Интересный обмен мнениями Канала Визионера и Игоря Димитриева по поводу вероятности войны России и Европы в среднесрочной перспективе. Пока наиболее вероятный сценарий: пульсирующая, но неизбежная конфронтация, при невысоких (но уже не минимальных) рисках прямого военного столкновения.

1.Сценарий «война с Россией» уже стал для Евросоюза институциональным и выполняет важные политические функции. Главная из которых переход европейских стран от общества потребления постиндустриального типа в сторону более секьюритизированных форм государственности, с возрастающими тратами на оборону и военную сферу. Это долгосрочная стратегия, в которой военная сфера видится как мощный драйвер общего технологического развития постиндустриального типа. Образ России как врага институционализирован Евросоюзом и отражен в важнейших официальных документах.

2.Такая политика не совсем популярна в Европе (но есть исключения: страны Балтии, Польшу и отчасти Скандинавия с Финляндией). Например, Испания вообще послала и Д. Трампа, и Брюссель с его нормами повышения трат на вооружения. Вообще юг Европы гораздо больше беспокоит Палестина, чем Украина. Да и Восток и Север наелся уже помощью Киеву, но для северо-восточной Европы (включая Германию) – это важнейший вопрос, который деактуализирован быть не может.

3.Гибридная война и противостояние с Россией может затихать, может разгораться, но вероятность его продолжения – очень высока. Относительно прямого военного конфликта или различных точечных ударов – стоит держать скепсис. Москва прямо, устами В. Путина, говорит, что не собирается вступать в такую войну и даже готова закрепить это документально (то есть отбросить всякие разговоры про Нарву, Сувалкский коридор и т.д.). Это очень значимое заявление, которое, кстати, ничем не противоречит Мюнхенской речи Путина (февраль, 2007 г.), из которой следует, что Россия отводит себе роль гегемона на постсоветском пространстве. С чем Евросоюз, очевидно, не был согласен ни тогда, ни сейчас.

4.Евросоюз не собирается отказываться от Молдавии, Украины или даже Грузии и даже, в перспективе, и Армении, но и условий для интеграции их в состав объединения, объективно, нет. Эти «спорные» территории и будет территориальным основанием конфронтации на долгие годы. Урегулировать этот вопрос в нынешней парадигме практически невозможно, но можно снизить его остроту.

5.Обьективно, для Евросоюза гораздо большая проблема это мигранты и неконтролируемый поток незападных мульти идентичностей, которые на уровне образа жизни и устоев могут размыть западную идентичность Евросоюза. Тем более, что демография говорит о том, что страны население стран второго и третьего миров будет увеличиваться в возрастающей прогрессии, а Евросоюз сейчас один из главных доступов в ворота золотого миллиарда. Однако антимигрантская мобилизация в Евросоюзе практически невозможна, а антироссийская, худо-бедно, работает. Верхушкой Евросоюза она рассматривается как способ повышения геополитической субьектности объединения. Способ не очень эффективный и явно натянутый за уши, но другого у ЕС нет. А повышать свою внешнеполитическую субьектность в Евросоюзе решили твердо.

P.S.Исторически противостояния России с Европой явление частое, почти постоянное, но конфликты никогда не выключали Санкт-Петербург/Москву из орбиты западной ойкумены на долгий срок. Европейский проект сейчас в огромном кризисе, но свернут не будет. Хотя сейчас он деградирует стремительно и очень серьезно. Отчасти экономика и культура останется мета-историческими основаниями для сохранения/восстановления отношений в исторической перспективе.


https://t.me/vizioner_rf/15165

Д. Трамп планомерно усиливает эскалационный фон вокруг Венесуэлы: задумка, похоже, предполагает осаду/блокаду с целью вызвать внутреннее сопротивление и гражданскую войну. Прямое вторжение вооруженных сил США приведет к гиперанархизации страны и не даст нужного результата.

В последние несколько недель Трамп был очень активен на венесуэльском треке. Воздушное пространство закрыто, немногочисленные рейсы в Европу (Испания и Португалия) отменены, в соседние страны Латинской Америки (Бразилия, Перу, Колумбия) – тоже. Для страны, в которой 22-24% граждан работают за границей – это очень серьезный стресс-фактор.

Развертывание военных сил в Карибском море создало мощный очаг давления на режим Н. Мадуро. В западных СМИ есть информация о том, что Трамп разговаривал с Мадуро по телефону (без официального подтверждения) и угрожал ему, требуя уйти в отставку.

