнулся он от того, что его снова вжали в себя. Илья уткнулся во влажную шею и, выкинув сигарету, устроил руки на спине.
Илья методично заливал в себя третью стопку текилы и пялился в одну точку. Никак не мог поверить, что вот и всё. Вот им уже восемнадцать стукнуло, вот Илья почти поступил в мед в родной Самаре, а Макса приняли в универ МЧС в Питере. Что последние дни они вот так веселятся вместе, хотя Илье не хотелось веселиться абсолютно. Хотелось напиться до беспамятства и выбросить всё из головы.
Он так и не хотел признаваться себе, что уже давно Шустов дорог ему не просто как друг детства, как человек, знающий его лучше родной матери, видевший в любом состоянии: счастливого, разбитого, в хлам напившегося, рыдающего — и всё равно не отвернувшийся. Такой родной, со смешными кудряшками, которые он долго не хотел принимать, а Илья обещал лично поправить зубы каждому, кто что-то ляпнет в сторону Максима. Со смеющимися глазами, медвежьими объятиями и обалденным голосом. Илья мог слушать бесконечно, будь то забавная история или внезапная песня под гитару.
Макс, казалось, совсем не загонялся: устроил клоунаду, привлекая внимание всех посетителей, не стесняясь, дёргал бармена по поводу и без и бесконечно висел на плече у Ильи, так заискивающе глядя ему в глаза. А Третьяков тонул в них безвозвратно и мог лишь улыбаться устало, надеясь, что Максим не примет это на свой счёт.
— Мы ещё будем общаться, слышишь? — язык Шустова уже слегка заплетался, но глаза так и оставались ясными, хоть и чуть больше блестящими. Илья хмыкнул и отсалютовал ему очередной стопкой.
— Будем, будем, куда ты от меня денешься, — он попытался, чтобы это прозвучало максимально небрежно, но голос предательски подводил.
— Пошли танцевать лучше, а то опять тебя до дома понесу.
Илья рассмеялся, вспомнив, как он напился где-то в гаражах до чёртиков и висел на Максе мертвым грузом. Тот, матерясь, так и протащил его на плече с полквартала, благо жил недалеко. Домой нести не стал, повёл к себе, благо родители в командировку уехали, и некому было читать нотации шестнадцатилетке. Илья потом все утро извинялся, мазал ноющее плечо Максима апизатроном, и оба чертыхались от запаха.
Заиграли знакомые мотивы, и через полминуты Макс уже орал на весь бар про вчерашний вечер из подворотни. У Ильи снова противно заныло в груди. Он уважал Зверей, но неужели именно сейчас нельзя было поставить другую песню, от которой не будет так больно?
Макс хватал его за руки, кружил, смеялся в лицо, а Илья старался запомнить каждый момент, каждую черточку родного лица.
Когда мы вместе - никто не круче, но это в прошлом.
И я не знаю, и я теряю вчерашний вечер,
Моя смешная, моя сквозная, до скорой встречи!
Он пропустил миг, когда Макс завалился ему на плечо и шептал текст куда-то на ухо, крепко обнимая. Весь алкоголь словно выветрился из обоих, и Илья не стал себе отказывать в удовольствии так же сильно обнять в ответ.
Последний припев они заорали в унисон, уже смеясь, Илья поднимал вверх угрожающие заслезиться глаза. Максим снова прижал его к себе, совершенно наплевав на присутствующих.
— Пошли покурим? — «Напитки покрепче» Илья точно бы не смог вынести, и он чуть ли не потащил Макса на выход за руку, так и не выслушав его ответ.
Беспокойно зашарив по карманам, Илья так и не смог найти свои сигареты. Его подбородок аккуратно приподняли, Максим нагло запихнул сигарету между приоткрытых губ и поджег.
— Ты же сам мне их отдал, думал, что опять потеряешь? — Шустов продолжал улыбаться, выдыхая дым в ночное небо. Илья облокотился о стену и залипал на его профиль. Как он будет выживать в Самаре без Макса? Точнее, выжить-то он сможет. Только вот не хочет.
— Забыл, — Илья ухмыльнулся и склонил голову к плечу.
— Дурак, — Максим легко взъерошил его челку и поправил капюшон толстовки. Не к месту Илья вспомнил, что давно украл эту толстовку у Макса, когда ночевал у него, а тот так и не просил назад, — я скучать буду.
Хороший настрой Ильи снова исчез, он тихо выдохнул и запрокинул голову. Нет, он не будет реветь при Максе, не будет, не будет… Очнулся он от того, что его снова вжали в себя. Илья уткнулся во влажную шею и, выкинув сигарету, устроил руки на спине.