Индифферентность к рейтингам & Фаталистическое принятие
Для власти в нынешнем состоянии не нужны никакие высокие рейтинги: правящему классу нужно сохранять на низком уровне антирейтинги и пресекать готовность протестовать.
С этим власти успешно справляются, а дальше аполитичный конформизм большинства легко конвертируется в лоялизм. В условиях массированной пропаганды и страха репрессий это работает безотказно.
Высокие рейтинги нужны в современной политике для того, чтобы побеждать на выборах, проводить конкурентную политику на уровне партий. Все это не про российскую политическую реальность в условиях мобилизации.
Социум в таком состоянии, что абсолютное большинство соглашается со всем, что ему навязывает власть. Одобрение отмены новогодних празднеств и поддержка большинством частичной мобилизации – это не фейк византийских социологов, это реальность и феномен, требующий социально-психологического осмысления.
Безусловно, объявление частичной мобилизации снизило уровень поддержки власти в обществе, причем серьезно. Только для властей это не стало существенной проблемой: протестный потенциал был купирован, а от снижения рейтинга властям ни тепло, ни холодно. Тем более, что в структуре общественных настроений по-прежнему преобладают конформисты и сегмент патриотов, которые вместе и составляют лоялистское большинство.
Соцопросы показывают, что подавляющее большинство пенсионеров поддержали частичную мобилизацию, а также жителей малых и средних городов страны: а это совокупно половина населения страны.
Многие писали, что после того как начнут приходит похоронки недавно мобилизованных социум взбудоражиться: однако, скорее всего, этого не произойдет. Ковидные потери социум воспринимал фаталистично и сейчас восприятие будет схожим: ментально социум к этому готов, хотя ощущение несправедливости и злобы у людей копится. Одного коллективного Запада и Украины для канализации агрессии будет мало, поэтому, в скором времени, понадобятся другие козлы отпущения и враги народа.
Для власти в нынешнем состоянии не нужны никакие высокие рейтинги: правящему классу нужно сохранять на низком уровне антирейтинги и пресекать готовность протестовать.
С этим власти успешно справляются, а дальше аполитичный конформизм большинства легко конвертируется в лоялизм. В условиях массированной пропаганды и страха репрессий это работает безотказно.
Высокие рейтинги нужны в современной политике для того, чтобы побеждать на выборах, проводить конкурентную политику на уровне партий. Все это не про российскую политическую реальность в условиях мобилизации.
Социум в таком состоянии, что абсолютное большинство соглашается со всем, что ему навязывает власть. Одобрение отмены новогодних празднеств и поддержка большинством частичной мобилизации – это не фейк византийских социологов, это реальность и феномен, требующий социально-психологического осмысления.
Безусловно, объявление частичной мобилизации снизило уровень поддержки власти в обществе, причем серьезно. Только для властей это не стало существенной проблемой: протестный потенциал был купирован, а от снижения рейтинга властям ни тепло, ни холодно. Тем более, что в структуре общественных настроений по-прежнему преобладают конформисты и сегмент патриотов, которые вместе и составляют лоялистское большинство.
Соцопросы показывают, что подавляющее большинство пенсионеров поддержали частичную мобилизацию, а также жителей малых и средних городов страны: а это совокупно половина населения страны.
Многие писали, что после того как начнут приходит похоронки недавно мобилизованных социум взбудоражиться: однако, скорее всего, этого не произойдет. Ковидные потери социум воспринимал фаталистично и сейчас восприятие будет схожим: ментально социум к этому готов, хотя ощущение несправедливости и злобы у людей копится. Одного коллективного Запада и Украины для канализации агрессии будет мало, поэтому, в скором времени, понадобятся другие козлы отпущения и враги народа.
Охранительный протекционизм & Динамика развития языка
Правительство внесло в Госдуму законопроект о контроле за соблюдением должностными лицами и гражданами норм русского литературного языка. По сути, речь идет о создание законодательной базы «для защиты русского языка от чрезмерного употребления иностранных слов».
Уровень грамотности и знания русского языка в стране в последние годы снижался. Иначе и быть не может в социуме, в котором значение просвещения и образования снижается. Практика наделения многочисленных выходцев из солнечной Центральной Азии российским гражданством также весьма специфическим образом способствует защите и развитию литературного языка в России.
Суть нынешнего документа в чистом виде охранительская. Создается основа для осуждения (пока морально-нравственного) граждан, транслирующих иностранные слова в публичном дискурсе. Чиновникам и вовсе будет предписано пользоваться словарями, в которых допустимые иностранные слова будут указаны. Впрочем, отчасти волны этого явления уже были видны, когда после начала СВО в Украине то, что оставалось от западных компаний было переименовано на русский лад.
Социум, конечно же, поддержит эту инициативу: многих пенсионеров раздражают новые иностранные «словечки». И вообще сторонников ретротопии в российском обществе большинство, а модернизационных пассионариев – меньшинство.
Тем не менее, язык – это живая система и его полноценное развитие возможно не за счет охранительного протекционизма, а за счет взаимодействия с другими языками и дискурсами. Протекционизм нужен для вымирающих языков, к которым русский язык, к счастью не относится.
При этом наличие иностранных заимствований в русском, как и другом языке, напрямую коррелирует со способностью социума генерировать технологические и социальные инновации. Чем выше дифференциация и уровень технологического развития – тем больше социальных и технологических инноваций генерируется и это сказывается на языке. Но Россия в этом плане, мягко говоря, не лидер.
Название технологии Bluetooth происходит от Blåtand» («Синезубый»). Так прозвали короля викингов Харальда I, жившего в Дании около тысячи лет назад. Современные же скандинавские инноваторы своей разработкой повысили информированность об этом историческом персонаже во всем мире в сотни или тысячи раз. Порой такая мягкая сила более эффективна чем памятники и монументы.
Законопроект внесло правительство, а это значит, что в скором времени он будет принят. В лучшем случае это обернется обычной демагогией и показухой, а в худшем начнется кампанейщина в духе позднесталинской борьбы с космополитизмом и его признаками – иностранными словами в русском языке.
Правительство внесло в Госдуму законопроект о контроле за соблюдением должностными лицами и гражданами норм русского литературного языка. По сути, речь идет о создание законодательной базы «для защиты русского языка от чрезмерного употребления иностранных слов».
Уровень грамотности и знания русского языка в стране в последние годы снижался. Иначе и быть не может в социуме, в котором значение просвещения и образования снижается. Практика наделения многочисленных выходцев из солнечной Центральной Азии российским гражданством также весьма специфическим образом способствует защите и развитию литературного языка в России.
Суть нынешнего документа в чистом виде охранительская. Создается основа для осуждения (пока морально-нравственного) граждан, транслирующих иностранные слова в публичном дискурсе. Чиновникам и вовсе будет предписано пользоваться словарями, в которых допустимые иностранные слова будут указаны. Впрочем, отчасти волны этого явления уже были видны, когда после начала СВО в Украине то, что оставалось от западных компаний было переименовано на русский лад.
Социум, конечно же, поддержит эту инициативу: многих пенсионеров раздражают новые иностранные «словечки». И вообще сторонников ретротопии в российском обществе большинство, а модернизационных пассионариев – меньшинство.
Тем не менее, язык – это живая система и его полноценное развитие возможно не за счет охранительного протекционизма, а за счет взаимодействия с другими языками и дискурсами. Протекционизм нужен для вымирающих языков, к которым русский язык, к счастью не относится.