Пресечь наркотрафик администрация Трампа из Венесуэлы не сможет. У наркомафии и банд коллективос есть масса способов обходить ограничения и джунгли Бразилии и Колумбии им в помощь. В то же время, Трамп, скорее всего, не станет рисковать и вторгаться в Венесуэлу, это будет новым Вьетнамом со всеми последствиями и для Трампа лично. Да и опыт Афганистана показывает, что в failed state с большой территорией можно контролировать главные города, но все остальное превращается в анархию и военное сопротивление. Пожалуй, это главный или чуть ли не единственный козырь Мадуро в нынешней ситуации.

Поэтому стратегия Вашингтона будет, скорее всего, гибридной, военно-политической. Удары по политическим центрам в Венесуэле и провоцирование восстания внутри страны. Одна из ключевых ролей тут отводится недавно получившей нобелевскую премию мира М.К. Мачодо, которая является лидером оппозиции в Венесуэле и находится на очень сложном, подпольном положении, но страну не покидает.

Скорее всего, США будут усиливать давление на режим Мадуро и провоцировать сопротивление. Вооруженные силы Венесуэлы в состоянии, примерно сопоставимым с тем, что было у Б. Асада в Сирии год назад. Зарплаты в 100$ в месяц и состояние близкое к дисфункциональности. Есть еще коллективос, готовые сопротивляться и защищать Мадуро, но этого недостаточно для противодействия американским военным. Однако вторжение американских войск крайне маловероятно, а вот на организацию гражданской войны администрация Трампа вполне может пойти. Без гражданской войны банды коллективос не уйдут.

Китай и Россия окажут поддержку Венесуэле на уровне ООН, но не более того. Вьетнамский или афганский вариант с вхождение вооруженных сил США в Венесуэлу практически исключен. Однако Трампу важно показать всей Латинской Америке кто там «хозяин». Давление на наркокартели соседнего континента вполне себе демагогически оправданный ход. Поэтому Трамп явно играет на свержение режима Мадуро и не ради имитации, а серьезно.

Еще важно, что венесуэльский трек является хорошим заменителем (с точки зрения повестки и политических действий) постсоветскому треку. Венесуэльский трек позволяет переключать внимание американской аудитории и это означает, что по вопросам постсоветского конфликта у Трампа освобождается дополнительные возможности для маневра.

Встреча С. Уиткоффа и Д. Кушнера в Москве с главой России не предполагала каких-либо результатов здесь и сейчас. Скорее, это способ поддержание буксующего, но не глохнувшего переговорного трека. Представляется, что администрация Д. Трампа оставляет за собой возможность воздействовать на Москву, причем неожиданным способом.

Перед встречей В. Путин послал ястребиный сигнал Европе, хотя и подчеркнул, что воевать с ней Россия не собирается. На самом деле, эту позицию подвергать сомнению оснований нет, однако в Евросоюзе (и Великобритании) преобладают силы, которые упорно говорят о неминуемости войны против России. Сейчас, первый раз, Кремль публично сказал, что готов к такой войне и, фактически, было дано понимание относительно массированного применения ядерного оружия и полном уничтожении Евросоюза.

В конъектурном смысле это именно то, что нужно европейским ястребам для того, чтобы продолжить начавшийся процесс институционализации врага в лице России. В стратегическом смысле – это вряд ли даст результат, так как Евросоюз слишком разношерстный субьект и «сшить» его внешнеполитическую субьектность на одном только антироссийском факторе не получится. Тем более, что Москва четко дает понять, что не собирается воевать с Евросоюзом и готова зафиксировать это документально. Евросоюз же на такой ход не готов.

С точки зрения переговорного процесса такая эскалационная риторика может быть выгодна администрации Трампа, а Китай может сделать вид, что не заметит ее. Сейчас именно Евросоюз мешает реализации договоренностей Москвы и Вашингтона (при, плюс-минус, нейтральной позиции Китая). Поэтому поддавить на Евросоюз с позиций Москвы и Вашингтона выглядит логичным. Но фактор Европы проигнорировать в итоге не получится и это становится все более очевидным.

Уиткофф и Кушнер улетели в США, а не в Ирландию ( или Бельгию), где ранее допускалась возможность встречи с В. Зеленским. В нынешнем формате она просто не нужна, причем не только Киеву. Сам по себе этот факт говорит о том, что в Москву Уиткофф приезжал просить уступок от России и явно их он не получил в преемлемой для Вашингтона мере.

