Рэкетиры, крышевавшие ларьки и рынки в начале своей трудовой деятельности, даже став олигархами, не могут допустить саму мысль, что на «их поляне» может действовать какая-то ещё банда.
Ну не по понятиям это.
Кстати, ни разу не удивительно. Преступность — это сословная страта. Она — рудимент именно феодальных отношений, что у нас, что на Западе, что на Востоке или Юге. Отсюда её кодексы, понятия и прочие внутренние «документы», регламентирующие взаимоотношения внутри преступного сословия. Они по своей сути — классический цеховой устав времён традиционного уклада. Банальная гильдия воров. Неудивительно, что бандиты, захватив власть в стране, стали превращать её в одну большую воровскую малину. А во что ещё они её могли превратить?
«Газпром» монопольно владеет правом на прокачку газа по трубе и его экспорт по ней. Допустить кого-либо ещё означает сломать саму основу феодальных отношений. Хотя бы потому, что два газа в одной трубе — это уже конкуренция. Условная «Роснефть», заинтересованная в продажах, будет давить условный «Газпром» ценой, возникнут рыночные интересы. А «Газпром» — он ведь не просто феодал на трубе. Он вассал более высокого феодала, который играет в геополитику. Отсюда и газовые войны, и газовый шантаж, и кретинская по замыслу «энергетическая сверхдержава» и вот это всё.
Какой рынок, о чём вы?
Поэтому газовые олигархи и не пытаются соваться во владения «Газпрома». Даже не ставят вопрос о допуске к трубе. У них точно так же вбит в подкорку тот же принцип: «Чужого нам не надо, своё не отдадим, кому бы оно не принадлежало». Охрана и защита своих ленных владений — основа взаимоотношений между Путинскими олигархами. По-иному они даже не могут мыслить.
Поэтому труба будет наполовину пустой, но чужого газа там не будет. А убытки «Газпром» вообще не волнуют — в конце концов, он ведь выполняет волю сюзерена, а потому это головная боль сюзерена — как именно компенсировать убытки вассальной структуры.
А чего не компенсировать, если есть бюджет и всякие фонды благосостояния. Вот буквально несколько недель назад «Газпром» получил госфинансирование в пределах 750 млрд рублей на перерабатывающий комплекс в Усть-Луге. Какой-нибудь «Форд», «Крайслер» или «Тотал» на такие шикарные жесты из бюджета рассчитывать не могут, а в Путинской РФ эта ситуация тривиальная и никому особо неинтересная.
Так что в нормальной экономике «Третий энергопакет» — это вполне рыночный механизм, на котором ещё и заработать можно. Но в Путин кой РФ нет нормальной экономики. Поэтому «Третий энергопакет» воспринимается исключительно как враждебные происки.
Ну не по понятиям это.
Кстати, ни разу не удивительно. Преступность — это сословная страта. Она — рудимент именно феодальных отношений, что у нас, что на Западе, что на Востоке или Юге. Отсюда её кодексы, понятия и прочие внутренние «документы», регламентирующие взаимоотношения внутри преступного сословия. Они по своей сути — классический цеховой устав времён традиционного уклада. Банальная гильдия воров. Неудивительно, что бандиты, захватив власть в стране, стали превращать её в одну большую воровскую малину. А во что ещё они её могли превратить?
«Газпром» монопольно владеет правом на прокачку газа по трубе и его экспорт по ней. Допустить кого-либо ещё означает сломать саму основу феодальных отношений. Хотя бы потому, что два газа в одной трубе — это уже конкуренция. Условная «Роснефть», заинтересованная в продажах, будет давить условный «Газпром» ценой, возникнут рыночные интересы. А «Газпром» — он ведь не просто феодал на трубе. Он вассал более высокого феодала, который играет в геополитику. Отсюда и газовые войны, и газовый шантаж, и кретинская по замыслу «энергетическая сверхдержава» и вот это всё.
Какой рынок, о чём вы?
Поэтому газовые олигархи и не пытаются соваться во владения «Газпрома». Даже не ставят вопрос о допуске к трубе. У них точно так же вбит в подкорку тот же принцип: «Чужого нам не надо, своё не отдадим, кому бы оно не принадлежало». Охрана и защита своих ленных владений — основа взаимоотношений между Путинскими олигархами. По-иному они даже не могут мыслить.
Поэтому труба будет наполовину пустой, но чужого газа там не будет. А убытки «Газпром» вообще не волнуют — в конце концов, он ведь выполняет волю сюзерена, а потому это головная боль сюзерена — как именно компенсировать убытки вассальной структуры.
А чего не компенсировать, если есть бюджет и всякие фонды благосостояния. Вот буквально несколько недель назад «Газпром» получил госфинансирование в пределах 750 млрд рублей на перерабатывающий комплекс в Усть-Луге. Какой-нибудь «Форд», «Крайслер» или «Тотал» на такие шикарные жесты из бюджета рассчитывать не могут, а в Путинской РФ эта ситуация тривиальная и никому особо неинтересная.
Так что в нормальной экономике «Третий энергопакет» — это вполне рыночный механизм, на котором ещё и заработать можно. Но в Путин кой РФ нет нормальной экономики. Поэтому «Третий энергопакет» воспринимается исключительно как враждебные происки.
«Путинская РФ постепенно движется к идеалу, когда половина страны сидит, а вторая — их охраняет».
Непрекращающийся поток возникающих из ниоткуда «иностранных агентов» и прочих разновидностей врагов народа рано или поздно, но поставит вопрос о создании особой структуры, надзирающей за этими лицами и организациями.
Строго говоря, в недрах Путинского НКВД уже есть отделы, занимающиеся всякими экстремистами, но всё-таки специфика не та — они высматривают законспирированных и мимикрирующих под добропорядочных граждан врагов, а здесь речь идёт о врагах легальных.
Поэтому более логично создать всё-таки что-то новенькое, тем более, что на борьбу с кем угодно и чем угодно у нас средств не жалеют. Пусть лучше ещё один миллион пенсионеров будет недоедать, но мы выловим вражину.
Путинская РФ постепенно движется к идеалу, когда половина страны сидит (или находится в близком к этому статусе), а вторая — их охраняет.
«Иностранные агенты» с их предельно широким толкованием существенно подвинули страну в этом направлении.
Строго говоря, цитата «Медузы» в своей соцсети уже делает вас иностранным агентом, так как вы цитируете иноагента. Полученный перевод от родственника (а может, и не перевод, а какой-нибудь невинный подарок, но имеющий ценность в денежном эквиваленте) при желании тоже можно интерпретировать в нужном русле.
Раз так, то уже буквально вызревает крайняя нужда в суперструктуре, которая возьмет на себя нелёгкий труд по надзору и контролю за таким контингентом. Как за уже признанным вражеской агентурой, так и потенциальными клиентами.
Бюрократическая логика очень быстро подведёт такую структуру к необходимости доступа к многочисленным базам данных, к созданию широкого и частого бредня, который она станет закидывать в интернет с целью выловить неблагонадёжные записи, ролики и цитаты.
На всё на это потребуются люди, деньги, штаты, машины, кабинеты. В необъятном количестве.
Вообщем жизнь кипит.
Непрекращающийся поток возникающих из ниоткуда «иностранных агентов» и прочих разновидностей врагов народа рано или поздно, но поставит вопрос о создании особой структуры, надзирающей за этими лицами и организациями.
Строго говоря, в недрах Путинского НКВД уже есть отделы, занимающиеся всякими экстремистами, но всё-таки специфика не та — они высматривают законспирированных и мимикрирующих под добропорядочных граждан врагов, а здесь речь идёт о врагах легальных.
Поэтому более логично создать всё-таки что-то новенькое, тем более, что на борьбу с кем угодно и чем угодно у нас средств не жалеют. Пусть лучше ещё один миллион пенсионеров будет недоедать, но мы выловим вражину.
Путинская РФ постепенно движется к идеалу, когда половина страны сидит (или находится в близком к этому статусе), а вторая — их охраняет.
«Иностранные агенты» с их предельно широким толкованием существенно подвинули страну в этом направлении.
Строго говоря, цитата «Медузы» в своей соцсети уже делает вас иностранным агентом, так как вы цитируете иноагента. Полученный перевод от родственника (а может, и не перевод, а какой-нибудь невинный подарок, но имеющий ценность в денежном эквиваленте) при желании тоже можно интерпретировать в нужном русле.
Раз так, то уже буквально вызревает крайняя нужда в суперструктуре, которая возьмет на себя нелёгкий труд по надзору и контролю за таким контингентом. Как за уже признанным вражеской агентурой, так и потенциальными клиентами.
Бюрократическая логика очень быстро подведёт такую структуру к необходимости доступа к многочисленным базам данных, к созданию широкого и частого бредня, который она станет закидывать в интернет с целью выловить неблагонадёжные записи, ролики и цитаты.
На всё на это потребуются люди, деньги, штаты, машины, кабинеты. В необъятном количестве.
Вообщем жизнь кипит.
«Система держится сегодня исключительно на своей инерции, но это же создаёт отложенные риски».
Согласно данным Росстата, «в июле смертность среди заражённых коронавирусом в РФ стала самой высокой с начала пандемии, достигнув показателя в 50 421 человек».
50 000 в месяц — это 1650 в день. В среднем. При этом из ежедневных данных следует, что ежедневная смертность в июле находилась на уровне примерно в 750 человек в день. В два раза ниже.
Конечно, неизбежны корректировки и уточнения, но когда у ошибки измерений интервал составляет плюс-минус сто процентов, то измерения, мягко говоря, достоверными не выглядят.
Проще говоря: либо нам врут в ежедневных отчётах, либо полная лажа в итоговых.
Всё это объясняется на самом деле крайне просто.
В Путинской РФ крах управления. Полный коллапс.
Управление — это работа с информацией. Сбор информации, её обработка, анализ, выделение причин, управляющее решение, доведение его до исполнительных структур и звеньев.
В процессе катастрофы любая система суверенизуется, то есть, каждая подсистема с целью оптимизации своего сокращающегося ресурса начинает вести себя обособленно от других подсистем и системы в целом.
И чем ближе точка краха, тем более распадается связь между подсистемами.
Полная рассогласованность в исходных данных, которыми оперируют две различных структуры(оперштаб и Росстат) — только подчёркивают распад системы управления на независящие друг от друга звенья. Этот распад уже настолько очевиден, что неудивительно, почему в стране принимаются прямо противоположные решения, неудивительно, что нарастает хаос — нет первичных данных, позволяющих объективно оценивать обстановку, а потому решения принимаются отдельно от неё.
Система держится сегодня исключительно на своей инерции, но это же создаёт отложенные риски.
Когда распад наберёт достаточную инерцию, чтобы развалить остатки устойчивости, он покатится дальше. И чем дольше длится период накопления инерционных процессов распада, тем тяжелее будут последствия краха.
Большой шкаф падает громче — это как раз про эту ситуацию.
Согласно данным Росстата, «в июле смертность среди заражённых коронавирусом в РФ стала самой высокой с начала пандемии, достигнув показателя в 50 421 человек».
50 000 в месяц — это 1650 в день. В среднем. При этом из ежедневных данных следует, что ежедневная смертность в июле находилась на уровне примерно в 750 человек в день. В два раза ниже.
Конечно, неизбежны корректировки и уточнения, но когда у ошибки измерений интервал составляет плюс-минус сто процентов, то измерения, мягко говоря, достоверными не выглядят.
Проще говоря: либо нам врут в ежедневных отчётах, либо полная лажа в итоговых.
Всё это объясняется на самом деле крайне просто.
В Путинской РФ крах управления. Полный коллапс.
Управление — это работа с информацией. Сбор информации, её обработка, анализ, выделение причин, управляющее решение, доведение его до исполнительных структур и звеньев.
