За несколько дней до предполагаемой встречи Д. Трампа и Си Цзиньпина идут важные дипломатические маневры: Москва занимается улучшением своих позиций и предлагает Вашингтону какие-то варианты и опции.

Демонстрация «Буревестника» показывает, что на Россию не влияет (и не повлияет) позиция Китая в отношении неприемлемости ядерной эскалации. Трамп же, отметает ядерный фактор и риски новой мировой войны, но это не очень важно. Сама ядерная риторика аккуратно была возвращена в повестку, очевидно, в ответ на болезненные санкции против «Лукойла» и «Роснефти».

Трамп, возможно, скоро попытается договориться с Китаем по вопросам влияния на Москву с целью создания условий для затухания конфликта. Москва же в это время активно предлагает Трампу новые варианты. Вчера С. Лавров заявил, что В. Путин готов принять концепцию США по Украине и «двигаться дальше в практическом плане на предложенной основе». Лавров добавил, что прямого ответа на это не последовало и очевидно дает понять о необходимости дать этот ответ.

Концепция США по Украине означает прекращение огня по линии боевого соприкосновения и отказ от темы обмена территориями. Сейчас Москва, устами Лаврова говорит, что не отказывается от такого варианта и даже готова принять то, что еще неделю назад считалось неприемлемым. Это сказано дипломатом, поэтому нуждается в переводе. Перевод, полагаю тут должен быть такой: приемлемым этот вариант не стал, но российское руководство готово его обсуждать.

Трамп, в то же время заявил, что не участвует в теме конфискации российских активов, которую активно продвигает Евросоюз. Это означает, что Трамп хочет отказаться от дальнейшего давления на Россию на этом этапе и добиться продвижения переговорного трека. Надежды на Китай не слишком обоснованы, но вопрос постсоветского конфликта может быть включен в гораздо более обширный контекст и поле для переговоров между Москвой и Вашингтоном тут есть.

Вывод: Трамп все еще рассчитывает договориться с Путиным напрямую, но на этом этапе он включил более широкий инструментарий – санкционное давление и потенциально Китай. То есть Трамп повысил ставки ради обозначенной цели – прекращение огня.

Эта стратегия имеет для самого Трампа несколько изъянов – недружественные шаги против России оборачиваются ассоциациями с Д. Байденом и сопровождаются эхом ядерной эскалации, которое беспокоит американское общество и влияет на рейтинги Трампа. До недавнего времени Трамп предпочитал договариваться без Китая, включение Пекина в эти вопросы будет означать усиление его влияния в мире. Пока этого не произошло, но похоже Трамп готов ввести постсоветский конфликт в переговорное поле с Пекином. Впрочем, у Москвы есть еще возможности вывести Трампа на диалог и, вполне возможно, телефонный разговор состоится до 30 октября, когда в Малайзии встретятся американский президент и китайский председатель.

В Пусане (Южная Корея) прошла встреча Дональда Трампа и Си Цзиньпина. Итог - статус-кво при ситуативных уступках друг другу, в отношении постсоветского конфликта примерно тоже самое, что и было до встречи.

Встреча и не предполагала какие-то глобальные договоренности, скорее она обозначила желание двух сторон не идти путем усиления противоречий. Это не первый и не второй раз, когда Трамп и Си разряжают атмосферу, но подчеркивают, что противоречия сохраняются. Ранее Китай уступил желанию властей США контролировать TikTok и сейчас есть уступки с обоих сторон.

Трамп заявил о желании посетить Китай в апреле 2026 г. и это означает, что в предсказуемости и понятности Пекина на этот срок он уверен. Снижение торговых пошлин США в отношении товаров Китая, а также заключенное торговое соглашение сроком на год по редкоземельным металлам означает снижение рисков усиления торгово-экономической конфронтации. Трамп и Си хорошо умеют считать свои активы и про военную эскалацию говорить в этом контексте не приходится. Это усиливает долгосрочные возможности договоренностей по поводу Тайваня. США выводит все ценные активы, а остров передается Китаю. Но это возможный план на ближайшие 5-10 лет, сейчас так вопрос не стоит.

Между тем, Трамп еще до встречи заявил, что США начинает ядерные испытания, так как другие страны этим занимаются. Это явный ответ России, а Китай в эти игры не играет, но уже и не пытается им препятствовать. В Пекине считают, что им это выгодно.

Трамп заявил, что будет взаимодействовать с Си Цзиньпинем по вопросам прекращения военных действий в Украине. В формулировке Трампа «и иногда надо дать им воевать, видимо» чувствуется прохладно-индифферентное отношение Пекина к этому вопросу.

Итак.

1.Попытка включения Пекина в урегулирование постсоветского конфликта ожидаемо не слишком выгодный для Трампа ход, так как он признает, что своими силами решить вопрос не может.

