Вчера в эфире канала Навального меня спросили о судьбе Поклонской. Я сказал, что ещё одного критика «из патриотического лагеря» система может не выдержать. Пояснил, что у Стрелкова-Гиркина колоссальный антирейтинг, связанный с особенностями его биографии и мешающий его выходу на массового избирателя, а вот у Поклонской никакого антирейтинга нет, поэтому критика в её исполнении будет для режима гораздо более опасной.

Исходя из сказанного, я предположил, что Кремль Поклонскую куда-нибудь всё-таки пристроит. Сегодня она заявила, что становится советником Генпрокурора и сворачивает публичную активность.

Околокремлевские социологи сейчас из штанов выпрыгивают, пытаясь доказать, что подавляющее большинство россиян поддерживают войну и Путина. Это те же самые социологи, которые в преддверии вторжения изучали состояние общественного мнения в Украине. Это по итогам их работы, будучи абсолютно уверенной в том, что никакого сопротивления украинцы ей не окажут, российская армия отправилась на войну как на парад.

Не для таких ли случаев придумана английская поговорка: «If a man deceives me once, shame on him, but if he deceive me twice, shame on me?»

🦞🎪 Путин боится увольнять провалившихся военачальников. Почему Шойгу и Герасимов от командования «спецоперацией» фактически отстранены, но остаются на своих постах? Очевидно, президент стал ощущать свою слабость, объясняет политолог и бывший спичрайтер Путина Аббас Галлямов в колонке для «МО».

В момент, когда глава государства силён, он может без проблем увольнять подчинённых. Население воспримет это как еще одно доказательство его крутизны. Совсем другое дело — когда лидер слабеет. В таких ситуациях отставки воспринимаются как истерика. Они лишь усиливают ощущение того, что правитель растерянно мечется, пытаясь спасти проигранную партию.

Так происходит снижение управляемости, и в какой-то момент бюрократия из режима «чего изволите» переключается в формат «спасайся кто может». После этого приказы начальства уже не столько исполняются, сколько саботируются. Так начинаются революции.

Революция в Румынии, приведшая к гибели диктатора Чаушеску, вспыхнула в тот момент, когда он уволил министра обороны, а тот скончался при странных обстоятельствах. Министр не был популярен среди солдат, но все это стало толчком к массовому переходу армии на сторону протестовавших на улицах граждан.

Российская политическая система уверенно движется в сторону коллективного руководства, считает Галлямов. Когда Путин ослабеет настолько, что вынужден будет убеждать, а не приказывать, это будет уже другая система.

Подробнее о том, чего боится Путин и почему история подтверждает оправданность его страхов, читайте в нашем разборе.

Уже видели новое совместное расследование «Проекта» и команды Навального? Там про то, как путинские друзья «Газпром» пилят.

Так вот: ради того, чтобы они могли это и дальше делать, как раз кровь в Украине и льётся. А денацификация, восстановление СССР и всё такое прочее - это разговоры в пользу бедных.

https://miller.navalny.com/

Выступил сегодня на «Форуме мирной России». Речь там шла, в том числе, и об оппозиционных стратегиях. Я говорил на ту же тему, о которой начинал говорить ещё в прошлом году. Во-первых, вообще считаю её важной; во-вторых, считаю её особенно важной в связи с происходящими событиями. Короче, читайте:

«Российская политика на протяжении многих лет являет собой одну и ту же картину: Путин воюет с оппозицией, оппозиция воюет с Путиным. Поскольку режим персоналистский, то вся дискуссия в конце концов сводится к фигуре Путина - какой он молодец, или какой он негодяй.

Вообще-то, обществу (и оппозиции, как передовой его части) нужно заниматься не только Путиным. Нужно разрабатывать стратегию постпутинских реформ.

Очевидно, что они понадобятся, в стране ведь разрушены практически все институты и разорваны почти все социальные связи. Их надо будет восстанавливать. Кто бы ни пришёл к власти, в какой-то момент ему всё равно придётся этим заняться. Стране всё равно надо будет переключаться из формата спецоперации, в котором она находится уже много лет, в режим нормальной жизни.

