В продолжение темы «новых обычаев». Справедливости ради, стоит отменить, что целенаправленное воздействие российского государства на традиционные институты осетин началось еще в царское время. Вот почитайте документ: «„Приговор Осетинского народа“: как Мусса Кундухов старые адаты отменил».

Примечательно, культуртрегерами тут выступила уже включённая в ткань государства военная интеллигенция, которая, как я уже говорил, «родилась на стыке осетинства и «модернизационного импульса» русской воинской традиции XVIII–XIX вв.»

Кундухов решает несколько задач: ослабление традиционного права и усиление влияние кодифицированных законов государства, усиление бытовой роли христианства и ислама, вовлечение осетин в торговлю с Закавказьем и т.д. Ну и нельзя списывать со счетов банальное желание облегчить положение соплеменников.

«Девочка стоит в очереди за хлебом, те самые „125 блокадных грамм“, протягивает две детские карточки, ей отрезают эти кусочки и… называют цену. И она достает деньги.

Сначала я не поверил глазам. Но в то время вокруг жило еще много людей, которых я мог спросить: а что, в блокаду хлеб продавали? И люди ответили: да. Блокадный хлеб — это было не бесплатно.

Сейчас об этом и сказано, и написано. Но тогда, через 40 лет после войны… Ни в одной книге я не мог об этом прочесть, а упоминание, что за блокадный хлеб нужно было платить прозвучало только в двух фильмах — „в Зимнем утре“ и в „Жила-была девочка“ (1944 год, кстати)» (Вечерний Ленинград).

Честно сказать, я этого не знал.

@ossetiaFB: «Производитель пива из Южной Осетии выпустил продукцию с этикеткой, полностью написанной на осетинской латинице».

Радует, что традиция осетинской латиницы на Юге живёт и здравствует. И как тут не вспомнить с благодарностью культовую фигуру нашего тесного, но дружного «сообщества осетинских латинистов» — Алана Чочиева?! До Алана Резоевича осетины могли видеть слова своего языка, написанные латинским алфавитом, разве что в уцелевших изданиях 1923–1938 гг. да в «словаре Абаева». Чочиев не просто «возродил» осетинскую латиницу, но принес её в каждый дом в Южной Осетии в виде газеты «Ariag Mon»* (фактически орган движения «Адӕмон Ныхас»). Бывший главред Ахсар Джигкаев (тоже латинист) впоследствии вспоминал:

«Типографии Южной и Северной Осетии отказались печатать наши газеты. В редакциях СМИ был запрет на сотрудничество с нами. В очередной поездке в Москву Алану Чочиеву дали адрес издательства в Прибалтике, которое уже печатало газеты организаций „Саюдис“ и других. Мы собрали деньги, командировали двух членов президиума в Ригу с материалами. Там за немалую оплату издали Первый номер газеты. Тираж везли в Южную Осетию „подпольными“ путями — его могли изъять, арестовать наших людей и т.д. Материалы готовили сами, это были актуальные правовые и политические статьи. Ни о каком сепаратизме и национализме там речи не было. Все тексты были авторские, писали Алан Чочиев, Зелим Цховребов, я, и другие. На первых страницах были наши программные обращения. Ответственность была персональная, каждого за свои материалы, все они утверждались на Президиуме „Адӕмон Ныхас“».

С выходом, вероятно, главной книги Чочиева «Нарты-арии» (1996) возрожденная латиница попала на полки домашних библиотек и Северной Осетии.
_____
*Слово «мон» (в значении «дух») было реконструировано Чочиевым и успешно введено как в живую речь, так и в литературу (см. «Реквием» на стихи Л. Галавановой).

Вообще, именно с именами Чочиева и его соратников связано главное на сегодняшний достижение латинистов — латиница попала на первый осетинский герб! Отрывок из «Положения о Государственном гербе РЮО» (30 марта 1992 г.):

«...круг обрамлен каймой с узором из осетинского орнамента, на внутреннем кольце которого, на белом фоне помещена разграниченная двумя маленькими солярными знаками надпись на двух языках — осетинском (на латинской графике) и русском: „Республика Южная Осетия“».

Герб с орлом, как, в принципе, и флаг, был создан на основе идей Чочиева. Нынешний герб с барсом был принят в Южной Осетии 19 мая 1999 г. для унификации с гербом Северной Осетии. Чочиев так и не принял новый символ.