В процессе катастрофы любая система суверенизуется, то есть, каждая подсистема с целью оптимизации своего сокращающегося ресурса начинает вести себя обособленно от других подсистем и системы в целом.
И чем ближе точка краха, тем более распадается связь между подсистемами.
Полная рассогласованность в исходных данных, которыми оперируют две различных структуры(оперштаб и Росстат) — только подчёркивают распад системы управления на независящие друг от друга звенья. Этот распад уже настолько очевиден, что неудивительно, почему в стране принимаются прямо противоположные решения, неудивительно, что нарастает хаос — нет первичных данных, позволяющих объективно оценивать обстановку, а потому решения принимаются отдельно от неё.
Система держится сегодня исключительно на своей инерции, но это же создаёт отложенные риски.
Когда распад наберёт достаточную инерцию, чтобы развалить остатки устойчивости, он покатится дальше. И чем дольше длится период накопления инерционных процессов распада, тем тяжелее будут последствия краха.
Большой шкаф падает громче — это как раз про эту ситуацию.
«Страна разворована настолько, что приходится выбирать — чья лояльность для режима важнее».
Шойгу сегодня заявил, что «единовременная выплата в 15 000 рублей будет перечислена военнослужащим из-за высокого уровня инфляции и пандемии коронавируса».
Государство согласно 130 статье Трудового кодекса, как работодатель, обязано производить индексацию заработной платы работников.
Более того — эта обязанность носит императивный, то есть, безусловный характер.
Однако Кремль под выборы бросает людям единоразовую подачку вместо положенной индексации. Преподносится же это как жест доброй воли и чуть ли не забота.
Хотя по факту людям возвращают то, что им положено по закону.
В целом ситуация вполне очевидна — государство-банкрот уже не в состоянии исполнять социальные гарантии населения. Поэтому с огромным трудом и в виде широких жестов бросаются одноразовые милостыни в адрес наиболее значимых для устойчивости Путинского режима социальных групп.
Остальные остаются за бортом.
И дело даже не в жадности номенклатуры. Всё очень банально — страна разворована настолько, что приходится буквально выбирать — чья лояльность для режима важнее.
Чудес не бывает, а свой лимит на везение в виде дорогой нефти режим уже исчерпал, так что с каждыми новыми «выборами» группа «избранных счастливчиков» будет продолжать стремительно сужаться.
И в один прекрасный момент для удержания хотя бы нынешнего уровня легитимности «купленных граждан» банально не хватит.
Шойгу сегодня заявил, что «единовременная выплата в 15 000 рублей будет перечислена военнослужащим из-за высокого уровня инфляции и пандемии коронавируса».
Государство согласно 130 статье Трудового кодекса, как работодатель, обязано производить индексацию заработной платы работников.
Более того — эта обязанность носит императивный, то есть, безусловный характер.
Однако Кремль под выборы бросает людям единоразовую подачку вместо положенной индексации. Преподносится же это как жест доброй воли и чуть ли не забота.
Хотя по факту людям возвращают то, что им положено по закону.
В целом ситуация вполне очевидна — государство-банкрот уже не в состоянии исполнять социальные гарантии населения. Поэтому с огромным трудом и в виде широких жестов бросаются одноразовые милостыни в адрес наиболее значимых для устойчивости Путинского режима социальных групп.
Остальные остаются за бортом.
И дело даже не в жадности номенклатуры. Всё очень банально — страна разворована настолько, что приходится буквально выбирать — чья лояльность для режима важнее.
Чудес не бывает, а свой лимит на везение в виде дорогой нефти режим уже исчерпал, так что с каждыми новыми «выборами» группа «избранных счастливчиков» будет продолжать стремительно сужаться.
И в один прекрасный момент для удержания хотя бы нынешнего уровня легитимности «купленных граждан» банально не хватит.
«В течение ближайших нескольких лет встанет вопрос о ликвидации российского сегмента МКС ввиду непрекращающихся аварий».
Генеральный конструктор Ракетно-космической корпорации «Энергия», руководитель полёта российского сегмента МКС, Соловьёв заявил, что «системы российского сегмента Международной космической станции (МКС) сильно изношены, и после 2025 года они могут начать выходить из строя».
Было бы удивительно, будь это как-то иначе.
В стране, стремительно распадающейся на глазах, нет и не может быть систем и структур, не находящихся в состоянии системного кризиса или катастрофы. Вопрос лишь в степени развала и распада этих структур.
Космос не исключение.
Если ведущая отрасль страны(газовая) — не в состоянии в течение двух лет проложить пару сотен километров трубы без иностранной помощи, то на порядки более высокотехнологичные системы тем более будут находиться в ещё более плачевном виде.
По всей видимости, скоро(в течение ближайших нескольких лет) встанет вопрос о ликвидации российского сегмента МКС ввиду непрекращающихся аварий. Ничего другого у Путинской РФ нет и, по всей видимости, не предвидится.
Технологическая отсталость никакими авралами не преодолевается и ни за какие деньги её не вернёшь обратно. Это комплексный вопрос, связанный с общим состоянием всей российской промышленности, экономики, политики. А так как единственной задачей Кремля является удержание «стабильности» (что на падающих показателях вообще-то есть абсурдная постановка вопроса), то тут не до экономики, не до промышленности и уж тем более не до какого-то там космоса.
Если встанет вопрос — бросить ли дополнительный ресурс на строительство тюрем, ГУЛАГов или же на реформы экономики, то нетрудно догадаться, что будут строить именно ГУЛАГи.
Приоритеты Путинского режима однозначны.
На какое-то время у РФ ещё останется возможность запуска ракет, но и здесь чудес не может быть — всё та же технологическая отсталость очень скоро приведёт к неприемлемым рискам, на чём космическая держава Россия закончит своё существование.
Понятно, что если страна сумеет выжить после Путина и его клики, космическая программа неизбежно будет восстанавливаться, но скорее всего, это будет уже не отдельная самостоятельная программа со своими стандартами, школой и культурой, а лишь часть чьей-то ещё, чужой.
Генеральный конструктор Ракетно-космической корпорации «Энергия», руководитель полёта российского сегмента МКС, Соловьёв заявил, что «системы российского сегмента Международной космической станции (МКС) сильно изношены, и после 2025 года они могут начать выходить из строя».
Было бы удивительно, будь это как-то иначе.
В стране, стремительно распадающейся на глазах, нет и не может быть систем и структур, не находящихся в состоянии системного кризиса или катастрофы. Вопрос лишь в степени развала и распада этих структур.
Космос не исключение.
Если ведущая отрасль страны(газовая) — не в состоянии в течение двух лет проложить пару сотен километров трубы без иностранной помощи, то на порядки более высокотехнологичные системы тем более будут находиться в ещё более плачевном виде.
По всей видимости, скоро(в течение ближайших нескольких лет) встанет вопрос о ликвидации российского сегмента МКС ввиду непрекращающихся аварий. Ничего другого у Путинской РФ нет и, по всей видимости, не предвидится.
Технологическая отсталость никакими авралами не преодолевается и ни за какие деньги её не вернёшь обратно. Это комплексный вопрос, связанный с общим состоянием всей российской промышленности, экономики, политики. А так как единственной задачей Кремля является удержание «стабильности» (что на падающих показателях вообще-то есть абсурдная постановка вопроса), то тут не до экономики, не до промышленности и уж тем более не до какого-то там космоса.
Если встанет вопрос — бросить ли дополнительный ресурс на строительство тюрем, ГУЛАГов или же на реформы экономики, то нетрудно догадаться, что будут строить именно ГУЛАГи.
Приоритеты Путинского режима однозначны.
На какое-то время у РФ ещё останется возможность запуска ракет, но и здесь чудес не может быть — всё та же технологическая отсталость очень скоро приведёт к неприемлемым рискам, на чём космическая держава Россия закончит своё существование.
Понятно, что если страна сумеет выжить после Путина и его клики, космическая программа неизбежно будет восстанавливаться, но скорее всего, это будет уже не отдельная самостоятельная программа со своими стандартами, школой и культурой, а лишь часть чьей-то ещё, чужой.
«Глобальная катастрофа и попытки сменить действующую модель развития в мире дают очень серьёзный шанс для нас».
У Путина вообще нет никакого запаса. Он вычерпан до дна.
В период с 2008 по примерно 2011 год запас прочности был. Накопленные триллионы сверхдоходов позволяли провести короткий и однократный реформенный манёвр, на большее их бы уже не хватило. Но никто даже не ставил такую задачу, ключевым мотивом было переждать невзгоды и дождаться, когда нефть снова станет под 100 долларов.
Понять, что проблемы вызваны не неблагоприятной внешней коньюнктурой, а самой моделью экономики, ориентированной на внешнюю коньюнктуру, было некому. Ну кто бы это понимал — бывший серый чекист? Или его друзья-олигархи, об одном из которых его бывшая учительница как-то сказала, что тот до конца школы так толком и не освоил четыре действия арифметики? А потому запас был спущен в никуда в течение буквально трёх лет.
Ремонтировать уже поздно, да и некому, а потому остаётся только ждать, когда государство окончательно отработает свой ресурс.
На нашу собственную катастрофу накладывается и катастрофа глобальная.
Там ребята всё-таки поумнее (не очень, но очевидно поумнее наших, хотя гордиться тут нечем — быть умнее их заслуга так себе). Она тоже развивается по тем же законам, хотя по совершенно другому сюжету.
Как раз глобальная катастрофа и попытки сменить действующую модель развития в мире в целом парадоксальным образом дают очень серьёзный шанс для нас.
В случае, если общий распад (а он в процессе перехода к новой модели неизбежен и даже является частью общего замысла — к примеру нынешняя «пандемия» как раз откровенно ломает старую «нормальность», и старается сделать это как можно более необратимо), в общем, если этот глобальный распад состоится вовремя и будет синхронизирован с российской катастрофой, то у нас появляется очень неплохой шанс на то, чтобы «выскочить» из строящейся «новой нормальности» и одновременно с этим перезапустить свою собственную модель — управления, экономики, внутренней и внешней политики.
Вопрос не в том, реально ли это — реально.
Вопрос, случится ли такая синхронизация.
Поэтому очень важно понимать, как именно будет развиваться внутрироссийская катастрофа, в какие сроки и по каким сюжетам, и как будет происходить катастрофа глобальная — и тоже, в каком виде и хотя бы в какие ориентировочно сроки.
У Путина вообще нет никакого запаса. Он вычерпан до дна.
В период с 2008 по примерно 2011 год запас прочности был. Накопленные триллионы сверхдоходов позволяли провести короткий и однократный реформенный манёвр, на большее их бы уже не хватило. Но никто даже не ставил такую задачу, ключевым мотивом было переждать невзгоды и дождаться, когда нефть снова станет под 100 долларов.
Понять, что проблемы вызваны не неблагоприятной внешней коньюнктурой, а самой моделью экономики, ориентированной на внешнюю коньюнктуру, было некому. Ну кто бы это понимал — бывший серый чекист? Или его друзья-олигархи, об одном из которых его бывшая учительница как-то сказала, что тот до конца школы так толком и не освоил четыре действия арифметики? А потому запас был спущен в никуда в течение буквально трёх лет.
Ремонтировать уже поздно, да и некому, а потому остаётся только ждать, когда государство окончательно отработает свой ресурс.
На нашу собственную катастрофу накладывается и катастрофа глобальная.
Там ребята всё-таки поумнее (не очень, но очевидно поумнее наших, хотя гордиться тут нечем — быть умнее их заслуга так себе). Она тоже развивается по тем же законам, хотя по совершенно другому сюжету.
Как раз глобальная катастрофа и попытки сменить действующую модель развития в мире в целом парадоксальным образом дают очень серьёзный шанс для нас.
