При любых обстоятельствах у нас нет иного выхода, как сделать нашу державу снова великой, а общество энергичным, активным и справедливым. Пассионарии для этого совершенно необходимы: их дефицит и слабая представленность в элите блокируют любое развитие, динамику, концентрацию усилий. В этом суть учения Льва Гумилева, чрезвычайно актуального сегодня.
Трамп набирает в свою команду пассионариев. Пока не ясно, что из этого выйдет (хотя уже кое-что вышло, он победил), но в любом случае это вызов для нас.
Из-за нехватки пассионариев рухнул СССР, позднесоветские правители спали на ходу. На их место пришли порченные пассионарии - либералы и криминалитет. Они стали новой элитой вместе с коррумпированным поздне-советским чиновничеством и блудливыми комсомольскими лидерами. Однако сегодня и эта разрушительная волна пассионариев по возрастным причинам сходит с орбиты. Но окружены это энергичные и жесткие люди 90-х податливыми и шустрыми субпассионариями.
Пассионарий - это не так просто, им трудно управлять и его часто заносит. Он априорно не знает границ и уверен, что ему море по колено до тех пор, пока он не начинает тонуть.
Однако не идти сейчас на такой риск массового рекрутирования пассионариев в элиту мы уже не можем. И это совершенно независимо от Трампа. Падение демографии это тоже, по Льву Гумилеву, функция от остывания пассионарности. У тех, у кого проблемы с пассионарностью, проблемы и с семьей.
Возможно, именно спад пассионарности и искусственные преграды на пути их социального роста составляют главный вызов для России. От этого зависит Победа, кто как не пассионарии ее способны стяжать - пассионарность другое название для героической личности. От этого зависит рывок в будущее. От этого зависит будет ли Россия вообще. Но на сей раз пассионарность нужна суверенная, патриотическая. Это требование времени.
Трамп набирает в свою команду пассионариев. Пока не ясно, что из этого выйдет (хотя уже кое-что вышло, он победил), но в любом случае это вызов для нас.
Из-за нехватки пассионариев рухнул СССР, позднесоветские правители спали на ходу. На их место пришли порченные пассионарии - либералы и криминалитет. Они стали новой элитой вместе с коррумпированным поздне-советским чиновничеством и блудливыми комсомольскими лидерами. Однако сегодня и эта разрушительная волна пассионариев по возрастным причинам сходит с орбиты. Но окружены это энергичные и жесткие люди 90-х податливыми и шустрыми субпассионариями.
Пассионарий - это не так просто, им трудно управлять и его часто заносит. Он априорно не знает границ и уверен, что ему море по колено до тех пор, пока он не начинает тонуть.
Однако не идти сейчас на такой риск массового рекрутирования пассионариев в элиту мы уже не можем. И это совершенно независимо от Трампа. Падение демографии это тоже, по Льву Гумилеву, функция от остывания пассионарности. У тех, у кого проблемы с пассионарностью, проблемы и с семьей.
Возможно, именно спад пассионарности и искусственные преграды на пути их социального роста составляют главный вызов для России. От этого зависит Победа, кто как не пассионарии ее способны стяжать - пассионарность другое название для героической личности. От этого зависит рывок в будущее. От этого зависит будет ли Россия вообще. Но на сей раз пассионарность нужна суверенная, патриотическая. Это требование времени.
История есть последовательность семантических блоков, называемых "событиями". Они включают в себя личности, процессы, перемены, оппозиции, катастрофы, достижения, пейзажи, на которых все это развертывается, и, в конце концов, весь этот разноуровневый богатейший сгусток реальности восходит к своему смыслу. А смысл события, в свою очередь, неразрывно связан со смыслами других событий. Из этого плетется ткань истории. При этом смысл события включает в себя безграничное богатство того, что составляет его природу, его основу.
История поэтому есть нечто духовное, открывающееся лишь знакомому с практикой созерцания идей философскому уму. История - это философское и даже богословское понятие, не случайно мы говорим о Священной Истории, где смыслы событий открываются через религиозные догматы и аксиомы, и в свою очередь, открывают развернуто и насыщенно эти догматы и аксиомы.
Всякая история структурирована как Священная История. Только в секулярных версиях иные догматы и аксиомы — атеистически-материалистического толка. Здесь на месте Бога, Завета, Воплощения, Спасения, Промысла, эсхатологии стоят имманентные законы земли, общества, био- и физио-логии, межвидовая и внутривидовая борьба, рок, климат, техника, воля к власти, исторические формации и т.д. Истории не существует вне религиозной или идеологической системы.
У нас сегодня взят курс на Историческое Просвещение. Есть целый президентский указ. Но у нас нет указа о Русской Идее и о Русской Философии. Это остается опциональным. Значит, и история остается подвешенной в догматической и аксиоматической пустоте. Одному кажется, что это событие значит одно, другому другое, третий отрицает саму значимость этого события, четвертый вообще его реальность. И насильственно указом только об истории этот хаос и произвол в нечто единое не свести. В лучше случае сложится поверхностная искусственная модель, которая все равно не будет жить, даже если ее навязать всем.
Нам надо основательно заняться философией. Пока власть ей вообще никакого внимания не уделяет, и обществу она не интересна. А философия это работа с программным кодом общества. Это дело особых программистов Духа. Если у нас нет суверенных программистов Духа, все наши исторические, социальные и гуманитарные дисциплины будут создаваться вне России, а значит, ни о каком суверенитете говорить нельзя. Если у Государства-Цивилизации нет суверенной философии, этот суверенитет, в конце концов, есть фикция.
