Насладиться местью - это мотив неполитический, он личный. А в чем заключался для Лукашенко смысл похищения Протасевича, если говорить именно о политике?

Задача номер один - запугать оппозицию. Она должна была ужаснуться и заткнуться в тряпочку. Задача номер два - продемонстрировать силовикам, что их предводитель ещё более отморожен, чем они сами. Там собрался народ, который не уважает всяких «мягкотелых либералов». Чтобы их контролировать, нужно что-то более убедительное, чем дефиле в бронежилете.

Отвечает ли этим задачам вчерашнее выступление Протасевича на пресс-конференции? Вряд ли. Предположим, что кто-то услышанному поверил. Ну либо, по-крайней мере, усомнился в том, в чем раньше был уверен - в том, что арестанта в тюрьме бьют и пытают. Что после этого произошло? Во-первых, оппозиция стала меньше бояться. «А может быть там действительно ничего страшного не происходит?» - вот ведь примерно какие мысли появились у поверивших. Ну и естественно, что осмелев, оппозиционеры вновь активизируются.

Силовики тоже подрастерялись. Только они было поверили в то, что ты реальный зверь, а тут выясняется, что ты из тех зверей, которые хвостом крутят. Прикрикнули на тебя с Запада, санкции ввели, ты и завибрировал. Ну или Путин тебе в Сочах шепнул: дескать, ты там полегче, и ты опять же побежал выполнять. Ведь как вчерашние появление Протасевича выглядело? Как попытка Лукашенко оправдаться. Вы, мол, нас обвиняете в том, что мы его пытаем, а мы его нисколько даже не пытаем! Вот, сами посмотрите!

Короче, это движение в сторону целей, ровно противоположных тем, которые были изначально поставлены. Такое ощущение, что Лукашенко сам не знает, что ему теперь с арестованным делать. Диктатор откусил гораздо больше, чем может проглотить и зашёлся в кашле.

Потому что в политике сначала надо думать, а уж потом делать.

Журналист NBC спросил Путина о том, захочет ли он получить гарантии неприкосновенности после ухода с поста президента. Тот ответил, что даже не думает об этом. Дескать, «самое главное - это судьба страны, ее народа».

Поверят ли в этот пафос люди? Вряд ли. У большинства никаких особых иллюзий по поводу мотивации национального лидера уже нет. В прошлом году, после внесения конституционных поправок, Левада-центр спросил россиян о том, зачем всё это Путину нужно. 44 процента опрошенных тогда повторило его формулу: мол, поправки нужны для совершенствования управления государством. 47 процентов респондентов, однако, заявило, что поправки вносятся в Конституцию в интересах самого Путина - чтобы расширить его полномочия и позволить ему остаться у власти и после 2024 года.

Особенностью вчерашнего интервью NBC стала минимальная забота о достоверности того, что он говорит, со стороны интервьюируемого. Президент ведёт себя так, будто люди просто обязаны верить всему им сказанному. Он как бы говорит: «Это же Я вам сказал! Чего вам ещё надо?!»

Общаясь с аудиторией подобным образом, Путин сокращает ее более чем вдвое. Он работает только на лоялистов и даже не пытается побороться за колеблющихся. Это проигрышная стратегия. Вот и недавнее решение администрации президента исключить из кремлевского пула «Дождь» - тоже из той же серии. Прямо капитулянтство какое-то.

Кроме этого, надо понимать, что такое поведение президента выглядит высокомерным, а высокомерие - это последнее, что должен демонстрировать политик. Нельзя столь откровенно игнорировать сомнения людей.

Вы вот возмущаетесь из-за истории про «коктейль Молотова», думаете, что он вас за дураков держит... А что если он сам искренне в это верит? Что если силовики ему именно так про это всё и рассказывают?

Подвёл в эфире «Дождя» итоги деятельности уходящей Госдумы. Рассказал о том, как лихо она начинала и к какому печальному концу пришла. Несколько лет просвещённого абсолютизма закончились обычным мракобесием. Почувствовав угрозу своей власти, режим похоронил собственные хорошие задумки.

