Вчера в Бечо прошел открытый городской чемпионат по горнолыжному спорту, посвященный памяти Серванте Шампруани.
Эти соревнования организуются уже четвертый раз.
Эти соревнования организуются уже четвертый раз.
Готовлю вам серию постов о сванских легендах, которые вы ещё не знали
Константин Дадешкелиани правил княжеской Сванетией, правил сурово. Его подданные начали роптать. Особенно их возмущало, что князь слишком прилежно пользуется правом первой ночи. Его вызвал в Кутаиси генерал-губернатор Гагарин.
Наместник русского царя сидел за большим письменным столом, когда князь вошел к нему в сопровождении восьми джигитов. За спиной губернатора висел портрет государя. У дверей стояла охрана. Генерал не поднялся приветствовать князя. Сидя за столом, он начал сразу же отчитывать за его недостойное поведение.
Князь стоял перед ним с высоко поднятой головой и слушал. Это был красивый и очень сильный человек. О силе Константина Дадешкелиани до сих пор рассказывают в Сванетии легенды. Кроме того, князь был весьма образованный для своего времени человек. И, как всякий сван, очень гордый. Он долго стоял и слушал молча. Потом, так же ни слова не говоря, выхватил саблю и одним ударом рассек Гагарина пополам. Перебив бросившуюся на них охрану, сваны вскочили на коней и ускакали в горы.
Наместник русского царя сидел за большим письменным столом, когда князь вошел к нему в сопровождении восьми джигитов. За спиной губернатора висел портрет государя. У дверей стояла охрана. Генерал не поднялся приветствовать князя. Сидя за столом, он начал сразу же отчитывать за его недостойное поведение.
Князь стоял перед ним с высоко поднятой головой и слушал. Это был красивый и очень сильный человек. О силе Константина Дадешкелиани до сих пор рассказывают в Сванетии легенды. Кроме того, князь был весьма образованный для своего времени человек. И, как всякий сван, очень гордый. Он долго стоял и слушал молча. Потом, так же ни слова не говоря, выхватил саблю и одним ударом рассек Гагарина пополам. Перебив бросившуюся на них охрану, сваны вскочили на коней и ускакали в горы.
Forwarded from Энциклопедия Сванети
Песня Восстании в Сванети 1876 г.
Вот поглядел я:
Миджврише я увидел,
Войско на миджврише.
Вот поглядел:
Там Халдэ совещалось –
Все, кто мог взять ружьё.
Вот поглядел я:
Сам Лечхумский начальник
Вёл солдат на Халдэ,
Чтоб у вольных халдешцев
Взять их скот и дома.
Вот поглядел я:
Это царское войко
На Ипрарской тропе.
Вот поглядел я:
Наши псы стали лаять
На солдат чуя зло.
Унимая, мы стали
Гнать и бить наших псов.
Вот поглядел я:
Блеск штыков я увидел –
Кровь пошла из Хальде;
Унимать псов горячих
Вышли мы на беду, -
Тут Гиерг Гасвиани
Был убит и Бекай
Вот поглядел я:
В башне скрылись: Джохан,
Мами, Гурмач, и Чаргаз.
Мы сказали друг другу:
«Месть за тех! Кровь за кровь!»
Наши ружья сказали:
«Гнев и месть! Кровь и смерть!»
Вот поглядел я:
Дула ружей на башне –
Словно рысьи глаза.
Вот поглядел я:
Побежали солдаты,
Но не все - семь легло.
И Лечхумский начальник
С ними лёг _ в пыль лицом.
И ещё Микеладзе,
Пристав, был тут убит.
Беглецов мы добили,
Ни один не ушёл.
Только доктор был ранен,
И ему дали жизнь
И обратный путь дали –
Из Халдэ в Кутаис.
Вот поглядел я:
На Миджваришской поляне
Словно блеск рысих глаз.
Вот поглядел я:
Это царское войско,
Войско на Миджварише.
Вот поглядел я:
Мног русских, гурийцев
И тушин и иных.
Вот поглядел я:
Большеротые пушки,
Рты раскрыв, ищут нас,-
Даже голос санквира*
Тише их голосов.
