[ #карпский ]
когда я стану тебе чужим, и до оскомины на зубах,
сожги меня, как сжигали Рим, и над колодцем развей мой прах.
а сердце ты закопай в лесу, где над могилой сова кричит.
и я уйду, навсегда уйду.
так не ищи меня, не ищи.
но в кабаке, допивая джин, в объятьях девушки в юбке-клёш,
глотая джаз и табачный дым,
я буду верить,
что ты
найдешь.
когда я стану тебе чужим, и до оскомины на зубах,
сожги меня, как сжигали Рим, и над колодцем развей мой прах.
а сердце ты закопай в лесу, где над могилой сова кричит.
и я уйду, навсегда уйду.
так не ищи меня, не ищи.
но в кабаке, допивая джин, в объятьях девушки в юбке-клёш,
глотая джаз и табачный дым,
я буду верить,
что ты
найдешь.
Всем доброго утра!
Мы с Лилей @L_LILIA_LUK_H сделали ещё один квиз. Будем рады, если вы пройдёте и покидаете результаты в комменты💖
https://uquiz.com/daB9y9
Мы с Лилей @L_LILIA_LUK_H сделали ещё один квиз. Будем рады, если вы пройдёте и покидаете результаты в комменты💖
https://uquiz.com/daB9y9
Uquiz
Какая ты шмотка тихонь?
uQuiz.com is a free online quiz making tool. Make quizzes, send them viral. Generate leads, increase sales and drive traffic to your blog or website.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
[ #карпский ]
Толя получил короткую телеграмму-похоронку, мол, такой-то такой погиб в бою, проявив геройство и мужество, Родина будет помнить и гордиться.
Родина не будет, помнить и оплакивать теперь только Толе.
Может быть, от дней этих,
жутких, как штыков острия,
когда столетия выбелят бороду, останемся только
ты
и я
Толя получил короткую телеграмму-похоронку, мол, такой-то такой погиб в бою, проявив геройство и мужество, Родина будет помнить и гордиться.
Родина не будет, помнить и оплакивать теперь только Толе.
Может быть, от дней этих,
жутких, как штыков острия,
когда столетия выбелят бороду, останемся только
ты
и я
[ #карпский ]
Слова, из сплетения лживых надежд с примесью горького яда чужих сожалений в изрезанных венах,
теряются в пепле нашей тоски, утончённо и нежно, будто в прощальном вальсе.
Шахматный ход и просчёт — смертельный рубеж последних счастливых мгновений под стройные такты Шопена.
Я рискнул королём. И плёнка засвечена.
Время назад.
Умоляю: останься со мной.
Останься...
<< Глотаем слёзы. Внутри разливается
мёртвое море.
Ах васильки, васильки. Сколько их
выросло в поле. >>
Слова, из сплетения лживых надежд с примесью горького яда чужих сожалений в изрезанных венах,
теряются в пепле нашей тоски, утончённо и нежно, будто в прощальном вальсе.
Шахматный ход и просчёт — смертельный рубеж последних счастливых мгновений под стройные такты Шопена.
Я рискнул королём. И плёнка засвечена.
Время назад.
Умоляю: останься со мной.
Останься...
<< Глотаем слёзы. Внутри разливается
мёртвое море.
Ах васильки, васильки. Сколько их
выросло в поле. >>
Сегодня в студии коллаб с чудесной Кариной (hazinhorny), я не смогла пройти мимо этой красоты
[ #хазгром ]
Петя больше не нервничал, Петя сидел и смотрел в одну точку, не двигаясь. Казалось, забыл, что в комнате существует ещё кто-то. Не осталось никакой ярости, злости. Равнодушие. Только Игорь прекрасно знал, что оно напускное. И на деле его Петя хочет разнести квартиру, оглушить район своим криком и, возможно, даже снова снюхать пару дорожек. За последнее Игорь боялся больше всего.
Они познакомились в самый расцвет хазинского безумия: тот только закончил академию, попал в ФСКН и выёбывался направо и налево. Игорю тогда было двадцать шесть, он был старлеем и ненавидел таких как Петя всей душой. И Москву ненавидел, в которую Прокопенко практически насильно позвал с собой на юбилей старого товарища Юрия Хазина. Целый вечер чувствовал себя не в своей тарелке среди всех этих богатеев. А потом узнал, что у Хазина есть сын-болван, который заразительно смеётся и так виртуозно матерится, что заслушаться можно.
