В Москве завтра стартует Beat Film Festival - типа жизнь продолжается, зачем-то… Написала про фильм Шарлотты Г. о маме Джейн Б. , который в том числе покажут. Но там есть ещё чем поживиться, например, Кубриком о Кубрике.
Прошу прощения, но мне вообще не понравился фильм Лошака. Какое-то ВИА «Два брата и лопата». Мало того, что эта «картина» не даёт ни единого ответа и ничего не объясняет, так она ещё и претендует на статус документа, будучи самым обычным агитационным листком. Экран пополам, все, кто “za” естественно в возрасте и сидят на фоне ковра. Причём беседует с ними Лошак - по старой доброй антинародной традиции - как с умственно отсталыми. Может они такими и являются, но не надо называть тогда сие творение блестящим репортажем. Короче, не Клод Ланцман. Мы тут позавчера обсуждали с другом, что если в подобном контенте была нужда в первые недели спецоперации, то сейчас это все вызывает раздражение - как прокисшее молоко, в котором мы утонули, не взбив масла.
Мой товарищ Максим Заговора завёл канал про загробную жизнь, вот первый выпуск:
https://youtu.be/UB8rvoGpCIg
https://youtu.be/UB8rvoGpCIg
Не могу пройти мимо и отказать себе в удовольствии - выступить в редком жанре «не видел, но осуждаю». Тем более, что спектакли Константина Богомолова лучше всего смотрятся в пересказе. Вот и вчера несколько тг каналов - свидетелей охуения - отчитались об очередном опусе «Гамлет in Moscow». По слухам в эту юмореску типа «О.Бендер попал под лошадь» включены мои коллеги Стас Тыркин, Денис Катаев, а также ваша непокорная, хоть и замолкшая. Мы вроде как участвуем в пресс-конференции Каннского Международного, с вопросами из серии «а было ли проникновение?». Да-да, автору все не даёт покоя новая этика - это в отсутствие любой. Ну ладно я, допустим, Богомолов злонамеренно перепутал Пронченко с Кувшиновой. Меня-то всегда интересовало только одно проникновение - в АП. Ну ладно, Катаев, он, скажем так, «смешной». А Тыркина за что? Наверное, за #мойдругкириллсеребренников. Своих, как говорится, не бросаем.
Речь, однако, о другом. Многие после начала спецоперации пришли к ложному умозаключению, что повесть «Компромисс» больше невозможна. Вот и напрасно. Вот и совершенно зря. Тараканьи бега продолжаются. Фиги в кармане переплавлены в пули. У вас, Константин Юрьевич, забавы, утром все забыл… КВН поставил, нас зачеркнуто себя убил.
Какой там «Новый поворот», просто безделицы для погрома.
Речь, однако, о другом. Многие после начала спецоперации пришли к ложному умозаключению, что повесть «Компромисс» больше невозможна. Вот и напрасно. Вот и совершенно зря. Тараканьи бега продолжаются. Фиги в кармане переплавлены в пули. У вас, Константин Юрьевич, забавы, утром все забыл… КВН поставил, нас зачеркнуто себя убил.
Какой там «Новый поворот», просто безделицы для погрома.
Forwarded from Vanity case
Вчера печально и романтично сидели на крыше, наблюдая, как горят Capital towers, с моим любимым кинокритиком и дорогой подругой Зинаидой Пронченко. Вот ее очень интеллигентная #гостеваяхотелка
- В последние четыре месяца я утратила все свои гедонистические навыки и да, высокодуховное меня тоже мало занимает, выяснилось внезапно, что волшебные силы Искусства не безграничны. Так что кино, на которое я возлагала такие надежды, сейчас не утешает.
Однако кое-какие желания теплятся. Так, я хотела бы иметь дома (только где он нынче) пейзаж НЙ кисти гуру Ашканской школы Джорджа Беллоуза.
Ещё я мечтаю однажды приобрести на аукционе архив Алена Делона, правда пока он не продаётся, ведь владелец, слава богу, жив. Но больше всего я хочу, чтобы добро победило зло. Маловероятно, что это случится в обозримом будущем, но вдруг доживем?
- В последние четыре месяца я утратила все свои гедонистические навыки и да, высокодуховное меня тоже мало занимает, выяснилось внезапно, что волшебные силы Искусства не безграничны. Так что кино, на которое я возлагала такие надежды, сейчас не утешает.