При этом наличие иностранных заимствований в русском, как и другом языке, напрямую коррелирует со способностью социума генерировать технологические и социальные инновации. Чем выше дифференциация и уровень технологического развития – тем больше социальных и технологических инноваций генерируется и это сказывается на языке. Но Россия в этом плане, мягко говоря, не лидер.
Название технологии Bluetooth происходит от Blåtand» («Синезубый»). Так прозвали короля викингов Харальда I, жившего в Дании около тысячи лет назад. Современные же скандинавские инноваторы своей разработкой повысили информированность об этом историческом персонаже во всем мире в сотни или тысячи раз. Порой такая мягкая сила более эффективна чем памятники и монументы.
Законопроект внесло правительство, а это значит, что в скором времени он будет принят. В лучшем случае это обернется обычной демагогией и показухой, а в худшем начнется кампанейщина в духе позднесталинской борьбы с космополитизмом и его признаками – иностранными словами в русском языке.
Как бы завершенная: частично-мобилизованные итоги
Региональные власти по всей стране сейчас попытаются убедить общество в том, что частичная мобилизация действительно завершилась. Учитывая базовое и взаимное недоверие общества и власти – сделать это будет крайне непросто. Тем более, что в последние дни частичной мобилизации в отдельных регионах проводились специальные мероприятия (в том числе и т.н. облавы).
Социум четко, еще со времен ковидных ограничений и принуждений к вакцинации, осознал, что власти пойдут на многие непопулярные меры с целью решения своих задач. Сейчас он только укрепился в этом мнении.
Заканчивается ли частичная мобилизация или она заканчивается только частично – вопрос экзистенциальный для многих, но у социума нет на него ответа.
Эффектов от частичной мобилизации масса, но главный из них – социум перешел в состояние своей, достаточно специфической, мобилизации и движухи, которая характеризуется резким ростом тревоги и возросшим желанием действовать.
Патриоты скидываются на дроны и одежду мобилизованным через ОНФ и другие властные структуры, а уклонисты не собираются расслабляться и остаются начеку, и предпринимают определенные действия. Готовность вернуться в страну, при этом, не растет.
Официально озвученная цифра в 13 тыс. добровольцев, которые не дожидаясь повестки, пришли в военкоматы начиная с 21 сентября смотрится достаточно скромной и красноречивой. Хотя, конечно же, можно все объяснить тем, что в предыдущие месяцы добровольцев, мобилизованных на фронт, было очень много.
Очевидно, что завершение частичной мобилизации призвано успокоить общество, но резко тревогу и сопутствующие ей явления (недоверие, беспокойство, снижение производительности труда, плохое настроение и т.д.) снизить не получится.
Наиболее правильная реакция кураторов внутренней политики сейчас? Попытаться сделать так, чтобы социум поскорее забыл о мобилизации как о кошмарном сне. Однако этого точно не получится сделать: стадия накопленных противоречий в госуправлении зашла слишком далеко для того, чтобы дать социуму хоть какой-то покой. На следующей неделе начинается осенний призыв и вряд ли он будет проходить как обычно.
P.S.Слово «как бы» для лукавого двоемыслия и double thinking россиийского социума – это не слово паразит, а экзистенциальный выразитель нашего коллективного бытия.
Региональные власти по всей стране сейчас попытаются убедить общество в том, что частичная мобилизация действительно завершилась. Учитывая базовое и взаимное недоверие общества и власти – сделать это будет крайне непросто. Тем более, что в последние дни частичной мобилизации в отдельных регионах проводились специальные мероприятия (в том числе и т.н. облавы).
Социум четко, еще со времен ковидных ограничений и принуждений к вакцинации, осознал, что власти пойдут на многие непопулярные меры с целью решения своих задач. Сейчас он только укрепился в этом мнении.
Заканчивается ли частичная мобилизация или она заканчивается только частично – вопрос экзистенциальный для многих, но у социума нет на него ответа.
Эффектов от частичной мобилизации масса, но главный из них – социум перешел в состояние своей, достаточно специфической, мобилизации и движухи, которая характеризуется резким ростом тревоги и возросшим желанием действовать.
Патриоты скидываются на дроны и одежду мобилизованным через ОНФ и другие властные структуры, а уклонисты не собираются расслабляться и остаются начеку, и предпринимают определенные действия. Готовность вернуться в страну, при этом, не растет.
Официально озвученная цифра в 13 тыс. добровольцев, которые не дожидаясь повестки, пришли в военкоматы начиная с 21 сентября смотрится достаточно скромной и красноречивой. Хотя, конечно же, можно все объяснить тем, что в предыдущие месяцы добровольцев, мобилизованных на фронт, было очень много.
Очевидно, что завершение частичной мобилизации призвано успокоить общество, но резко тревогу и сопутствующие ей явления (недоверие, беспокойство, снижение производительности труда, плохое настроение и т.д.) снизить не получится.
Наиболее правильная реакция кураторов внутренней политики сейчас? Попытаться сделать так, чтобы социум поскорее забыл о мобилизации как о кошмарном сне. Однако этого точно не получится сделать: стадия накопленных противоречий в госуправлении зашла слишком далеко для того, чтобы дать социуму хоть какой-то покой. На следующей неделе начинается осенний призыв и вряд ли он будет проходить как обычно.
P.S.Слово «как бы» для лукавого двоемыслия и double thinking россиийского социума – это не слово паразит, а экзистенциальный выразитель нашего коллективного бытия.
Деструктивные инициативы & Тотальное одобрение
Внятная и поэтапная стратегия управления страной прослеживается с трудом, а в реактивной (отвечающей) реальности очень часто возникают ситуации, когда шея вертит головой, что не только создает массу дополнительных проблем и сложностей, но и задает деструктивный вектор.
Сейчас задача №1 завершение СВО в Украине и фиксация победы, однако для достижения этой цели применяются весьма специфические, а часто очень вредные меры, которые чреваты еще большим объёмом проблем и сложностей.
Депутаты Госдумы, члены Совфеда, губернаторы и прочие элементы правящего класса не в курс решений, которые готовит руководство страны, но желание их угадать, предвосхитить и показать, тем самым, свою значимость, создает соответствующий фон, который часто оборачивается резкими угрозами врагам, а также странными инициативами и борьбой с ветряными мельницами.
Функционально мало смысла в стигматизации ЛГБТ, подчеркивании законодательной необходимости защиты русского языка и трансляции различных угроз Западу и Украине. Недавний отказ от Болонской системы в высшем образовании также показателен, хотя тут, хотя бы, можно сказать, что чиновники предвосхитили соответствующее решение со стороны Запада, который мог исключить из этой системы Россию. Сюда же относятся угрозы всем уехавшим за границу и критикующих власти, на которых может быть распространено законодательство об иностранном влиянии.
Короче говоря, непосвященные элементы правящего класса хотят угадать желания руководства и предлагают достаточно странные, а часто и вредные инициативы. Сначала они выглядят в общественном сознании как бред или политиканство, затем социум к ним привыкает, а потом и поддерживает их. Так работают механизмы общественного, с позволения сказать, сознания в условиях тотальной пропаганды.
Социум полностью податлив, морально-нравственные регуляторы во многом отключены: в этих условиях конформизм и тревожность будет работать на усиление поддержки любых, в том числе и неконвенциональных, методов ведения боевых действий в Украине. Поэтому никакого недовольства от смены тактики российских вооруженных сил в Украине ожидать не стоит: общество все поддержит, или сделает вид, что поддержит.
