Великий понедельник.
Страстная седмица.
Слава Богу за всё.

Великий вторник.
Страстная седмица.
Слава Богу за всё.

Тогда фарисеи пошли и совещались, как бы уловить Его в словах. И посылают к Нему учеников своих с иродианами, говоря: Учитель! мы знаем, что Ты справедлив, и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице; итак скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет? Но Иисус, видя лукавство их, сказал: что искушаете Меня, лицемеры? покажите Мне монету, которою платится подать. Они принесли Ему динарий. И говорит им: чье это изображение и надпись? Говорят Ему: кесаревы. Тогда говорит им: итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу. Услышав это, они удивились и, оставив Его, ушли
С того времени, как первосвященник Каиафа изрек свое невольное пророчество, что лучше одному умереть за людей, – не проходило, кажется, дня без того, чтобы члены синедриона не собирались обсуждать вопрос: как уловить Иисуса и во что бы то ни было погубить Его? Фарисеи не погнушались войти в соглашение даже с ненавистными им иродианами, приверженцами царя Ирода; до такой степени они пламенели ненавистью к нашему Господу! Тогда, – говорит святой Матфей, «когда всего более надлежало сокрушаться сердцем, прийти в изумление от человеколюбия Божия, устрашиться будущего Суда и, смотря на то, что уже совершилось, поверить тому, что должно совершиться» (свт. Иоанн Златоуст), – тогда фарисеи пошли и совещались, как бы уловить Его в словах, чтобы предать начальству и власти игемона. Они прибегли к одной из самых опасных и хитро задуманных уловок. Зная, с какой прямотой и откровенностью Иисус Христос всегда высказывал Свои мысли, они придумали перед всем народом предложить Ему такой вопрос, на который, по их мнению, Он должен был ответить: да или нет, причем как в том, так и в другом случае Он подвергался опасности – или от народа, или от Римлян. Хитрость фарисеев прежде слов открывается уже в тех лицах, которых они подослали к Иисусу Христу: и посылают к Нему учеников своих с иродианами. «А почему же не пошли к Нему сами? Без сомнения, из того расчета, что в случае успешного действия через учеников, они насладятся успехом так же, как если бы сами действовали; а в случае неудачи пусть лучше на лица учеников падет стыд, а учители останутся в стороне» (Филарет, митрополит Московский). Притом их ученики, как не известные лично Иисусу Христу, удобнее могли вмешаться в толпу народа и притвориться как можно более благочестивыми и приверженными к Божественному Учителю. Молодые лицемеры могли начать с Ним беседу неважными вопросами и потом незаметно перейти к тому, зачем собственно пришли. Но для чего фарисеи присылают не одних учеников своих, а присоединяют к ним иродиан?
«Здесь-то и является искусство злоумышления, – говорит святитель Филарет Московский. – Когда Иудея покорена была Римлянами, тогда неприятная обязанность платить подать Римскому кесарю сделала для многих занимательным вопрос: «Позволительно ли давать подать кесарю или нет?» Иродиане и фарисеи имели об этом противоположные мнения. Иродиане утверждали, что должно платить подать кесарю, и противников этого мнения почитали мятежниками. Напротив, фарисеи полагали, что Иудеи, как народ Божий, должны, в отличие от языческих народов, платить только одну дань – Богу на Его храм, и что платить подать Римскому кесарю, идолопоклоннику, – значит оскорблять истинного Бога. Как же эти люди, имеющие противоположные мнения, соединяются теперь, чтобы действовать заодно? Они отлагают на время свою вражду, чтобы общими силами сделать зло ненавистному тем и другим Учителю истины. Вот их расчет: если Он скажет, что позволительно давать подать Римскому кесарю, то фарисеи провозгласят, что Он изменил народу Божию и Богу, и таким образом опровергнут в лице Его достоинство посланника Божия и веру к Нему народа. Если же скажет: непозволительно давать подать кесарю, то иродиане донесут на Него римскому правителю, как на мятежника, и подвергнут Его суду смертному. Не правда ли, что сеть крепко связана и ловко расставлена: как бы уловить Его в словах?».
👇👇👇