Однако кое-какие желания теплятся. Так, я хотела бы иметь дома (только где он нынче) пейзаж НЙ кисти гуру Ашканской школы Джорджа Беллоуза.
Ещё я мечтаю однажды приобрести на аукционе архив Алена Делона, правда пока он не продаётся, ведь владелец, слава богу, жив. Но больше всего я хочу, чтобы добро победило зло. Маловероятно, что это случится в обозримом будущем, но вдруг доживем?
Большой текст о том, куда бежать прямо сейчас.
https://www.kommersant.ru/doc/5436097
https://www.kommersant.ru/doc/5436097
В день взятия Бастилии захотелось поделиться впечатлениями о летней Москве - 2022. Визит мой был кратким, но насыщенным.
Поскольку я привыкла думать о людях и вещах хуже чем они есть, меня вообще ничего не удивило. Без сомнения полным ходом идёт программа благоустройства «Моя улица». Разумеется, открылась терраса ресторана «Гвидон». Конечно же, неделя моды побила все рекорды посещаемости. Ну а как иначе, привычка не замечать слона в Кремле и фекалий на душе выработалась задолго до февраля. Разница лишь в том, что раньше можно было иронично улыбаться и чего-то вякать и шифровать на страницах интеллектуальной прессы - пишем вечность, читаем путин. Теперь нет, но погоды-то роскошные, а дальневосточные ежи свежо и остро пахнут «беспримесным цинизмом запада». У молодости гормоны, у старости резоны. Жизнь продолжается, друзья.
Единственное, что зацепило в сравнении с апрельским приездом, так это смена тезисов в либеральных квартирах:
«… скандинавы выдали курдов туркам, а немцы попросили обратно турбины, какие тогда к нам претензии/ Яшин сам дурак, а Красильщик известный мудак/ Собянин с Грефом, в принципе, ок/ вы на ППЖ (пока путин жив) отъехали, вы нам не указ/ свобода - это чистая условность, без необходимости».
И в этих речах ближнего круга (не соседей по маминому садоводству), в этой запятой и союзе «но», в этом стремлении нормализовать уголовно наказуемое больше безысходности, чем в любом постановлении Госдумы.
Все понятно и ничего не ясно. Про меня в том числе.
Поскольку я привыкла думать о людях и вещах хуже чем они есть, меня вообще ничего не удивило. Без сомнения полным ходом идёт программа благоустройства «Моя улица». Разумеется, открылась терраса ресторана «Гвидон». Конечно же, неделя моды побила все рекорды посещаемости. Ну а как иначе, привычка не замечать слона в Кремле и фекалий на душе выработалась задолго до февраля. Разница лишь в том, что раньше можно было иронично улыбаться и чего-то вякать и шифровать на страницах интеллектуальной прессы - пишем вечность, читаем путин. Теперь нет, но погоды-то роскошные, а дальневосточные ежи свежо и остро пахнут «беспримесным цинизмом запада». У молодости гормоны, у старости резоны. Жизнь продолжается, друзья.
Единственное, что зацепило в сравнении с апрельским приездом, так это смена тезисов в либеральных квартирах:
«… скандинавы выдали курдов туркам, а немцы попросили обратно турбины, какие тогда к нам претензии/ Яшин сам дурак, а Красильщик известный мудак/ Собянин с Грефом, в принципе, ок/ вы на ППЖ (пока путин жив) отъехали, вы нам не указ/ свобода - это чистая условность, без необходимости».
И в этих речах ближнего круга (не соседей по маминому садоводству), в этой запятой и союзе «но», в этом стремлении нормализовать уголовно наказуемое больше безысходности, чем в любом постановлении Госдумы.
Все понятно и ничего не ясно. Про меня в том числе.
https://www.kommersant.ru/doc/5459564 О Джеймсе Каане замолвила слово
В Европе ужасная жара, от которой я уехала на море, оно правда, ни капельки не освежает. Но я все равно ежедневно посещаю пляж, где вынуждена часами слушать разговоры других отдыхающих.
Так справа возлежит англосаксонский джентльмен, состоящий в совете директоров некоего инвестиционного банка, решившего с опозданием уйти из России. Джентльмен подолгу висит в зум с остальными директорами и обсуждает пресс-релиз, посвящённый экзоду. Но каждый раз в текст из трёх строчек закрадывается фатальная ошибка - нормы правописания слова Россия так и не выработались.