В случае, если общий распад (а он в процессе перехода к новой модели неизбежен и даже является частью общего замысла — к примеру нынешняя «пандемия» как раз откровенно ломает старую «нормальность», и старается сделать это как можно более необратимо), в общем, если этот глобальный распад состоится вовремя и будет синхронизирован с российской катастрофой, то у нас появляется очень неплохой шанс на то, чтобы «выскочить» из строящейся «новой нормальности» и одновременно с этим перезапустить свою собственную модель — управления, экономики, внутренней и внешней политики.
Вопрос не в том, реально ли это — реально.
Вопрос, случится ли такая синхронизация.
Поэтому очень важно понимать, как именно будет развиваться внутрироссийская катастрофа, в какие сроки и по каким сюжетам, и как будет происходить катастрофа глобальная — и тоже, в каком виде и хотя бы в какие ориентировочно сроки.
«2022 и 2023 станут определяющими, по их итогам можно будет с высокой долей уверенности говорить о том пути, по которому будет развиваться российская катастрофа и процесс перехода к более устойчивой системе после краха нынешнего чекистского режима».
С глобальной катастрофой, как ни странно, но понятно больше, чем с российской.
Дело в том, что создать единый проект для всех невозможно, как невозможно создать какую-нибудь абстрактную «теорию всего», объясняющую все законы природы.
То есть, наверное, можно — но она будет настолько сложной, что ни создать, ни понять её просто ни у кого не хватит никакого интеллекта.
Так же и с глобальными проектами — они невероятно сложны как по замыслу, так и по исполнению, а потому в процессе осуществления неизбежно будут локализоваться на несколько разных, скорее всего конкурирующих.
Раздробленность мира на цивилизационные кластеры — дело привычное, поэтому как раз более удивительно, если вдруг удастся преодолеть цивилизационные различия и создать некий всеобщий сплав-фьюжн (на сегодня выглядит совершеннейшей фантастикой).
А вот с российским сценарием вопросы есть.
Мы можем выйти из нынешнего катастрофического положения в виде относительно целого (но тогда России предстоит полностью и бесповоротно переформатировать саму модель государственного устройства, так как нынешняя исчерпала себя до дна), а можем и не вытянуть такой сюжет и тогда новая Россия пройдёт через уже знакомый сценарий распада, так как поддерживать целостность такой огромной страны на столь низком уровне развития как сегодня (а в ходе реформирования этот уровень упадёт ещё ниже на какое-то время) невозможно.
Пока российский сюжет ещё не предопределён. Он очень сильно зависит от того, когда именно произойдёт окончательное обрушение. Чем дольше мы находимся в состоянии ползучей деградации, тем больший ресурс вымывается и уходит на поддержание пресловутой «стабильности». И тем меньше его остаётся на то, чтобы преодолеть последствия Путинского безвременья.
Возможно, что критическая черта уже пройдена, и никакими силами реализовать постПутинскую единую Россию (не партию, монополизировавшую это название, а то, что на самом деле означает данный термин) уже не получится.
Это на бумаге сложно определить, это можно будет понять лишь опытным путём.
В любом случае времени не так уж и много.
2022 год и, возможно, 2023 станут определяющими в том смысле, что по их итогам можно будет с высокой долей уверенности говорить о том пути, по которому будет развиваться как сама российская катастрофа, так и процесс перехода к более устойчивой системе после краха нынешнего чекистского режима.
Время ещё есть. Не так уж и много, но где-то года два-полтора точно.
Другой вопрос, что возможны какие-то внезапные события, которые могут резко ускорить все процессы. Какой-нибудь незапланированный манёвр или новая «гениальная многоходовка», которые сдвинут и ускорят деградационный тренд.
Не стоит забывать, что ко всему вышесказанному у нас в полный рост продолжается «пандемия» — уже предупреждают о новой «волне» в октябре-ноябре, а это значит, предстоит новый сеанс террора. После чего — новый период релаксации и уже ближе к концу зимы — «пятая волна» с новой вспышкой насилия.
Далее начнётся самое интересное, так как возможности для террора и насилия будут исчерпаны полностью. Кремль уже к марту-апрелю 2022 года вплотную подойдёт к неприятному для себя выбору, сделав который, он необратимо запустит процесс демонтажа собственного режима.
С глобальной катастрофой, как ни странно, но понятно больше, чем с российской.
Дело в том, что создать единый проект для всех невозможно, как невозможно создать какую-нибудь абстрактную «теорию всего», объясняющую все законы природы.
То есть, наверное, можно — но она будет настолько сложной, что ни создать, ни понять её просто ни у кого не хватит никакого интеллекта.
Так же и с глобальными проектами — они невероятно сложны как по замыслу, так и по исполнению, а потому в процессе осуществления неизбежно будут локализоваться на несколько разных, скорее всего конкурирующих.
Раздробленность мира на цивилизационные кластеры — дело привычное, поэтому как раз более удивительно, если вдруг удастся преодолеть цивилизационные различия и создать некий всеобщий сплав-фьюжн (на сегодня выглядит совершеннейшей фантастикой).
А вот с российским сценарием вопросы есть.
Мы можем выйти из нынешнего катастрофического положения в виде относительно целого (но тогда России предстоит полностью и бесповоротно переформатировать саму модель государственного устройства, так как нынешняя исчерпала себя до дна), а можем и не вытянуть такой сюжет и тогда новая Россия пройдёт через уже знакомый сценарий распада, так как поддерживать целостность такой огромной страны на столь низком уровне развития как сегодня (а в ходе реформирования этот уровень упадёт ещё ниже на какое-то время) невозможно.
Пока российский сюжет ещё не предопределён. Он очень сильно зависит от того, когда именно произойдёт окончательное обрушение. Чем дольше мы находимся в состоянии ползучей деградации, тем больший ресурс вымывается и уходит на поддержание пресловутой «стабильности». И тем меньше его остаётся на то, чтобы преодолеть последствия Путинского безвременья.
Возможно, что критическая черта уже пройдена, и никакими силами реализовать постПутинскую единую Россию (не партию, монополизировавшую это название, а то, что на самом деле означает данный термин) уже не получится.
Это на бумаге сложно определить, это можно будет понять лишь опытным путём.
В любом случае времени не так уж и много.
2022 год и, возможно, 2023 станут определяющими в том смысле, что по их итогам можно будет с высокой долей уверенности говорить о том пути, по которому будет развиваться как сама российская катастрофа, так и процесс перехода к более устойчивой системе после краха нынешнего чекистского режима.
Время ещё есть. Не так уж и много, но где-то года два-полтора точно.
Другой вопрос, что возможны какие-то внезапные события, которые могут резко ускорить все процессы. Какой-нибудь незапланированный манёвр или новая «гениальная многоходовка», которые сдвинут и ускорят деградационный тренд.
Не стоит забывать, что ко всему вышесказанному у нас в полный рост продолжается «пандемия» — уже предупреждают о новой «волне» в октябре-ноябре, а это значит, предстоит новый сеанс террора. После чего — новый период релаксации и уже ближе к концу зимы — «пятая волна» с новой вспышкой насилия.
Далее начнётся самое интересное, так как возможности для террора и насилия будут исчерпаны полностью. Кремль уже к марту-апрелю 2022 года вплотную подойдёт к неприятному для себя выбору, сделав который, он необратимо запустит процесс демонтажа собственного режима.
«Если нельзя, но очень хочется, то можно попробовать пристроиться сбоку».
Предложение Шойгу создать в поле (точнее, в тайге) аж пять городов-миллионников дополнилось высказываниями дальневосточных воевод, которые заочно поспорили — Владивосток или Хабаровск станут первыми на Дальнем Востоке миллионниками.
Возникает два вполне разумных вопроса. Вопрос концептуальный и вопрос технический.
Первый из них — с чего бы такая прыть и «Маниловщина»?
Конечно, нужно сделать скидку на политический момент: верховный Вождь всё глубже уходит в мир собственных грёз, а потому придворные мечутся, изобретая разные штуки, которые ещё могут порадовать пресыщенного и уже не знающего, чего бы ещё захотеть, НацДедушки.
Идея должны быть завиральной и необычной. И, конечно, денежной, под что тощий бюджет отсыпет из закромов щедро и без особого счёта.
В этом смысле дальневосточники, углядев, что к идее Шойгу Вождь отнёсся с пониманием, торопятся впереди собственного визга, чтобы успеть к раздаче.
Но это — скидка и текучка. Шойгу свои пять миллионников вытащил не только ради доброго взгляда начальства.
Глобальный тренд очевиден: решение о переходе на новый технологический уклад и более того — в новую фазу развития.
Как именно она будет называться, сказать сегодня нельзя. Постиндустриальная, неоиндустриальная, когнитивная фаза или как-то ещё, важно то, что в ней заложен понятный смысл — индустриальная фаза себя исчерпала. Ключевая ценность фазы — связность — перенапряжена, инфраструктура фазы буквально проедена. Требуется рывок к новой ценности, которую опять-таки ещё сложно назвать, но зато можно описать.
Ключевой вопрос новой фазы — единство в плане стандартов (стандартов технологических, стандартов потребления, стандартов управления и так далее.
Звучит сложно, выглядит ещё сложнее, но и мир стал очень непростым.
Решение было известно достаточно давно — система двухсот (в ином изложении пятисот) агломераций. Население агломераций должно попасть в стандартизированный поток управления, где общие правила будут едины, как правила в тюрьмах. То есть, в каждой есть свой начальник и свои надзиратели, в одной любят пытать током, в другой — бить по пяткам, в третьей — сажать на бутылки, но общие правила тотального контроля и подчинения примерно едины для всех. Стандарт управления был найден — это «цифровой ГУЛАГ».
Но при чём тут Шойгу? При том, что тренд глобальный, но встроиться в него и в цифровой чекизм Путинская элита очень даже не прочь. Да ей и деваться некуда — своего проекта у неё нет и быть не может.
Проблема в том, что в РФ с агломерациями неважно. По сути, их две — Москва и Санкт-Петербург. Потенциально — Казань и Екатеринбург, возможно, ещё пара. Но Казань и Урал в целом кооперируются с Москвой — Собянин опирается на кадровый ресурс этих регионов и постепенно уже даже непонятно, кто именно руководит Москвой. Санкт-Петербург прочно захватил «Газпром» и каждые «выборы» при всей их карнавальности именно в Северной Столице проходят в ожесточённейших схватках, когда борьба идёт не за балансы и расклады, а за полное истребление (пока в политическом и административном смысле) конкурирующих группировок.
Шойгу не может войти в эту борьбу, шансов у него просто нет. Но если нельзя, но очень хочется, то можно попробовать пристроиться сбоку.
Отсюда и сразу пять миллионников, контроль над которым и хочет взять в свои руки непотопляемый менеджер. Конечно, задача не сильно простая, а с учётом всё более хилых возможностей и дефицита времени может вообще оказаться неподъёмной, но что делать?
Предложение Шойгу создать в поле (точнее, в тайге) аж пять городов-миллионников дополнилось высказываниями дальневосточных воевод, которые заочно поспорили — Владивосток или Хабаровск станут первыми на Дальнем Востоке миллионниками.
Возникает два вполне разумных вопроса. Вопрос концептуальный и вопрос технический.
Первый из них — с чего бы такая прыть и «Маниловщина»?
Конечно, нужно сделать скидку на политический момент: верховный Вождь всё глубже уходит в мир собственных грёз, а потому придворные мечутся, изобретая разные штуки, которые ещё могут порадовать пресыщенного и уже не знающего, чего бы ещё захотеть, НацДедушки.
Идея должны быть завиральной и необычной. И, конечно, денежной, под что тощий бюджет отсыпет из закромов щедро и без особого счёта.
В этом смысле дальневосточники, углядев, что к идее Шойгу Вождь отнёсся с пониманием, торопятся впереди собственного визга, чтобы успеть к раздаче.
Но это — скидка и текучка. Шойгу свои пять миллионников вытащил не только ради доброго взгляда начальства.