Страх и тревога – это уже перманентные на этом этапе развития событий состояния социума, которые, при значительном уровне конформизма, будут работать на деструктивное одобрение всего, что возможно. Правящий класс, также обеспокоенный собственным будущем, будет действовать аналогично и предлагать такие деструктивные инициативы все активнее. Считается, что этот деструктивный фон управляемый и быстро может быть сведен на нет, но это отнюдь не факт.
Внятная и поэтапная стратегия управления страной прослеживается с трудом, а в реактивной (отвечающей) реальности очень часто возникают ситуации, когда шея вертит головой, что не только создает массу дополнительных проблем и сложностей, но и задает деструктивный вектор.
Сейчас задача №1 завершение СВО в Украине и фиксация победы, однако для достижения этой цели применяются весьма специфические, а часто очень вредные меры, которые чреваты еще большим объёмом проблем и сложностей.
Депутаты Госдумы, члены Совфеда, губернаторы и прочие элементы правящего класса не в курс решений, которые готовит руководство страны, но желание их угадать, предвосхитить и показать, тем самым, свою значимость, создает соответствующий фон, который часто оборачивается резкими угрозами врагам, а также странными инициативами и борьбой с ветряными мельницами.
Функционально мало смысла в стигматизации ЛГБТ, подчеркивании законодательной необходимости защиты русского языка и трансляции различных угроз Западу и Украине. Недавний отказ от Болонской системы в высшем образовании также показателен, хотя тут, хотя бы, можно сказать, что чиновники предвосхитили соответствующее решение со стороны Запада, который мог исключить из этой системы Россию. Сюда же относятся угрозы всем уехавшим за границу и критикующих власти, на которых может быть распространено законодательство об иностранном влиянии.
Короче говоря, непосвященные элементы правящего класса хотят угадать желания руководства и предлагают достаточно странные, а часто и вредные инициативы. Сначала они выглядят в общественном сознании как бред или политиканство, затем социум к ним привыкает, а потом и поддерживает их. Так работают механизмы общественного, с позволения сказать, сознания в условиях тотальной пропаганды.
Социум полностью податлив, морально-нравственные регуляторы во многом отключены: в этих условиях конформизм и тревожность будет работать на усиление поддержки любых, в том числе и неконвенциональных, методов ведения боевых действий в Украине. Поэтому никакого недовольства от смены тактики российских вооруженных сил в Украине ожидать не стоит: общество все поддержит, или сделает вид, что поддержит.
Страх и тревога – это уже перманентные на этом этапе развития событий состояния социума, которые, при значительном уровне конформизма, будут работать на деструктивное одобрение всего, что возможно. Правящий класс, также обеспокоенный собственным будущем, будет действовать аналогично и предлагать такие деструктивные инициативы все активнее. Считается, что этот деструктивный фон управляемый и быстро может быть сведен на нет, но это отнюдь не факт.
Демография сельской России & небольших городов
Демограф Алексей Ракша говорит, что если будут мобилизованы миллионы, то это критично для демографии, а если сотни тысяч, то нет. При этом, падение рождаемости в России может составить 12-15%. Таким, с учетом новых факторов – СВО, мобилизация, миграция молодых россиян, - может быть снижение числа родившихся уже через полтора года. Может быть это и не критично, но очень существенно.
Частичная мобилизация проходила явно с акцентом на сельскую местность, а также малые и средние города. Регионалист Н. Зубаревич еще много лет назад показала, что одна уехавшая девушка в репродуктивном возрасте из глубинки существенно ухудшает демографической потенциал всей локации, так как разрывает цепочку. Сейчас аналогичное произошло и с мужчинами. Из этих локаций много уезжают, но практически никто не приезжает в репродуктивном возрасте.
В целом же асимметричность в проведении мобилизации вполне согласуется с ранее озвученными планами агломерационного развития и выхолащивания населения из сельской местности и малых городов. Сюда же стоит добавить реформу местного самоуправления, которая еще в начале года грозила сокращением в более чем два раза общему количеству муниципалитетов в стране. Пока от нее отказались, ввиду очевидных рисков, но тенденция остается.
Все это показывает, что власти не рассчитывают на сельскую местность и малые и средние города, а также моногорода как точки развития экономики и демографии. Еще год назад застройщики и их главный лоббист вице-премьер М. Хуснуллин планировали застраивать все мегаполисы и крупные города человейниками, а сейчас из-за санкций и дефицита технологий, а также, главное, падение спроса такие планы оказались под вопросом.
Обозначен тренд на дешевое строительство малоэтажного и малометражного жилья (таунхаусы, мини-коттеджи, двухэтажные бараки), но это для пригородов крупных городов. Россия – не Гонконг, в плане пространства может себе позволить и такие застройки.
Показательно также, что мэрии мегаполисов и крупных городов который год уже беззастенчиво увеличивают площади в и отчитываются о росте населения, которое происходит за счет включения в состав муниципального образования соседних сел и деревень.
А сельской местности и глубинке внимания не будет. Как следствие, ковид и СВО в Украине ускорили опустение этих пространств, причем если в нацреспубликах активно работает фактор религии (Ислам, буддизм) и миссия сохранения нации, то в русских и православных регионах аналогичный фактор не будет кардинально влиять на демографию, ухудшение показателей которой вероятно и дальше.
Демограф Алексей Ракша говорит, что если будут мобилизованы миллионы, то это критично для демографии, а если сотни тысяч, то нет. При этом, падение рождаемости в России может составить 12-15%. Таким, с учетом новых факторов – СВО, мобилизация, миграция молодых россиян, - может быть снижение числа родившихся уже через полтора года. Может быть это и не критично, но очень существенно.
Частичная мобилизация проходила явно с акцентом на сельскую местность, а также малые и средние города. Регионалист Н. Зубаревич еще много лет назад показала, что одна уехавшая девушка в репродуктивном возрасте из глубинки существенно ухудшает демографической потенциал всей локации, так как разрывает цепочку. Сейчас аналогичное произошло и с мужчинами. Из этих локаций много уезжают, но практически никто не приезжает в репродуктивном возрасте.
В целом же асимметричность в проведении мобилизации вполне согласуется с ранее озвученными планами агломерационного развития и выхолащивания населения из сельской местности и малых городов. Сюда же стоит добавить реформу местного самоуправления, которая еще в начале года грозила сокращением в более чем два раза общему количеству муниципалитетов в стране. Пока от нее отказались, ввиду очевидных рисков, но тенденция остается.
Все это показывает, что власти не рассчитывают на сельскую местность и малые и средние города, а также моногорода как точки развития экономики и демографии. Еще год назад застройщики и их главный лоббист вице-премьер М. Хуснуллин планировали застраивать все мегаполисы и крупные города человейниками, а сейчас из-за санкций и дефицита технологий, а также, главное, падение спроса такие планы оказались под вопросом.
Обозначен тренд на дешевое строительство малоэтажного и малометражного жилья (таунхаусы, мини-коттеджи, двухэтажные бараки), но это для пригородов крупных городов. Россия – не Гонконг, в плане пространства может себе позволить и такие застройки.
Показательно также, что мэрии мегаполисов и крупных городов который год уже беззастенчиво увеличивают площади в и отчитываются о росте населения, которое происходит за счет включения в состав муниципального образования соседних сел и деревень.
А сельской местности и глубинке внимания не будет. Как следствие, ковид и СВО в Украине ускорили опустение этих пространств, причем если в нацреспубликах активно работает фактор религии (Ислам, буддизм) и миссия сохранения нации, то в русских и православных регионах аналогичный фактор не будет кардинально влиять на демографию, ухудшение показателей которой вероятно и дальше.