Помимо этого, обсудили с Владимиром Роменским перспективы протеста в свете новых антиковидных действий властей.

https://tvrain.ru/teleshow/vechernee_shou/sedmoj_sozyv_gosdumy-532112/

Коротко сформулировал сейчас по просьбе радио «Свобода» свое мнение о внутриполитических целях, решавшихся Кремлем в ходе встречи с Байденом и о том, удалось ли этих целей достичь:

У российского избирателя крепнет ощущение тупика. Диалог с Америкой - способ показать, что ситуация куда-то движется, что она не стоит на месте. То есть, задача-минимум, стоявшая перед организаторами переговоров со стороны Кремля, - показать динамику. Типа, что-то меняется.

Задача-максимум - показать, что Россия и Путин - не изгои, что с ними разговаривают. Россияне устали от агрессивного дискурса и ощущения маргинализации страны, превращения ее в такую Северную Корею. А тут им вроде как говорят: «Все нормально, агрессивная внешняя политика приносит свои плоды. Смотрите, с нами разговаривают, с нами считаются».

Удалось ли Кремлю решить поставленные задачи? Для лояльной аудитории, в целом, да. Встреча ведь состоялась. С точки зрения нелояльной и колеблющейся аудитории - нет. В ее повестке встречу с Байденом затмила последовавшая за ней пресс-конференция и озвученные в ее ходе ляпы - вроде «осознанно» уехавшего Навального или его сторонников, готовящих коктейли Молотова и штурм Кремля.

Если совсем коротко, то итоги можно сформулировать так: внутриполитический Путин украл победу у Путина внешнеполитического.

Важнейший урок, который преподнесли миру израильские политики, отправившие, наконец, Нетаньяху в отставку, заключается в том, что свалить автократа можно только объединёнными усилиями. Экс-премьеру Израиля до Путина или Эрдогана было, конечно, далеко, но он отчётливо дрейфовал в том направлении - ну настолько, насколько это было вообще возможно в рамках устоявшейся демократии.

Теперь всё, дрейф этот стал частью истории. Чтобы добиться своей цели - победить Нетаньяху, - «коалиция перемен» собрала под свои знамёна аж восемь партий - как левых, так и правых. Все они взяли себя в руки, отложили в сторону идеологические разногласия и объединились. Личные амбиции тоже пришлось умерить. Лидер самой крупной из вошедших в коалицию партий Лапид даже полагавшийся ему по праву пост премьера отдал, лишь бы удержать одного из союзников. Включил в правительство он и тех, кто кидал его в прошлом - министра обороны Бени Ганца, например. При формировании предыдущего кабинета тот, как известно, бортанул Лапида, бывшего его партнером по бело-голубой коалиции, и присоединился к правительству Нетаньяху. Понятно, что первый был обижен - кому такое понравится? Но спустя год он обнулил свои претензии и протянул Ганцу руку.

Я не знаю, думали ли объединяющиеся в единый блок израильские политики что-то в том духе - дескать, надо преподнести урок российским оппозиционерам, - но по факту они сделали именно это. Тем имело бы смысл повнимательнее присмотреться к данной истории, чтобы понять, как делается ответственная политика.

Так что, если хотите, то можете показать им этот пост.

Итак, ЕР идёт на выборы во главе с Шойгу, Лавровым, Проценко, Шмелевой и Кузнецовой. Это, конечно, лучше, чем Медведев, но в целом очень слабый вариант. Министры и официальные общественники. В этом нет ничего нового, так всегда было. Партия послала чёткий сигнал, что ничего она менять не собирается.

Да ещё министров-то каких подобрали - внешняя политика и армия! Приоритеты очевидны и они совершенно не совпадают с приоритетами общества.

А Шойгу так вообще словно завершает жизненный цикл партии. С ним во главе списка она родилась, с ним, видимо, и умрет. «Я тебя породил, я тебя и убью».

Сейчас в головах поклонников творчества Шойгу и Лаврова разлад случится. «Это что же, царь решил от них избавиться? В Госдуму хочет их списать?»

И как за такой вариант голосовать? Это ж, как бы, собственными руками их на пенсию отправить!

Возможно мы стали сегодня свидетелями аппаратной победы Мишустина, уговорившего президента убрать из кабинета двух наименее технических его членов - Шойгу и Лаврова.

Пусть, дескать, где-нибудь в другом месте Родине послужат.