Глобальный тренд очевиден: решение о переходе на новый технологический уклад и более того — в новую фазу развития.
Как именно она будет называться, сказать сегодня нельзя. Постиндустриальная, неоиндустриальная, когнитивная фаза или как-то ещё, важно то, что в ней заложен понятный смысл — индустриальная фаза себя исчерпала. Ключевая ценность фазы — связность — перенапряжена, инфраструктура фазы буквально проедена. Требуется рывок к новой ценности, которую опять-таки ещё сложно назвать, но зато можно описать.
Ключевой вопрос новой фазы — единство в плане стандартов (стандартов технологических, стандартов потребления, стандартов управления и так далее.
Звучит сложно, выглядит ещё сложнее, но и мир стал очень непростым.
Решение было известно достаточно давно — система двухсот (в ином изложении пятисот) агломераций. Население агломераций должно попасть в стандартизированный поток управления, где общие правила будут едины, как правила в тюрьмах. То есть, в каждой есть свой начальник и свои надзиратели, в одной любят пытать током, в другой — бить по пяткам, в третьей — сажать на бутылки, но общие правила тотального контроля и подчинения примерно едины для всех. Стандарт управления был найден — это «цифровой ГУЛАГ».
Но при чём тут Шойгу? При том, что тренд глобальный, но встроиться в него и в цифровой чекизм Путинская элита очень даже не прочь. Да ей и деваться некуда — своего проекта у неё нет и быть не может.
Проблема в том, что в РФ с агломерациями неважно. По сути, их две — Москва и Санкт-Петербург. Потенциально — Казань и Екатеринбург, возможно, ещё пара. Но Казань и Урал в целом кооперируются с Москвой — Собянин опирается на кадровый ресурс этих регионов и постепенно уже даже непонятно, кто именно руководит Москвой. Санкт-Петербург прочно захватил «Газпром» и каждые «выборы» при всей их карнавальности именно в Северной Столице проходят в ожесточённейших схватках, когда борьба идёт не за балансы и расклады, а за полное истребление (пока в политическом и административном смысле) конкурирующих группировок.
Шойгу не может войти в эту борьбу, шансов у него просто нет. Но если нельзя, но очень хочется, то можно попробовать пристроиться сбоку.
Отсюда и сразу пять миллионников, контроль над которым и хочет взять в свои руки непотопляемый менеджер. Конечно, задача не сильно простая, а с учётом всё более хилых возможностей и дефицита времени может вообще оказаться неподъёмной, но что делать?
«Социальный рейтинг в руках Путинского режима будет использоваться для террора и насилия».
В РФ в июне проводился опрос, целью которого было выяснение отношения граждан к введению социальных цифровых рейтингов.
Около 40 % опрошенных негативно отнеслись к самой идее, полагая, что это лишь ухудшит их положение. Примерно пятая часть её оценила положительно.
Пока эти опросы носят в целом абстрактный характер, так как социальное рейтингование — это колоссальная по объёму и значению программа, которая фактически ломает жизнь каждого человека через колено.
Очевидно, что оценить её в совокупности сейчас мало кто в состоянии. Уже поэтому любой опрос на эту тему проходит по принципу «нравится — не нравится» и больше похож на вопрос о доверии к очередной инициативе Кремля.
Другое дело, что в той или иной форме, но «цифровой ГУЛАГ» станет частью нашей жизни, а социальный рейтинг — весьма важная составная часть этой новой системы (или «новой нормальности»).
Цель социального рейтинга — выявление нелояльных граждан по ряду объективных показателей и поражение их в правах, которые в ГУЛАГе будут и так на весьма низком уровне.
Сам по себе социальный рейтинг — это лишь набор алгоритмов. Инструмент.
Весь вопрос, в чьи руках этот инструмент находится и с какими целями его намерены применять. К рейтингу в руках Путинского режима вопросов нет — он однозначно будет использоваться для террора и насилия, так как ничего иного людям предложить не может.
Отсюда и очевидные опасения почти половины опрошенных. Они для себя уже определились — любая инициатива правящей элитки несёт в себе только вред для них. Пятая часть ещё сохраняет иллюзию, что лагерная администрация на стороне заключённых и всей душой им сочувствует. Всё-таки бюджеты, вливаемые в пропаганду, хоть и плохонько, но приносят некоторый результат. Треть опрошенных не определилась — собственно, именно они и являются объектом и пропаганды, и террора.
Именно их и будут обрабатывать, а так как инструментом обработки является «пандемия» — то нет никаких сомнений, что будет и четвёртая, и пятая «волны». Коронавирус будет востребован до тех пор, пока идёт деление населения на лояльных и категорически нелояльных, для которых затем станут применяться иные формы принуждения: либо прямое насилие, либо даже истребление.
Ну а что прикажешь делать с людьми, которые хотят остаться людьми? В лагере таким не место.
Социальный рейтинг в том или ином виде — составная часть «новой нормальности», инструмент контроля и насилия в отношении людей. В качестве примера действия такого рейтинга приводится КНР, которая занимается этим давно и гораздо раньше и западных, и российских чекистов.
В целом направление уже понятно — свободы и права конкретных людей будут очень сильно урезаться, и причина этому одна: слишком сложный мир управляется элитами, не способными к управлению сложными социальными субъектами. Отсюда и принудительное упрощение, переход к террористическим методам управления — причём повсеместно.
Проще говоря — элиты оказались гораздо глупее того непростого мира, в который они привели нас. А так как выйти и сказать — «мы тупые», они не могут, значит, их единственный способ удержать систему под своим контролем — упростить её до своего примитивного уровня.
В РФ в июне проводился опрос, целью которого было выяснение отношения граждан к введению социальных цифровых рейтингов.
Около 40 % опрошенных негативно отнеслись к самой идее, полагая, что это лишь ухудшит их положение. Примерно пятая часть её оценила положительно.
Пока эти опросы носят в целом абстрактный характер, так как социальное рейтингование — это колоссальная по объёму и значению программа, которая фактически ломает жизнь каждого человека через колено.
Очевидно, что оценить её в совокупности сейчас мало кто в состоянии. Уже поэтому любой опрос на эту тему проходит по принципу «нравится — не нравится» и больше похож на вопрос о доверии к очередной инициативе Кремля.
Другое дело, что в той или иной форме, но «цифровой ГУЛАГ» станет частью нашей жизни, а социальный рейтинг — весьма важная составная часть этой новой системы (или «новой нормальности»).
Цель социального рейтинга — выявление нелояльных граждан по ряду объективных показателей и поражение их в правах, которые в ГУЛАГе будут и так на весьма низком уровне.
Сам по себе социальный рейтинг — это лишь набор алгоритмов. Инструмент.
Весь вопрос, в чьи руках этот инструмент находится и с какими целями его намерены применять. К рейтингу в руках Путинского режима вопросов нет — он однозначно будет использоваться для террора и насилия, так как ничего иного людям предложить не может.
Отсюда и очевидные опасения почти половины опрошенных. Они для себя уже определились — любая инициатива правящей элитки несёт в себе только вред для них. Пятая часть ещё сохраняет иллюзию, что лагерная администрация на стороне заключённых и всей душой им сочувствует. Всё-таки бюджеты, вливаемые в пропаганду, хоть и плохонько, но приносят некоторый результат. Треть опрошенных не определилась — собственно, именно они и являются объектом и пропаганды, и террора.
Именно их и будут обрабатывать, а так как инструментом обработки является «пандемия» — то нет никаких сомнений, что будет и четвёртая, и пятая «волны». Коронавирус будет востребован до тех пор, пока идёт деление населения на лояльных и категорически нелояльных, для которых затем станут применяться иные формы принуждения: либо прямое насилие, либо даже истребление.
Ну а что прикажешь делать с людьми, которые хотят остаться людьми? В лагере таким не место.
Социальный рейтинг в том или ином виде — составная часть «новой нормальности», инструмент контроля и насилия в отношении людей. В качестве примера действия такого рейтинга приводится КНР, которая занимается этим давно и гораздо раньше и западных, и российских чекистов.
В целом направление уже понятно — свободы и права конкретных людей будут очень сильно урезаться, и причина этому одна: слишком сложный мир управляется элитами, не способными к управлению сложными социальными субъектами. Отсюда и принудительное упрощение, переход к террористическим методам управления — причём повсеместно.
Проще говоря — элиты оказались гораздо глупее того непростого мира, в который они привели нас. А так как выйти и сказать — «мы тупые», они не могут, значит, их единственный способ удержать систему под своим контролем — упростить её до своего примитивного уровня.
«Принцип «неважно как проголосуют, важно как посчитают» трансформировался в одну ёмкую фразу «неважно вообще ничего».
Остаётся две недели до ритуального мероприятия под названием «выборы».
Массовая зачистка нелояльных и активных практически исключает любые волнения при любом результате. Поэтому выбор между легитимностью и лояльностью уже сделан в пользу лояльности. Сомнений в фальсификации итогов и их доведения до контрольных значений нет никаких. Принцип «неважно как проголосуют, важно как посчитают» трансформировался в одну ёмкую фразу «неважно вообще ничего».
Путинский режим создал две линии обороны от народа.
Первая линия — чистый террор. Центр Э, Росгвардия и прочие представители охранки.
Вторая линия — создание такой «избирательной» системы, в которой любая случайность даже локального значения полностью исключена. В этой системе избиратель, в сущности — лишняя деталь. Придёт он или нет — на окончательный расклад это никак не повлияет. Все балансы создаются не на избирательных участках в день выборов, а задолго до того через аппаратные торги и утверждаются тоже заранее.
Есть ещё и третья линия обороны — это полуторапартийная политическая система, в которой есть только партия власти и карнавальные фрики, задача которых — быть ещё более омерзительными, чем партия власти.
Это сложно, но они стараются.
В этом смысле выбор блюд может быть только между разными сортами навоза. «Кушайте, гости дорогие!»
Но даже в этих очевидных условиях обязательно находятся те, кто всё равно будет призывать исполнить свой гражданский долг. Часть — безусловно, за зарплату, но значительная часть — ввиду наличия детских иллюзий, что с чекистами можно бороться посредством утверждённых чекистами же процедур.
Путинский режим обеспечивает свою устойчивость через принудительное снижение социальной температуры. Террор — это инструмент такого процесса. Но ввиду того, что сам террор конечен, то рано или поздно, ситуация изменится на ровно противоположную.
Вы можете притопить мяч, но чтобы удерживать его под водой, вы будете вынуждены топить его постоянно. Отвлеклись, устали — и он выскочит на поверхность. Переохлаждённое состояние системы по определению нестабильно. И чем дольше режим будет «притапливать» мяч, тем выше он выскочит.
К сожалению, крах Путинского режима обернётся для страны тяжелейшими последствиями вплоть до полного разрушения системы. Но мы должны понимать, что условия для этого закладываются именно сейчас. Те, кто придёт «после Путина», будут иметь дело с последствиями того, что заложено сейчас.
Выбор — это всегда рациональный процесс. Хотя, конечно, можно отключить мозг и включить иллюзии.
«Голосуй сердцем» — лозунг, когда рациональный выбор невозможен по определению.
Остаётся две недели до ритуального мероприятия под названием «выборы».
Массовая зачистка нелояльных и активных практически исключает любые волнения при любом результате. Поэтому выбор между легитимностью и лояльностью уже сделан в пользу лояльности. Сомнений в фальсификации итогов и их доведения до контрольных значений нет никаких. Принцип «неважно как проголосуют, важно как посчитают» трансформировался в одну ёмкую фразу «неважно вообще ничего».
Путинский режим создал две линии обороны от народа.
Первая линия — чистый террор. Центр Э, Росгвардия и прочие представители охранки.