Вот поглядел я:
Подходили солдаты
И стрелял каждый в нас.
Мы же в каменных башнях,
Били их из бойниц.
Так сражались мы долго,
Много дней и ночей.
Но победы не дали
Мы врагам над собой.
Вот поглядел я:
Там, где сила бессильна,
Хитрость есть, есть обман.
Долго мы не сдавались,
Много дней и ночей,-
Но князья Гордапхадзе
Стали нам говорить:
«Выходите, халдешцы,
Милость вам от властей!»
Мы поверили сванам,
Вышли к ним из-за стен.
Но солдаты нас взяли.
Увели всех в Сибирь. -
Нас: Джохана, Гурмача -
Нас: Чаргеза, Мами, -
Нас Чопана, Симона -
Нас: Гети и Бадри.
Вот поглядел я:
Наши жёны и дети
Вышли нас проважать.
Об усопших не плачте,
Скройте скорбь и печаль!
Крепче горести гордость:
Отомщён подлый плен!
Вот поглядел я:
Не меняется время,
И Сибирь - далеко.
Насчитали двенадцать
Мы тогда лет и зим.
Вот поглядел я:
И уже нас не восемь –
Двое лишь из восьми.
Возвратились из плена
Мы: Мами и Чопан.
Вот поглядел я:
Не увидел я башен,
Не нашёл я Халдэ.
Вот поглядел я:
Даже имя селенью
Стало: Новый Ипрар.
Вот поглядел я:
Пусть разрушены башни
И Халде не – Халдэ,
Но халдешцы всё те же
И теперь, как тогда.
всё живут их потомки,
И живёт слава их.
Вот поглядел я:
Не умрёт ваше имя,
Не умрёт никогда!
Ваше имя халдешцы,
Словно снег вечных гор!
Ведь и свиньи родятся,
Узнают жизнь и смерть.
Но ни славы, ни чести
Нет от них на земле.
Вот поглядел я:
Человеку дано лишь
Утверждать смертью жизнь.
Вот поглядел я:
Миджврише я увидел,
Войско на миджврише.
Вот поглядел:
Там Халдэ совещалось –
Все, кто мог взять ружьё.
Вот поглядел я:
Сам Лечхумский начальник
Вёл солдат на Халдэ,
Чтоб у вольных халдешцев
Взять их скот и дома.
Вот поглядел я:
Это царское войко
На Ипрарской тропе.
Вот поглядел я:
Наши псы стали лаять
На солдат чуя зло.
Унимая, мы стали
Гнать и бить наших псов.
Вот поглядел я:
Блеск штыков я увидел –
Кровь пошла из Хальде;
Унимать псов горячих
Вышли мы на беду, -
Тут Гиерг Гасвиани
Был убит и Бекай
Вот поглядел я:
В башне скрылись: Джохан,
Мами, Гурмач, и Чаргаз.
Мы сказали друг другу:
«Месть за тех! Кровь за кровь!»
Наши ружья сказали:
«Гнев и месть! Кровь и смерть!»
Вот поглядел я:
Дула ружей на башне –
Словно рысьи глаза.
Вот поглядел я:
Побежали солдаты,
Но не все - семь легло.
И Лечхумский начальник
С ними лёг _ в пыль лицом.
И ещё Микеладзе,
Пристав, был тут убит.
Беглецов мы добили,
Ни один не ушёл.
Только доктор был ранен,
И ему дали жизнь
И обратный путь дали –
Из Халдэ в Кутаис.
Вот поглядел я:
На Миджваришской поляне
Словно блеск рысих глаз.
Вот поглядел я:
Это царское войско,
Войско на Миджварише.
Вот поглядел я:
Мног русских, гурийцев
И тушин и иных.
Вот поглядел я:
Большеротые пушки,
Рты раскрыв, ищут нас,-
Даже голос санквира*
Тише их голосов.
Вот поглядел я:
Подходили солдаты
И стрелял каждый в нас.
Мы же в каменных башнях,
Били их из бойниц.