Точка & Пауза: лукавые стратегии восприятия
Отсутствие указа главы государства о завершении частичной мобилизации и заявление говорящих голов от власти о том, что такой указ не нужен в принципе – вызвано неопределенностью относительно дальнейших перспектив и целесообразности проведения аналогичных мероприятий в ближайшие месяцы. Проще говоря, никто ничего не знает.
Про правовые основания и логичность указа о завершении мобилизации, если она, действительно, завершилась среди лоялистского большинства, видимо, говорить не принято. Ведь лоялизм означает доверие власти в широком смысле слова, без всяких указов.
Если бы руководство страны хотело сворачивания этой мобилизационной повестки – оно бы не дало сейчас депутатам Госдумы от «Единой России» вносить корректировки в законопроект и ужесточать ответственность за уклонение от мобилизации, вплоть до уголовного срока в 5 лет. Однако такой законопроект внесен и сейчас активно обсуждается в масс-медиа.
В вопросах мобилизации поставлена точка или пауза? Это вопрос не риторический, но ответа на него нет. Критики уверены, что потребность в новой волне мобилизации очень скоро возникнет. Оптимисты верят, что все завершилось.
Для властей сейчас не столь важно подать какой-то сигнал обществу, сколько необходимо соблюсти все процедуры в рамках вертикальной бюрократии, которые позволяют чиновникам отчитаться о выполненных объёмах работы и, при этом, не сворачивать ее.
Ситуация не вносит спокойствия в общественные настроения, впрочем, и в случае официального указа было бы, плюс-минус, то же самое. Ведь, в случае необходимости можно вновь подписать указ о новой частичной мобилизации. Преград и ограничений тут никаких нет.
Вопрос отношения общества к мобилизации (завершенной или частично-завершенной) остается вторичным. Правящий класс уверен в том, что управляемость высокая, а падение рейтингов в случае непопулярных решений его не слишком беспокоит.
Тем не менее, определенный сигнал есть, в рамках логики лукавого двоемыслия. Власть делает вид, что мобилизация как бы завершена, а общество делает вид, что как бы в это верит. При этом и у тех и других остается (пока) возможность действовать иначе, не принимая эту лукавую логику.
Отсутствие указа главы государства о завершении частичной мобилизации и заявление говорящих голов от власти о том, что такой указ не нужен в принципе – вызвано неопределенностью относительно дальнейших перспектив и целесообразности проведения аналогичных мероприятий в ближайшие месяцы. Проще говоря, никто ничего не знает.
Про правовые основания и логичность указа о завершении мобилизации, если она, действительно, завершилась среди лоялистского большинства, видимо, говорить не принято. Ведь лоялизм означает доверие власти в широком смысле слова, без всяких указов.
Если бы руководство страны хотело сворачивания этой мобилизационной повестки – оно бы не дало сейчас депутатам Госдумы от «Единой России» вносить корректировки в законопроект и ужесточать ответственность за уклонение от мобилизации, вплоть до уголовного срока в 5 лет. Однако такой законопроект внесен и сейчас активно обсуждается в масс-медиа.
В вопросах мобилизации поставлена точка или пауза? Это вопрос не риторический, но ответа на него нет. Критики уверены, что потребность в новой волне мобилизации очень скоро возникнет. Оптимисты верят, что все завершилось.
Для властей сейчас не столь важно подать какой-то сигнал обществу, сколько необходимо соблюсти все процедуры в рамках вертикальной бюрократии, которые позволяют чиновникам отчитаться о выполненных объёмах работы и, при этом, не сворачивать ее.
Ситуация не вносит спокойствия в общественные настроения, впрочем, и в случае официального указа было бы, плюс-минус, то же самое. Ведь, в случае необходимости можно вновь подписать указ о новой частичной мобилизации. Преград и ограничений тут никаких нет.
Вопрос отношения общества к мобилизации (завершенной или частично-завершенной) остается вторичным. Правящий класс уверен в том, что управляемость высокая, а падение рейтингов в случае непопулярных решений его не слишком беспокоит.
Тем не менее, определенный сигнал есть, в рамках логики лукавого двоемыслия. Власть делает вид, что мобилизация как бы завершена, а общество делает вид, что как бы в это верит. При этом и у тех и других остается (пока) возможность действовать иначе, не принимая эту лукавую логику.
Византийская социология & Контексты думающих людей
Похоже, византийская социология получила задание актуализировать в общественном сознании значимость Дня народного единения. Провластные социологи приводят однотипные выкладки о том, что большинство россиян отмечают этот праздник, который связывается с освобождением от польской интервенции, а мнение об искусственном, точнее, политтехнологическом, происхождении праздника (как заменителе революционного 7 ноября), разделяется, как выясняется, меньшинством.
При этом, еще совсем недавно были результаты замеров тех же византийских социологов, которые показали, что общество готово отказаться от трат на празднование Нового года или существенно их сократить. Но, видимо, это не касается 4 ноября, которое надлежит отмечать и праздновать, хотя и не помпезно, но патриотично и гордо.
Только вот излишнее превалирование контекста празднования Дня народного единения заставит думающих людей проводить отнюдь не желательные для власти исторические аналогии. Среди них и Ливонская война, и многолетнее правление Ивана Грозного, в котором он укреплял свой режим власти, но уничтожал пассионарность государства и общества и, по сути, довел дело до Смутного времени.
Спустя несколько десятилетий после завершения Ливонской войны поляки были в Кремле, а выгнать их удалось только благодаря народному ополчению и единению патриотов.
Впрочем, пропаганда на то она и пропаганда, что в условиях доминирования в масс-медиа позволяет задавать нужную ей канву интерпретации и жестко индокринировать ее в общественное сознание.
Сейчас высокий уровень антизападных настроений инвариант для властей, и они его будут поддерживать. События Смутного времени вполне подходят для этого.
И, тем не менее, текущая ситуация показывает, что патриотизм пропаганда предлагает понимать даже не как любовь к Родине, а как служение начальству и выполнение его поручений и пожеланий, то есть в том смысле, который был описан русским писателем М.Е. Салтыковым-Щедриным:
«Под «бонапартистом» я разумею вообще всякого, кто смешивает выражение «отечество» с выражением «ваше превосходительство» и даже отдает предпочтение последнему перед первым. Таких людей во всех странах множество, а у нас до того довольно, что хоть лопатами огребай».
Похоже, византийская социология получила задание актуализировать в общественном сознании значимость Дня народного единения. Провластные социологи приводят однотипные выкладки о том, что большинство россиян отмечают этот праздник, который связывается с освобождением от польской интервенции, а мнение об искусственном, точнее, политтехнологическом, происхождении праздника (как заменителе революционного 7 ноября), разделяется, как выясняется, меньшинством.
При этом, еще совсем недавно были результаты замеров тех же византийских социологов, которые показали, что общество готово отказаться от трат на празднование Нового года или существенно их сократить. Но, видимо, это не касается 4 ноября, которое надлежит отмечать и праздновать, хотя и не помпезно, но патриотично и гордо.
Только вот излишнее превалирование контекста празднования Дня народного единения заставит думающих людей проводить отнюдь не желательные для власти исторические аналогии. Среди них и Ливонская война, и многолетнее правление Ивана Грозного, в котором он укреплял свой режим власти, но уничтожал пассионарность государства и общества и, по сути, довел дело до Смутного времени.
Спустя несколько десятилетий после завершения Ливонской войны поляки были в Кремле, а выгнать их удалось только благодаря народному ополчению и единению патриотов.