- Хай, гайс, говорит он терпеливо, плохая новость, пиар-компания, представившая свой вариант пресс-релиза про уход из России, пока не согласилась, их комплаенс выясняет можно ли сотрудничать с Россией.
- А если Россию написать с маленькой буквы, не поможет? - предлагают гайс.
Джентльмен вздыхает. Параллельно он обсуждает с товарищем свою Московскую любовницу.
- Ши из э риэл голдиггер. Очень дорого. Даже если продать поштучно одну за другой все поправки к конституции, а затем декларацию о независимости. Короче, из России надо уходить.
Слева тем временем возлежит Россия в крестах (ближайшие купола порядка 15 км по направлению к Монако), из которой можно уйти, но она все равно придёт за тобой, доедет до чинного, буржуазного пляжа.
- Это ваш там, беныч лиловый припаркован? - спрашивают столицу регионы.
- Наш, пригнали в феврале, успели.
На столике у России между маслом для загара и розовым покоится на секундочку «Архипелаг Гулаг», в упаковке.
Ну а сзади лежит автохтонное. Читает газету «Утренняя Ницца».
-Жак, пишут, что из-за Украины конфитюр подорожал на 30 сантимов.
- Кошмар - отвечает Жак. И идёт мимо России и англосаксонского мира в воду, подмышкой надувная акула, для внуков.
Так справа возлежит англосаксонский джентльмен, состоящий в совете директоров некоего инвестиционного банка, решившего с опозданием уйти из России. Джентльмен подолгу висит в зум с остальными директорами и обсуждает пресс-релиз, посвящённый экзоду. Но каждый раз в текст из трёх строчек закрадывается фатальная ошибка - нормы правописания слова Россия так и не выработались.
- Хай, гайс, говорит он терпеливо, плохая новость, пиар-компания, представившая свой вариант пресс-релиза про уход из России, пока не согласилась, их комплаенс выясняет можно ли сотрудничать с Россией.
- А если Россию написать с маленькой буквы, не поможет? - предлагают гайс.
Джентльмен вздыхает. Параллельно он обсуждает с товарищем свою Московскую любовницу.
- Ши из э риэл голдиггер. Очень дорого. Даже если продать поштучно одну за другой все поправки к конституции, а затем декларацию о независимости. Короче, из России надо уходить.
Слева тем временем возлежит Россия в крестах (ближайшие купола порядка 15 км по направлению к Монако), из которой можно уйти, но она все равно придёт за тобой, доедет до чинного, буржуазного пляжа.
- Это ваш там, беныч лиловый припаркован? - спрашивают столицу регионы.
- Наш, пригнали в феврале, успели.
На столике у России между маслом для загара и розовым покоится на секундочку «Архипелаг Гулаг», в упаковке.
Ну а сзади лежит автохтонное. Читает газету «Утренняя Ницца».
-Жак, пишут, что из-за Украины конфитюр подорожал на 30 сантимов.
- Кошмар - отвечает Жак. И идёт мимо России и англосаксонского мира в воду, подмышкой надувная акула, для внуков.
Сегодня все постят Брэда Питта в юбке - с премьеры плохого фильма. Типа вот он, символ абсолютной свободы и силы духа. Не знаю, не уверена. Прочитала вчера во французском GQ, уровень которого заставляет задуматься почему Конде Наст ушёл только из России, а не из жизни, его интервью на четыре страницы. Питт рассказывает, как в прошлом году повелся на откровенного мошенника, убедившего звезду, что в Шато Мираваль не только вино, но и золото крестоносцев. Год дорогостоящих раскопок, а в итоге «археолог» просто работал на две компании - по аренде экскаваторов и продаже металлоискателей. Также Брэд увлёкся во время ковида лепкой и презентует журналистке керамические свечи собственного производства. И последняя капля это цитаты из персидских поэтов. «Все мы птицы в клетке, прилетевшие сюда не по своей воле, и улетим тоже не самостоятельно».
Можно решить, что это не Питт для GQ, а Оксана Лаврентьева для Инстаграм. Печаль темна, короче.
Можно решить, что это не Питт для GQ, а Оксана Лаврентьева для Инстаграм. Печаль темна, короче.