[ #хазгром ]
Петя больше не нервничал, Петя сидел и смотрел в одну точку, не двигаясь. Казалось, забыл, что в комнате существует ещё кто-то. Не осталось никакой ярости, злости. Равнодушие. Только Игорь прекрасно знал, что оно напускное. И на деле его Петя хочет разнести квартиру, оглушить район своим криком и, возможно, даже снова снюхать пару дорожек. За последнее Игорь боялся больше всего.
Они познакомились в самый расцвет хазинского безумия: тот только закончил академию, попал в ФСКН и выёбывался направо и налево. Игорю тогда было двадцать шесть, он был старлеем и ненавидел таких как Петя всей душой. И Москву ненавидел, в которую Прокопенко практически насильно позвал с собой на юбилей старого товарища Юрия Хазина. Целый вечер чувствовал себя не в своей тарелке среди всех этих богатеев. А потом узнал, что у Хазина есть сын-болван, который заразительно смеётся и так виртуозно матерится, что заслушаться можно.
Примерно тогда Игорь и понял, что эта связь надолго, и совсем не важно, в каком качестве: друга или кого-то большего. Казалось, у них нет совершенно ничего общего, только вот то странное спокойствие, которое ощущали оба рядом друг с другом, наводило на размышления.
— Я пиздец, Игорь. Я ёбаный пиздец.
Петя наконец заговорил спустя почти час молчания, у Игоря от души отлегло.
— Ты не пиздец. Ты правильно сделал, — Гром сильнее сжал чужие руки, подходя ближе, чувствуя, что именно сейчас можно. Петя поднял на него усталый взгляд, одинокая слеза вновь скатилась по щеке, — надо было раньше, конечно, все выяснить, но получилось как получилось.
— Мне теперь сладкую жизнь ведь папочка устроит, знаешь? — Петя вымученно рассмеялся, продолжая скользить взглядом по лицу Игоря, такому знакомому до последней морщинки и такому родному.
— Свалим, значит.
— Ты-то куда? Тебя он всё ещё обожает.
— А зачем мне без тебя всё это?
Игорь вздрогнул от собственных слов. Идиотские попытки играть в друзей на протяжении четырёх лет проваливались с треском. Он почувствовал, как Петя высвобождает ладони из его рук и тянет к себе, обнимая и легко целуя в обнаженный живот.
— Мне ведь тоже без тебя нахер ничего не надо. Ты хуже кокса, Гром.
Сердце Игоря грозило пробить грудь и вырваться прямо в руки Пете. А тот продолжал прижимать к себе как самое дорогое. Дрожал ещё сильнее, но отпускать не собирался ближайшую вечность. Игорь и не был против. Только зарылся в его волосы и коснулся губами макушки.
Прорвутся, как же.
— Я пиздец, Игорь. Я ёбаный пиздец.
Петя наконец заговорил спустя почти час молчания, у Игоря от души отлегло.
— Ты не пиздец. Ты правильно сделал, — Гром сильнее сжал чужие руки, подходя ближе, чувствуя, что именно сейчас можно. Петя поднял на него усталый взгляд, одинокая слеза вновь скатилась по щеке, — надо было раньше, конечно, все выяснить, но получилось как получилось.
— Мне теперь сладкую жизнь ведь папочка устроит, знаешь? — Петя вымученно рассмеялся, продолжая скользить взглядом по лицу Игоря, такому знакомому до последней морщинки и такому родному.
— Свалим, значит.
— Ты-то куда? Тебя он всё ещё обожает.
— А зачем мне без тебя всё это?
Игорь вздрогнул от собственных слов. Идиотские попытки играть в друзей на протяжении четырёх лет проваливались с треском. Он почувствовал, как Петя высвобождает ладони из его рук и тянет к себе, обнимая и легко целуя в обнаженный живот.
— Мне ведь тоже без тебя нахер ничего не надо. Ты хуже кокса, Гром.