Несмотря ни на что, дело Алана Резоевича живет. Помню, я еще в 2011 г. восхищался тем, как бережно отнеслась к наследию отца прекрасная Анна Чочиева, когда назвала свой музыкальный альбом просто, но со вкусом — «Mæn alæmæt wyrny» («Я верю в чудо»). Вот что буквально значит последовательность!

Итак, запомните, дети, агитируя против осетинской латиницы, вы не просто выступаете против одного из выдающихся общественных и политических деятелей Осетии конца XX в., но плюете в важнейший период национально-освободительного движения. Не делайте так.

«При том все говорят на осетинском языке. Даже во Владикавказе реже встретишь такое. Большинство тех осетин, кого я встретила в Запорожской области выходцы из районов республики или Южной Осетии, где осетинский язык лучше сохранился» (Индира Габолаева).

Собственно, о чем я и говорил.

В продолжение темы выселения осетин из Восточной Тагаурии (см. статью на Zilaxar и видео Артура). В 2018 г. я комментировал грузинский документальный фильм о депортации ингушей, в котором осетины были представлены главными злодеями этой трагедии (что интересно, осетинские сталинисты-великодержавники с этим охотно соглашаются). Ниже публикую сам комментарий.

Важнейшим элементом современного мифотворчества в области грузино-ингушских отношений является утверждение о том, что после возвращения ингушей из депортации грузины «легко и с радостью возвращали дома», в отличие от «злобных осетин». Это при том, что осетины точно так же вернули все ингушские территории бывшей ЧИ АССР, за исключением Пригородного района. Дегуманизация осетин — идеологическая «смычка» грузинского и ингушского нациестроительства. При этом пропагандисты не отвечают на два главных вопроса: «Почему осетины не могли вернуть Пригородный район?» и «Почему грузины вернули всё легко?» Отвечают они тоже легко: «Потому что осетины — плохие. Это их имманентное свойство». О чем же молчат наши оппоненты?

«Полностью сорванным оказалось заселение высокогорного Итум-Калинского района, переданного в состав Грузии и переименованного в Ахалхевский район. Только в сентябре 1944 г. сюда было переселено 151 хозяйство из Душетского района Грузии, организовано 4 небольших колхоза и созданы районные партийные и советские органы. Однако вскоре переселенцы, недовольные низкой урожайностью местных земель, необустроенностью пастбищ и трудными жилищными условиями, „усиленно“ потребовали „вернуть их на прежнее место жительства“. Чрезвычайно затрудненным оказалось сообщение с районом со стороны Грузии по причине полного отсутствия дорог, а дорогу со стороны Грозного не удавалось содержать в надлежащем состоянии ввиду малочисленности населения. Продовольственное снабжение также обеспечивалось из Грузии, что обходилось очень дорого и шло за счет сокращения фондов снабжения городского населения. За полтора года после создания Ахалхевского района только на содержание районных органов власти было израсходовано до 2 млн руб. В ноябре 1945 г. ЦК ВКП(б) приняло предложение властей Грузии о ликвидации Ахалхевского района с включением его территории в состав Душетского района» («Влияние депортации на экономику территории бывшей ЧИ АССР»).

Продолжение ниже...

«После депортации карачаевцев, балкарцев, чеченцев и ингушей в 1943–1944 гг. значительная часть их упраздненных автономий была включена в состав Грузинской ССР. Последней тогда же передается небольшая часть территории Северной Осетии — Восточная Тагаурия. Присоединенные к Грузии во время войны территории, так же как и Абхазия с Месхетией, становятся объектом демографической колонизации: на эти земли переселяют выходцев из соседних грузинских регионов. На карачаевских и балкарских землях, отошедших Грузинской ССР, только в декабре 1943 г. было расселено 2115 выходцев из Сванетии и Рачи. В горной полосе бывшей Чечено-Ингушской АССР, присоединенной к Грузии, был образован Ахалхевский район. Его чеченская часть была заселена хевсурами и тушинами, а ингушская — мохевцами. После возвращения репрессированных северокавказских народов из мест депортации перемещенное в Карачай и балкарское Приэльбрусье картвельское население возвращается не в свои родные районы, а направляется в том числе и в Абхазию.