Впрочем, пропаганда на то она и пропаганда, что в условиях доминирования в масс-медиа позволяет задавать нужную ей канву интерпретации и жестко индокринировать ее в общественное сознание.
Сейчас высокий уровень антизападных настроений инвариант для властей, и они его будут поддерживать. События Смутного времени вполне подходят для этого.
И, тем не менее, текущая ситуация показывает, что патриотизм пропаганда предлагает понимать даже не как любовь к Родине, а как служение начальству и выполнение его поручений и пожеланий, то есть в том смысле, который был описан русским писателем М.Е. Салтыковым-Щедриным:
«Под «бонапартистом» я разумею вообще всякого, кто смешивает выражение «отечество» с выражением «ваше превосходительство» и даже отдает предпочтение последнему перед первым. Таких людей во всех странах множество, а у нас до того довольно, что хоть лопатами огребай».
Губернаторы на галерах
Распоряжение высшего начальства о единовременной выплате мобилизованным по 195 тыс. руб. – вынужденная мера, которая показывает, что далеко не все региональные администрации справились с возложенными на них обязательствами, а некоторые просто не потянули ее финансово.
Регионы итак в стране хронически недофинансированы, а после начала СВО в Украине происходит постепенное сокращение доходной базы (сокращение НДФЛ и налогов на прибыль). Плюс в этих условиях на регионы повесили задачу сначала организовывать добровольческие полки, а затем и частичную мобилизацию, а также обязали оказывать помощь призывникам и их семьям.
Недавно губернатор Орловской области А. Клычков (КПРФ) заявил, что регион отказался от выплат мобилизованным, так как им не на что будет потратить эти средства. Знакомые с Клычковым люди знают, что это достаточно предусмотрительный человек, который не мог не понимать последствия такого циничного и мерзкого заявления.
Тем не менее, Клычков на это пошел, приняв огонь на себя: у Орловской области, как и многих других регионов, просто нет денег на помощь мобилизованным. Никакой апологетики здесь нет: коррупционная составляющая в этом регионе, как и в других, обширно представлена, но реалии таковы что денег на мобилизованных просто не оказалось. На фокус-группах люди про такую ситуацию говорят: «воровать меньше нужно», но кто их будет слушать.
Кстати, в такой же ситуации оказался и, например, глава Коми В. Уйбы, который простодушно сказал, что будем оказывать помощь мобилизованным за счет сокращения расходов на социальную сферу и здравоохранение. Но у Уйбы есть влиятельные покровители из Питера, а московские «кураторы» Клычкова сами в последнее время под ударом критики. К тому же, «красные» губернаторы (Орловская, Ульяновская области, а также Хакасия) с точки зрения лоббизма и выстраивания отношений с федеральным центром – аутсайдеры.
Скорее всего, Клычков знал о готовящемся распоряжении о помощи из федерального центра и решил, таким образом, несколько дней «продержаться», приняв социальный гнев на себя. А на рост антирейтингов можно закрыть глаза: за это с поста не снимут, выборы далеко, да и будут ли они – вопрос открытый.
Публично губернаторы промолчали (они не в том положении, чтобы выступать), но многие кулуарно просили у федерального центра помощь на мобилизованных и их обмундирование. По сути, регионы с невысоким экономическим потенциалом, которых большинство, не потянули частичную мобилизацию.
Тем не менее, отставка в этих условиях для многих руководителей регионов не наказание, а освобождение. Но отставок не будет: всем предписано и дальше трудиться, как на галерах.
Распоряжение высшего начальства о единовременной выплате мобилизованным по 195 тыс. руб. – вынужденная мера, которая показывает, что далеко не все региональные администрации справились с возложенными на них обязательствами, а некоторые просто не потянули ее финансово.
Регионы итак в стране хронически недофинансированы, а после начала СВО в Украине происходит постепенное сокращение доходной базы (сокращение НДФЛ и налогов на прибыль). Плюс в этих условиях на регионы повесили задачу сначала организовывать добровольческие полки, а затем и частичную мобилизацию, а также обязали оказывать помощь призывникам и их семьям.
Недавно губернатор Орловской области А. Клычков (КПРФ) заявил, что регион отказался от выплат мобилизованным, так как им не на что будет потратить эти средства. Знакомые с Клычковым люди знают, что это достаточно предусмотрительный человек, который не мог не понимать последствия такого циничного и мерзкого заявления.
Тем не менее, Клычков на это пошел, приняв огонь на себя: у Орловской области, как и многих других регионов, просто нет денег на помощь мобилизованным. Никакой апологетики здесь нет: коррупционная составляющая в этом регионе, как и в других, обширно представлена, но реалии таковы что денег на мобилизованных просто не оказалось. На фокус-группах люди про такую ситуацию говорят: «воровать меньше нужно», но кто их будет слушать.
Кстати, в такой же ситуации оказался и, например, глава Коми В. Уйбы, который простодушно сказал, что будем оказывать помощь мобилизованным за счет сокращения расходов на социальную сферу и здравоохранение. Но у Уйбы есть влиятельные покровители из Питера, а московские «кураторы» Клычкова сами в последнее время под ударом критики. К тому же, «красные» губернаторы (Орловская, Ульяновская области, а также Хакасия) с точки зрения лоббизма и выстраивания отношений с федеральным центром – аутсайдеры.
Скорее всего, Клычков знал о готовящемся распоряжении о помощи из федерального центра и решил, таким образом, несколько дней «продержаться», приняв социальный гнев на себя. А на рост антирейтингов можно закрыть глаза: за это с поста не снимут, выборы далеко, да и будут ли они – вопрос открытый.
Публично губернаторы промолчали (они не в том положении, чтобы выступать), но многие кулуарно просили у федерального центра помощь на мобилизованных и их обмундирование. По сути, регионы с невысоким экономическим потенциалом, которых большинство, не потянули частичную мобилизацию.
Тем не менее, отставка в этих условиях для многих руководителей регионов не наказание, а освобождение. Но отставок не будет: всем предписано и дальше трудиться, как на галерах.
«Бунты» & Организация процесса
Тема с т.н. «бунтами» мобилизованных, действительно, перегрета в масс-медиа, но в этом не только желание диссидентов поскорее представить ситуацию в российской армии как «близкую к краху». Очевидно, у общества есть интерес к этой теме, по многим причинам.
Правильнее говорить о недовольстве мобилизованных и, в ряде случаев (Ульяновск, Казань) о неподчинении, однако никак не о бунте. Для пропаганды и провластных комментаторов самое удобное сейчас – это представить дело так, будто региональные власти вовремя не осуществили выплаты или не закупили обмундирование и именно это является главной причиной, которую, можно устранить, причем оперативно.
Особо подчеркивается, что никаких политических требований мобилизованные не высказывают. Это соответствует действительности, но желание — это подчеркнуть выглядит очень симптоматичным.
Очевидно, что с людьми, проявившими готовность идти на фронт, – шутить не получится. Люди готовы отдавать жизнь, но и требуют качественной организации, а не только выплат. Наличие таких инфоповодов в масс-медиа и желание их обсудить работает на формирование ощущения неготовности системы социально-технологично организовывать массовый и многоуровневый процесс.
Не зря в этом контексте заявлено о повышенной ответственности губернаторского корпуса в вопросах мобилизации и обеспечения всем необходимым призывников. Эти люди уже мобилизованы в армию, но их жалобы провластные масс-медиа замыкают именно на руководство регионов.
