А теперь, раз уж так, напишу то, что хотела вчера написать.

Я давно знала, что алматинский диджей и музыкант Айдар Найзагарин приходится нам каким-нибудь nth cousin, потому что он - внук Шоты Валиханова, а архитектор Шота Валиханов (известный среди прочего памятником на Новой площади, который увенчан Золотым человеком) - это потомок брата Шокана Валиханова. А мама Шокана Валиханова Зейнеп - родная сестра ага-султана Баянаульского округа Мусы Шорманова, он же брат моего прапрадеда Аужана Шорманова. Кстати мой дедушка Кималь по казахским обычаям воспитывался не родителями, а своим дедом Аужаном, его называл отцом.

А потом я начинаю встречаться с Оручем, чаще общаюсь с его алматинской компанией друзей, узнаю ближе Айдара, его прекрасную жену и дочерей. Они теперь приезжают к нам в гости в Стамбул и вообще родные нам люди. Айдара кстати как чингизида (а он прямой потомок хана Уали, официально приглашали на курултай чингизидов в Монголии. Надеюсь, Айдар не убьет меня за раскрытие этих тайн, он скромный человек, но я уже видимо вошла в нескромный возраст, когда мне хочется acknowledge предков и не стесняться).

И меня веселит тот факт, что наши дочери - по сути связаны кровными узами.

Вот так история зацикливается и подкидывает забавные совпадения.

О КАНЫШЕ САТПАЕВЕ

12 апреля был день рождения отца казахстанской геологии и моего двоюродного прадеда Каныша Сатпаева - он усыновил моего дедушку, сына своей сестры, после гибели родителей в Ашаршылык и поменял ему фамилию с Шорманов на Акишев, чтобы тот не подвергался преследованиям. (Насколько мне известно, двоих дядьев дедушки расстреляли как врагов народа и классово чуждых элементов).

Из прекрасных совпадений судьбы - талантливый иллюстратор и аниматор Нурлан Сулейменов, с которым я работала в одном проекте, оказался потомком спутника и проводника Сатпаева, изображенного в фильме о Каныше Имантаевиче, который был смонтирован из сериала и пару лет назад был в прокате. С большой долей вероятности предок Нурлана участвовал в спасении моего деда от голодной смерти в голодной степи. Who knows? А теперь мы с его правнуком знакомы и я восхищаюсь его творчеством. Совпадения.

Вот тут Асем Жапишева упоминает то, как недавно ушедший из жизни Медеу Сарсекеев писал книгу из серии ЖЗЛ о Сатпаеве:

https://t.me/zhapisheva/8594

Здесь выпуск ютюб-программы Майи Бекбаевой о том, как травили Сатпаева.

https://youtu.be/lquIULbtNd4?si=yw8W4Edm2pQmy_JD

А еще я редактирую великолепную книгу казахстанской исследовательницы (пока не могу о ней говорить, но скоро начну), и с радостью встретила и там упоминания человечности и справедливости Каныша Имантаевича и его роли для развития науки Казахстана.

Вечная память. Спасибо.

ДНЕВНИЧОК

I live for little coincidences. One being us stopping by a modern witch's table at a Saturday market in Cassis: the olive skinned girl was selling gems, crystals, stems of dried sage and other magic essentials. I was instantly attracted to one gem in her box, its warm pearly glow looking familiar to me. She said: this is selenite. So we bought a Selenite for the little Selin.

**
Обсуждали с Си концепцию уличных собак. Она говорит: «наверное, это собаки, у которых хозяин потерялся или пропал». What a beautiful shift of perspective.

Вчера увидела в магазине «Тентек» трогательную детскую книгу «Пауль», и она написана абсолютно в этом ключе.

Я ее не купила только потому, что у меня умер мой родной кот, смерть которого я еще не отрефлексировала и не приняла, а там про утрату. И я сейчас не смогу ее Селин читать.

НЕРЕСТ

Лет 10, а то и больше, тому назад, ездили на Мальдивы. В один день я вышла из бунгало и чуть не закричала: прибой стал кроваво-красным. Так как к острову иногда подплывали акулы-няньки и акулы-кошки, я было подумала, что они сожрали отдыхающих, притворясь безобидными, и вот я свидетель сцены из «Челюстей». Оказалось, так нерестится риф. Сперма и яйца кораллов поднялись на поверхность, соединяясь в гаметы.