Политика грузинского руководства сталинско-бериевского периода в области этнически мотивированных миграций не ограничивалась демографической колонизацией «проблемных» и недавно приобретенных территорий картвельскими переселенцами. Помимо всего прочего, Тбилиси удалось воспользоваться территориальным переделом ликвидированной Чечено-Ингушской АССР в интересах национальной гомогенизации союзной республики посредством «выдавливания» осетинского населения из Южной Осетии и внутренних районов Грузии на присоединенные к Северной Осетии опустевшие ингушские земли. После реабилитации и возвращения на Кавказ депортированных вайнахов Тбилиси не позволит осетинским колонистам вернуться в Грузинскую ССР (как не позволит этого и высланным туркам-месхетинцам), и бóльшая их часть останется жить в пределах Пригородного района, который не был возвращен в состав воссозданной в 1957 г. Чечено-Ингушетии.

А.А. Цуциев отмечает: «По разным данным, от 25 до 35 тысяч осетин были переселены из Грузии в бывшую Ингушетию. Переселение шло по „добровольно-принудительной схеме“: каждому осетинскому району, колхозу “спускались” наряд-задания на определенное количество желающих переселиться в „новые районы“ семей. Руководству района и колхоза необходимо было выполнить эти поступающие сверху „партийные задания“, хотя это было сопряжено со значительными трудностями. Во многих хозяйствах необходимого количества желающих не набиралось».

Сланов характеризует особенности демографического освоения опустевших ингушских районов таким образом: «Переселение крестьян происходило в максимально сжатые сроки, как правило, насильственным путем, по строгой разнарядке из Центра. Сюда в основном переселяли земледельцев из Южной Осетии, внутренних районов Грузии и горной полосы Северной Осетии… Заселение новых районов шло трудно, нередко случалось, что крестьяне возвращались в прежние места проживания и многих с помощью принудительных мер… заставляли переселяться повторно» («Колонизация Абхазии в Грузинской ССР»).

«У источника минеральной воды. Жители села Едыс, Урстуалтæ.1906 год».

Интересное фото публикует канал @ossnews, я его раньше не видел.

Во-первых, зафиксирована буква «Ў», которая «до латинизации 1923 года употреблялась для записи осетинских текстов (так называемая «шёгреновская азбука») — в частности, в первой осетинской газете «Ирон газет» (1906). Передавала звук [w]».

Во-вторых, в руках у одного из запечатлённых на фото та самая «Ирон газет», выходившая около месяца с 23 июля по 20 августа 1906 г. Всего вышло 9 номеров (см. подробнее «Ирон фыццаг газет» на Zilaxar). То есть, если бы фотография была в лучшем разрешении, можно было бы даже вычислить примерно, когда сделано фото (с разбросом 2–3 дня, при условии, что это свежий номер).

Газета была быстро закрыта царскими властями, а главный редактор Асланбек Бутаев был отправлен в тюрьму. «Обвинение были явно сфабриковано, сперва редактору вменяли то, что при обыске у него в доме нашли револьвер, после — в том, что тот пытался украсть шрифт в типографии… После двух месяцев следствия А. Бутаева из-за недоказанности обвинений выпустили, но с предписанием в течение 3 дней покинуть Терскую область». В 1928 г. его арестовали уже большевики. После освобождения в 1931 г. Асланбек с семьей переехал в Москву. Там его снова арестовали. НКВД-шники, в отличие от царских следователей-тюфяков, сюсюкаться с Бутаевым не стали и расстреляли в 1939 г. Очень интересно об Асланбеке Бутаеве рассказывает его внук — Арсен Бутаев.

Известный революционер Казбек Бутаев (расстрелян в 1937 г.) приходился Асланбеку родным братом. У Асланбека и Казбека были еще три брата и три сестры. «Все мальчики, кроме одного временно поменявшего место жительства, в 1930-е годы были репрессированы: кто сослан, кто посажен в тюрьму, а кто и расстрелян».

Кстати, одним из основателей «Ирон газет» был известный врач Дзыбын Газданов. О нем пишут, что он спас художника Айвазовского, удачно сделав ему глазную операцию, и писателя Булгакова.