Есть риск, что очень скоро мобилизованные станут главными акторами социального недовольства, а их семьи носителями гражданского протеста. Как следствие, будет расти число бюрократов, заинтересованных в сворачивании аналогичных мероприятий. Проблема в том, что высшая политическая воля может решить иначе, а позиция остальных – не будет учтена.
Тема с т.н. «бунтами» мобилизованных, действительно, перегрета в масс-медиа, но в этом не только желание диссидентов поскорее представить ситуацию в российской армии как «близкую к краху». Очевидно, у общества есть интерес к этой теме, по многим причинам.
Правильнее говорить о недовольстве мобилизованных и, в ряде случаев (Ульяновск, Казань) о неподчинении, однако никак не о бунте. Для пропаганды и провластных комментаторов самое удобное сейчас – это представить дело так, будто региональные власти вовремя не осуществили выплаты или не закупили обмундирование и именно это является главной причиной, которую, можно устранить, причем оперативно.
Особо подчеркивается, что никаких политических требований мобилизованные не высказывают. Это соответствует действительности, но желание — это подчеркнуть выглядит очень симптоматичным.
Очевидно, что с людьми, проявившими готовность идти на фронт, – шутить не получится. Люди готовы отдавать жизнь, но и требуют качественной организации, а не только выплат. Наличие таких инфоповодов в масс-медиа и желание их обсудить работает на формирование ощущения неготовности системы социально-технологично организовывать массовый и многоуровневый процесс.
Не зря в этом контексте заявлено о повышенной ответственности губернаторского корпуса в вопросах мобилизации и обеспечения всем необходимым призывников. Эти люди уже мобилизованы в армию, но их жалобы провластные масс-медиа замыкают именно на руководство регионов.
Есть риск, что очень скоро мобилизованные станут главными акторами социального недовольства, а их семьи носителями гражданского протеста. Как следствие, будет расти число бюрократов, заинтересованных в сворачивании аналогичных мероприятий. Проблема в том, что высшая политическая воля может решить иначе, а позиция остальных – не будет учтена.
Губернаторы-психотерапевты & Дилеммы мобилизации
Губернатор Воронежской области А. Гусев вчера, в воскресенье, вынужден был незапланированно встретиться с близкими и семьями мобилизованных, которые бьют тревогу по поводу значительного числа жертв среди призывников из этого региона. Официальных подтверждений этому нет, однако близкие и родственники очень тревожатся.
На встрече с главой региона были ходатайства по поводу перевода мобилизованных в тыл. Аналогичные просьбы идут и в других регионах: понятно, что такие экстренные и массовые визиты близких и родственников мобилизованных в региональные администрации могут повторяться в ближайшие месяцы, причем достаточно часто.
Ранее некоторые губернаторы на такие обращения отвечали, что вопрос мобилизованных уже не в их ведении, а в ведении Министерства обороны, но этот прямолинейный ответ в логике византийской власти является неправильным.
Губернатор должен выслушивать все жалобы, пожелания, просьбы и выступать не только в амплуа высокопоставленного чиновника-психотерапевта, но и обещать и способствовать сделать все, что может. Даже если он, на самом деле, сделать ничего не может.
После решения об обязательной вакцинации работающих граждан, которые принимали некоторые региональные власти в 2020-2021 гг., в ряде областных центров были стихийные и достаточно многочисленные выступления (Кемерово, Челябинск). Нечто подобное можно ожидать и сейчас и это очень серьезная дилемма, так как, кроме психотерапевтической составляющей, функционал реагирования у региональных властей ограничен. У многих власть имущих возникнет соблазн закрыться от таких встреч, но эта «страусиная» позиция – еще хуже.
В этих условиях уклонизм многие рассматривают как способ выражения протестного несогласия, однако это, скорее, способ ухода от конфликта, который негласно поощряется властями. А вот настойчивые просьбы и требования к губернатору поспособствовать не отправке на фронты мобилизованных или стихийные выражения беспокойства по поводу их судьбы – серьезная дилемма, решение которой, похоже, предписано брать на себя именно региональным властям.
Губернатор Воронежской области А. Гусев вчера, в воскресенье, вынужден был незапланированно встретиться с близкими и семьями мобилизованных, которые бьют тревогу по поводу значительного числа жертв среди призывников из этого региона. Официальных подтверждений этому нет, однако близкие и родственники очень тревожатся.
На встрече с главой региона были ходатайства по поводу перевода мобилизованных в тыл. Аналогичные просьбы идут и в других регионах: понятно, что такие экстренные и массовые визиты близких и родственников мобилизованных в региональные администрации могут повторяться в ближайшие месяцы, причем достаточно часто.
Ранее некоторые губернаторы на такие обращения отвечали, что вопрос мобилизованных уже не в их ведении, а в ведении Министерства обороны, но этот прямолинейный ответ в логике византийской власти является неправильным.
Губернатор должен выслушивать все жалобы, пожелания, просьбы и выступать не только в амплуа высокопоставленного чиновника-психотерапевта, но и обещать и способствовать сделать все, что может. Даже если он, на самом деле, сделать ничего не может.
После решения об обязательной вакцинации работающих граждан, которые принимали некоторые региональные власти в 2020-2021 гг., в ряде областных центров были стихийные и достаточно многочисленные выступления (Кемерово, Челябинск). Нечто подобное можно ожидать и сейчас и это очень серьезная дилемма, так как, кроме психотерапевтической составляющей, функционал реагирования у региональных властей ограничен. У многих власть имущих возникнет соблазн закрыться от таких встреч, но эта «страусиная» позиция – еще хуже.
В этих условиях уклонизм многие рассматривают как способ выражения протестного несогласия, однако это, скорее, способ ухода от конфликта, который негласно поощряется властями. А вот настойчивые просьбы и требования к губернатору поспособствовать не отправке на фронты мобилизованных или стихийные выражения беспокойства по поводу их судьбы – серьезная дилемма, решение которой, похоже, предписано брать на себя именно региональным властям.
Этатистская мобилизация & Борьба за промыслы
Российская социальность носит государственно-центрический, то есть этатистский характер: все основные ресурсы сконцентрированы у государства, но отнюдь не факт, что оно сможет ими распорядиться оптимально.
Объявленная высшим начальством мобилизация, в широком смысле слова, призвана перераспределить сокращающиеся рентные и прочие доходы на нужды вооруженных сил и обеспечение безопасности. К этому процессу жестко подключили и социум и мобилизовали несколько сотен тысяч граждан, но сейчас явно бюрократия среднего звена не хочет повторения частично-мобилизационных практик, хотя многие их считают неизбежными уже в скором времени.
Т.н. элита в России научилась извлекать преимущества из любой динамики: пандемия и возросшие траты на здравоохранение обогатили не только фарминдустрию, но и влиятельные группировки, которые расставляли на ключевые должности в сфере здравоохранения своих ставленников. Показательный пример: только за 2020 г. руководители министерств/департаментов здравоохранения сменились в более чем 20 регионах. В основе этого процесса лишь отчасти было желание повысить качество госуправления сферой.
Уход иностранных компаний, после начала СВО в Украине, правящий класс использовал для перераспределения оставшихся активов в свою пользу. Все это происходило не очень весело, но нужные для себя точки и флажки правящая верхушка поставила.
Сейчас настает другой этап. Деньги из экономики изымаются, на рост ВВП никто всерьез не надеется, а кормушек всем не хватит. Соответственно, борьба за контроль над промыслами и кормушками обострится, но у Центра есть силовой и репрессивный аппарат, с помощью которого будут успокаивать не столько простой народ, сколько региональных и федеральных толстосумов, которые лишаться «своих» кормушек из бюджета.