Вторая линия — создание такой «избирательной» системы, в которой любая случайность даже локального значения полностью исключена. В этой системе избиратель, в сущности — лишняя деталь. Придёт он или нет — на окончательный расклад это никак не повлияет. Все балансы создаются не на избирательных участках в день выборов, а задолго до того через аппаратные торги и утверждаются тоже заранее.
Есть ещё и третья линия обороны — это полуторапартийная политическая система, в которой есть только партия власти и карнавальные фрики, задача которых — быть ещё более омерзительными, чем партия власти.
Это сложно, но они стараются.
В этом смысле выбор блюд может быть только между разными сортами навоза. «Кушайте, гости дорогие!»
Но даже в этих очевидных условиях обязательно находятся те, кто всё равно будет призывать исполнить свой гражданский долг. Часть — безусловно, за зарплату, но значительная часть — ввиду наличия детских иллюзий, что с чекистами можно бороться посредством утверждённых чекистами же процедур.
Путинский режим обеспечивает свою устойчивость через принудительное снижение социальной температуры. Террор — это инструмент такого процесса. Но ввиду того, что сам террор конечен, то рано или поздно, ситуация изменится на ровно противоположную.
Вы можете притопить мяч, но чтобы удерживать его под водой, вы будете вынуждены топить его постоянно. Отвлеклись, устали — и он выскочит на поверхность. Переохлаждённое состояние системы по определению нестабильно. И чем дольше режим будет «притапливать» мяч, тем выше он выскочит.
К сожалению, крах Путинского режима обернётся для страны тяжелейшими последствиями вплоть до полного разрушения системы. Но мы должны понимать, что условия для этого закладываются именно сейчас. Те, кто придёт «после Путина», будут иметь дело с последствиями того, что заложено сейчас.
Выбор — это всегда рациональный процесс. Хотя, конечно, можно отключить мозг и включить иллюзии.
«Голосуй сердцем» — лозунг, когда рациональный выбор невозможен по определению.
«По «Северному потоку-2» будут приняты нетривиальные решения, так как немцы попросту устали от бесконечных сложностей и проблем с этой игрушкой Путина».
Вокруг «Северного потока-2» разворачиваются сражения, но уже не вокруг строительства, а дальнейшей эксплуатации.
США сумели оттянуть окончание строительства на два года, в течение которых была окончательно похоронена концепция обхода вокруг Украины. Более того — на самом российском верху уже неоднократно были сделаны заявления о том, что газовый транзитный контракт с Украиной будет продлён и после 2024 года.
Недостижение заявленных целей — это в рациональном поле расценивается только как поражение, а Путинский режим заявленных целей уже не достигнет.
Теперь начинается борьба за доли на газовом рынке Европы.
Проблема текущего периода заключается в серьёзной дезорганизации того, что называется «нормальная жизнь». Это, конечно, борьба с коронавирусом, которая увеличила все возможные риски и сделала прогнозирование весьма недостоверным занятием. Вдовесок на «коронакризис» накладывается кризис «обычный», экономический. Но в среднесрочной перспективе дополнительным фактором неопределённости становится так называемый «энергопереход» — или «зелёная революция».
«Газпром» слишком большие ресурсы затратил на достижение завиральных идей Путина диктовать политические условия Европе (так называемая концепция «энергетической сверхдержавы»), и это привело к тому, что с огромным трудом построена дополнительная инфраструктура, но она избыточна и нерентабельна.
Настолько избыточна, что уже сейчас возникает вопрос, как и чем её можно загрузить кроме газа. Идея с водородом интересная, но пока европейский рынок попросту не готов к водородной энергетике.
Дополнительный газопровод при избытке уже имеющихся — это, скорее головная боль, чем достижение. Но тут стоит вопрос престижа (хоть какого-нибудь), а потому завершение строительства стало самоцелью. Что с этим делать, будут думать потом.
А «потом» выглядит пока непросто. Уже окончательно решено, что ограничения «Третьего энергопакета» с «СП-2» сняты не будут. Хотя и могли быть сняты, если бы труба была построена до мая 2020 года. Штаты, введя санкции и остановив строительство, сумели решить задачу закрытия половины мощностей «СП-2» для «Газпрома». Теперь нужно как-то думать, что с этим делать.
Очень многое решится на немецких выборах буквально через несколько дней. В зависимости от того, кто именно победит на них и какие балансы в итоге будут выстроены в немецкой политике, будет зависеть и позиция Германии.
Наихудший для Кремля вариант — это, конечно, победа «зелёных», ожесточённых противников «СП-2» в принципе. Взять большинство «зелёные» уже точно не смогут, но расклады таковы, что возможна трёх- и более партийная коалиция, причём в двух разных вариантах: христианских демократов, «зёленых» и свободных демократов (СвДП) в одном варианте и социал-демократы, SPD, свободные демократы и зелёные. И в том, и другом случае «зелёные» могут пройти в правительство, а значит, позиции Кремля в немецкой политике могут сильно ухудшится.
Немецкие выборы, в отличие от российских, предсказывать сложно. Поэтому в любом случае что-то станет понятно лишь в конце сентября, и, вполне возможно, что по «Северному потоку-2» будут приняты нетривиальные решения, так как немцы попросту устали от бесконечных сложностей и проблем с этой игрушкой Путина.
Вокруг «Северного потока-2» разворачиваются сражения, но уже не вокруг строительства, а дальнейшей эксплуатации.
США сумели оттянуть окончание строительства на два года, в течение которых была окончательно похоронена концепция обхода вокруг Украины. Более того — на самом российском верху уже неоднократно были сделаны заявления о том, что газовый транзитный контракт с Украиной будет продлён и после 2024 года.
Недостижение заявленных целей — это в рациональном поле расценивается только как поражение, а Путинский режим заявленных целей уже не достигнет.
Теперь начинается борьба за доли на газовом рынке Европы.
Проблема текущего периода заключается в серьёзной дезорганизации того, что называется «нормальная жизнь». Это, конечно, борьба с коронавирусом, которая увеличила все возможные риски и сделала прогнозирование весьма недостоверным занятием. Вдовесок на «коронакризис» накладывается кризис «обычный», экономический. Но в среднесрочной перспективе дополнительным фактором неопределённости становится так называемый «энергопереход» — или «зелёная революция».
«Газпром» слишком большие ресурсы затратил на достижение завиральных идей Путина диктовать политические условия Европе (так называемая концепция «энергетической сверхдержавы»), и это привело к тому, что с огромным трудом построена дополнительная инфраструктура, но она избыточна и нерентабельна.
Настолько избыточна, что уже сейчас возникает вопрос, как и чем её можно загрузить кроме газа. Идея с водородом интересная, но пока европейский рынок попросту не готов к водородной энергетике.
Дополнительный газопровод при избытке уже имеющихся — это, скорее головная боль, чем достижение. Но тут стоит вопрос престижа (хоть какого-нибудь), а потому завершение строительства стало самоцелью. Что с этим делать, будут думать потом.
А «потом» выглядит пока непросто. Уже окончательно решено, что ограничения «Третьего энергопакета» с «СП-2» сняты не будут. Хотя и могли быть сняты, если бы труба была построена до мая 2020 года. Штаты, введя санкции и остановив строительство, сумели решить задачу закрытия половины мощностей «СП-2» для «Газпрома». Теперь нужно как-то думать, что с этим делать.
Очень многое решится на немецких выборах буквально через несколько дней. В зависимости от того, кто именно победит на них и какие балансы в итоге будут выстроены в немецкой политике, будет зависеть и позиция Германии.
Наихудший для Кремля вариант — это, конечно, победа «зелёных», ожесточённых противников «СП-2» в принципе. Взять большинство «зелёные» уже точно не смогут, но расклады таковы, что возможна трёх- и более партийная коалиция, причём в двух разных вариантах: христианских демократов, «зёленых» и свободных демократов (СвДП) в одном варианте и социал-демократы, SPD, свободные демократы и зелёные. И в том, и другом случае «зелёные» могут пройти в правительство, а значит, позиции Кремля в немецкой политике могут сильно ухудшится.
Немецкие выборы, в отличие от российских, предсказывать сложно. Поэтому в любом случае что-то станет понятно лишь в конце сентября, и, вполне возможно, что по «Северному потоку-2» будут приняты нетривиальные решения, так как немцы попросту устали от бесконечных сложностей и проблем с этой игрушкой Путина.
«Создавать конкурирующий «Шёлковому пути» коридор — эта идея выглядит полной чушью».
«В России необходимо создать современный Кедровый тракт», об этом заявил министр обороны РФ Сергей Шойгу.
Ранее с идеей создания «Сибирского кедрового тракта» выступил российский миллиардер Олег Дерипаска. В своём Telegram-канале приближённый к Кремлю олигарх написал, что он может стать конкурентной альтернативой новому китайскому «Шёлковому пути».
«Нам нужно построить современный «Кедровый тракт» — безопасный и эффективный маршрут между Европой и КНР. Необходимость такого транспортного коридора, причём, прежде всего, безопасного, уже очень чётко обозначилась, стоит только вспомнить последние события с блокировкой Суэцкого канала, нападения пиратов, а также текущую ситуацию в Афганистане», — подытожил своё выступление Шойгу.
Предвыборный ритуал требует активности, но откровенно говоря, Шойгу стало слишком много в информационном пространстве и совсем не по его профилю.
Создавать конкурирующий «Шёлковому пути» коридор — эта идея выглядит полной чушью. Вот просто чушью.
Шёлковый путь — это комплексный проект, предусматривающий диверсифицированные транспортные пути для всех видов транспорта, включая и перспективные. Это создание коридоров безопасности. Это инфраструктура, построенная на самих коридорах и в прилегающих к ним регионах. Это военные, полицейские и прочие гарантии.
КНР выстраивает проект уже второе десятилетие и впереди у неё ещё примерно столько же. И далеко не всё идёт гладко.
Скажем прямо — активное противодействие его проекту как раз и является одной из составных частей нынешнего противостояния Вашингтона и Пекина.
Ещё один нюанс — а зачем, собственно, КНР (на которую и ориентирован «Кедровый тракт») конкурирующий ей проект? Тем более, что владеть этим «трактом» хотят российские олигархи и высшие чиновники?
Построить-то, наверное, можно. Вложить очередные триллионы и зарыть их в тайге. А будет ли с этого какая-то отдача?
Но эти нюансы неважны. Важен масштаб и объёмы бюджетного финансирования, а уж как этим распорядиться — эти ребята сообразят.
«В России необходимо создать современный Кедровый тракт», об этом заявил министр обороны РФ Сергей Шойгу.
Ранее с идеей создания «Сибирского кедрового тракта» выступил российский миллиардер Олег Дерипаска. В своём Telegram-канале приближённый к Кремлю олигарх написал, что он может стать конкурентной альтернативой новому китайскому «Шёлковому пути».
«Нам нужно построить современный «Кедровый тракт» — безопасный и эффективный маршрут между Европой и КНР. Необходимость такого транспортного коридора, причём, прежде всего, безопасного, уже очень чётко обозначилась, стоит только вспомнить последние события с блокировкой Суэцкого канала, нападения пиратов, а также текущую ситуацию в Афганистане», — подытожил своё выступление Шойгу.
Предвыборный ритуал требует активности, но откровенно говоря, Шойгу стало слишком много в информационном пространстве и совсем не по его профилю.
Создавать конкурирующий «Шёлковому пути» коридор — эта идея выглядит полной чушью. Вот просто чушью.
Шёлковый путь — это комплексный проект, предусматривающий диверсифицированные транспортные пути для всех видов транспорта, включая и перспективные. Это создание коридоров безопасности. Это инфраструктура, построенная на самих коридорах и в прилегающих к ним регионах. Это военные, полицейские и прочие гарантии.
КНР выстраивает проект уже второе десятилетие и впереди у неё ещё примерно столько же. И далеко не всё идёт гладко.