«Иродиане были полезны фарисеям и потому, – говорит Иннокентий, архиепископ Херсонский, – что самим фарисеям обвинять Иисуса Христа перед римским начальством значило бы навлечь на себя ненависть народа, расположением которого фарисеи весьма дорожили; иродиане же могли сделать это без всяких невыгодных для себя последствий. Притом обвинение со стороны иродиан, как приверженцев Ирода, ставленника Римского кесаря, оказало бы больше действия на римского прокуратора, чем обвинение со стороны фарисеев, которым прокуратор не особенно доверял в их усердии к Римлянам». И вот искусители подходят ко Господу как бы с невинной простотой обыкновенных собеседников; фарисейские ученики делают вид, будто между ними и иродианами возник спор, для решения которого они и обращаются к мудрости великого Учителя Иисуса, говоря: Учитель! Есть один вопрос, о котором почти никто не решается говорить откровенно; нам хотелось бы узнать, что Ты думаешь об этом предмете. Мы знаем, что Ты справедлив, для Тебя правда превыше всего, и истинно пути Божию учишь, учишь безбоязненно, как истинный Учитель Израилев, учишь тому, что Бог требует от человека, и не заботишься об угождении кому-либо, не обращаешь внимания на то, как думают другие люди, ибо не смотришь ни на какое лице; Ты ничего не скажешь в угоду Пилату или Ироду…
«Смотри, – говорит святитель Златоуст, – с какой лестью они приступают к Нему и как хитро прикрывают свое намерение. «Знаем», – говорят, – «что Ты справедлив». Как же вы прежде говорили, что Он «обманщик и обольщает народ, и одержим бесом, и не от Бога?» Но чего не делают люди, когда хотят причинить зло другим? Незадолго перед этим они с наглостью спрашивали Его: «какою властью Ты это делаешь?», и не могли получить ответа; потому теперь надеются лестью надмить Его и склонить к тому, чтобы Он сказал что-нибудь противное существующим законам и верховной власти. Потому и говорят: «справедлив» и таким образом признают Его тем, что Он есть на самом деле, только не от чистого сердца и неохотно, и присовокупляют: «и не заботишься об угождении кому-либо». Смотри, как ясно обнаруживается в этих словах намерение их заставить Его сказать что-нибудь такое, что могло бы оскорбить Ирода и навлечь на Спасителя подозрение в похищении власти, как на человека, восстающего против Закона. Говоря к Нему: «не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице», они намекали на Ирода и кесаря». Тщеславные ученики гордых фарисеев судили о Господе по себе: они льстили Ему похвалами, не подозревая, как эти похвалы противны Тому, Кто был кроток и смирен сердцем. Так их лесть изменяла сама себе. Они продолжают: итак скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли, следует ли нам, народу Божию, давать подать кесарю, или нет? Давая эти подати, не делаемся ли мы из народа Божия рабами язычников, не оскорбляем ли своей совести? «Посмотри, – замечает святитель Златоуст, – как они коварно действуют: не говорят – скажи нам, что хорошо, что полезно, что согласно с Законом, но – «как Тебе кажется?» Как Ты думаешь? Только на то они и смотрят, как бы предать Его и уличить в противлении власти верховной. Это показывает и евангелист Марк (Мк. 12:14), который, яснее открывая их дерзость и убийственное намерение, говорит, что они так спрашивали Спасителя: «Позволительно ли давать кесарю или нет? Давать ли нам или не давать?» Так они дышали яростью и мучились желанием погубить Его, хотя притворно показывали вид, будто хотят угодить Ему». Но Тот, Кого хотят уловить, видит не только вопрос, но и сердца, и намерения вопрошающих. Он видит, что «злоба их уже созрела и открыто обнаружилась», и потому «глубже рассекает их рану, открывает и тайные их мысли, обнаруживает перед всеми, с каким намерением они пришли к Нему, и таким образом в самом начале приводит их в замешательство». Но Иисус, видя лукавство их, сказал – с негодованием: что искушаете Меня, долго ли вам искушать Меня, лицемеры?
Одним этим гневным словом: «лицемеры», Господь сразу обнажает их замысел, обличает лукавство и заставляет молчать.
👇👇👇

