Хотя с раннего детства овсянка навевает нам античные ассоциации с Геркулесом-Гераклом, у древних римлян и греков она не была в ходу  как источник калорий или полезных микроэлементов. Теофраст разглядывает с любопытством лишь ширину листа овса и многослойность его зернового покрова (8.4.1.). Плиний Старший считает овес выродившейся пшеницей: такое с ней случается при чрезмерной влажности почв и сыром климате. И Гален, и Плиний Старший свидетельствуют, что у греков и римлян овес – это корм для скота, но ни в коем случае не для человека. Люди могут употреблять овес лишь в крайнем случае, когда случился неурожай и голод. Хлеб, испеченный из овса, невкусен и малополезен для здоровья, утверждает Гален (1.14). Можно, конечно, употреблять разваренный овес со сладким вином или медом, продолжает он, но вину и меду можно найти лучшее применение. Повседневное употребление овса – удел варваров, говорит Плиний, упоминая о германских племенах, которые «и питаются именно овсяной кашей, а не какой-либо иной» (XVIII.149).
Как всегда, самым проницательным оказывается Диоскорид (2.116): его внимание привлекает не только форма колосьев овса, «похожая на двуногую саранчу», но и его целебные свойства - зерно овса он использует для разнообразных припарок. Также он советует овсяную кашу пациентам, страдающим  от проблем с пищеварением. Тем же, кто страдает от приступов кашля, тоже поможет отвар из зерна овса.
Кто знает, может, овсянка - одна из причин военного успеха германских племен, разоривших в свое время Рим. 

Итак, возрадуемся, как должно, с Приявшею радость, и восприветствуем Матерь Бога нашего, взывая с Гавриилом: «радуйся, Благодатная! Господь с Тобою» (Лк. 1:28)! Ты соделалась для нас путем спасения, восхождением на небо, местом упокоения и скиниею прохлаждения; ибо в Тебя вселился Господь. Посему-то со всеми родами и ублажаем Тебя, единую благословенную в женах, которую ни солнце, возбуждающее пламень похоти, (днем) не ожгло, ни благотворная сила  луны нощию не повредила (Пс. 120:6). Ибо ты не дала во «смятение душевной ноги» (Пс. 120:3); но, утвердив ее на Камне, пребыла неподвижною, и «Господь сохранил Тебя» (Пс. 120:5), один вошел в Тебя и исшел из Тебя (Пс. 120:8; ср. Иез. 44:3), и соблюдши Тебя навек заключенною и запечатленною. Итак, радуйся, Матерь и Дева, пища жизни и источник бессмертия! Ибо из Тебя исшел Тлитель тления, умертвивший смерть.  

В своем Слове Анастасий рассуждает, почему именно в этот день празднуется Благовещение (25 марта по ст.стилю) и заключает, что день Благой вести есть тот же, в который Бог сотворил человека. «…началом видимого мира есть двадцатый день марта месяца. И сотворенному надлежало быть сотворену, без сомнения, в самое лучшее из времен года. Но самое лучшее из времен года есть весна, как свидетельствуют самые чувства. Ибо мы видим, что все тогда возбуждается к возрастанию и размножению, повинуясь первому повелению:  «раститеся, множитеся» (Быт. 1:28). Если же весна есть самое лучшее время года, и начинается с равноденствия, в которое Бог начал творить вещи, сотворив человека в шестый день: то заключаем, что сотворение человека было в двадцать пятый день месяца марта, ибо двадцать пятый день есть шестой от двадцатого.
А если это так, то какой же надлежало избрать день для соединения с плотью Тому, Кто в начале сотворил человека? Если Он для спасения добровольно поработил себя плоти, рождению и нашим страданиям, чтоб освободить нас, одержимых грехом, то прилично было начаться и Его соединению в тот же самый день, в который мы (начали) свое бытие. Он и назван вторым Адамом, потому что восприял все, свойственное первому, все кроме одного греха (1Кор. 15:45). А если все, то для чего было бы Ему презреть и время происхождения, истинно достойное мудрого Его о нас промышления? Ибо прилично было, чтобы согрешивший и воссоздан был в такое же время, в какое создан.
Вот почему в этот день послан был Гавриил благовестить Деве нетленное рождение и предвозвестить Ей имеющее быть чрез Нее спасение языкам».

В понимании отношений между теологией и философией Брукер следует за Христофором Августом Гейманом, основателем первого в истории журнала по истории философии под названием Acta philosophorum. Одно из изображений на фронтисписе первого выпуска (1715 г.) представляет двух женщин, символизирующих теологию и философию, с подписью: concordia crescimus, т.е. "возрастаем благодаря согласию".

Как и для Геймана, для Брукера есть только два источника истины: разум и Писание. Об этом подробнее и на латыни в свежем видео #bruckerus.

Время просмотра: 6 мин.

Тем временем в редакционном чате антиварваров #бэкстейдж