Так сражались мы долго,
Много дней и ночей.
Но победы не дали
Мы врагам над собой.
Вот поглядел я:
Там, где сила бессильна,
Хитрость есть, есть обман.
Долго мы не сдавались,
Много дней и ночей,-
Но князья Гордапхадзе
Стали нам говорить:
«Выходите, халдешцы,
Милость вам от властей!»
Мы поверили сванам,
Вышли к ним из-за стен.
Но солдаты нас взяли.
Увели всех в Сибирь. -
Нас: Джохана, Гурмача -
Нас: Чаргеза, Мами, -
Нас Чопана, Симона -
Нас: Гети и Бадри.
Вот поглядел я:
Наши жёны и дети
Вышли нас проважать.
Об усопших не плачте,
Скройте скорбь и печаль!
Крепче горести гордость:
Отомщён подлый плен!
Вот поглядел я:
Не меняется время,
И Сибирь - далеко.
Насчитали двенадцать
Мы тогда лет и зим.
Вот поглядел я:
И уже нас не восемь –
Двое лишь из восьми.
Возвратились из плена
Мы: Мами и Чопан.
Вот поглядел я:
Не увидел я башен,
Не нашёл я Халдэ.
Вот поглядел я:
Даже имя селенью
Стало: Новый Ипрар.
Вот поглядел я:
Пусть разрушены башни
И Халде не – Халдэ,
Но халдешцы всё те же
И теперь, как тогда.
всё живут их потомки,
И живёт слава их.
Вот поглядел я:
Не умрёт ваше имя,
Не умрёт никогда!
Ваше имя халдешцы,
Словно снег вечных гор!
Ведь и свиньи родятся,
Узнают жизнь и смерть.
Но ни славы, ни чести
Нет от них на земле.
Вот поглядел я:
Человеку дано лишь
Утверждать смертью жизнь.
😢1
Forwarded from Энциклопедия Сванети
Одно из массовых выступлений произошло в Сванети в 1875-1876 гг. В июне 1875 г. пристав Вольной Сванети князь Джорджадзе объявил жителям, что ему поручено составить точный учет имевшейся в распоряжении крестьян земли и что он скоро приступит к исполнению этого.
Жители попросили его разъяснить цели и задачи данного мероприятия, на что он ответил: раз власти требуют, значит, нужны сведения. Такой уклончивый ответ не мог удовлетворить народ; он стал заметно волноваться, предполагая, что сведения о землях нужны администрации для обложения их повинностями.
Крестьяне решили оказать сопротивление, сорвать осуществление намеченного мероприятия. Такое решение приняло, в частности, мулахское общество. Оно постановило просить правительство воздержаться от учета земель, если только он предпринимается с целью обложения народа К этому решению присоединились местийское, ленджерское, латальское, ипарское и ушгульское общества.
Скоро все жители Вольной Сванети собрались в сел. Кала с тем, чтобы там, в стенах церкви св. Квирике, подтвердить присягой верность принятому решению. Перед взволнованным народом выступил старый, убеленный сединой, Гинадрукв Гиргвлиани, который посоветовал участникам собрания не торопиться, не делать поспешных выводов, не прибегать к радикальным мерам до точного выяснения действительного намерения администрации Народ принял этот совет.
Обо всем этом пристав Джорджадзе сообщил начальнику Лечхумского уезда Гриневскому, который, со своей стороны, поставил в известность верховную администрацию и просил прислать воинские отряды. В начале июля они действительно были посланы в Сванети во главе с кутаисским губернатором Малофеевым и генералом Цитовичем.
13 июля делегация крестьян под руководством Касбулата Шарвашидзе явилась к губернатору, находившемуся в Цагери. Стороны вступили в переговоры, которые, однако, не привели ни к чему. Малофеев с войсками направился в Сванети.
20 июля он в деревне Кала встретился с вышедшим из повиновения народом и сумел убедить его в несостоятельности распространившихся слухов об обложении жителей поземельной податью.