Вообще, значение имеет только первый номер списка. Все остальные в глазах избирателя - персонажи, мало отличающиеся от технических. Если ты согласился на второе и последующие места, то ты не лидер, а не лидеры людям не интересны.

О чем скажет людям первое место министра обороны? О том, что милитаризация остаётся главным приоритетом режима. «Пушки вместо масла». Отличный слоган, это именно то, о чем мечтает массовый избиратель.

Многие сейчас пишут о высоких рейтингах Шойгу, которые и должны вытащить «Единую Россию» из той ямы, в которую она падает. Здесь, во-первых, надо понимать, что речь идёт не столько об электоральных рейтингах, сколько о показателях одобрения деятельности и доверия. Это не одно и то же. То, что я одобряю деятельность министра как главы своего ведомства, вовсе не значит, что я хочу видеть его во главе государства или парламента. Надо понимать, что министры у нас фигуры технические и их оценка в значительной степени деполитизирована. А голосование на думских выборах - это штука политическая.

Вообще в высоких показателях одобрения главы Минобороны нет ничего необычного. И в Европе, и в Америке военным принято доверять гораздо больше, чем другим институтам. Они ведь, типа, вне политики, они просто патриоты. А вот активное вторжение военных в политику как раз и может насторожить граждан. Так что я не был бы слишком уверен в том, что Шойгу сможет что-то добавить «Единой России». Не исключено, что не сколько он ей добавит, сколько она у него украдёт.

Тот факт, что у кого-то высокие показатели одобрения деятельности и доверия, вовсе не значит, что избиратель обязательно захочет за этого человека проголосовать. Особенно если речь идёт о голосовании за человека, который в политике давно. Избиратель может относиться к нему как внук к дедушке. Он готов отдать ему дань уважения, но жить под его руководством и по его стандартам вряд ли захочет.

Глядя на попытки провластных экспертов доказать, что Проценко принесёт единороссам голоса врачей, Шмелева - учителей, а Кузнецова - родителей, я вспомнил классика политической мысли Мориса Дюверже. Он написал когда-то: «Крестьяне выбирают своих депутатов не из крестьян, а скорее из адвокатов, поскольку полагают, что те более способны защитить их интересы в парламенте». Или вот еще: «Избирают своих руководителей больше за те способности и ораторские таланты, которые они за ними признают, чем в силу их социальной принадлежности».

Классик вообще сделал очень важное наблюдение. С его точки зрения, демократия меньше заботится о формальной репрезентативности, чем авторитаризм: «Доля рабочих будет больше среди руководителей-коммунистов, выдвинутых автократически, нежели среди руководителей-социалистов, избранных более демократическими методами». Очередное подтверждение этой мысли мы видели сегодня на съезде «Единой России».

Самое обидное, что всё это зря. Никаких особых голосов «представители сред» - так их называют единороссы - им не принесут. Избиратель не настолько глуп, чтобы реагировать на цвет спецовки, нацепленной кандидатом. Он смотрит на идеологию и на результаты работы.

С точки зрения своей формы, риторика лояльных групп населения претерпевает сейчас интересные изменения. Если раньше на фокус-группах провластно настроенные респонденты регулярно воспроизводили слышанные ими по телевизору пропагандистские формулы, то в этом сезоне они этого практически не делают. Некоторым исключением являются вопросы международных отношений. Здесь ритуальные фразы о подъёме России с колен и необходимости противостоять американской агрессии ещё иногда звучат - хотя, конечно, тоже гораздо реже, чем раньше. А вот что касается внутриполитической ситуации, то тут свою позицию лоялисты описывают теперь исключительно собственными словами.

Размышляю о том, с чем связаны эти изменения, в своём блоге на «Эхе Москвы».

https://echo.msk.ru/blog/gallyamov_a/2857908-echo/

Еще одно наблюдение по итогам ознакомления с материалами фокус-групп этого сезона связано с динамикой групповых дискуссий. Когда модератор спрашивает респондентов об их отношении к ситуации в стране, они поначалу осторожничают: «С одной стороны так, с другой эдак...» Стоит, однако, найтись одному участнику, настроенному чуть более решительно, чем остальные; стоит ему дать ситуации чуть более жесткие, нелицеприятные оценки, - то всё тут же меняется. Люди словно в другой регистр переключаются. После этого их уже не остановить. Поняв, что можно, они начинают чихвостить систему и в хвост, и в гриву.