Послушала Серебренникова у Дудя. Осталась в некотором замешательстве. Кирилл Семёнович «не разбирается в политике, только в концепции голого тела», «не помнит, когда Роман Аркадьевич начал его поддерживать, но может, если надо, уточнить у Ильи (Стюарта)», «не знает чем в принципе занимался Абрамович кроме искусства», «не ставил роман Суркова в театре, лишь некий интересный текст», «не понимает значения слова репутация», поэтому «не может назвать Прилепина людоедом», «не доверяет журналистам, которые пишут про Суркова и Прилепина», «не просил снять с Абрамовича санкции», «не уверен надо ли снять санкции и с Усманова, который тоже занимается искусством».
Что же знает, понимает и помнит Кирилл Семёнович? Кирилл Семёнович сто процентов уверен, «что лаванда помогает от моли». Но, силь ву плэ, никаких политических каламбуров, лаванда - цветок, моль - мелкое насекомое, а Россия - наше отечество - с отчаянным дефицитом пророков.
Что же знает, понимает и помнит Кирилл Семёнович? Кирилл Семёнович сто процентов уверен, «что лаванда помогает от моли». Но, силь ву плэ, никаких политических каламбуров, лаванда - цветок, моль - мелкое насекомое, а Россия - наше отечество - с отчаянным дефицитом пророков.
Прочитала «Мистер Уайлдер и я» Джонатана Коу, прошлогодний бестселлер, наконец переведённый во Франции и России. Это, в целом, довольно наивное чтение, изящный пересказ общеизвестных фактов и знаменитых интервью, пронизанный ламповым гуманизмом. История случайной встречи «маленького человека» и гения, придуманная в лучших традициях Голливуда. Чтобы напомнить нам не только о творчестве великого режиссера, но и о том, что все пройдёт: и золотой век кинематографа и любая жизнь, а значит хмуриться не надо, комрады. Впереди ещё много других печалей, у каждой эпохи свои трагические недостатки.
Билли Уайлдер славился особым подходом к этим недостаткам. Вслед за Любичем, которого он боготворил, Уайлдер полагал, что юмор лучшая оптика, даже если снимаешь войну. Глупо пытаться соперничать с жизнью в кинозале.
Ярости «Таксиста» Уайлдер предпочитал меланхолию «Магазинчика за углом». И потому на закате семидесятых у него вышла «Федора», самый ностальгический фильм на свете, сделанный так, будто Бельмондо никогда не бежал на последнем дыхании по Кампань-Премьер, а Брандо в паре кварталов не танцевал последнее танго со смертью.
Именно о сьемках «Федоры» - на греческих островах, в Мюнхене и парижских предместьях, нежно повествует Джонатан Коу, упиваясь навсегда канувшей натурой.
Ключевая сцена романа - званый ужин с участием Уильяма Холдена, Марты Келлер, Аль Пачино, Уайлдера и немецких продюсеров в ресторане отеля Bayerischer Hof. За сочной рулькой один из баварских продюсеров вдруг заявляет Уайлдеру: ну на самом деле с Холокостом тоже не все так однозначно, вот некоторые исследователи пишут, что стоило бы дать слово и другой стороне.
В ответ Уайлдер спокойно, в течение часа, рассказывает про то, как в 1934 году уехал из Берлина в Париж, затем в Лондон, затем в Америку и как вернулся в 1945 в звании полковника отсматривать хронику из концлагерей и как искал глазами среди трупов свою мать, пропавшую без вести (впоследствии выяснилось, что и она и бабушка и дядя погибли в Аушвице). Если с Холокостом все не так однозначно - не теряя самообладания, говорит Уайлдер - то где, спрашивается моя мать?
За столом воцаряется молчание, даже Аль Пачино перестаёт жевать свой вечный чизбургер.
Несколько месяцев спустя на пресс-конференции «Федоры» Уайлдер «пошутил», что если картина станет успешной, он отомстит Голливуду, предавшему классиков ради сборов Спилберга а если провалится, то он отомстит за Аушвиц, ибо таких дорогих фильмов немецкий продакшен ещё не видывал.
«Федора» в итоге провалилась, Уайлдер перестал и снимать и шутить, а незадолго до смерти посмотрел «Список Шиндлера» и признал в интервью, что соперничать с жизнью в кино все же стоит: «и у Спилберга я бессознательно высматривал мать, но не нашёл, зато моя камерная мюнхенская речь, мой ответ на «не все так однозначно» прозвучал с сотен экранов - редкий случай, когда ирония с меланхолией должны уступить ярости, тут и Любич бы согласился».