О том, как Михаил Булгаков заболел возвратным тифом, спустя годы рассказала Татьяна Николаевна Булгакова (Лаппа): «Было уже ясно, что белые скоро уйдут, но они еще не собирались. В это время Михаил послал меня в Пятигорск – не помню, по какому-то делу. Поезда не ходили, я вернулась. Но он во что бы то ни стало хотел добраться туда. Как раз на другой день пошел поезд. Михаил съездил – на сутки. Вернулся: «Кажется, я заболел». Снял рубашку, вижу: насекомое. На другой день – головная боль, температура сорок. Приходил очень хороший местный врач госпиталя (Имя местного врача известно. Это владикавказский врач-инфекционист Лаврентий (Дзыбин) Борисович Газданов. Собственно говоря, он спас Михаила Булгакова для русской литературы. – прим. авт.). Он сказал, что у Михаила возвратный тиф: «Если будем отступать – ему нельзя ехать». Однажды утром я вышла и вижу, что город пуст. Главврач тоже уехал. А местный остался. Я бегала к нему ночью, когда Михаил совсем умирал, закатывал глаза. В это время – между белыми и советской властью – в городе были грабежи, ночью ходить было страшно; однажды на пустой улице ингуш схватил меня за руку – я вырвалась, бежала бегом… Во время болезни у него были дикие боли, беспамятство… Потом он часто меня упрекал: «Ты – слабая женщина, не могла меня вывезти!» Но когда мне два врача говорят, что на первой же остановке он умрет, – как же я могла везти? Они мне так и говорили: «Что же вы хотите – довезти его до Казбека и похоронить?»

(Булгаков, конечно, по отношению к первой жене вёл себя как конченный мудак).

Возвращаясь к Дзыбыну Газданову, приведу еще один любопытный факт: «9 декабря 1903 г. принимал новорожденного Гайто, будущего писателя, в доме на Кабинетной набережной в Петербурге. Он и стал его крестным отцом. Будучи знатоком осетинского быта, он и дал ребенку второе имя — Гайто».

«Отчёт» советского историка Николая Александровича Бердзенишвили (1895−1965) написан непосредственно после встреч со Сталиным в Сочи 20−23 октября 1945 г. и затем окончен в Тбилиси.

Бердзенишвили кратко фиксирует круг вопросов, интересующих Сталина (на скрине важный для Кавказа отрывок).

«К.Д.» на скрине в примечаниях — это Коста Дзугаев. Именно он редактировал перевод с грузинского языка (то есть с текстом он знаком, что не мешает ему гордо носить на груди принт с Сосо). Возьму на себя смелость всё же дополнить примечания уважаемого Коста Георгиевича:

1. Ахалцихе — зона демографического преобладания армян в указанный исторический период;

2. Клухори — это нынешний Карачаевск (в составе ГССР);

3. Ялбузи — это не просто гора, тут это Эльбрусский район Балкарии.

Проще говоря, Сталин интересуется ходом колонизации как «новых» приграничных территорий Грузии, так и «старых», но без грузинского большинства. Ну, и, разумеется, в центре его внимания «проблема» Тбилиси, обозначенная еще Пушкиным: «В Тифлисе главную часть народонаселения составляют армяне». Если не ошибаюсь, грузины в населении Тбилиси, составили абсолютное большинство как раз при позднем Сталине.

В конце концов, Бердзенишвили сделал нижеследующий вывод, подводящий итог под трехдневным общением с советским диктатором: «Товарищ Сталин — грузинский коммунист, настолько же он грузинский патриот».

Буду рад ошибаться, но по-моему уважаемые @ruxs_mood и @rajdian рано радуются новым рекомендациям мэрии Владикавказа. ИМХО, речь идет не о «вывесках на русском и осетинском языках» (т.е. дублированных), а о «вывесках на русском или осетинском языках». Что значит не то, что на улицах города станет больше осетинского, а то что станет меньше английского. Хотелось бы, чтобы мэрия как-то внятно уточнила эти инициативы (тем более, что есть общественный запрос).

Несколько дней назад стало известно, что безымянной горе в Северной Осетии могут присвоить наименование «Воины „Альфа“». Честно сказать, я тогда смалодушничал, и оставил новость без внимания , чтобы полоумные не начали орать что-то типа «Бывший бесланский заложник облил грязью бойцов группы „Альфа“!» И ты можешь сто раз доказывать, что уже поднимал эту проблему вне связи с «Альфой», и что вообще против неё ничего не имеешь, но ярлык на тебе останется. Однако, судя по всему, Вселенная продолжает посылать мне сигналы:

«Власти Северной Осетии предложили назвать одну из вершин Главного Кавказского хребта в честь 30-летия петербургского Заксобрания».