Скажем прямо — активное противодействие его проекту как раз и является одной из составных частей нынешнего противостояния Вашингтона и Пекина.
Ещё один нюанс — а зачем, собственно, КНР (на которую и ориентирован «Кедровый тракт») конкурирующий ей проект? Тем более, что владеть этим «трактом» хотят российские олигархи и высшие чиновники?
Построить-то, наверное, можно. Вложить очередные триллионы и зарыть их в тайге. А будет ли с этого какая-то отдача?
Но эти нюансы неважны. Важен масштаб и объёмы бюджетного финансирования, а уж как этим распорядиться — эти ребята сообразят.
«К середине 2022 года последняя дощечка, за которой любая следующая приведёт к обрушению, будет вытащена».
Системный кризис в Путинской РФ почти исчерпал не только ресурс развития, но и ресурс устойчивости самой системы. Она к середине 2022 года подойдёт с полностью пустыми «закромами», когда изъять хотя бы один мешок из них будет означать немедленный коллапс.
Есть такая старинная игра «Дженга», когда вытаскивают дощечки из построенной из них башни. Кто вытащит дощечку, после которой конструкция рассыпется — тот проиграл. Вот к середине 2022 года последняя дощечка, за которой любая следующая приведёт к обрушению, и будет вытащена.
Путинский режим встанет перед выбором из двух неприемлемых для себя решений — продолжать изымать ресурс из полностью обескровленной им системы (вытаскивать последнюю дощечку, надеясь, что она всё-таки будет не последней) или переходить к упрощённому режиму управления в полностью «ручном» режиме — то есть, к прямой Диктатуре.
Что тоже решением не является, так как Диктатура требует особого ресурса — кадрово-управленческого, которого у нынешних просто нет.
Вся кадровая пирамида подбиралась исключительно по одному параметру — способности умело разворовывать страну. Эти умения для террористической Диктатуры не годятся. Поэтому пространство решений сойдётся в точку — и точка сингулярности будет означать полное вхождение всей системы в состояние катастрофы. На ее периферии ещё возможны процессы предыдущей фазы (страна-то большая, инерционная и развитие разных регионов очень сильно различается), но критическая точка будет пройдена.
Сингулярность не означает немедленный крах Путинского режима. Она лишь маркирует переход всей системы в качественно иную фазу — фазу катастрофы.
Отныне она будет развиваться по своим собственным внутренним законам, на которые у Путинского режима не будет никакого влияния. Все решения с этого момента будут либо ускорять, либо замедлять катастрофические процессы, но остановить их или развернуть он уже не сможет.
А вот следующая остановка за этим и будет конечная. Причём конечная — для него. У нас ещё могут быть варианты.
Системный кризис в Путинской РФ почти исчерпал не только ресурс развития, но и ресурс устойчивости самой системы. Она к середине 2022 года подойдёт с полностью пустыми «закромами», когда изъять хотя бы один мешок из них будет означать немедленный коллапс.
Есть такая старинная игра «Дженга», когда вытаскивают дощечки из построенной из них башни. Кто вытащит дощечку, после которой конструкция рассыпется — тот проиграл. Вот к середине 2022 года последняя дощечка, за которой любая следующая приведёт к обрушению, и будет вытащена.
Путинский режим встанет перед выбором из двух неприемлемых для себя решений — продолжать изымать ресурс из полностью обескровленной им системы (вытаскивать последнюю дощечку, надеясь, что она всё-таки будет не последней) или переходить к упрощённому режиму управления в полностью «ручном» режиме — то есть, к прямой Диктатуре.
Что тоже решением не является, так как Диктатура требует особого ресурса — кадрово-управленческого, которого у нынешних просто нет.
Вся кадровая пирамида подбиралась исключительно по одному параметру — способности умело разворовывать страну. Эти умения для террористической Диктатуры не годятся. Поэтому пространство решений сойдётся в точку — и точка сингулярности будет означать полное вхождение всей системы в состояние катастрофы. На ее периферии ещё возможны процессы предыдущей фазы (страна-то большая, инерционная и развитие разных регионов очень сильно различается), но критическая точка будет пройдена.
Сингулярность не означает немедленный крах Путинского режима. Она лишь маркирует переход всей системы в качественно иную фазу — фазу катастрофы.
Отныне она будет развиваться по своим собственным внутренним законам, на которые у Путинского режима не будет никакого влияния. Все решения с этого момента будут либо ускорять, либо замедлять катастрофические процессы, но остановить их или развернуть он уже не сможет.
А вот следующая остановка за этим и будет конечная. Причём конечная — для него. У нас ещё могут быть варианты.
«Умное голосование» для Кремля не меняет вообще ничего».
Путинский режим с некоторой маниакальной настойчивостью ведёт довольно иррациональную войну с последним наследием ФБК и Навального — их «умным голосованием».
Откровенно говоря, ничего «умного» в нём нет. Принцип «голосуй за любого, кроме «Единой России» с учётом того, что «любой» — это ровно то же самое, что «ЕР», только вид сбоку — выглядит просто донельзя глупым.
В РФ сейчас нет оппозиции, как явления. Хотя бы потому, что оппозиция — это принадлежность демократии. Это всегда борьба за власть. Сложно найти среди допущенных кандидатов хоть нескольких действительно готовых бороться за власть. Бороться за место возле власти — это сомнений не вызывает. Но это совершенно другое.
В этом смысле «умное голосование» для Кремля не меняет вообще ничего. А если вспомнить, что он же считает, подводит итоги и оглашает их — то идея ФБК начинает выглядеть некоторой клиникой.
Принцип «не догоним, хоть согреемся» интересен в виде хохмы, но строить на нём что-либо серьёзное — увольте.
Однако разгром структур ФБК в этом году приобрёл какой-то нездоровый и маниакальный размах. Уже неважно зачем, важно задавить в принципе.
«Умное голосование» при всём кретинизме посыла, заложенного в нём, никаких проблем для Путинского режима не представляет. Это инструмент внутриэлитной борьбы и внутриэлитных механизмов «настройки», но в данной ситуации, когда последовала команда «Фас» оставлять на виду хоть что-то, связанное с опальным фигурантом, не рискнёт никто.
Поэтому и идиотские по своей сути потуги закрыть, зачистить и обнулить.
Путинский режим с некоторой маниакальной настойчивостью ведёт довольно иррациональную войну с последним наследием ФБК и Навального — их «умным голосованием».
Откровенно говоря, ничего «умного» в нём нет. Принцип «голосуй за любого, кроме «Единой России» с учётом того, что «любой» — это ровно то же самое, что «ЕР», только вид сбоку — выглядит просто донельзя глупым.
В РФ сейчас нет оппозиции, как явления. Хотя бы потому, что оппозиция — это принадлежность демократии. Это всегда борьба за власть. Сложно найти среди допущенных кандидатов хоть нескольких действительно готовых бороться за власть. Бороться за место возле власти — это сомнений не вызывает. Но это совершенно другое.
В этом смысле «умное голосование» для Кремля не меняет вообще ничего. А если вспомнить, что он же считает, подводит итоги и оглашает их — то идея ФБК начинает выглядеть некоторой клиникой.
Принцип «не догоним, хоть согреемся» интересен в виде хохмы, но строить на нём что-либо серьёзное — увольте.
Однако разгром структур ФБК в этом году приобрёл какой-то нездоровый и маниакальный размах. Уже неважно зачем, важно задавить в принципе.
«Умное голосование» при всём кретинизме посыла, заложенного в нём, никаких проблем для Путинского режима не представляет. Это инструмент внутриэлитной борьбы и внутриэлитных механизмов «настройки», но в данной ситуации, когда последовала команда «Фас» оставлять на виду хоть что-то, связанное с опальным фигурантом, не рискнёт никто.
Поэтому и идиотские по своей сути потуги закрыть, зачистить и обнулить.
«С 17 по 19 сентября в Путинской РФ будет проходить исключительно ритуальное мероприятие».
До старта так называемых «выборов» в Государственную Думу(которые, напомним, пройдут в три дня с 17 по 19 сентября) остаётся чуть больше недели.
В странах работающей демократии именно этот период ознаменуется наиболее острой борьбой за голоса избирателей. Дебаты становятся жарче, кандидаты выкладывают на стол все козырные карты, а политологи погружаются в бесконечные споры между собой о ближайшем будущем государства после выборов.
В Путинской РФ ничего из вышеперечисленного и близко нет, а о приближающихся «выборах» свидетельствуют лишь развешанные по городам рекламные билборды, да очередные указы престарелого Вождя раздать послушному населению «всего, да побольше», а непослушную часть показательно выпороть на центральных площадях.
Телевизионные дебаты были, как никогда, унылы(но даже в них сумели обнаружить запрещённый контент с упоминаем Алексея Навального и незамедлительно заблокировать), массовка, изображающая кандидатов, пассивна и беззуба, а граждане наблюдали за всем этим безобразием с плохо скрываемой скукой в глазах.
С 17 по 19 сентября в Путинской РФ будет проходить исключительно ритуальное мероприятие. Оно необходимо лишь потому, что его отмену нужно долго и сложно объяснять — проще провести и с чистой совестью забыть о нём на долгие 5 лет.
Верить в то, что данный ритуал способен хоть что-то изменить — наивно.
Придумывать новые «хитроумные» стратегии победы в заведомо безвыигрышной игре — глупо.
Понимать суть происходящего, но пытаться заработать на доверчивой аудитории определённые дивиденды — подло.
До старта так называемых «выборов» в Государственную Думу(которые, напомним, пройдут в три дня с 17 по 19 сентября) остаётся чуть больше недели.
В странах работающей демократии именно этот период ознаменуется наиболее острой борьбой за голоса избирателей. Дебаты становятся жарче, кандидаты выкладывают на стол все козырные карты, а политологи погружаются в бесконечные споры между собой о ближайшем будущем государства после выборов.
В Путинской РФ ничего из вышеперечисленного и близко нет, а о приближающихся «выборах» свидетельствуют лишь развешанные по городам рекламные билборды, да очередные указы престарелого Вождя раздать послушному населению «всего, да побольше», а непослушную часть показательно выпороть на центральных площадях.
Телевизионные дебаты были, как никогда, унылы(но даже в них сумели обнаружить запрещённый контент с упоминаем Алексея Навального и незамедлительно заблокировать), массовка, изображающая кандидатов, пассивна и беззуба, а граждане наблюдали за всем этим безобразием с плохо скрываемой скукой в глазах.
С 17 по 19 сентября в Путинской РФ будет проходить исключительно ритуальное мероприятие. Оно необходимо лишь потому, что его отмену нужно долго и сложно объяснять — проще провести и с чистой совестью забыть о нём на долгие 5 лет.
Верить в то, что данный ритуал способен хоть что-то изменить — наивно.
Придумывать новые «хитроумные» стратегии победы в заведомо безвыигрышной игре — глупо.
Понимать суть происходящего, но пытаться заработать на доверчивой аудитории определённые дивиденды — подло.
«Однако что именно предлагается в версии нынешних чекистов взамен потребления — неясно».
Российский миллиардер Олег Дерипаска призвал мир сократить объёмы потребления, назвав это «путём к равновесию».
«Мы не можем столько потреблять, столько выбрасывать — нужно от чего-то отказываться. Все говорят о наращивании доходов, о стимулировании потребления, но нужно от многих вещей отказываться — это единственный путь достижения равновесия», — заявил он.
Когда миллиардер говорит о сокращении потребления, тем более миллиардер из страны, которая буквально балансирует между тотальной бедностью и кромешной нищетой, выглядит это сюрреалистически.
Что-то похожее произносил и другой российский миллиардер, пафосно напоминая про блокадные 125 грамм хлеба. Очевидно, что своё потребление и потребление своего класса эти люди сворачивать не будут. Призыв к сокращению относится к другим.