Сердце Игоря грозило пробить грудь и вырваться прямо в руки Пете. А тот продолжал прижимать к себе как самое дорогое. Дрожал ещё сильнее, но отпускать не собирался ближайшую вечность. Игорь и не был против. Только зарылся в его волосы и коснулся губами макушки.
Прорвутся, как же.
Доброе утро от шустьяковых, где Максу удалось вытащить Илью в отпуск, и теперь они отдыхают где-то в ебенях под Питером и могут себе позволить начинать каждое утро с ленивых обнимашек по два часа, совместного душа и завтрака снова в постели
- Анатолий Евгеньевич, не робейте. - Ваня улыбнулся, протянул вперёд широкую ладонь, поклонился. Форсил.
- А я и не робею. - Толя одёрнул полы пиджака, упрямый такой, красивый. Стрельнул чернющими глазищами. В самое сердце, на поражение. Ваня ждал. Толя вздохнул. Отчаянно как-то, словно вперёд с обрыва, шагнул в любимые руки. Знал, что поддержат - одна на поясницу нежно, другая ладонью в ладонь - и взглядом глаза в глаза, чтобы весь мир отступил. Ваня сделал шаг, Толя поддался, улыбнулся, отпустил себя, наконец.
Из репродукторов, потрескивая, путаясь эхом в деревьях утренне-пустынного осеннего парка, Муслим Магомаев пел о своей любви, а Ваня чувствовал себя до безобразия счастливым.
Я к тебе приду на помощь,— только позови,
Просто позови, тихо позови.
Пусть с тобой все время будет свет моей любви,
Зов моей любви, боль моей любви!
[ #карпский ]
- А я и не робею. - Толя одёрнул полы пиджака, упрямый такой, красивый. Стрельнул чернющими глазищами. В самое сердце, на поражение. Ваня ждал. Толя вздохнул. Отчаянно как-то, словно вперёд с обрыва, шагнул в любимые руки. Знал, что поддержат - одна на поясницу нежно, другая ладонью в ладонь - и взглядом глаза в глаза, чтобы весь мир отступил. Ваня сделал шаг, Толя поддался, улыбнулся, отпустил себя, наконец.
Из репродукторов, потрескивая, путаясь эхом в деревьях утренне-пустынного осеннего парка, Муслим Магомаев пел о своей любви, а Ваня чувствовал себя до безобразия счастливым.
Я к тебе приду на помощь,— только позови,
Просто позови, тихо позови.
Пусть с тобой все время будет свет моей любви,
Зов моей любви, боль моей любви!
[ #карпский ]
[ #тихони ]
— Олеж, пожалуйста, пойдём, чего ты насупился? — Тиша сидел на коленках в коридоре перед угрюмым мальчишкой, пытаясь вытащить его погулять. Олег позволил папе Тише помочь себе завязать шнурки, но выходить всё равно не хотел. На Тихона хмуро смотрела пара чёрных Ваниных глаз.
— Хочешь узнать, почему небо голубое? — Жизневский иронично усмехнулся, а сын, отвернувшись и скрестив руки, еле заметно кивнул. — Тогда пошли, покажу, объясню. — Олег тряхнул головой, смахивая пряди отросших волос с лица и начал нарочито нехотя натягивать на себя джинсовку. «Ну как же ты невыносимо похож на своего отца» — пронеслось в голове у Тихона. Он невольно улыбнулся и потрепал парня по русой макушке.
— Вааань, вы как там? Мы готовы! — крикнул Жизневский из коридора.
— Родной, секунду, у нас тут заминка небольшая, — простонал Ваня, но буквально через пару минут оказался в коридоре с белокурой кудрявой девочкой на руках.
— Идём?
— Ага. Ева всё никак не могла успокоиться и одеться, кривлялась и дурачилась.
— Я слышал, — сквозь улыбку ответил Тихон.
— Вся в тебя, дурака, — шепнул Ваня, закрывая дверь квартиры.
— Ты себя-то видел, еб… — Янковский наградил мужа презрительным взглядом, и тот понятливо замолчал. При детях не материмся, ага.