Это ведь только так кажется: главное, мол, Путина сбросить, а там дальше само всё как по маслу пойдёт. Не пойдёт. Напомню, что согласно исследованиям, касающимся темы крушений авторитарных режимов, три четверти из них сменяются другими авторитарными режимами. Устойчивые демократии формируются только в четверти случаев. Чтобы максимизировать шансы России, политикам будущего постпутинского цикла нужно будет предпринимать конкретные шаги, а что это должны быть за шаги?

Вопросов, на самом деле, масса. Должна ли Россия оставаться президентской республикой? Или все таки надо сделать её парламентской? Люстрации - нужны они или нет? Если да, то насколько масштабными они должны быть? Что делать с системой отношений центр-регионы? Как ее децентрализовать, чтобы при этом не развалить. Или, например, взять систему СМИ. Нужны ли свои СМИ государству? А как быть с формально частными медиа, принадлежащими сейчас членам кооператива «Озеро»? Отбирать? А если отбирать, то каким образом? Через суд? А с самим судом, кстати, что делать? Как его чистить, кем заполнять и каким образом восстанавливать его независимость?..

Размышляя над всеми этими вопросами, придется исходить не только из соображений абстрактной справедливости. Нужно будет внимательно следить за тем, чтобы реформы не спровоцировали слишком резкого роста числа социальных и политических конфликтов. Серьезные преобразования часто к этому ведут. Поэтому надо заранее наметить потенциальные конфликтные зоны и думать, как их минимизировать. У нас ведь за что ни возьмись - везде противоречия: центр против регионов; государство против МСУ; силовики против гражданского общества; труд против капитала и т.д. и т.п.

Принципиальное значение имеет последовательность преобразований. Слишком много сфер за раз трансформировать нельзя. Каждая реформа порождает силы, ей противодействующие. Объединившись, в какой-то момент они могут оказаться в состоянии опрокинуть лагерь реформаторов. Страну надо менять, не повторяя ошибок 90-х. Нужно избежать хаоса и дезорганизации, которые обычно сопровождают процессы разгосударствления и децентрализации.

В общем, кто-то должен взять на себя ответственность сформулировать все эти вопросы, определить круг экспертов и начать обсуждать варианты. Нужно описать цели и задачи реформ, конкретные механизмы их реализации, оформлять законопроекты... Нужна стратегия развития постпутинской России.

Она, кстати, делу борьбы с режимом тоже очень сильно поможет. Консерватизм значительной массы населения у нас ведь как раз тем и обусловлен, что люди не видят будущего. Они не понимают, что там впереди, и боятся неизвестности. Именно эта боязнь и является на сегодня главным ресурсом Кремля. Стоит нарисовать перед людьми ясную картину завтрашнего дня, и от властных рейтингов камня на камне не останется.

Через несколько месяцев война начнёт уходить с первых полос и постепенно превратится в фон.

В центр повестки вновь начнут возвращаться вопросы экономики, внутренней политики, уровня жизни, состояния социальной сферы и т.д. Это будет момент слабости режима, в подобных ситуациях его рейтинги начинает снижаться даже без всякого целенаправленного внешнего воздействия. Если же это воздействие организовать, то процесс снижения можно будет существенно ускорить».

Прочитал выступление Путина на ПМЭФ. Мне кажется, российский президент превратился в ходячий учебник фрейдистских механизмов защиты от травмирующей реальности - всех этих вытеснений, замещений, проекций и так далее. Часть своих проблем и грехов он просто игнорирует, другие приписывает окружающим, в общем ведёт себя как тот латентный гомосексуал, который всех вокруг подозревает в гомосексуальных наклонностях.