Переговорный процесс поддерживают, порой, в режиме искусственного дыхания. Однако, думается, что введение санкций против нефтегазовых российских компаний не было особым случаем и могут быть схожие случаи после Нового года. Думается, что Трамп воспользовался советами М. Рубио и оставил за собой возможность в любой момент «пришпорить» Москву. В этом плане я скептично отношусь к версии о том, что Вашингтон согласен не вводить никаких санкций до тех пор пока Россия не будет контролировать ДНР полностью и не добьется этого военным путем. А после этого можно будет выйти и на устойчивый мир. Администрация Трампа осознает риски «шпорного» сценария, но оставляет за собой возможность сохранить свободу действия.

В целом же, переговорный процесс на этом этапе не несет новых сущностей и может продолжаться очень долго. Танцы и вбросы дипломатов, многочисленные переговоры не отменяют сути – сейчас речь идет о поиске квадратуры круга и выхода из этой алхимической бесконечности пока нет.

Планку ожиданий на сей счет давно уже пора опустить, но оставлять без внимания переговорный трек нельзя. В нем нерв международной политики и виден общий расклад.

Еврокомиссия выступает за предоставление Украине кредита, обеспеченного замороженными российскими активами, однако возможен и другой вариант заимствования средств на международных рынках под гарантии бюджета Евросоюза. Этот вариант не предполагает использование российских средств и является менее конфликтным.

Евросоюз колеблется. Еврокомиссия давит на вариант с фактической конфискацией российских активов и предоставления их Украине. Против этого несколько факторов:

1.Будет недоволен Д. Трамп, который рассматривает эти средства как потенциально свои и ведет по поводу них торг с Москвой.

2.Против не только Венгрия, но и Бельгия и даже Франция колеблется.

В случае конфискации российских активов долгосрочной эффект будет негативным для Евросоюза, но руководству объединения сейчас важно сплотить скрепить страны на основе возможной войны с Россией и противостояния с Москвой. В этом плане конъектурная логика может победить, хотя всем в Евросоюзе понятны негативные последствия.

1.Россия обжалует это решение и с правовой точки зрения будет права. Евросоюзу никто не позволял быть мировым судьей, который определяет судьбу средств стран находящихся в состояние военного конфликта и не входящим в Евросоюз. США уже сломали немало копий на этой политики и Трамп отказывается от нее. Тем более, Евросоюз не сможет примерить ее на себя.

2.Мягкая сила Евросоюза существенно поколеблется. Швейцария уже ощутила на себе негативные последствия утраты статуса нейтральной страны вследствие проукраинской (хотя и умеренной) позиции. В странах незападного мира это способствовало возвышению ОАЭ и других арабских стран как относительно надежных хранителей авуаров со всего незападного мира. Если решение о конфискации российских активов будет принято – в перспективе нескольких лет будет аналогичный эффект снижения привлекательности всего Евросоюза как такой «тихой и безопасной гавани».

Euroclear с 2022 г. получает прибыль от замороженных российских активов, а это, между прочим, деньги не только государства, но и частных вкладчиков. Политика депозитария в отношении физических граждан России была такова: докажите, что вы не в санкционных списках, мы проверить не можем. Причем на запросы обычных граждан в 99,9% Euroclear вообще не отвечает, хотя гигантский размер прибыли за последние годы мог бы им помочь нанять клерков, которые бы отвечали. К Telegram, например, у французских властей были аналогичные претензии. Понимая конфликтность Euroclear, охотно шел на размен активов с российскими брокерами, но это лишь частично уменьшает поле конфликта. С конфискацией риски массовой подачи исков против Euroclear вырастают, а в правовом пространстве Евросоюза это мина долгосрочного действия.

У России есть возможность компенсировать (правда, частично, на 25-30%) возможные последствия изъятий российских активов за счет аналогичных действий в отношении активов Евросоюза, которые находятся под контролем Москвы. И оформить в правовом поле эти действия как ответные.

На ход военного противостояния конфискация российских активов не повлияет, но Россия получит важный политический инструмент, который позволит ей давить на Евросоюз, в том числе и через страны БРИКС. Поддержка Китая, Индии, ОАЭ и других весьма вероятна.

Решение Евросоюза станет важным индикатором, который покажет готовность Брюсселя идти на обострение. Пока большая часть аргументов говорит о том, что такая воля будет продемонстрирована, хотя ее политические последствия достаточно сложные и, скорее, негативные для Евросоюза.

Отдельный вопрос о включении России в черный список стран с высоким уровнем риска, имеющих стратегические недостатки в режимах борьбы с отмыванием денег. Вероятность принятия этого решения близка к 99%, скорее всего, оно уже принято, хотя официально не обьявлено. Это существенно осложнит жизнь россиянам в Евросоюзе, имеющим ВНЖ. Усложнится и плечо поставок по параллельному импорту (но не будет пресечено). Других эффектов более не прослеживается. Решение нужно Еврокомиссии для стигматизации России и легитимизации очевидно неправовых решений, связанных с российскими активами.