Потом, чтобы заставить их самих произнести над собой приговор и сознаться, что должно платить дань кесарю, Он говорит: покажите Мне монету, которою платится подать. Фарисеи едва ли носили при себе ненавистные им римские монеты; но у иродиан они, конечно, были. А если бы и не нашлось монеты, то стоило только выйти из притвора храма к меновщикам, которых было много около храма, и можно было получить требуемую монету. Они принесли Ему динарий, на одной стороне которого было изображение кесаря Тиверия, а на другой – его титула. Господь взял монету, посмотрел на изображение и надпись. И, отдавая ее обратно, говорит им: чье это изображение и надпись? Совопросники не знали, к чему ведет этот вопрос, и говорят Ему: кесаревы. Тогда Господь разрешил их коварный вопрос самым простым образом: говорит им: итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу. Они спрашивали: позволительно ли давать? Он поправляет их и говорит: отдавайте, давайте назад. Платить дань не значит свое добровольно дарить, но отдавать должное; это – законная обязанность, необходимость. Ваши же раввины учат: «чья монета, того и царство». А дабы они не сказали: Ты подчиняешь нас людям, присовокупляет: «А Божие Богу». Ибо и людям надобно воздавать должное, и Богу – то, чем мы в отношении к Нему обязаны. Потому и Павел говорит: «отдавайте всякому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь» (Рим. 13:7). Кесарево не противоречит Божию: кесарь требует своего, когда требует дани, и не запрещает Божия, не препятствует исполнять Божии заповеди. «Впрочем, – замечает святитель Златоуст, – когда ты слышишь: «отдайте кесарю кесарево», разумей под этим только то, что нимало не вредит благочестию, ибо все противное благочестию не есть уже дань кесарю, но дань и оброк диаволу». «Ответ этот удивил всех, потому что сотворен был, так сказать, из ничего», – говорит Иннокентий, архиепископ Херсонский. Враги Господа были обезоружены совершенно. «На что теперь пожалуется ревность фарисеев? Сказано: «отдавайте Божие Богу». Что донесут игемону иродиане? Сказано: «отдавайте кесарево кесарю». Тем и другим должно быть стыдно, что предлагали как будто необычайно трудный, но такой вопрос, который разрешается одним взглядом на монету». Услышав это, они удивились, – говорит святой евангелист, – сами вопрошающие должны были признаться, что это сказано весьма обдуманно и благоразумно; они невольно удивлялись незлобивой мудрости ответа, который превзошел и обманул их ожидания.
«После этого, – говорит святитель Златоуст, – надлежало бы им уверовать и признать себя пораженными, потому что Он представил им очевидное доказательство Своей Божественности, открыв их тайные мысли и кротким образом заставив их молчать. Что же? Поверили ли они? Нет»: и, оставив Его, ушли, – говорит святой Матфей, удалились в мрачном настроении. Ничто так полно не раскрывает всю глубину гнусного лицемерия этих Иудейских совопросников, как то, что они, несмотря на этот Божественный ответ и несмотря на свое тайное внутреннее убеждение в истинности его, впоследствии не постыдились обосновать на нем злостное обвинение против Иисуса Христа, будто Он запрещал давать подать кесарю. Святитель Филарет Московский, рассуждая об этом посрамлении фарисейской хитрости, говорит: «Так Промысл Божий самые искусно задуманные, но неблагонамеренные предприятия обращает в стыд изобретателям, и даже из зла производит благо. Фарисеи думали, как сетью, хитрым и лицемерным словом уловить Иисуса, и неизбежно влещи в погибель; но покушение кончилось тем, что Его словом обнаружена их слабость и посрамлено их невежество. Рабы Царя Небесного и ревнители славы Его! Царь Небесный не изъемлет вас от обязанностей к царю земному, но Сам провозглашает их, и Сам повелевает исполнять их, потому что Им «цари царствуют» (Притч. 8:15) и «нет власти не от Бога» (Рим. 13:1).
👇👇👇