Смыслом события заведуют философы. А значит, они управляют и самими событиями. Полноценная история есть только в том обществе, где есть полноценная философия. В противном случае общество и страна живет на периферии какой-то иной, внешней цивилизации, коды которой определяются вовне и остаются до конца непонятыми. Недостаток суверенитета делает общество без философии, и без истории, управляемым извне.
История поэтому есть нечто духовное, открывающееся лишь знакомому с практикой созерцания идей философскому уму. История - это философское и даже богословское понятие, не случайно мы говорим о Священной Истории, где смыслы событий открываются через религиозные догматы и аксиомы, и в свою очередь, открывают развернуто и насыщенно эти догматы и аксиомы.
Всякая история структурирована как Священная История. Только в секулярных версиях иные догматы и аксиомы — атеистически-материалистического толка. Здесь на месте Бога, Завета, Воплощения, Спасения, Промысла, эсхатологии стоят имманентные законы земли, общества, био- и физио-логии, межвидовая и внутривидовая борьба, рок, климат, техника, воля к власти, исторические формации и т.д. Истории не существует вне религиозной или идеологической системы.
У нас сегодня взят курс на Историческое Просвещение. Есть целый президентский указ. Но у нас нет указа о Русской Идее и о Русской Философии. Это остается опциональным. Значит, и история остается подвешенной в догматической и аксиоматической пустоте. Одному кажется, что это событие значит одно, другому другое, третий отрицает саму значимость этого события, четвертый вообще его реальность. И насильственно указом только об истории этот хаос и произвол в нечто единое не свести. В лучше случае сложится поверхностная искусственная модель, которая все равно не будет жить, даже если ее навязать всем.
Нам надо основательно заняться философией. Пока власть ей вообще никакого внимания не уделяет, и обществу она не интересна. А философия это работа с программным кодом общества. Это дело особых программистов Духа. Если у нас нет суверенных программистов Духа, все наши исторические, социальные и гуманитарные дисциплины будут создаваться вне России, а значит, ни о каком суверенитете говорить нельзя. Если у Государства-Цивилизации нет суверенной философии, этот суверенитет, в конце концов, есть фикция.
Смыслом события заведуют философы. А значит, они управляют и самими событиями. Полноценная история есть только в том обществе, где есть полноценная философия. В противном случае общество и страна живет на периферии какой-то иной, внешней цивилизации, коды которой определяются вовне и остаются до конца непонятыми. Недостаток суверенитета делает общество без философии, и без истории, управляемым извне.
Именно поэтому у нас нет никакого консенсуса ни о началах Руси — о славянах, Рюрике, дохристианской традиции, принятии христианства.
У нас нет никакого консенсуса ни о Киевском государстве, ни о раздробленности, ни о монгольских завоеваниях и бытии Руси в составе Империи Чингисхана и золотой орды.
У нас нет никакого консенсуса относительно Ивана Грозного, земщины, опричнины и теории Москва-Третий Рим. Непонятно как надо толковать отношения нашей Церкви с Фанаром.
У нас нет никакого консенсуса о первых Романовых, и еще меньше мы понимаем что-то в русском расколе.
Мы не имеем общей смысловой картины века 19 и его консервативного поворота. Спор славянофилов и западников, оборван, оставлен, но не завершен.
Теперь не удивительно, что никакого консенсуса у нас нет относительно событий 1917 года. Мы сегодня видимо не понимаем смысла этих событий, и склоняемся к тому, что их вообще не было.
Нет ни малейшего понимания почему СССР завершился и как случилось так, что начались 90-е, а страна рухнула и утратила суверенитет, превратившись в колонию Запада.
Мы вообще не понимаем, как и откуда взялся Путин как историческое явление. Мы на него очень рассчитываем, но вообще ни его, ни условий, которые привели к его правлению мы ни объяснить, ни интерпретировать не способны. Я имею в виду в историческом контексте, где работает философия.
Мы не понимаем, зачем был Медведев, и что он сейчас делает в своем телеграм канале.
Нам не до конца понятно, почему мы начали СВО в 2022 и почему не в 2014. Никакого консенсуса ни у кого. Каждый по-своему.
Совершенно никого не смущает, что за последние 40 лет почти одна и та же российская элита многократно поменяла свою идеологию на противоположную, но с умным и важны видом, теперь уже седые и дряхлые они продолжают поучать осоловелый народ чему-то своему и мало понятному. Не объясним никому и прежде всего самим себе, как комсомолец становится либералом, а либерал антилибералом и патриотом, а потом вполне возможно и снова либералом и антипатриотом. Единственное, что у нас есть как интерпретационный ключ, так это известная песня исполнительницы Инстасамки.
Но из всего этого сшить духовную ткань русской истории просто невозможно. А народ, не имеющий истории, не имеет будущего. Так как будущее — это тоже история, ее необходимое измерение.
В рассказе Юрия Мамлеева был персонаж, пострадавшая от насилия женщина, которая на вопрос судьи о том, так был сам факт насилия или нет, вдруг запнулась и отвечала только одну странную фразу "Само падало". Так выглядит наша история — что-то само падало. Не совсем понятно, что, когда, куда, кто толкнул, зачем... Но история не это. Совсем не это.