Вот он говорит, например, об отношении Запада к остальным странам и жителям планеты: «Там считают всё остальное периферией, своим задним двором, по-прежнему относятся к ним, как к колонии, а народы, живущие там, считают людьми второго сорта, потому что сами считают себя исключительными». Конец цитаты. И о чём это, как не об отношении России к Украине и прочим соседям?

Вообще, все эти попытки западных политиков уговорить украинцев пойти на территориальные уступки и тем самым «спасти лицо Путину» были нужны для того, чтобы в Украине ни у кого не возникло подозрений в том, что Запад пытается руками украинцев разобраться с российским диктатором. Мол, НАТО воюет с Россией до последней капли украинской крови. В российском «патриотическом» дискурсе этот тезис активно используется - я сам уже несколько раз встречал рассказы о том, как коварные европейцы стравили славян друг с другом. По мере накопления усталости, в каких-то сегментах украинского общества эта мысль могла дать всходы. Теперь - вряд ли. Все же видели, что Запад не «стравливал», а пытался добиться мира любой ценой.

Споря с Макроном и прочими сторонками идеи умиротворения агрессора, украинцы укрепили свою решимость бороться до конца. Такие вещи надо проговаривать, вот они их и проговорили.

Теперь россиянам там ещё труднее придётся.

По поводу выступления Путина на ПМЭФ хочется сказать две - в значительной степени взаимоисключающие - вещи.

Главным с точки зрения реального политического содержания был продемонстрированный президентом отказ отдать экономику на откуп силовикам. Я уже несколько раз писал, что сделав окончательную ставку на силовой ресурс, правитель в какой-то момент впадает в полную зависимость от него. Путин пока держится. Он не хочет становиться заложником правоохранителей; понимает, что править исключительно с опорой на них нельзя - эта публика попросту уничтожит кормовую базу - его и свою. Поэтому, несмотря ни на что, в экономике президент сейчас декларирует приверженность ценностям классического либерализма (а давно ли предпринимателей «жуликами» называл?)

В общем, это та часть выступления, которая достойна того, чтобы её зафиксировать. В конце концов, он и национализацию мог объявить, однако не сделал этого. Наоборот, большое дерегулирование анонсировал.

Вторая мысль совсем простая: за годы правления Путина мы каких только слов не наслушались и если он к чему-то нас и приучил, так это к тому что на сказанное им можно не обращать никакого внимания.

Могу ошибаться, поскольку не являюсь специалистом в военной области, однако исходя из той информации, что лилась на нас в начале войны, я сделал вывод, что непропорционально большие - и совершенно необоснованные - потери тогда понесли российские ВДВ, морпехи и прочие спецназы. Если это действительно так, то происшедшее можно считать прямым следствием путинского мачизма и примитивной ставки на голую силу. Президент и его окружение насмотрелись на то, как десантники кирпичи о свои головы ломают, и решили взять Украину голыми руками. Современная война, однако, оказалась чем-то сильно отличающимся от разборок в питерской подворотне. Выяснилось, что она требует мозгов и технологий.

Вчера Симоньян тоже решила совершить бросок мангуста. Теледива в лоб спросила Токаева о том, что тот думает о российской спецоперации. Она была уверена, что в присутствии самого Владимир Владимировича казахский президент ничего неприятного сказать не посмеет. Ну точь в точь Шойгу с Герасимовым, которые думали, что завидев российский голубой берет, украинские военные побросают оружие и разбегутся.

Проблема Кремля в том, что он в своей крутизне себя убедил, а вот других не смог.

Это наш вчерашний эфир с Кирой Ярмыш и Майклом Наки. Концовка получилась несколько эмоциональной и, естественно, что именно она попала в заголовок.
https://m.youtube.com/watch?v=rDEaPojQC38

Дал большое интервью ОВД-инфо. В противовес ставшему уже привычным зум-формату, в данном случае оно живое. Съемочная группа приехала ко мне домой и записала на фоне кухни. В кадр попала даже часть бутылочной коллекции политолога, правда заблёренная. И то правда: надо слушать, а не этикетки разглядывать.
https://m.youtube.com/watch?v=MnqMWdawZb0

А вы уже обратили внимание, что Кудрин слил оппозиционному СМИ подробности своего общения с Путиным? Что он сделал это в таком виде, который выставляет его - Кудрина - молодцом, а вот о реноме президента и его администрации никакой заботы там не чувствуется.