Дело Долиной оказало существенное влияние на общественное мнение и разрешится мировым соглашением, однако негативный осадок все равно оставит.

Столь резонансное событие не может остаться без внимания властей, стоит ждать административной навигации, которая и должна прийти к мировому соглашению. Причем, скорее всего, его ожидать долго не придется. В противном случае негативные эффекты для власти есть, а она их позволить себе не может.

Две последних новости по делу Долиной – Верховный суд рассмотрит дело Долиной и оно на личном контроле у председателя Верховного Суда И. Краснова (экс-генпрокурор РФ). Следующая новость: Долина согласна пойти на мировое соглашение и готова вернуть деньги честной покупательнице П. Лурье, но в рассрочку на долгий срок и без выплат процентов. Лурье это не устраивает и понятно почему.

Само дело усилило мнение о вседозволенности людей со связями, которое плохо сочетается с ригористическим (от лат. rigor – строгость, жесткость) трендом власти в условиях патриотической консолидации. Ассоциации такие, что человек со связями может нарушить закон или обойти его и остаться в выигрыше.

Долина, со всей ее медийностью, заслуженностью и материальными интересами, тут несет очевидные имиджевые издержки для власти. Поэтому (и прежде всего поэтому) власть рано или поздно обеспечит мировую и принудит стороны к компромиссу. На каких условиях не совсем понятно, но это уже неполитический вопрос, а спор хозяйствующих субьектов. Он не столь принципиален в контексте этого поста.

Главным бенефициаром в этой истории (вольным или невольным) являются застройщики. Ведь всей России показана возможность (отнюдь не единичная, а почти технологически отработанная) для мошеннических схем на рынке вторичного жилья. И на этом фоне возвышаются крупные застройщики, у которых покупать хоть и дорого, но, как заявляется, надежно.

Цены на новостройки в столичных агломерациях и городах миллионниках превышают (чаще всего значительно) цены на вторичное жилье. При этом за последние 12-14 месяцев рынок вторички развивался быстрее, а темпы строительства первичного рынка (и объёмы) уменьшались (примерно на 5-6% по сравнению с 2025 г.). По данным на октябрь 2025 г. спрос на вторичное жилье вырос на 31,6% за последние 12 месяцев, при этом рост цен не такой как на первичку.

Застройщики во многом продолжают диктовать условия российскому обществу. Именно им была оказана приоритетная поддержка в ковидные годы, именно им дали в свое время льготную ипотеку, которая сократила доступность жилья для большинства граждан. Сейчас же доминирует нарратив «жилья строят меньше – поэтому оно будет дорожать». При этом вторичный рынок и его активность мешают застройщикам продавать больше.

Сейчас с помощью дела Долиной по нему нанесен имиджевый удар и люди будут с большей опаской продавать и покупать квартиры на вторичке. Это главный социально-экономический эффект от дела Долиной.

Вершины византийского пиара или как говорится, учись Нобель! Дональд Трамп получил первую в истории премию мира ФИФА («FIFA Peace Prize – Football Unites the World»). Здесь несколько смысловых уровней.

1.Личностный. Д. Трампу, действительно, важно быть миротворцем, хотя бы потому что его жена М. Трамп таким образом влияет на него. Трамп (поддерживая высокий византийский пафос) заявил: «мне не нужны призы, мне нужно спасать человеческие жизни». Комментарии, наверное, тут излишни.

2.Имиджевый. Имидж миротворца у Трампа сформирован. Это, конечно, не совсем мешает бомбить периодически хуситов, Иран или угрожать Венесуэле. Однако режим Н. Мадуро миротворческий имидж Трампа страхует от прямого вторжения войск США в страну. Впрочем, не только это, но и уроки истории. Новейшей и продолжающейся. Трамп отлично считает деньги и желает побеждать политически и экономическими методами, а не военными. И умеет это делать.

3.Футбольно-функционерный. FIFA сделали очень результативный ход. За цикл 2022-2026 гг. они планируют получить рекордную прибыль в 13 млрд $. И этот амбициозный бизнес-план напрямую зависит от Трампа, ведь чемпионат мира по футболу в следующем году пройдет в США. В этом плане премия Трампу – это важная скидка FIFA, ведь экономические акторы, связанные с бизнесом американского президента, будут важнейшими операторами проведения мундиаля.