Особенного примечания достойно, что хотя вопрос фарисеями предложен был об обязанности к кесарю, и хотя этот вопрос указанием на подать и заповедью: «отдавайте кесарево кесарю» разрешался достаточно и непобедимо, Господь, однако, этим не удовлетворился, но присовокупил другую заповедь: «и Божие Богу», означая этим союз обеих заповедей и неполноту первой без последней. Нетрудно усмотреть, что вторая половина этой заповеди: «отдавайте Божие Богу» еще обширнее, поскольку власть Божия выше и обширнее власти кесаря. Все – Божие по праву сотворения, по праву сохранения, по праву управления; потому никаким изъятием не может быть ослаблен вопрос апостола: «Что ты имеешь, чего бы не получил?» (1Кор. 4:7). А следовательно – что же имеешь ты, что не был бы ты обязан воздать вседаровавшему Богу, в чем бы ты мог отказать Богу? Бог дал тебе ум: отдай его Богу, посвящая его на познание Бога, на помышление о Боге. Бог дал тебе волю: отдай ее Богу; да будет в Законе Господнем воля твоя; употребляй ее на исполнение заповедей Господних. Бог дал тебе сердце: отдай его Богу, иначе говоря, возлюби Бога всем сердцем. Бог дает тебе земные блага: отдавай их Богу, предпосылая к Нему избыток их через руки нищих, и то что из них употребишь на себя, употребляй с благодарением к Богу»…
Троицкие листки. 19 век.

Наверное не время на Страстной седмице писать об этом, но иногда кажется, что мы действительно живём в последние времена.
Сторонники ПЦУ (подчиняются Варфоломею, Константинопольская церковь) выгоняют священника и прихожан Украинской Православной церкви из храма в Вербное воскресенье.
Вот так на наших глазах из святых храмов делают вертепы разбойников.
Господи, милостив буди нам грешным!

Великая среда.
Страстная седмица.
Слава Страстем Твоим, Господи!

Иуда Искариот - один из 12 ближайших учеников Спасителя предал Его за 30 сребреников и навсегда стал символом страшного и подлого предательства.

Какова была роль Иуды? Без него никак невозможно было произвести арест?

Роль была ключевой. Предательство Иуды не ограничилось только тем, что в среду он пришел к первосвященникам, сообщил некую информацию и получил за нее тридцать сребреников. Нет, за эти деньги от него требовалось большее: он должен был руководить всей «спецоперацией». То есть, во-первых, привести храмовую стражу и римских солдат в нужное время в нужное место, во-вторых, показать, кого именно следует арестовать, кто из собравшихся на Елеонской горе — Иисус. Для римских солдат все эти иудеи были на одно лицо, им нужно было дать знак, кого хватать. В-третьих, Иуде следовало «разрулить» проблемы, если те вдруг возникнут.
И проблемы действительно возникли. Из Евангелия от Иоанна Богослова мы знаем важную подробность, которой нет у других евангелистов. Когда эта вооруженная толпа подходит, то Христос, зная намерения их сердец, спрашивает: «Кого ищете?» Они отвечают: «Иисуса из Назарета». Он отвечает: «Это Я!» И тут же все падают ниц. Все, включая римских солдат.
Почему они падают? Есть версия, что слова Иисуса, в греческом переводе переданные как «Я есть», по-еврейски звучали как имя Божие. То есть «Яхве». Это имя в ту эпоху уже не должно было произноситься вслух, и, услышав его, иудеи упали ниц от страха. Но почему тогда упали римляне, для которых все это ничего не значило? Комментируя это место, святитель Иоанн Златоуста предполагает, что в момент, когда Господь назвался, что-то произошло, каким-то образом Он явил Свою власть. Проняло даже римских солдат, возникли сумятица, смущение. И тогда Иуда, чтобы пресечь возможную панику, решительно вмешивается, выходит на первый план. Он приветствует Иисуса — и чтобы показать воинам, кого хватать, и чтобы успокоить их: мол, все в порядке, все под контролем, это обычный человек, раз я так по-свойски его приветствую.
А целовать-то было зачем? Недостаточно было просто ткнуть пальцем?
В то время в Иудее это было обычное приветствие между друзьями. И, прибегая к такой форме обращения, Иуда тем самым показывает свою особую близость к Учителю (возможно, преодолевая тем самым собственное смущение, робость) — и одновременно дает солдатам знак, кого хватать. Но мало того: он тем самым как бы подчеркивает, что это не Бог, перед Которым они только что падали ниц, а обычный человек, с которым он, руководитель группы захвата, там панибратски здоровается. В этом-то и заключается изощренность Иуды, который хочет подчеркнуть свою близость к тому, Кого предает.
На этот его цинизм, кстати, указывает и Сам Господь словами: Целованием ли предаешь Сына Человеческого? (Лк. 22:48)