Через пару дней они ушли в глубь моря. Но до тех пор, зрелище этого фертильного бульона, архейского субстрата и то, как мой щуплый загорелый семилетка плыл, как равный, не тушуясь и не считая себя в морской бездне чужим, мимо стаи тяжелых рыб, словно зависающих в воздухе, как виснет старый компьютер, - это ключевые воспоминания, key memories, для меня. Я страшно загордилась собой, наблюдая эту сцену через маску для снорклинга. Почувствовала, что я, хоть и маленькая посреди всей этой синевы, но тоже в каком-то смысле коралловый риф, и Мировой океан, и древняя бархатная рыба.

Вчера посмотрела эту прекрасную короткометражку о корейских ныряльщицах за моллюсками - хэнё. У главной героини, которая работает в Сеуле, начинается тяжёлая депрессия. И, прежде чем «она сделает что-то непоправимое», тетя-хэнё уговаривает ее погрузиться с ними в море. Средний возраст ныряльщиц - 60 лет, потому что это умирающий промысел, такие молодые женщины, как главная героиня, в профессии редкость. Очень красивый фильм.

Сегодня вечером будет еще один показ в Алматы, может, успеете. В Астане покажут фильмы BANFF 24 апреля.

КАК ПРОХОДИТ ПЕРВЫЙ ГОД TEACH FOR QAZAQSTAN

В прошлом году я писала о том, что проект Teach for Qazaqstan набирает участников. Это инициатива (никак не аффилированная с государством) направленная на сокращение образовательного неравенства в регионах Казахстана.

Это когда специалисты с высшим образованием (не педагогическим) проходят специальную подготовку и едут в школы в маленьких городах и райцентрах. Это так называемый комитмент на 2 года, полностью оплачиваемый, но далеко не простой. Это возможность дать детям, растущим вдали от крупных городов, знания, новые перспективы, вдохновение.

Я так замоталась с семейными делами и обрушившейся на меня новостью о смерти Макфлая, что не успела дать вовремя call to action у себя в канале. Прием заявок уже закрылся.

Я с глубоким уважением отношусь к Куралай Жаркымбаевой. Она для меня пример просветительницы, подвижницы и гуманистки, это человек, чьи ценности не просто отзываются во мне - я хочу быть на нее похожей, но не совсем уверена, что мне хватит мудрости, терпения и душевной глубины для того, чтобы приблизиться к вектору мышления людей, подобных Куралай.

В прошлом году были отобраны кандидаты, которые прошли обучение и отправились в Карагандинскую область. Куралай их курирует, она переехала туда из Астаны. Часть людей отсеивается, потому что трудно вовлекаться, если например у тебя семья и дети. Часть уходят, потому что не разделяют ценностей программы.

Узнать больше о Teach for Qazaqstan (это крутая возможность для молодых прогрессивных специалистов изменить жизнь детей в лучшую сторону) можно у них в аккаунте. А вот аккаунт Куралай.

Я хочу опубликовать рефлексию Куралай Жаркымбаевой о том, как проходит первый год реализации программы в нашей стране.

«Я почти 1 учебный год прожила в городе Абай, Карагандинской области. Конечно, в этот период была в постоянном путешествии, в дороге: Абай, Караганды, Шахтинск, Габидена Мустафина, Алматы, Балхаш, Астана, Новая Узенка и так по очереди. Наш первый год в поле по программе Teach for Qazaqstan.

Это было интересно, так как всё строили с нуля. Моя основная задача - сотрудничество со школами. Сегодня апрель, я признательна нашим школам-партнерам. Это такая смелость сказать “да” незнакомым людям, которые в очередной раз, как многие другие, говорят об изменениях. А они поверили нам и в нас.

Конечно, у нас были свои челленджи по взаимопониманию и принятию: наши участники ведут уроки по другой методике, иначе относятся к школьным мероприятиям и вообще совершенно чужие, свалившиеся с луны для детей, родителей и педагогов.

Да и я всегда в костюме на 4 размера больше своего и широких штанах, для них это признак несобранности, а еще татуировки на всю руку и сигареты на перерывах также могли бы смутить школьное сообщество.

Но мне кажется, мы продолжаем работать и совершаем маленькие-большие совместные победы благодаря взаимному признанию, уважению, диалогу и любопытству по отношению друг к другу.