Однако помимо чисто моральной стороны вопроса здесь есть и нечто иное. Рост потребления — это то, на чём основана современная модель рынка. И она более чем очевидно даёт сбои. Кредитно-долговая петля возникает в любом сценарии развития такой модели, а значит — её нужно не просто вытаскивать из текущего кризиса, но и трансформировать во что-то иное, где у этой петли будет разрыв.
Проблема как раз здесь — сокращение потребления сжимает объём рынка, а кризис перехода из Пятого уклада в Шестой связан с невозможностью расширения рынка потребления в рамках формата обособленных национальных и транснациональных рынков.
«Новая нормальность», опирающаяся на концепцию «500 агломераций», и пытается разрешить это противоречие, создав единый глобальный рынок с числом потребителей более миллиарда человек, в то же самое время предусмотрев и элементы, размыкающие этот рынок, позволяющие сбрасывать накапливающиеся противоречия за его пределы.
Задача непростая, задача нелинейная и требующая иного качества и уровня управления, но в целом понятная.
Проблема остаётся прежней — если во главе всего будет стоять экстенсивное потребление, как источник развития такого рынка, то через короткое по историческим меркам время он снова подойдёт к той же критической точке — долговому кризису.
Возникает несколько странная идея, которая на самом деле может стать непрямым выходом из противоречия: снижение потребления и создание нового источника развития.
Идея, кстати, не новая. Если взять футуристов и фантастов прошлого столетия, то очень многие описывали светлое будущее, как общество с добровольным отказом от сверхпотребления. Не насаждаемым сверху, а именно добровольным и осознанным. Вместо потребления человек светлого будущего имел иной стимул — творчество. Творчество в любой профессии и в любом своём занятии.
Крайне любопытно, что к этой идее обращаются идеологи крайне противоположного образа будущего — будущего тотального контроля и откровенного террора. Крайности сходятся. Ожог от огня и ожог от холода — это всё равно ожоги, пусть огонь и холод — противоположности.
Однако что именно предлагается в версии нынешних чекистов (которую озвучил Дерипаска, и который явно относит себя к ним) взамен потребления — неясно. У творчества должны быть стимулы, но об этом всём у Дерипаски ни слова. Единственное стимулирование — это принуждение к лояльности. Но этого не просто мало, это вообще про другое.
Так что идея понятна. Она вопросов не вызывает. Вызывают вопросы способы её реализации.
Российский миллиардер Олег Дерипаска призвал мир сократить объёмы потребления, назвав это «путём к равновесию».
«Мы не можем столько потреблять, столько выбрасывать — нужно от чего-то отказываться. Все говорят о наращивании доходов, о стимулировании потребления, но нужно от многих вещей отказываться — это единственный путь достижения равновесия», — заявил он.
Когда миллиардер говорит о сокращении потребления, тем более миллиардер из страны, которая буквально балансирует между тотальной бедностью и кромешной нищетой, выглядит это сюрреалистически.
Что-то похожее произносил и другой российский миллиардер, пафосно напоминая про блокадные 125 грамм хлеба. Очевидно, что своё потребление и потребление своего класса эти люди сворачивать не будут. Призыв к сокращению относится к другим.
Однако помимо чисто моральной стороны вопроса здесь есть и нечто иное. Рост потребления — это то, на чём основана современная модель рынка. И она более чем очевидно даёт сбои. Кредитно-долговая петля возникает в любом сценарии развития такой модели, а значит — её нужно не просто вытаскивать из текущего кризиса, но и трансформировать во что-то иное, где у этой петли будет разрыв.
Проблема как раз здесь — сокращение потребления сжимает объём рынка, а кризис перехода из Пятого уклада в Шестой связан с невозможностью расширения рынка потребления в рамках формата обособленных национальных и транснациональных рынков.
«Новая нормальность», опирающаяся на концепцию «500 агломераций», и пытается разрешить это противоречие, создав единый глобальный рынок с числом потребителей более миллиарда человек, в то же самое время предусмотрев и элементы, размыкающие этот рынок, позволяющие сбрасывать накапливающиеся противоречия за его пределы.
Задача непростая, задача нелинейная и требующая иного качества и уровня управления, но в целом понятная.
Проблема остаётся прежней — если во главе всего будет стоять экстенсивное потребление, как источник развития такого рынка, то через короткое по историческим меркам время он снова подойдёт к той же критической точке — долговому кризису.
Возникает несколько странная идея, которая на самом деле может стать непрямым выходом из противоречия: снижение потребления и создание нового источника развития.
Идея, кстати, не новая. Если взять футуристов и фантастов прошлого столетия, то очень многие описывали светлое будущее, как общество с добровольным отказом от сверхпотребления. Не насаждаемым сверху, а именно добровольным и осознанным. Вместо потребления человек светлого будущего имел иной стимул — творчество. Творчество в любой профессии и в любом своём занятии.
Крайне любопытно, что к этой идее обращаются идеологи крайне противоположного образа будущего — будущего тотального контроля и откровенного террора. Крайности сходятся. Ожог от огня и ожог от холода — это всё равно ожоги, пусть огонь и холод — противоположности.
Однако что именно предлагается в версии нынешних чекистов (которую озвучил Дерипаска, и который явно относит себя к ним) взамен потребления — неясно. У творчества должны быть стимулы, но об этом всём у Дерипаски ни слова. Единственное стимулирование — это принуждение к лояльности. Но этого не просто мало, это вообще про другое.
Так что идея понятна. Она вопросов не вызывает. Вызывают вопросы способы её реализации.
«Страх и неопределённость будут подталкивать граждан разменивать свои права и свободы на безопасность, которую им будут гарантировать те, кому позарез и нужно лишить граждан их прав и свобод».
Цифровизация, как нас уверяют — это благо. Скорее, да, чем нет.
Однако проблема в том, что безоглядное и повсеместное её внедрение в самом что ни на есть ускоренном порядке создаёт угрозу безопасности. Не может не создавать — это закон развития и эволюции систем.
Быстрое развитие — это всегда перекосы, обрывы, противоречия и конфликты в подсистемах. И чем быстрее вперёд, тем больше проблем накапливается. А противоречия — штука такая, они взаимодействуют между собой, интерферируют.
Банковские данные, данные для голосования, всевозможные «Активные граждане» и «Личные кабинеты на Госуслугах». Их угоняют и в розницу, и оптом.
А есть ещё данные не личного характера, а более серьёзные — инфраструктурных объектов, к примеру. Захват контроля над любой электростанцией, водоканалом или чем-то подобным в ситуации, когда безопасность — узкое место, будет покруче сфальсифицированных выборов. Так как в исходе «выборов» никто не сомневается, он предельно детерминирован и уже давно известен. А вот что можно сделать с опасным объектом — тут уже простор для творчества.
Логика подсказывает, что после коронавируса, который почти исчерпал свой запас страха и ужаса, должны прийти угрозы иного порядка. И кибертерроризм так и напрашивается в качестве таковой угрозы.
Любое развитие — это всегда риск. Особый риск — быстрое развитие.
Бурный рост в какой-то отрасли всегда оборачивается катастрофическим сбоем просто потому, что любой рост должен быть подкреплён соответствующим инфраструктурным обеспечением, которое создаёт механизмы разрешения возникающих противоречий и конфликтов, но бурное развитие исключает это обеспечение, которое всегда отстаёт. Иногда фатально.
В том или ином виде, но с аналогом 911 в киберсфере мы ещё столкнемся. И, конечно, за ним будут стоять не бородатые дикари с почти нулевым резюме, а вполне серьёзные структуры, как это было и 20 лет назад. Цель — всё та же. Страх и неопределённость, которые будут подталкивать граждан разменивать свои права и свободы на безопасность, которую им будут гарантировать те, кому позарез и нужно лишить граждан их прав и свобод.
Цифровизация, как нас уверяют — это благо. Скорее, да, чем нет.
Однако проблема в том, что безоглядное и повсеместное её внедрение в самом что ни на есть ускоренном порядке создаёт угрозу безопасности. Не может не создавать — это закон развития и эволюции систем.
Быстрое развитие — это всегда перекосы, обрывы, противоречия и конфликты в подсистемах. И чем быстрее вперёд, тем больше проблем накапливается. А противоречия — штука такая, они взаимодействуют между собой, интерферируют.
Банковские данные, данные для голосования, всевозможные «Активные граждане» и «Личные кабинеты на Госуслугах». Их угоняют и в розницу, и оптом.
А есть ещё данные не личного характера, а более серьёзные — инфраструктурных объектов, к примеру. Захват контроля над любой электростанцией, водоканалом или чем-то подобным в ситуации, когда безопасность — узкое место, будет покруче сфальсифицированных выборов. Так как в исходе «выборов» никто не сомневается, он предельно детерминирован и уже давно известен. А вот что можно сделать с опасным объектом — тут уже простор для творчества.
Логика подсказывает, что после коронавируса, который почти исчерпал свой запас страха и ужаса, должны прийти угрозы иного порядка. И кибертерроризм так и напрашивается в качестве таковой угрозы.
Любое развитие — это всегда риск. Особый риск — быстрое развитие.
Бурный рост в какой-то отрасли всегда оборачивается катастрофическим сбоем просто потому, что любой рост должен быть подкреплён соответствующим инфраструктурным обеспечением, которое создаёт механизмы разрешения возникающих противоречий и конфликтов, но бурное развитие исключает это обеспечение, которое всегда отстаёт. Иногда фатально.
В том или ином виде, но с аналогом 911 в киберсфере мы ещё столкнемся. И, конечно, за ним будут стоять не бородатые дикари с почти нулевым резюме, а вполне серьёзные структуры, как это было и 20 лет назад. Цель — всё та же. Страх и неопределённость, которые будут подталкивать граждан разменивать свои права и свободы на безопасность, которую им будут гарантировать те, кому позарез и нужно лишить граждан их прав и свобод.
«Путинская РФ уже вошла в режим самоликвидации, поэтому принимаемые решения о сбросе балласта полностью в рамках детерминированного пространства решений, которое остаётся у режима».
«Большая часть российских регионов не сможет получить инфраструктурные бюджетные кредиты, анонсированные Путиным в послании».
Власти решили направить все деньги агломерациям. В Минфине РФ считают, что развивать нужно те территории, где сконцентрировано население. Эксперты оценивают такое решение, как знак того, что в Кремле ставят крест на малых населённых пунктах и депрессивных регионах.
Классическая и подтверждённая веками человеческой истории картина: все империи распадаются, начиная с периферии.
Всегда возникает идея отрезать ненужную часть и отправить её в свободное плавание, а высвободившийся ресурс использовать на решение текущих проблем более важных частей империи. После чего оказывается, что нужно резать ещё чуть-чуть, а потом — ещё.
Ключевая проблема такой стратегии: целое всегда больше суммы частей.
Больше за счёт накопленных синергетических эффектов. Энергия связи, как сказал бы химик или термодинамик. Разрыв связей всегда высвобождает только незначительную часть пригодного к использованию ресурса, остальная преобразуется в теплоту, то есть — рассеивается без совершения полезной работы.
Для социальных систем аналогия полная: разрывы целого превращают большую часть накопленной социальной энергии в социальную энтропию, увеличивая лишь меру страдания населения.
Это очень серьёзная проблема как при строительстве империй (когда лишь часть затрачиваемого на это строительство ресурса идёт на совершение полезной работы), так и при их разрушении, когда точно так же высвобождается очень небольшая часть полезного ресурса, пригодного на хоть какие-то созидательные цели. Социальная система всегда работает с очень низким КПД, повысить его крайне непросто, да и получается это не слишком хорошо.
В любом случае Путинская РФ уже вошла в режим самоликвидации, поэтому принимаемые решения о сбросе балласта — они полностью в рамках того детерминированного пространства решений, которое остаётся у режима. И с каждым новым решением это пространство сжимается.