Народ успокоился и обратился к мирному труду. Несмотря на это, власти произвели аресты — 13 человек были заключены в кутаисскую тюрьму. Не выдержав тюремного режима, многие из заключенных погибли. Среди них были Касбулат Шарвашидзе и Гинадрукв Гиргвлиани.
Дело на этом не закончилось. Действие карательных отрядов было продолжено в 1876 г. Поводом к этому послужило нахождение на свободе трех активных участников движения, среди них Гурмача Гасвиани и Чаргаса Джохадзе (из села Халде). Арест их был поручен Гриневскому. Он сперва вместе майором Леусом прибыл в Мулах, где предполагал схватить одного из преступников. Но, не сумев этого сделать, Гриневский арестовал двух его сыновей.
Затем начальник Лечхумского уезда послал людей в Халде и приказал выдать разыскиваемых двух лиц, но получил категорический отказ. Тогда он потребовал, чтобы все жители села явились к нему, но и это предложение было отвергнуто.
Дело принимало сложный оборот. Село могло подвергнуться погрому со стороны карательных отрядов. Чтобы избежать катастрофы, жители после долгих уговоров согласились явиться к начальнику Лечхумского уезда.
Однако он, возмущенный тем, что они не выдали «преступников», не согласился на переговоры. Гриневский решил ворваться в Халде, схватить скрывавшихся и разорить село. Заметив приближение войсковых частей, молодые халдейцы укрепились в башнях, а пожилые мужчины и женщины встретили непрошенных гостей в центре села, угостив их ужином.
Этот шаг несколько смягчил Гриневского, но вскоре произошло непредвиденное. Брошенный или упавший с одной из башен камень угодил в майора Леуса, причинив ему незначительную травму. Взбешенный этим, офицер приказал прикончить двух жителей, подошедших к нему для приветствия. Одного из них тут же пронзили штыками, а с другим оказалось труднее справиться. Прежде чем погибнуть в этой нелепой стычке, он повалил на смерть трех солдат.
Жители попросили его разъяснить цели и задачи данного мероприятия, на что он ответил: раз власти требуют, значит, нужны сведения. Такой уклончивый ответ не мог удовлетворить народ; он стал заметно волноваться, предполагая, что сведения о землях нужны администрации для обложения их повинностями.
Крестьяне решили оказать сопротивление, сорвать осуществление намеченного мероприятия. Такое решение приняло, в частности, мулахское общество. Оно постановило просить правительство воздержаться от учета земель, если только он предпринимается с целью обложения народа К этому решению присоединились местийское, ленджерское, латальское, ипарское и ушгульское общества.
Скоро все жители Вольной Сванети собрались в сел. Кала с тем, чтобы там, в стенах церкви св. Квирике, подтвердить присягой верность принятому решению. Перед взволнованным народом выступил старый, убеленный сединой, Гинадрукв Гиргвлиани, который посоветовал участникам собрания не торопиться, не делать поспешных выводов, не прибегать к радикальным мерам до точного выяснения действительного намерения администрации Народ принял этот совет.
Обо всем этом пристав Джорджадзе сообщил начальнику Лечхумского уезда Гриневскому, который, со своей стороны, поставил в известность верховную администрацию и просил прислать воинские отряды. В начале июля они действительно были посланы в Сванети во главе с кутаисским губернатором Малофеевым и генералом Цитовичем.
13 июля делегация крестьян под руководством Касбулата Шарвашидзе явилась к губернатору, находившемуся в Цагери. Стороны вступили в переговоры, которые, однако, не привели ни к чему. Малофеев с войсками направился в Сванети.
20 июля он в деревне Кала встретился с вышедшим из повиновения народом и сумел убедить его в несостоятельности распространившихся слухов об обложении жителей поземельной податью.
Народ успокоился и обратился к мирному труду. Несмотря на это, власти произвели аресты — 13 человек были заключены в кутаисскую тюрьму. Не выдержав тюремного режима, многие из заключенных погибли. Среди них были Касбулат Шарвашидзе и Гинадрукв Гиргвлиани.