Когда у нас конфликты, я всегда захожу к школам с одним вопросам: “Я понимаю сложность ситуации, но мы сейчас обсуждаем наш «развод» или признаем, что допустили ошибку, да, больно-неприятно, но будем ли мы работать дальше, чтобы восстановиться?”

Этот простой вопрос помогал нам переживать кризисы, а сами кризисы сближали: уход участников из программы, то есть увольнение учителей из школ, коммуникационные, культурные недопонимания, разница в отношении к детям и вообще к их становлению.

Но у нас, думаю, за первый год большие маленькие победы, о которых, наверное, не пишут в серьезных отчетах: там все-таки нужны проценты, цифры и показатели.

Я не могу сказать, что мы увеличили на н-ный процент успеваемость детей, но я горжусь другими вещами:

♦️ в некоторых классах наших участников программы дети активно используют формулировки “мне небезопасно, со мной так нельзя”. Для нас умение учеников отстаивать свои границы и озвучивать свои потребности очень важно.

♦️ У нас были кейсы, когда в ходе мероприятий и рефлексии дети осознали, что недопустимо буллить и дискриминировать другого ребенка по состоянию его здоровья.

♦️ Некоторые школы-партнеры хотят иначе посмотреть на свою идентификацию как организации: понять, куда они хотели бы двигаться, о чем мечтают, без навязывания извне.

♦️ Когда мы делали фотокэмп, один из детей подошел и сказал, что эти 5 дней лагеря ему показалось, что в их селе очень интересно жить и есть впечатление, что важное, крупное может происходить тут. Это про чувство запущенности, упущенных возможностей и скуки, которые улетучиваются, благодаря подобным проектам.

♦️ В этом году мы смогли открыто говорить про неидеальность и право на ошибку. Это привело школьные комьюнити к размышлениям про белоснежные выглаженные рубашки, идеально чистую доску. А, может, это не самое важное?

♦️ Мы успели приоткрыть занавес веры и храбрости, без которой школа не может вырастить детей конструктивно. Теперь мы в совместных поисках, как увеличить его сначала у себя, победить зажатость и отрицание нашей неидеальности-идеальности, а после уже - в детях.

Первый год показал, что нам много всего предстоит сделать, но глубоко радует, что несмотря на страхи и устоявшиеся нормы в регионе, школы поверили в нас и, выходит, мы уже не можем остановиться. Это увлекательно и круто работать с ними вместе.

Сейчас апрель, и мои дорогие директора школ уже предлагают привезти мне винтажные костюмы своих отцов 50 размера, потому что это супер в моем стиле. Так и живем. Как тут остановиться…»

Отдала подруге елочку, которую покупала на Новый год 5 лет назад, до отъезда в Стамбул. Она так и растет у нее во дворе, но «растет» - громкое слово. Выяснилось, что это карликовая елка, которая не станет выше ни на миллиметр. Для меня эта хорошо себя чувствующая среди растений повыше наглая елка - символ ее отношения ко мне.

Вот как, знаете, человек, который вас любит, удачно вас фотографирует. Так и человек, у которого приживается ваша елочка, очевидно, к вам хорошо относится. Конечно, если бы она ее сгноила, я бы все равно придумала обоснование, что это хороший знак для нашей дружбы, но так еще приятнее. Всегда, приезжая, иду смотреть, как она поживает.

А еще мы гуляли по Бутаковскому ущелью. Там сполз вниз кусок грунта с деревцами. И одна выкорчеванная мини-селем осинка валялась прямо на дороге. Она ее взяла к себе в машину, как ребенка, и посадила у обочины дороги рядом с домом. По ночам выходит поливать молодые деревца (днём это невозможно из-за трафика). Я так люблю это в людях - жалость к живому.

Однажды заглянула на чашку чая к эльти - так по- турецки называют жену брата мужа. Стояло лето, и мураши проложили дорожку через ее обеденный стол. Тут такое часто случается. Я ей глазами показываю - видела, процессия муравьев. А она так спокойно махнула рукой - ну бог с ними, убивать я их не хочу.

(Они видимо сахар искали, бедные).

Мне это так понравилось. Я лишний раз поняла, что она - мой человек. Я тоже не хочу убивать муравьев. (Только моль истребляю, но у нас личные счеты).