Хочется спросить: «Откуда в Осетии столько безымянных вершин?»

Вопрос отнюдь не праздный, потому что тот, кто общался с горцами, прекрасно знает, что местные названия есть чуть не у каждого пригорка — это имеет принципиальное значение, скажем, для пастухов и охотников. Да, люди перестают жить в горах, многие названия забываются, а в Осетии есть места, вообще никогда не бывшие заселенными. Может там и находятся все эти безымянные горы?

Ответ оказался прозаичнее.

Все топонимы, гидронимы и т.д. могут иметь осетинские названия, но если их не занесли в реестр Русского географического общества, то они считаются безымянными. Так, собственно, появляются на карте всякие «Сказки» и «Монахи» (гора Дзуарбадæн в Цее). Я знаю человека, имеющего отношение к этому вопросу, и он мне рассказал любопытную историю о том, что удивился как-то обилию названий а-ля «Кривая балка» и «Зеленая поляна» возле одного достаточно многолюдного села. Через какое-то время он поехал по работе туда и, воспользовавшись случаем, опросил местных на предмет знания вышеуказанных топонимов. Никто ничего не знал, однако называли их осетинские названия. Более того, охотники назвали места, которых не было в реестрах. Проще говоря, ситуация с «безымённостью в горах», чаще всего, лишь следствие лени и пофигизма.

P.S. Для тех, кто думает, в советское время уже всё описали и зарегистрировали, то это не так. В 2008 г. водопад в Карцинском ущелье описал краевед Константин Попов. Судя по всему, с его легкой руки и он получил название «Кольцо». И теперь это название присутствует даже в осетиноязычных текстах: «30 бархионы бацархайдтой экологион мадзалы, уыдон схæрзвадат кодтой туристон къахвæндаг æхсæрдзæн „Кольцо“-мæ». «И так сойдет» (с)

Неужели объект между двух сел в центре Карцинского ущелья не имеет своего названия? Не поверю в это никогда.

Страна стремительно впадает в безумие, а «рофессор» кафедры русского языка филфака СОГУ Борис Кунавин по этому поводу выдал лютейшую базу об употреблении иноязычных слов. @irystontv почему-то опубликовал лишь короткую версию этого трэш-тока, но у меня полная версия.

Итак, будучи доктором филологических наук, Кунавин утверждает:

1. Латиница и англицизмы — это «покушение на нашу ментальность»;
2. «Иноязычное слово лишено культурного смысла и не отображает национальной ментальности».

То есть, когда в рамках своего блистательного монолога, Борис Всеволодович употребил забугорные слова «тезис», «глобализация», «нормально», «культурный», «национальный», он, по его же словам, «покушается на нашу ментальность» (тоже иностранное слово) и пытается превратить нас в «просто граждан мира». «Борьба с космополитизмом» в отдельно взятой республике в надежных руках)

Жаль, никто не спросил у профессора (тьфу ты, «наставника»!), а работают ли все перечисленные им ужасы только в русском языке? Можно ли сказать, что буквы «ё», «ж», «ш», «щ», «ь», «ъ», «э», «ю», «я», служащие в осетинском лишь цели удобства внедрения в него заимствований из русского, есть часть стратегии по превращению нас в «Иванов, не помнящих родства»? Кунавин-ст. с такими рассуждениями далеко пойдет.

Кунавин задает себе каверзный вопрос: «Зачем бывшие советские республики стали переходить на латиницу? С какой целью?!» И сам же отвечает: «Для того, чтобы нас разъединить, разобщить». Так и хочется спросить: «Дядя, а какое тебе до чужих языков дело?» Вот реально. Пишут узбеки на кириллице, латинице, глаголице, арабице... какая тебе разница? Ты узбек? Может хотя бы говоришь по-узбекски? Нет? Ну и гуляй, Вася.

P.S. Сын за отца не отвечает, но наоборот этот принцип действует хуже. Когда сын и сноха Кунавина, по заказу своих друзей из ФСБ, бесплатно «из чувства гражданской ответственности» защищали «честь» вводившего латиницу Ленина, где был отец с офигительными историями про «разрушителя национальных культур»?

Считаю этот материал профессионально неполноценным и недоработанным, т.к. в нем представлена только одна сторона, что для журналистских материалов недопустимо. Вероятно, это и привело к тому, что канал удален на всех ресурсов YouTube.