Эта история является очередным доказательством того, что элиты сейчас переходят в режим «спасение утопающих - дело рук самих утопающих». Наплевав на интересы начальника, они пытаются встроить себя в постпутинское будущее.
https://www.agents.media/kudrin/

📊 Группа сторонников войны редеет — ее сейчас поддерживают чуть больше половины россиян, 53%-58%. Остальные войной и ее последствиями уже недовольны, приводит свои оценки политолог Аббас Галлямов. Но это не означает, что они сейчас скажут социологам о готовности выйти на площадь.

Власти тревожатся: сегодня секретарь Совбеза Николай Патрушев, побывав в Калиниграде, призвал силовиков готовиться к протестам и их пресечению. Хотя недавний опрос «Левада-центра» говорит о резком падении интереса к публичным протестным акциям. Парадокс?

Дело в том, что в разгар жестких репрессий люди боятся говорить правду, тем более — крамольную. Не рвутся они и под дубинки и в автозаки. Обычными количественными опросами взрывной потенциал не замеришь, отмечает Галлямов.

Но бунт, возможно, не за горами. «В какой-то момент — когда люди сочтут, что власть достаточно ослабела, либо когда случится нечто, после чего критически значимая масса решит: «хватит это терпеть», — их прорвёт», — предсказывает эксперт.

Подробнее о том, почему Кремлю не стоит обольщаться, а новая волна протестов — лишь дело времени, политолог разбирает в колонке для «МО»,

Вчерашний Яшин.
https://m.youtube.com/watch?v=FJFTjHTYYuU&t=2935s

Используя в качестве ultima ratio ссылку на «имперскую традицию», Пиотровский в очередной рад продемонстрировал, что нынешняя война с Украиной в исполнении России носит империалистический характер.

Директор Эрмитажа и иже с ним почему-то считают, что русские любят имперское, между тем как очевидно, что для создания такового ощущения этих русских сначала лишили возможности возражать, а уж затем навесили им на ярмо имперские ленточки - дескать, вам так веселее будет.

Пиотровский - один из тех, кто внимательно следит, чтобы ленточки не пожухли. Ярмо должно быть красивым.

Ответил на вопросы ТГ-канала «Новая искренность»:

1) В начале «спецоперации» многие ожидали окончательного разгрома лагеря «сислибов». Этого не произошло. На ПМЭФ Путин хвалил российскую макроэкономическую политику. Почему ослабления сислибов не случилось?

Путин не верит в возможности мобилизационной экономики. Да, есть отрасли, которые должны, по его мнению, жёстко контролироваться государством, однако связано это не столько с верой в качество государственного менеджмента, сколько с необходимостью обеспечить надёжные тылы кремлевской политической машине. В целом же - за вычетом таких политически мотивированных исключений - экономика, по мнению российского президента, должна оставаться частной. Предпринимателей президент, конечно, недолюбливает, но тем не менее в их способность обеспечить реальный экономический рост он верит больше, чем в таланты бюрократии. Война в этом смысле ничего не меняет. Путин пытается пока не отдавать всю экономику на откуп политике; он понимает, что последняя первую попросту угробит.

И тем не менее, лагерь сислибов, конечно, ослабел. Они сейчас молчат в тряпочку, позволяя «патриотам» творить, что угодно. Наверное, надеются пересидеть нынешние времена с тем, чтобы выйти на арену в момент, когда нынешний курс будет окончательно дискредитирован. Проблема только в том, что дискредитированным может оказаться не только курс, но и все, кто имел к нему хоть какое-то отношение, - в том числе и сами сислибы. Это примерно то же самое, что произошло с лагерем реформаторов в Иране. Чрезвычайно сильные в 2000-е и первой половине 2010-х годов, ближе к концу десятилетия они резко ослабели - как раз по причине массового разочарования в режиме. Иранцы утратили веру в способность реформаторов что-то изменить и начали дрейфовать в сторону антисистемного протеста.