Дело на этом не закончилось. Действие карательных отрядов было продолжено в 1876 г. Поводом к этому послужило нахождение на свободе трех активных участников движения, среди них Гурмача Гасвиани и Чаргаса Джохадзе (из села Халде). Арест их был поручен Гриневскому. Он сперва вместе майором Леусом прибыл в Мулах, где предполагал схватить одного из преступников. Но, не сумев этого сделать, Гриневский арестовал двух его сыновей.
Затем начальник Лечхумского уезда послал людей в Халде и приказал выдать разыскиваемых двух лиц, но получил категорический отказ. Тогда он потребовал, чтобы все жители села явились к нему, но и это предложение было отвергнуто.
Дело принимало сложный оборот. Село могло подвергнуться погрому со стороны карательных отрядов. Чтобы избежать катастрофы, жители после долгих уговоров согласились явиться к начальнику Лечхумского уезда.
Однако он, возмущенный тем, что они не выдали «преступников», не согласился на переговоры. Гриневский решил ворваться в Халде, схватить скрывавшихся и разорить село. Заметив приближение войсковых частей, молодые халдейцы укрепились в башнях, а пожилые мужчины и женщины встретили непрошенных гостей в центре села, угостив их ужином.
Этот шаг несколько смягчил Гриневского, но вскоре произошло непредвиденное. Брошенный или упавший с одной из башен камень угодил в майора Леуса, причинив ему незначительную травму. Взбешенный этим, офицер приказал прикончить двух жителей, подошедших к нему для приветствия. Одного из них тут же пронзили штыками, а с другим оказалось труднее справиться. Прежде чем погибнуть в этой нелепой стычке, он повалил на смерть трех солдат.
👍1
Forwarded from Энциклопедия Сванети
Увидев это, укрепившиеся в башнях сваны открыли огонь. Они убили Леуса, чиновника Микеладзе, врача Бельского и др. Восставшие ворвались в дом, где скрывался виновник бедствия — Гриневский, и убили его. Такая же участь постигла всех находившихся с ним лиц. Положение стало тревожным. Закавказская администрация усилила воинские части, действовавшие в Сванети.
21 августа начался штурм Халде. На шестой день карательный отряд взорвал село и некогда «красивое Халде превратилось в груду
развалин» .
В операции принимали участие
четыре пехотные роты (около 400 человек) Александровского 161-го полка,
две пехотные милицейские группы Кутаисской губернии,
39-ый артиллерийский полк (бригада из двадцати горных стрелков),
сто сапёров гурийской милиции и военная часть Бечо.
Для установления связи с Кутаиси были поставлены пять “постов” из казаков,отряд князя Дадешкелиани.
Самой операцией командовал генерал Цитович.
После разрушения Халдэ кутаисским военно-полевым судом трое участников халдэшского восстания были приговорены к смертной казни с заменой на пожизненную каторгу, 55 халдэшцев высланы в разные места Российской империи.
Среди обороняющихся двое погибли под рухнувшими башнями.
«В селе Халде правительственные войска обстреливали башни из пушек, для того чтобы разрушить их,
но ничего из этого не вышло; войдя в село, солдаты заминировали башни и взорвали,
но даже после этого некоторые башни не разрушились, так целиком и легли на землю».
За шесть дней непрерывного обстрела, Халде было полностью разрушено. Войска уничтожили 11 оборонительных башен.
21 августа начался штурм Халде. На шестой день карательный отряд взорвал село и некогда «красивое Халде превратилось в груду
развалин» .
В операции принимали участие
четыре пехотные роты (около 400 человек) Александровского 161-го полка,
две пехотные милицейские группы Кутаисской губернии,
39-ый артиллерийский полк (бригада из двадцати горных стрелков),
сто сапёров гурийской милиции и военная часть Бечо.
Для установления связи с Кутаиси были поставлены пять “постов” из казаков,отряд князя Дадешкелиани.
Самой операцией командовал генерал Цитович.
После разрушения Халдэ кутаисским военно-полевым судом трое участников халдэшского восстания были приговорены к смертной казни с заменой на пожизненную каторгу, 55 халдэшцев высланы в разные места Российской империи.
Среди обороняющихся двое погибли под рухнувшими башнями.