2.Китай не выражает никакой заинтересованности в этом, но готов обсуждать вопрос. И если Трамп готов будет расторговывать эту тему – Пекин может откликнулся, но пока, скорее не откликнулся и продемонстрировал холодный скепсис. Китайская логика увей (недеяния) тут работает, заставить Пекин действовать активно Трамп не может.

3.Затяжной постсоветский конфликт уже стал фактором мир-системы и снижение градуса напряженности между Пекином и Вашингтоном происходит путем вынесение этого, очень важного, вопроса за скобки. Трампа это все еще не устраивает, а Си – вполне.

4.Значительных подвижек в этом вопросе не было достигнуто, но есть вероятность того, что и энтузиазм Трампа в этом вопросе будет снижаться. Причем с риском ухудшения отношений с Москвой. Это то, что устраивает Пекин, но вряд ли Кремль, поэтому, по-прежнему, стоит ждать попыток активизации диалога с Вашингтоном.

Встреча руководства США и Китая провела своеобразную окантовку по вопросу глобальной конфронтации. Ни Вашингтон, ни Пекин на нее не готовы и это хорошая новость для ближайшего будущего мир-системы. Экономическая конкуренция, политическое соперничество и конфронтация, но не военная эскалация (хоть через прокси, хоть прямая).

Позиция российского руководства не противоречит ни Вашингтону, ни Пекину. Задача доминирования на постсоветском пространстве сохраняется в качестве главной, но сама реальность размывает ее вероятность достижения. Поэтому задачу постепенно будут подменять другими целями и планами, такими как усиления влияния в странах второго и третьего мира, а также развития консервативных альянсов с некоторыми западными силами.

Для постиндустриальных обществ война и мобилизация граждан считалась серьезной проблемой. Индивидуализированные и сконцентрированные на себе индивиды эпохи потребления и цифровизации плохо подвержены нарративам про долженствование и коллективную идентичность. Решение этого вопроса два – роботизация армий и привлечение наемников, готовых из стран второго и третьего мира воевать за деньги и паспорта гражданина. Все, в том числе и Евросоюз, в ближайшие годы этими ресурсами будет пользоваться в возрастающей мере. В долгосрочной перспективе выиграют те блоки, которые имеют полную экосистему для технологических прогрессов и мощную экономику. На долгих отрезках (от 10-15 лет и выше) никакой волюнтаризм и крены в сторону развития одной сферы (как в Северной Кореи) обеспечить передовые, а не полупериферийные позиции не могут.

Глобальная разрядка, тем не менее, вряд ли достижима. Технологический прогресс в области ИИ и усиленные траты США, Китая, Евросоюза, России и Великобритании, Турции, Израиля и других на вооружение – это магистраль для ближайшего десятилетия. А это означает изменение поля возможностей для гегемонов и сильных акторов. Достичь консенсуса или статус-кво в этих вопросах будет гораздо сложнее чем в период развития открытости и взаимодействия торговых контактов (1991-2020 гг.) или «конца истории» (Ф. Фукуяма).

В 1991 г. (в год распада СССР) население планеты составляло 5,388 млрд чел. из них в странах золотого миллиарда жило примерно 850 млн чел. Сейчас в мире живет 8,14 млрд чел. а в странах золотого миллиарда ок. 1 млрд. чел. Пропорциональная доля живущих в странах золотого миллиарда снижается (в 1990-е гг. это было 15-15,7%, а сейчас 12-12,5%). Это фактор, обуславливающий рост мир-системного напряжения.

В Евросоюзе, вслед за США будут усиливаться изоляционистские тенденции и стремление к заградительным барьерам. А у Китая будет расти желание использовать антизападную энергию стран второго и третьего мира против США.

Альянс Трампа с арабскими монархиями (и дальше Аврамические соглашения) – это не пиар-бред, и не мечты про Нобелевскую премию и даже не источник для сверхзаработков. Шейхи, покупающие европейских футболистов и шедевры европейской культуры находятся в парадигме западного влияния, а вот хуситы, экстремисты-джихадисты – нет. Альянсом с арабскими монархиями Запад рассчитывает нейтрализовать влияние деструктивной волны из исламских стран второго и третьего мира. Пример Сирии показывает, что это неидеальная и даже циничная стратегия, которая, тем не менее, работает.

С роботизацией страны золотого миллиарда подходят к неизбежности для себя антимигрантских стратегий и переходу к выстраиванию не полной закрытости, но ужесточению фильтров вхождения. Порог вхождения в виде золотых виз и прочих требований – будет усиливаться до тех пор пока Китай не выстроит широкую коалицию и сможет дискредитировать Запад и его мягкую силу. Вероятнее всего, этого не произойдет никогда, но конфронтация будет по идти по этому контуру, а также по контуру борьбы за ресурсы. Для более активной политики у Запада в историческом масштабе не хватает ресурсов, а у Китая дефицит мягкой силы никуда не денется. И это говорит в пользу того, что нового гегемона в ближайшие 15-20 лет в мире не появится, но и США не смогут вернуться к позициям сверхдоминирования после 1991 г.