С такой экономикой правящий класс не способен воспроизвести прежний уровень достатка и, как следствие, будут новые формы переделов. Экономика в нынешних реалиях носит весьма специфический, ограниченно-рыночный характер. Слова «бизнес» и «инвестиционная привлекательность» в этом контексте приобретают весьма специфическое содержание. Пират Френсис Дрейк (XVI в.) и схожие персонажи Европы того времени также характеризовали свою деятельность «business», только способы извлечения основывались на насилии. Рейдерство многие также считают формой бизнеса, только мультипликативного эффекта от него нет.
В этом плане кормушкой для региональной элиты станет она сама и процессы перераспределения внутри нее. Эффективно модерировать эти процессы Центр не сможет и будет мобилизационно-федеративное делегирование, а губернаторы в регионах будут реально превращаться в наместников, роль и полномочия которых будут расти. В этом плане Центр, действительно, вынужден будет повышать роль губернаторов, ведь социально-экономических и прочих проблем в регионах будет все больше.
Российская социальность носит государственно-центрический, то есть этатистский характер: все основные ресурсы сконцентрированы у государства, но отнюдь не факт, что оно сможет ими распорядиться оптимально.
Объявленная высшим начальством мобилизация, в широком смысле слова, призвана перераспределить сокращающиеся рентные и прочие доходы на нужды вооруженных сил и обеспечение безопасности. К этому процессу жестко подключили и социум и мобилизовали несколько сотен тысяч граждан, но сейчас явно бюрократия среднего звена не хочет повторения частично-мобилизационных практик, хотя многие их считают неизбежными уже в скором времени.
Т.н. элита в России научилась извлекать преимущества из любой динамики: пандемия и возросшие траты на здравоохранение обогатили не только фарминдустрию, но и влиятельные группировки, которые расставляли на ключевые должности в сфере здравоохранения своих ставленников. Показательный пример: только за 2020 г. руководители министерств/департаментов здравоохранения сменились в более чем 20 регионах. В основе этого процесса лишь отчасти было желание повысить качество госуправления сферой.
Уход иностранных компаний, после начала СВО в Украине, правящий класс использовал для перераспределения оставшихся активов в свою пользу. Все это происходило не очень весело, но нужные для себя точки и флажки правящая верхушка поставила.
Сейчас настает другой этап. Деньги из экономики изымаются, на рост ВВП никто всерьез не надеется, а кормушек всем не хватит. Соответственно, борьба за контроль над промыслами и кормушками обострится, но у Центра есть силовой и репрессивный аппарат, с помощью которого будут успокаивать не столько простой народ, сколько региональных и федеральных толстосумов, которые лишаться «своих» кормушек из бюджета.
С такой экономикой правящий класс не способен воспроизвести прежний уровень достатка и, как следствие, будут новые формы переделов. Экономика в нынешних реалиях носит весьма специфический, ограниченно-рыночный характер. Слова «бизнес» и «инвестиционная привлекательность» в этом контексте приобретают весьма специфическое содержание. Пират Френсис Дрейк (XVI в.) и схожие персонажи Европы того времени также характеризовали свою деятельность «business», только способы извлечения основывались на насилии. Рейдерство многие также считают формой бизнеса, только мультипликативного эффекта от него нет.
В этом плане кормушкой для региональной элиты станет она сама и процессы перераспределения внутри нее. Эффективно модерировать эти процессы Центр не сможет и будет мобилизационно-федеративное делегирование, а губернаторы в регионах будут реально превращаться в наместников, роль и полномочия которых будут расти. В этом плане Центр, действительно, вынужден будет повышать роль губернаторов, ведь социально-экономических и прочих проблем в регионах будет все больше.
Формальные противоречия & Дисциплинарное доминирование
Постоянные утверждения о том, что СВО идет по плану резко сменились риторикой о том, что много незапланированных расходов. Другие аналитики замечают, что из пропагандистских нарративов исчезли слова о том, что «все цели СВО в Украине будут достигнуты». При этом сама формулировка «СВО в Украине» сохраняется, хотя боевые действия идут «на освобожденных территориях», которые уже официально стали частью России.
Здравый смысл и сохранение законов формальной логики здесь искать не стоит. Дисциплинарное доминирование власти предполагает, что она может навязывать любой смысл или идеологему, пусть и внутреннее противоречивую и даже противоречащую предыдущим заявлениям. Предполагается, что социум индоктринируется и воспроизводить эту «точку зрения»: часть социума, в основном не образованная и возрастная, действительно, подвержена такому воздействию, а другая делает вид, что как бы согласна. Несогласные тоже есть, но их меньшинство.
Искать противоречия в пропагандистских нарративах можно с точки зрения понимания того, к чему клонит власть, но опять-таки в ограниченном аспекте. Подготовке общественного мнения власти стали уделять меньше внимания по внеплановым, экстренным и чрезвычайным причинам, которых стало очень много.
В условиях тотального доминирования власть может переиграть все что захочет и когда захочет. В этом плане транслирование идеологем и противоречивой по содержанию пропаганды нужно лишь для того, чтобы заполнить информационную повестку. По сути, это вата, которая заполняет пустоши для того, чтобы они сами себя не заполнили специфическим содержанием, которое, учитывая высокий уровень тревоги в социуме, вряд ли устроит правящий класс.
Хотя, конечно, успехи в индоктринации общественного сознания и уничтожение альтернативности – несомненный эффект от пропаганды. Но главным образом это происходит из-за действий тех, кто обеспечивает условия информационного и прочего доминирования пропаганды в масс-медиа. А дальнейшее смысловое наполнение, которым занимается пропаганда, обеспечить не так уж и сложно.
Постоянные утверждения о том, что СВО идет по плану резко сменились риторикой о том, что много незапланированных расходов. Другие аналитики замечают, что из пропагандистских нарративов исчезли слова о том, что «все цели СВО в Украине будут достигнуты». При этом сама формулировка «СВО в Украине» сохраняется, хотя боевые действия идут «на освобожденных территориях», которые уже официально стали частью России.
Здравый смысл и сохранение законов формальной логики здесь искать не стоит. Дисциплинарное доминирование власти предполагает, что она может навязывать любой смысл или идеологему, пусть и внутреннее противоречивую и даже противоречащую предыдущим заявлениям. Предполагается, что социум индоктринируется и воспроизводить эту «точку зрения»: часть социума, в основном не образованная и возрастная, действительно, подвержена такому воздействию, а другая делает вид, что как бы согласна. Несогласные тоже есть, но их меньшинство.
Искать противоречия в пропагандистских нарративах можно с точки зрения понимания того, к чему клонит власть, но опять-таки в ограниченном аспекте. Подготовке общественного мнения власти стали уделять меньше внимания по внеплановым, экстренным и чрезвычайным причинам, которых стало очень много.
В условиях тотального доминирования власть может переиграть все что захочет и когда захочет. В этом плане транслирование идеологем и противоречивой по содержанию пропаганды нужно лишь для того, чтобы заполнить информационную повестку. По сути, это вата, которая заполняет пустоши для того, чтобы они сами себя не заполнили специфическим содержанием, которое, учитывая высокий уровень тревоги в социуме, вряд ли устроит правящий класс.
Хотя, конечно, успехи в индоктринации общественного сознания и уничтожение альтернативности – несомненный эффект от пропаганды. Но главным образом это происходит из-за действий тех, кто обеспечивает условия информационного и прочего доминирования пропаганды в масс-медиа. А дальнейшее смысловое наполнение, которым занимается пропаганда, обеспечить не так уж и сложно.