4.Оппонентский. Над Трампом смеются оппоненты, но ему это даже нравится. Любой пиар, кроме некролога. А так, конечно, дедушке 79 лет…и стремление играть в награды тут можно легко понять и обьяснить. Даже без всяких аналогий с Леонидом Ильичем.

5.Политический. На самом деле, награды за миротворчество Трамп получает не в первый раз. В частности, президент Израиля И. Герцог в октябре 2025 г. обьявил, что вручит (но еще не вручил) Трампу президентскую медаль почета Израиля в знак признания продвижения мира на Ближнем Востоке. Но понятно, что это все-таки награда от одной стороны конфликта и восприятие ее в мире амбивалентное, а вот награда FIFA претендует на всемирность и… высокий уровень юмористичности.

Концепцию национальной безопасности США представляют как конъектурный документ, однако е основные его положения будут укоренены и после ухода Д. Трампа из Белого дома.

Основные положения (пресечение незаконной миграции, приоритет западного полушария, критическое отношение к Европе и потенциальное союзничество с Россией) представляют как элемент политической конъектуры. Идею «Америка не резиновая», так или иначе, разделяют большинство граждан США. Поэтому ограничение миграции приветствуются многими, тем более что привлечение талантов и кошельков со всего мира Трампом не подвергаются сомнению. Перспективы победы на следующих президентских выборах кандидата-глобалиста – низкие. Трампистские идеи, так или иначе, разделяются большинством элит в США.

Появление документа означает фиксацию того, что уже произошло. После Д. Байдена США отказались от глобального проекта, который претендовал на влияние во всем мире и натягивание идеологического одеяла о правах человека и демократии на Афганистан или Йемен. Если бы Израиль бомбил бы Иран при Д. Байдене власти США говорили бы про демократизацию, а Трамп говорил про отказ от ядерного оружия Тегерана. В этом концептуальная разница.

Трамп выбросил ценностно-демократический подход на помойку истории. Достать его оттуда и отмыть в условиях секьюритизации и роста военных конфликтов будет практически невозможно. Для западной цивилизации это означает серьезный вызов, с негативными долгосрочными последствиями, но для США в перспективе ближайших 5-10 лет – это логичный подход.

В условиях секьюритизации на первый план, помимо экономики и технологий, выходит суверенитет. И это именно то, чего сейчас не хватает Европе. Трампа критикуют за предательство традиционных союзников (или саттелитов) в Европе. Естественно, от доминирования в Европе США не откажутся. Не столько противостояние с Россией, сколько соперничество с США может побуждать Евросоюз к усилению своей субъектности.

Путь соперничества, а не военной конфронтации подходит нынешней социальности Европы гораздо больше и не предполагает ломки в виде всеобщей воинской обязанности. Хотя, скорее, и от военно-секьюритизированного пути значительная часть Европы (кроме Испании, Италии или Португалии и еще 5-8 стран) не откажутся.

Стратегию национальной безопасности представляют как творчество Трампа и проекцию его субъективных желаний (прежде всего, денег). Однако в ней есть фундаментальный мир-системный смысл. Доля США в глобальном ВВП снижается в долгосрочной перспективе. Она остается очень высокой, на уровне 24-26%, но в ближайшие десятилетия будет уменьшаться. Переход на более консервативный вариант и отказ от доминирования во всем мире –логичен.

Постиндустриальный сектор очень уязвим для секьюритизации с точки зрения глобальной прибыли. Популяризатор концепции постиндустриального общества Э. Тоффлер в 1990-е гг. хвастался, что если в 1950-1960 гг. США экспортировали всему миру тяжелые промышленные станки и автомобили, то сейчас (в 1990-е гг.) они продают патенты и софт для компьютерных программ, который не весит ничего, но стоит очень дорого. Так вот секьюритизация и фактор Китая, который прекрасно копирует все инновации, ставит крест на этой стратегии. На это и реагируют элиты США и Трамп лишь возглавляет этот процесс.

Новая Концепция национальной безопасности – это не доктрина Монро, а внятная стратегия для ХХI в. Доктрина Монро была написана для недопущения влияния Испании в западном полушарии в XIX в., хотя возможности для такой межконтинтентальной реконкисты были. В доктрине Монро важную роль играл Лондон, который тогда пытался (и реально влиял) на политику США. Сейчас ничего этого нет, а есть попытка трампизма отбросить идеологический плащ прав человека и демократии и перейти к неприкрытой прагматичной внешней политике. Это не изоляция, а дистанцирование от проблем в Евразии и, отчасти, Азиатско-Тихоокеанском регионе.