Итог известен — рано или поздно (а в нашем случае никакого поздно уже и быть не может) оно в итоге сожмётся в точку. Возникнет сингулярность, чёрная дыра.
И как любая чёрная дыра, она в итоге даст жизнь новой вселенной. В каком-то новом пространстве измерений. Но уже без нас.
«Большая часть российских регионов не сможет получить инфраструктурные бюджетные кредиты, анонсированные Путиным в послании».
Власти решили направить все деньги агломерациям. В Минфине РФ считают, что развивать нужно те территории, где сконцентрировано население. Эксперты оценивают такое решение, как знак того, что в Кремле ставят крест на малых населённых пунктах и депрессивных регионах.
Классическая и подтверждённая веками человеческой истории картина: все империи распадаются, начиная с периферии.
Всегда возникает идея отрезать ненужную часть и отправить её в свободное плавание, а высвободившийся ресурс использовать на решение текущих проблем более важных частей империи. После чего оказывается, что нужно резать ещё чуть-чуть, а потом — ещё.
Ключевая проблема такой стратегии: целое всегда больше суммы частей.
Больше за счёт накопленных синергетических эффектов. Энергия связи, как сказал бы химик или термодинамик. Разрыв связей всегда высвобождает только незначительную часть пригодного к использованию ресурса, остальная преобразуется в теплоту, то есть — рассеивается без совершения полезной работы.
Для социальных систем аналогия полная: разрывы целого превращают большую часть накопленной социальной энергии в социальную энтропию, увеличивая лишь меру страдания населения.
Это очень серьёзная проблема как при строительстве империй (когда лишь часть затрачиваемого на это строительство ресурса идёт на совершение полезной работы), так и при их разрушении, когда точно так же высвобождается очень небольшая часть полезного ресурса, пригодного на хоть какие-то созидательные цели. Социальная система всегда работает с очень низким КПД, повысить его крайне непросто, да и получается это не слишком хорошо.
В любом случае Путинская РФ уже вошла в режим самоликвидации, поэтому принимаемые решения о сбросе балласта — они полностью в рамках того детерминированного пространства решений, которое остаётся у режима. И с каждым новым решением это пространство сжимается.
Итог известен — рано или поздно (а в нашем случае никакого поздно уже и быть не может) оно в итоге сожмётся в точку. Возникнет сингулярность, чёрная дыра.
И как любая чёрная дыра, она в итоге даст жизнь новой вселенной. В каком-то новом пространстве измерений. Но уже без нас.
«Российские официальные новости уже давно похожи на выписки из истории болезней тяжело душевнобольных».
Официальный представитель МИД Мария Захарова заявила об установлении IP адресе, с которых осуществляется поддержка «Умного голосования» ФБК в РФ.
Адреса ведут в логово американской военщины — в Пентагон. Это было решено трактовать как вмешательство в российские выборы, по какому поводу в МИД был вызван американский посол и ему было сделано грозное внушение.
Российские официальные новости уже давно похожи на выписки из истории болезней тяжело душевнобольных. И болезнь, похоже, только прогрессирует.
При этом, как и положено сумасшедшим, эти люди на полном серьёзе считают себя как раз очень даже здоровыми, а отклонения от «их нормы» полагают заболеванием.
Вмешиваться в российские «выборы» — занятие бессмысленное по сути и содержанию, хотя бы потому, что от них не зависит вообще ничего.
Процесс доведён до такого уровня, что во-первых, список допущенных кандидатов можно охаратеризовать одной фразой «один другого хуже», а во-вторых, мнение граждан давно превратилось в сугубо консультативное.
Результат, который будет оглашён, к реальным итогам голосования не имеет ни малейшего отношения. Публикуемые после каждого голосования математические итоги убедительно показывают, что «аномальные», (то есть, буквально сфальсифицированные) голоса измеряются десятками миллионов.
В таких условиях пытаться извне влиять на них просто бесполезно с точки зрения любой рациональной логики.
Да и зачем? Что такое российская Дума, что за неё нужно так беспокоиться? Тем более Пентагону.
Можно понять, если бы за российскими «выборами» следило Министерство здравоохранения США — просто, чтобы оценить число буйных и тихих поехавших в российской власти.
Пентагону это всё зачем?
Но Путинский режим уже не вдаётся в эти детали. Есть установка — сидеть в осаждённой крепости. И если осада отсутствует, под стенами не видно полчищ врагов, то нужно хотя бы рассказывать о том, что они на самом деле в наличии. Просто их не видно.
Путинская РФ в своей деградации зашла настолько далеко, что сегодня мы находимся на уровне второго, а то и третьего эшелона. И не мировой, а региональной политики. На глобальном уровне Кремль уже давно не игрок, но ведь хочется...
Поэтому и приходится изобретать разные увлекательные истории, интересные только ему самому.
Официальный представитель МИД Мария Захарова заявила об установлении IP адресе, с которых осуществляется поддержка «Умного голосования» ФБК в РФ.
Адреса ведут в логово американской военщины — в Пентагон. Это было решено трактовать как вмешательство в российские выборы, по какому поводу в МИД был вызван американский посол и ему было сделано грозное внушение.
Российские официальные новости уже давно похожи на выписки из истории болезней тяжело душевнобольных. И болезнь, похоже, только прогрессирует.
При этом, как и положено сумасшедшим, эти люди на полном серьёзе считают себя как раз очень даже здоровыми, а отклонения от «их нормы» полагают заболеванием.
Вмешиваться в российские «выборы» — занятие бессмысленное по сути и содержанию, хотя бы потому, что от них не зависит вообще ничего.
Процесс доведён до такого уровня, что во-первых, список допущенных кандидатов можно охаратеризовать одной фразой «один другого хуже», а во-вторых, мнение граждан давно превратилось в сугубо консультативное.
Результат, который будет оглашён, к реальным итогам голосования не имеет ни малейшего отношения. Публикуемые после каждого голосования математические итоги убедительно показывают, что «аномальные», (то есть, буквально сфальсифицированные) голоса измеряются десятками миллионов.
В таких условиях пытаться извне влиять на них просто бесполезно с точки зрения любой рациональной логики.
Да и зачем? Что такое российская Дума, что за неё нужно так беспокоиться? Тем более Пентагону.
Можно понять, если бы за российскими «выборами» следило Министерство здравоохранения США — просто, чтобы оценить число буйных и тихих поехавших в российской власти.
Пентагону это всё зачем?
Но Путинский режим уже не вдаётся в эти детали. Есть установка — сидеть в осаждённой крепости. И если осада отсутствует, под стенами не видно полчищ врагов, то нужно хотя бы рассказывать о том, что они на самом деле в наличии. Просто их не видно.
Путинская РФ в своей деградации зашла настолько далеко, что сегодня мы находимся на уровне второго, а то и третьего эшелона. И не мировой, а региональной политики. На глобальном уровне Кремль уже давно не игрок, но ведь хочется...
Поэтому и приходится изобретать разные увлекательные истории, интересные только ему самому.
«Нужен другой проект развития страны, в котором инокультурные оккупанты не будут навязывать свои культурные коды нам, живущим здесь».
В Москве начинают появляться указатели на таджикском и узбекском языках. Речь идёт о станции метрополитена «Лесопарковая». Скорее всего, это пилотный проект, новшества будут распространяться и далее.
Любая нация заинтересована в сохранении единого культурного пространства, причём пространства эндемического, то есть, присущего конкретно этой культуре. В культурное пространство входит составной частью и пространство языковое, с помощью которого и можно сохранять единство нации, единство территории.
Утрачивая единство, нация перестаёт контролировать территорию, перестаёт быть хозяином собственной земли.
Когда это происходит, ей приходится вначале мириться с новыми хозяевами на тех местах, где она утратила контроль, затем как-то договариваться с ними.
Пример — многие страны Западной Европы, которые практически не контролируют целые провинции или города, буквально оккупированные дикарями. Юг Франции, буквально захваченный арабами и неграми, где власть коренных французов либо номинальна, либо символична, многие районы Парижа.
Что происходит, когда на одну кормовую базу начинают претендовать два разных вида? «Должен остаться один».
Именно поэтому анклавные территории с преимущественным проживанием дикарей сегодня характерны для развитых стран Запада. Стратегия элит в таком случае — контролировать уже не сами анклавы, а пытаться препятствовать их расширению. Что, вообще-то говоря, весьма сомнительно — приток извне продолжается, а демографическая ситуация в развитых странах с коренным населением, мягко говоря, не радует.
«Толерантность» — это пораженческая и куколдская политика, апофеозом которой стало стояние на коленях перед маргиналами под лозунгом «Жизни чёрных важны».
Это расчёт на то, что будущие победители проявят милосердие, хотя будем откровенны, расчёт на это бесперспективен — кроманьонцы не слишком гуманно обошлись с неандертальцами. Кормовая поляна предназначена только для одного вида.
То же самое начинает происходить и в Путинской РФ. Не спеша, но в том же направлении.
Готовы ли мы через лет десять провозгласить лозунг «Жизни таджиков/узбеков важны?» и встать перед ними на колени?
Путинский режим создал эту ситуацию, воспроизводит и усугубляет. Нужна другая власть, нужен другой проект развития страны, в котором инокультурные оккупанты не будут навязывать свои культурные коды нам, живущим здесь.
Им есть куда уйти. Нам — некуда.
Как иллюстрация к вышенаписанному — в подмосковном Бужаниново прямо сейчас народный сход: мигранты изнасиловали и убили местную пенсионерку.
В Москве начинают появляться указатели на таджикском и узбекском языках. Речь идёт о станции метрополитена «Лесопарковая». Скорее всего, это пилотный проект, новшества будут распространяться и далее.
Любая нация заинтересована в сохранении единого культурного пространства, причём пространства эндемического, то есть, присущего конкретно этой культуре. В культурное пространство входит составной частью и пространство языковое, с помощью которого и можно сохранять единство нации, единство территории.
Утрачивая единство, нация перестаёт контролировать территорию, перестаёт быть хозяином собственной земли.
Когда это происходит, ей приходится вначале мириться с новыми хозяевами на тех местах, где она утратила контроль, затем как-то договариваться с ними.
Пример — многие страны Западной Европы, которые практически не контролируют целые провинции или города, буквально оккупированные дикарями. Юг Франции, буквально захваченный арабами и неграми, где власть коренных французов либо номинальна, либо символична, многие районы Парижа.
Что происходит, когда на одну кормовую базу начинают претендовать два разных вида? «Должен остаться один».
Именно поэтому анклавные территории с преимущественным проживанием дикарей сегодня характерны для развитых стран Запада. Стратегия элит в таком случае — контролировать уже не сами анклавы, а пытаться препятствовать их расширению. Что, вообще-то говоря, весьма сомнительно — приток извне продолжается, а демографическая ситуация в развитых странах с коренным населением, мягко говоря, не радует.
«Толерантность» — это пораженческая и куколдская политика, апофеозом которой стало стояние на коленях перед маргиналами под лозунгом «Жизни чёрных важны».
Это расчёт на то, что будущие победители проявят милосердие, хотя будем откровенны, расчёт на это бесперспективен — кроманьонцы не слишком гуманно обошлись с неандертальцами. Кормовая поляна предназначена только для одного вида.
То же самое начинает происходить и в Путинской РФ. Не спеша, но в том же направлении.
Готовы ли мы через лет десять провозгласить лозунг «Жизни таджиков/узбеков важны?» и встать перед ними на колени?
Путинский режим создал эту ситуацию, воспроизводит и усугубляет. Нужна другая власть, нужен другой проект развития страны, в котором инокультурные оккупанты не будут навязывать свои культурные коды нам, живущим здесь.
Им есть куда уйти. Нам — некуда.
Как иллюстрация к вышенаписанному — в подмосковном Бужаниново прямо сейчас народный сход: мигранты изнасиловали и убили местную пенсионерку.