«В селе Халде правительственные войска обстреливали башни из пушек, для того чтобы разрушить их,
но ничего из этого не вышло; войдя в село, солдаты заминировали башни и взорвали,
но даже после этого некоторые башни не разрушились, так целиком и легли на землю».
За шесть дней непрерывного обстрела, Халде было полностью разрушено. Войска уничтожили 11 оборонительных башен.
👍4
Март во всей Грузии очень зимний месяц, в противовес февралю.
Сванских женщины делали татуировки.
У обеих бабушек моего мужа на теле были тату.
Об этом мой сегодняшний исторический пост.
Все мы хорошо знаем, насколько традиционно общество на Кавказе. Здесь всегда господствовал патриархальный уклад жизни, без особых нововведений, плюрализма и феминизма. Даже в наше время татуировки на женском теле большинству кажутся очень ненормальными, странными и чуждыми. Однако вас удивит, что татуировка на Кавказе, и в основном для женщин – это древний обычай, который начал исчезать только во второй половине ХХ века и, по-видимому, жил там тысячи лет. Даже сегодня можно встретить бабушек за шестьдесят, чьи руки, а иногда и лица украшены странными отметинами полувековой давности. Да, татуировка – это часть культуры народов Кавказа, которая, к сожалению, забыта.
Если бы ученые случайно не обнаружили и без того редких татуированных стариков, кто знает, может быть, это явление было бы окончательно забыто в начале XXI века.
На татуировки горских женщин впервые обратил внимание этнограф Адольф Дейр. В Дагестан он прибыл в 1904 году, в поселки Хаджалмахи и Кумух. Там он увидел татуированных женщин и описал их в своей книге.
Этот обычай лучше всего описал Хабиб Исмаилов, ученый из даргинцев (одного из этносов Дагестана). В период с 1991 по 2007 год он обследовал более 500 женщин в 140 селах 35 районов Дагестана и Закавказья, после чего продолжил свои исследования в Грузии, Армении и Азербайджане (самой младшей было 3 года, самой старшей 113). Только в Дагестане он собрал 1545 символов женских татуировок и 7 мужских. По его словам: «Большинство татуировок появилось до прихода ислама и шаманские традиции татуировок до сих пор живут в горах. «Многие старики клянутся огнем, луной и солнцем».
У обеих бабушек моего мужа на теле были тату.
Об этом мой сегодняшний исторический пост.
Все мы хорошо знаем, насколько традиционно общество на Кавказе. Здесь всегда господствовал патриархальный уклад жизни, без особых нововведений, плюрализма и феминизма. Даже в наше время татуировки на женском теле большинству кажутся очень ненормальными, странными и чуждыми. Однако вас удивит, что татуировка на Кавказе, и в основном для женщин – это древний обычай, который начал исчезать только во второй половине ХХ века и, по-видимому, жил там тысячи лет. Даже сегодня можно встретить бабушек за шестьдесят, чьи руки, а иногда и лица украшены странными отметинами полувековой давности. Да, татуировка – это часть культуры народов Кавказа, которая, к сожалению, забыта.
Если бы ученые случайно не обнаружили и без того редких татуированных стариков, кто знает, может быть, это явление было бы окончательно забыто в начале XXI века.
На татуировки горских женщин впервые обратил внимание этнограф Адольф Дейр. В Дагестан он прибыл в 1904 году, в поселки Хаджалмахи и Кумух. Там он увидел татуированных женщин и описал их в своей книге.
Этот обычай лучше всего описал Хабиб Исмаилов, ученый из даргинцев (одного из этносов Дагестана). В период с 1991 по 2007 год он обследовал более 500 женщин в 140 селах 35 районов Дагестана и Закавказья, после чего продолжил свои исследования в Грузии, Армении и Азербайджане (самой младшей было 3 года, самой старшей 113). Только в Дагестане он собрал 1545 символов женских татуировок и 7 мужских. По его словам: «Большинство татуировок появилось до прихода ислама и шаманские традиции татуировок до сих пор живут в горах. «Многие старики клянутся огнем, луной и солнцем».
👍10❤2