Думаю, что я не единственный, кто заметил эту закономерность. По всей видимости зафиксировал ее и Кремль. Именно поэтому он и обрушился на оппозицию. Люди утратили лояльность, но ещё не ушли в окончательный и безоговорочный протест. Если ликвидировать оппозиционеров, то есть шанс задержать их в этом пограничном состоянии.

В принципе, это работающая стратегия, но опять же - на время. Потому что, в целом, репрессии людям не нравятся, даже лоялистам. Поэтому сдерживая рост протеста на каком-то коротком временном отрезке, власть, одновременно, создаёт базу для его усиления в дальнейшем.

Буду время от времени писать про разных симпатичных кандидатов и ситуацию в интересных мне округах. Взять, например, московское Перово. Когда-то в далёком 1995 году осваивать столицу я начинал именно оттуда.

«Яблоко» планирует выдвинуть здесь Алексея Миняйло. Он уже начал работу, причём часть встреч с избирателями проводит прямо у себя дома. Логика абсолютно правильная и идеально вписывающаяся в доминирующий сегодня запрос на честность и открытость: мне, дескать, от людей скрывать нечего, пусть видят, как я живу.

Этот приём несколько раз использовали в Америке, причем успешно. Впервые это случилось в 1896 году. Демпартия тогда выдвинула в президенты блестящего оратора Уильяма Дженингса Брайана. У кандидата был прекрасный антиэлитный месседж: я, дескать, защитник интересов простых людей от финансовой олигархии. Десять лет спустя примерно с таким же месседжем Теодор Рузвельт войдет в историю, а после этого бесчисленные популисты будут использовать его по поводу и без. В тот момент он, однако, выглядел абсолютно свежо и полностью соответствовал настроениям избирателей.

Брайан мало того, что умел выступать, так еще и не ленился. За три месяца он проехал 18 тысяч миль; только за последние сто дней кампании выступил 500 раз. В целом же его зажигательные речи услышали несколько миллионов человек. Непривычные к такому «хождению в народ» американцы были очарованы. Каждый визит демократа становился праздником: парады, оркестры, пикники, выступления - в общем пиво текло как вино. Помимо собственно демократов Брайана поддержала популярная в то время в сельской глубинке Популистская партия. Часть республиканцев бросила своих однопартийцев для того, чтобы тоже поддержать Брайана. В общем, было очевидно, что победа последнего предопределена.

Выиграл республиканец Уильям МакКинли. Он в ходе кампании вообще не выезжал из дома. Вместо того, чтобы отправиться к избирателям, он пригласил тех к себе. Его штаб организовал визиты около 500 тысяч человек, оформленных как делегации от различных штатов. Люди приезжали, слушали ответы кандидата на заранее заготовленные вопросы, угощались, чем бог послал, и довольные разъезжались по домам, разнося по стране вести о таком домашнем и душевном политике. Технологию с тех пор так и называют «front porch campaign» - «кампания, ведущаяся с крыльца собственного дома».

Справедливости ради добавлю, что вместо МакКинли, сидевшего дома, по стране ездила большая группа оплаченных спикеров-республиканцев, которые занимались очернительством Брайана. В целом, на свою кампанию МакКинли потратил в два раза больше денег, чем Брайан. Пресса, в основном, тоже симпатизировала ему.

В общем, технология хороша, но нельзя утверждать, что она сама по себе обеспечила тогда победу. С другой стороны, такое вообще редко бывает - чтобы исключительно один фактор сработал. Обычно нужна их совокупность.

А вообще в истории США помимо МакКинли было еще три президента, победивших с помощью front porch campaigning - это Бенджамин Гаррисон, Джеймс Гарфилд и Уоррен Гардинг. В прошлом году Байден тоже использовал элементы такой кампании - не желая способствовать распространению ковида, демократ организовывал зум-конференции из своего дома в Делавэре. Многие однопартийцы его даже за это критиковали. Дескать, лучше всего у него получается непосредственное общение с людьми, а вовсе не выступления перед камерой.

