Саерет Гивати против террористов в Хан-Юнисе. Моменты боя, о которых ещё не рассказывали — раскрыты

До того боя Антон и Ярден были незнакомы. Но в одном доме в Хан-Юнисе, когда один балансировал между жизнью и смертью, а другой рисковал собой ради бойца, которого никогда прежде не встречал, под перекрёстным огнём родилась дружба — в крови.


«Это не обычная дружба, это дружба, написанная кровью», — так описывает Ярден свою невероятную связь с Антоном, за которым он ухаживал под огнём в бою, съёмки которого впервые сейчас обнародованы. «Мы не знакомы ни со школы, ни с базы — это связь, которая возникла в самый тяжёлый момент, когда человек смотрит в глаза смерти».

До года и двух месяцев назад Ярден и Антон были незнакомы. Два бойца из Саерет Гивати, которая действовала в первые месяцы наземного манёвра в секторе Газы. Никто из них не знал, что им предстоит разделить судьбу в маленьком доме на третьем этаже в районе Абсаним в Хан-Юнисе.

«После атаки взвода наступил вечер, и мы должны были расположиться на ночлег», — начинает вспоминать Антон минуты до столкновения с боевиками ХАМАСа. «Мы зачистили территорию, установили огневые точки и договорились, что все будем в одной комнате, чтобы сократить лишние перемещения ночью».

Вдруг Антон заметил пару ног, выглядывающих из-под дивана в соседней комнате. Мгновение спустя началась история боя.

«Я не успел понять, принадлежат ли эти ноги трупу боевика, и в следующую секунду получил очередь из комнаты», — рассказывает он. — «Теперь я знаю, что это были двое боевиков, прятавшихся в шкафу и под диваном».

«Очередь задела обе мои ноги и часть керамического бронежилета, который, как оказалось, спас мне жизнь», — объясняет Антон. «Я упал в комнату, и наступил момент тишины. Я пулемётчик и единственный в команде, кто стреляет очередями. Но в отделении сразу поняли, и послышался крик: "Это не Антон — по нему стреляли!"».

Боевики усилили огонь по бойцам. «Старший сержант Нерия Балета, благословенна его память, отреагировал первым и открыл плотный огонь по входу», — вспоминает Антон. — «Но когда он высунул голову, они попали в него, и он упал».

«Дым поднимается, видимость нулевая — но я думаю только об Антоне»

С этого момента начинается десятиминутный бой между боевиками и Саерет. Командир роты вызывает подкрепление. В это время Антон, раненый, но в сознании, слышит приближение БТРов. Первыми прибывают командный пункт батальона: капитан М., его связист старший сержант Идо Зарихан, благословенна его память, подполковник З. — командир Саерет — и связисты Бергер и Ярден.

Капитан М. и Идо пытаются выяснить у Антона, где находятся боевики. «Из последних сил я сказал, что, кажется, они снова спрятались в шкафу». Постепенно они начали продвигаться и открыли огонь.

С этого момента Антон уже не помнит, что происходило. «Хочешь, я продолжу?» — предлагает Ярден, и Антон кивает.

Очередь из кухни смертельно ранит Идо Зарихана. Осколки пуль попадают в грудь капитану роты — он теряет сознание. «Мы с командиром ведём огонь по источнику выстрелов. Темнота, дым, пыль — я не вижу, кто вокруг меня».

«Сложная ситуация — раненый, боевики среди нас», — объясняет он. «И я думаю только об Антоне. В бою каждая секунда — вечность. Бросают дымовую гранату, чтобы эвакуировать Идо, поднимается дым, нулевая видимость — но я думаю только о нём».

Пока пулемётчик прикрывает команду, Ярден делает шаг — рискует жизнью.

«Я прошу у командира разрешения на прыжок — быть или не быть — благодаря мужеству, которое внушил мне Идо», — вспоминает он. «Я замечаю Антона и пытаюсь привести его в чувство. Первое, что видно — сильное кровотечение из левой ноги. Я наложил жгут и оттащил его в чуть более безопасное место».

«Через несколько минут вижу, что он слабеет. Боялся, что он уснёт, поэтому сказал ему сжать мою руку — и Антон, как часы, сжимал её каждые три секунды».

В это же время другая команда Саерет, в 200 метрах оттуда, слышит бой. Они мчатся к зданию, находят командира и присоединяются. Двое охраняют вход, двое присоединяются и нейтрализуют боевиков.
Продолжение ниже⬇️⬇️⬇️

Начало истории⬆️⬆️⬆️

«А потом был взрыв», — продолжает Антон. — «Пули, по всей видимости, задели газовый баллон на кухне. Один из бойцов закричал: ‘Газ!’. Вдруг всех отбросило назад. Только чудом никто больше не пострадал».

Огненная волна заполнила комнаты: «Огонь дошёл до наших ног — и остановился». Ярден отлетел от взрыва, но навис над Антоном, удерживая себя в позиции отжимания, чтобы прикрыть его. Однако осколок попал ему в шею.

«Чувствовал, как глаза закрываются», — говорит Ярден. — «Началась внутренняя борьба. Я знал: если проиграю — стану как Антон. Я держался, и нас эвакуировали — капитана, Антона и меня — в тяжёлом состоянии. Вертолёт доставил нас в Сороку».

«Наше сердце осталось там, в той комнате в районе Абсаним»

«Ярден и я были в коме три дня, пока капитан был в реанимации», — рассказывает Антон. «После пробуждения началась реабилитация. Мы получали новости о его состоянии — пока он не очнулся».

Во время реабилитации Ярден столкнулся с личными вопросами. «Мама злилась: ‘Почему ты не сберёг себя?’ Я объяснил: если бы всё было наоборот, Антон поступил бы так же. Это братство бойцов — любовь, которую не испытываешь нигде».

Семью Антона Ярден впервые встретил в коридоре больницы. «Я шёл к нему, ещё слабый», — делится он. — «Вдруг вижу высокого мужчину — два метра. Я останавливаюсь. Он смотрит на меня, подходит и спрашивает: ‘Ты Ярден?’ Я отвечаю: ‘Да’, — и он просто обнимает меня. Я понял — это отец Антона».

Оглядываясь назад, бойцы понимают, что всё начинается и заканчивается с командой: «Нерия Балета, благословенна его память, прыгнул первым и остановил боевиков. Идо Зарихан, благословенна его память, дал нам мужество. Антон передал местоположение боевиков».

Теперь их цель — увековечить память павших товарищей — бойцов «воронов» — Идо и Нерии. «У нас татуировки с двумя воронами», — Антон закатывает рукав. Ярден добавляет: «Из великой утраты родилась особая дружба между мной и Антоном. Благодаря им мы остались здесь, чтобы рассказать их историю».

«Связь и дружба всех, кто сражался в том бою — это то, чего не понять посторонним», — подытоживают они. — «Это день, который не забудешь. Мы и внукам расскажем всё — до мельчайших подробностей. Потому что наше сердце осталось там — в той комнате в районе Абсаним, 24.02.24. И с того момента — только вверх».