В общем, если вы любите кино и испытываете ярость…
Билли Уайлдер славился особым подходом к этим недостаткам. Вслед за Любичем, которого он боготворил, Уайлдер полагал, что юмор лучшая оптика, даже если снимаешь войну. Глупо пытаться соперничать с жизнью в кинозале.
Ярости «Таксиста» Уайлдер предпочитал меланхолию «Магазинчика за углом». И потому на закате семидесятых у него вышла «Федора», самый ностальгический фильм на свете, сделанный так, будто Бельмондо никогда не бежал на последнем дыхании по Кампань-Премьер, а Брандо в паре кварталов не танцевал последнее танго со смертью.
Именно о сьемках «Федоры» - на греческих островах, в Мюнхене и парижских предместьях, нежно повествует Джонатан Коу, упиваясь навсегда канувшей натурой.
Ключевая сцена романа - званый ужин с участием Уильяма Холдена, Марты Келлер, Аль Пачино, Уайлдера и немецких продюсеров в ресторане отеля Bayerischer Hof. За сочной рулькой один из баварских продюсеров вдруг заявляет Уайлдеру: ну на самом деле с Холокостом тоже не все так однозначно, вот некоторые исследователи пишут, что стоило бы дать слово и другой стороне.
В ответ Уайлдер спокойно, в течение часа, рассказывает про то, как в 1934 году уехал из Берлина в Париж, затем в Лондон, затем в Америку и как вернулся в 1945 в звании полковника отсматривать хронику из концлагерей и как искал глазами среди трупов свою мать, пропавшую без вести (впоследствии выяснилось, что и она и бабушка и дядя погибли в Аушвице). Если с Холокостом все не так однозначно - не теряя самообладания, говорит Уайлдер - то где, спрашивается моя мать?
За столом воцаряется молчание, даже Аль Пачино перестаёт жевать свой вечный чизбургер.
Несколько месяцев спустя на пресс-конференции «Федоры» Уайлдер «пошутил», что если картина станет успешной, он отомстит Голливуду, предавшему классиков ради сборов Спилберга а если провалится, то он отомстит за Аушвиц, ибо таких дорогих фильмов немецкий продакшен ещё не видывал.
«Федора» в итоге провалилась, Уайлдер перестал и снимать и шутить, а незадолго до смерти посмотрел «Список Шиндлера» и признал в интервью, что соперничать с жизнью в кино все же стоит: «и у Спилберга я бессознательно высматривал мать, но не нашёл, зато моя камерная мюнхенская речь, мой ответ на «не все так однозначно» прозвучал с сотен экранов - редкий случай, когда ирония с меланхолией должны уступить ярости, тут и Любич бы согласился».
В общем, если вы любите кино и испытываете ярость…
Подруга привезла гостинцы из Москвы: банку соленых огурцов «Лукашинские» (с пометкой «детям») и дебютный выпуск «Правил жизни» (ранее «Эсквайр»). Огурцы вкусные, а вот со вторым пришествием глянца совсем беда. Сергей Минаев и его команда натужно задаются вопросами вроде - есть ли жизнь после смерти/что там в итоге с переселением душ? Нечто подобное - «еврей ли вы и почему нет в продаже животного масла?» спрашивали у Остапа Бендера сто лет назад. Ответы следуют либо обиняками - в виде материала «Стоицизм для чайников». Либо в лоб - в форме колонки на тему «уместно ли тусоваться после 24.02?». То есть чувствуется некая претензия на «Сумерки богов», но пул актуальных рекламодателей типа брэнда АЛРОСА, разродившегося слоганом «Чехов все тот же, как и наши бриллианты» убедительно доказывает, что это уже не сумерки, а потёмки, причём не богов, а лохов. Ну и вообще извести нынче столько дефицитной бумаги на советы посетить Нижний Новгород, мягко говоря, странно. А не странен кто ж? Да никто. Нечего писать, незачем издавать. Продолжается не жизнь, жизнедеятельность. У которой нет правил, только отходы. Огурцы, кстати, уже съели. За новыми придётся тащиться в унылый магазин для эмигрантов под названием «Калинка».