— Вообще, поражаюсь, как тебе удаётся договориться с Олегом так быстро. Отец года прям, — хмыкнул Ваня, поцеловав Тишу в щёку.
— Напомню, что именно ты умудрился назвать томатный суп супом из кетчупа, чтобы дети его ели, — рассмеялся Тихон в ответ, обняв его за плечи. Ваня заулыбался, опустив глаза.
Привели детей на площадку, а сами устало плюхнулись на скамейку под раскидистым деревом. И тенёк, и не так сильно их видно со стороны дороги. Тиша попытался уложить голову Ване на плечо.
— Ай, блин, ну ты и костлявый. Жена совсем не кормит?
— Жена спит до обеда и из кулинарных изысков может предложить только подгорелую яичницу.
— Ничего вы не смыслите, Иван Филиппович, в кулинарии, — ответил Жизневский, легонько куснув Ваньку за шею. Тот зашипел и пихнул Тихона в грудь, отодвигаясь от него подальше.
— Ну иди сюда, принцесса обиженная, накормлю тебя сегодня, обещаю.
— Кухню не спали, пожалуйста, — хмыкнул Ваня, за что чуть не отхватил ещё один укус. Оба рассмеялись, чувствуя себя самыми счастливыми людьми на Земле.
— Олеж, пожалуйста, пойдём, чего ты насупился? — Тиша сидел на коленках в коридоре перед угрюмым мальчишкой, пытаясь вытащить его погулять. Олег позволил папе Тише помочь себе завязать шнурки, но выходить всё равно не хотел. На Тихона хмуро смотрела пара чёрных Ваниных глаз.
— Хочешь узнать, почему небо голубое? — Жизневский иронично усмехнулся, а сын, отвернувшись и скрестив руки, еле заметно кивнул. — Тогда пошли, покажу, объясню. — Олег тряхнул головой, смахивая пряди отросших волос с лица и начал нарочито нехотя натягивать на себя джинсовку. «Ну как же ты невыносимо похож на своего отца» — пронеслось в голове у Тихона. Он невольно улыбнулся и потрепал парня по русой макушке.
— Вааань, вы как там? Мы готовы! — крикнул Жизневский из коридора.
— Родной, секунду, у нас тут заминка небольшая, — простонал Ваня, но буквально через пару минут оказался в коридоре с белокурой кудрявой девочкой на руках.
— Идём?
— Ага. Ева всё никак не могла успокоиться и одеться, кривлялась и дурачилась.
— Я слышал, — сквозь улыбку ответил Тихон.
— Вся в тебя, дурака, — шепнул Ваня, закрывая дверь квартиры.
— Ты себя-то видел, еб… — Янковский наградил мужа презрительным взглядом, и тот понятливо замолчал. При детях не материмся, ага.
— Вообще, поражаюсь, как тебе удаётся договориться с Олегом так быстро. Отец года прям, — хмыкнул Ваня, поцеловав Тишу в щёку.
— Напомню, что именно ты умудрился назвать томатный суп супом из кетчупа, чтобы дети его ели, — рассмеялся Тихон в ответ, обняв его за плечи. Ваня заулыбался, опустив глаза.
Привели детей на площадку, а сами устало плюхнулись на скамейку под раскидистым деревом. И тенёк, и не так сильно их видно со стороны дороги. Тиша попытался уложить голову Ване на плечо.
— Ай, блин, ну ты и костлявый. Жена совсем не кормит?
— Жена спит до обеда и из кулинарных изысков может предложить только подгорелую яичницу.
— Ничего вы не смыслите, Иван Филиппович, в кулинарии, — ответил Жизневский, легонько куснув Ваньку за шею. Тот зашипел и пихнул Тихона в грудь, отодвигаясь от него подальше.
— Ну иди сюда, принцесса обиженная, накормлю тебя сегодня, обещаю.
— Кухню не спали, пожалуйста, — хмыкнул Ваня, за что чуть не отхватил ещё один укус. Оба рассмеялись, чувствуя себя самыми счастливыми людьми на Земле.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
[ #тихониверс ]
Ты держись, я через жизнь тебя найду и узнаю по голосу
Ты держись, я через жизнь тебя найду и узнаю по голосу