Я тоже на всякий случай предупрежу штаб Алексея об опасности. Теоретически технологи единороссов могут попытаться обернуть «кампанию из дома» против ее автора. Сказав, например: «Да он вообще ленится. Ему в лом идти к избирателям, он хочет, чтобы они сами к нему приходили - в качестве таких смиренных ходоков. Эти либералы - вообще высокомерная публика. Как баре дома сидят и ждут, что простые люди придут и будут перед ними шапку ломать».

Так что front porch - это хорошая примочка, но не стоит класть ее в основу кампании. Когда у врага такое огромное преимущество в части ресурсов, это значит, что он легко сможет разогнать по округу любой негатив. Здесь следует быть осторожным.

В таких ситуациях агитация, с точки зрения формы, должна быть достаточно консервативной. Брать надо содержанием.

Хорошим стартом предвыборной кампании «Единой России» могла бы стать церемония коллективного вакцинирования выдвинутых ею кандидатов. Такой пример сторонникам. Чтобы каждый одномандатник пришёл в центральную больницу главного населенного пункта своего округа и под телекамеры вколол себе «Спутник». Чтобы все сделали это в один день и в один час. И слоган их любимый: «Верь не словам, а делам».

Раз люди не верят вакцине - надо их убеждать. Кому как не лучшим представителям правящей партии это делать?

В принципе, и федеральная пятёрка могла бы в мероприятии поучаствовать. Шойгу - в Москве, Лавров - в Петербурге, остальные в следующих по величине городах России - Новосибирске, Екатеринбурге, Казани. А потом - массированная кампания вакцинирования всех единороссов страны - вплоть до рядовых членов.

Вот это дело было бы! Это вам не то что языком чесать. Это была бы честная заявка на победу в выборах.

Но кого интересуют честные победы...

Каждый раз, когда в ходе очередного опроса выясняется, что россияне положительно относятся к Сталину, либеральный сегмент общества погружается в депрессию. Дескать, вот она неизбывная тяга русского народа к «сильной руке».

Обнародованные пару дней назад данные исследования популярности разных исторических личностей, проделанного «Левада-центром», показали одновременный рост котировок Сталина и резкое падение рейтинга Путина. По сравнению с 2017 годом первый вырос на один процент - с 38 до 39, а второй упал аж с 34 до 15.

Здесь самое интересное - то, что падение это произошло в момент, когда российский режим начал отчетливый дрейф в сторону «сталинщины». Именно государственные репрессии были главной политической новостью последнего года, а «сила» стала ключевым атрибутом российских властей. Если кто сомневается, пусть посмотрит последнее исследование того же «Левада-центра» по поводу тревожности россиян. Среди лидеров роста - опасение стать жертвой властного произвола и страх возвращения массовых репрессий.

Получается, что «репрессивный Сталин» людям нравится, а «репрессивный Путин» - нет. Как так? Конечно, кто-то скажет, что Путин, дескать, недостаточно репрессивен. И я, конечно, с этим соглашусь. Да, до Сталина ему далеко. Но ведь в политике важны не абсолютные показатели, а динамика. А в случае с Путиным, повторюсь, его дрейф в сторону репрессивности в последний год был очевидным. Поэтому дело, конечно, не в том, что Путин не дотягивает до Сталина в части своей жесткости. Оно в том, что уважение к Сталину объясняется вовсе не только любовью народа к репрессиям.

Рискну предположить, что скучающие по Сталину россияне тоскуют не столько по «силе» и «порядку», сколько по ощущению большой цели и перспектив. Одна из главных претензий к нынешнему российскому режиму заключается в том, что тот не знает, куда идёт. Возможно, рост положительного отношения к Сталину отражает именно этот дефицит целеполагания. Как известно, наши люди уверены, что при Сталине в стране все развивалось в соответствии с четко определенными и расписанными долгосрочными планами. Все знали, что Сталин зрит на десятилетия вперёд. В случае с Путиным же россиянам все более очевидно, что никакой внятной цели, кроме удержания власти, у него нет.

И если в смысле репрессий Путин дрейфует в сторону Сталина, то с точки зрения наличия стратегических целей первому до второго - как до Луны. Поэтому их рейтинги и движутся в диаметрально противоположных направлениях.

По итогам первого дня съезда КПРФ проанализировал шансы коммунистов оседлать протестные настроения.

https://echo.msk.ru/blog/gallyamov_a/2860648-echo/