2) Мобилизации, которую анонсировали западные СМИ, не случилось. Система сохраняет и другой атрибут «нормальной жизни» — выборы. Долго ли власть сможет поддерживать иллюзию «нормальности»?

Никакой «нормальностью» в стране и не пахнет. Демонстрируя запредельные путинские рейтинги и немыслимый уровень поддержки «спецоперации», Кремль сам убивает тезис о «нормальности». Какая же тут нормальность, когда общество мобилизовалось так, что у него аж скулы свело? Когда начнётся нормализация, первым её признаком станет возобновление протеста и падающие рейтинги властей. Нормализация приведёт к утрате интереса к Украине и прочей внешней политике. Люди вновь вспомнят про собственные проблемы, связанные с умирающей экономикой, падающим уровнем жизни, коррупцией, социальной несправедливостью и так далее.

3) Произошло ли усиление силовиков за последние четыре месяца?

С одной стороны силовики, конечно, укрепили свои позиции. «À la guerre comme à la guerre», как говорится. В условиях, когда вокруг одни враги, им нельзя не предоставлять полномочия, ресурсы, нельзя игнорировать их просьбы (которые, как показывает история, кстати, со временем всё больше и больше приобретают форму ультиматумов).

С другой стороны, Путин страшно своими силовиками недоволен. Он столько лет их холил и лелеял, готовил к большому делу, а как только до него дошло, то оказалось, что они ни на что не способны. Армия оказалась сборищем мало к чему пригодных мародеров, обещанные супервооружения существуют только в пропагандистских роликах, а спецслужбы, сколько лет выкачивавшие в свои карманы ресурсы государства, не только не смогли свалить Зеленского, но даже не справились с простой задачей описать состояние украинских вооруженных сил и общественных настроений. Пожалуй, только Росгвардия не разочаровала - в том смысле, что от неё никто никаких подвигов изначально не ждал.

Так что да, по объективным причинам силовики сейчас действительно укрепили свои позиции, но впереди их могут ожидать большие чистки. Ну если у Путина сил хватит.

6 февраля 1989 года восточногерманский пограничник Инго Гейнрих застрелил 20-летнего Криса Геффроя, пытавшегося преодолеть Берлинскую стену и бежать в Западный Берлин. Это был последний из 238 граждан ГДР, убитых при попытке побега.

В 1992 году пограничника судили и дали ему 3,5 года тюрьмы. Защита настаивала на том, что он лишь «выполнял действовавшие на тот момент законы» и, следовательно, был невиновен. Не помогло. Оглашая приговор, судья сказал: «Не все, что предписывается законом, является правильным». После этого были осуждены ещё несколько пограничных начальников, отдававших приказы стрелять на поражение.

Для того, чтобы исполнители воли авторитарного режима оказались на скамье подсудимых, понадобилось всего три года. Тот факт, что ранее исполнение этой воли было поставлено на поток, смягчающим обстоятельством для них не стало.

Если уж рассуждать в категориях «самоутверждения нации», как это делает Пиотровский, то высшей формой такового самоутверждения является вовсе не война, а восстание против тирана. Война - это лишь форма существования; простая биология, если можно так выразиться. Войны ведут и самые примитивные аборигены - об этом вам любой антрополог скажет. А вот восстание, революция - это да, это не каждому дано.

Тут имеет смысл вспомнить богоборчество Иакова. Никогда бы не стал будущий патриарх тем, кем мы его знаем, если бы он не вступил в схватку с Богом.

Российский революционный опыт нельзя признать слишком уж успешным; в этом смысле самоутверждение россиянам ещё только предстоит.