ПостХерсонские дилеммы: миролюбие VS эскалация
После Херсона высшее начальство будет ситуативно менять информационную политику. Фокус внимания общества нужно уводить от СВО в Украине, однако после проведенной частичной мобилизации сделать это будет сложнее.
Резкие изменения невозможны, однако плавно курс будет смещаться. Потребность в военкорах снижается и риторику им придется откорректировать.
Переключатель уже определен – сегодня многие масс-медиа растиражировали новость о том, что в Кремле начали работу по подготовке к посланию главы государства. Дежурная новость выполняет функции информационной ваты, которая призвана заслонить собой все остальное. В ближайшее время и другие вопросы внутренней политики могут выйти на первый план, в том числе и актуализированы, например, малозначимые разговоры о ротации губернаторов. Такое информационное жонглирование повесткой продолжится: без него сейчас никак.
В условиях информационного доминирования власть может снижать внимание социума к СВО и даже не дать быть услышанным голосам близких и родственников мобилизованных, которые бьют в набат. Также у властей есть много ресурсов для того, чтобы послать в социум стабилизирующие сигналы. Например, не отправлять на фронт мобилизованных, а часть из них распустить.
Показательно, что в нынешней ситуации власти не бояться объявлять о непопулярных решениях, таких как оставление Херсона: ура-патриотов заставят помолчать, а подавляющее большинство россиян настроено индифферентно, не видит выгод от присоединения новых территорий и не рассматривается военные неудачи как повод для протестов или высказывания недовольства.
И, тем не менее, ключевым остается вопрос завершения боевых действий, решить который действующее руководство страны пока не может. В этом ключевая дилемма. Именно поэтому никакой демобилизации призывников в ближайшие месяцы не будет, а дальнейшая эскалация видится как вероятная, но, спустя некоторое время. Дефицит прочих ходов очевиден.
P.S.Ритмы политического времени интенсифицируются, динамика процессов и дальше будет возрастать. Управляемость в этих условиях проблематична.
После Херсона высшее начальство будет ситуативно менять информационную политику. Фокус внимания общества нужно уводить от СВО в Украине, однако после проведенной частичной мобилизации сделать это будет сложнее.
Резкие изменения невозможны, однако плавно курс будет смещаться. Потребность в военкорах снижается и риторику им придется откорректировать.
Переключатель уже определен – сегодня многие масс-медиа растиражировали новость о том, что в Кремле начали работу по подготовке к посланию главы государства. Дежурная новость выполняет функции информационной ваты, которая призвана заслонить собой все остальное. В ближайшее время и другие вопросы внутренней политики могут выйти на первый план, в том числе и актуализированы, например, малозначимые разговоры о ротации губернаторов. Такое информационное жонглирование повесткой продолжится: без него сейчас никак.
В условиях информационного доминирования власть может снижать внимание социума к СВО и даже не дать быть услышанным голосам близких и родственников мобилизованных, которые бьют в набат. Также у властей есть много ресурсов для того, чтобы послать в социум стабилизирующие сигналы. Например, не отправлять на фронт мобилизованных, а часть из них распустить.
Показательно, что в нынешней ситуации власти не бояться объявлять о непопулярных решениях, таких как оставление Херсона: ура-патриотов заставят помолчать, а подавляющее большинство россиян настроено индифферентно, не видит выгод от присоединения новых территорий и не рассматривается военные неудачи как повод для протестов или высказывания недовольства.
И, тем не менее, ключевым остается вопрос завершения боевых действий, решить который действующее руководство страны пока не может. В этом ключевая дилемма. Именно поэтому никакой демобилизации призывников в ближайшие месяцы не будет, а дальнейшая эскалация видится как вероятная, но, спустя некоторое время. Дефицит прочих ходов очевиден.
P.S.Ритмы политического времени интенсифицируются, динамика процессов и дальше будет возрастать. Управляемость в этих условиях проблематична.
Дистанция власти & Вызов для «новой» искренности
Тенденция последних лет: губернаторы увеличивали дистанцию региональной власти от общества. За последние годы главы регионов снижали количество поездок на региональную периферию: доковидный уровень посещений малых городов и сел большинством губернаторов так и не восстановлен. На периферии много просителей, удовлетворять ходатайства и просьбы которых главы регионов по разным причинам далеко не всегда готовы. А сейчас именно региональная периферия (малые и средние города, сельская местность) стала основным донором мобилизации, что накладывает на губернаторов определенные (в том числе и моральные) обязательства.
В признанных ныне экстремистскими Facebook и Instagram просьбы и недовольства можно было высказывать, хотя и там активно работали не только тролли, но и пиарщики-чистильщики («дворники»), уничтожавшие неугодные губернаторам комментарии. Сейчас же, когда общение перешло в VK и Telegram утопить в потоке сообщений или уничтожить «нежелательные» жалобы стало еще проще.
Более года назад была прямая рекомендация от руководства страны проводить прямые линии губернаторам. Они их и провели, многие в режиме жесткой фильтрации неудобных вопросов, фрактально воспроизведя известные подходы.
Поставленная на паузу реформа местного самоуправления, согласно которой предполагалось сократить в два раза количество муниципальных образований в стране, также, вне всякого сомнения, увеличила дистанцию между обществом и властью.
Публичность и коммуникация политику нужна тогда, когда он зависит от рейтингов и общественной поддержки и избирается на реальных выборах. В России все это сохраняется в весьма специфическом «суверенном» формате.
Институциональных оснований, кроме как поручений от федерального центра, осуществлять прямую коммуникацию с гражданами для губернаторов недостаточно. Как следствие, они либо уклоняются, либо симулируют форматы живой коммуникации.
Сейчас же, действительно, наступает период, когда губернаторы вынуждены будут выйти к обществу и разговаривать, прежде всего, с мобилизованными и их семьями. Многие губернаторы утратили навыки публичности, но не все и не окончательно. Сейчас настаивает время продемонстрировать искренность, которая не бывает «новой» или «второй свежести». Искренность – это базовая ценность человеческой коммуникации, которую некоторые утратили.
Тенденция последних лет: губернаторы увеличивали дистанцию региональной власти от общества. За последние годы главы регионов снижали количество поездок на региональную периферию: доковидный уровень посещений малых городов и сел большинством губернаторов так и не восстановлен. На периферии много просителей, удовлетворять ходатайства и просьбы которых главы регионов по разным причинам далеко не всегда готовы. А сейчас именно региональная периферия (малые и средние города, сельская местность) стала основным донором мобилизации, что накладывает на губернаторов определенные (в том числе и моральные) обязательства.
В признанных ныне экстремистскими Facebook и Instagram просьбы и недовольства можно было высказывать, хотя и там активно работали не только тролли, но и пиарщики-чистильщики («дворники»), уничтожавшие неугодные губернаторам комментарии. Сейчас же, когда общение перешло в VK и Telegram утопить в потоке сообщений или уничтожить «нежелательные» жалобы стало еще проще.
Более года назад была прямая рекомендация от руководства страны проводить прямые линии губернаторам. Они их и провели, многие в режиме жесткой фильтрации неудобных вопросов, фрактально воспроизведя известные подходы.
Поставленная на паузу реформа местного самоуправления, согласно которой предполагалось сократить в два раза количество муниципальных образований в стране, также, вне всякого сомнения, увеличила дистанцию между обществом и властью.
Публичность и коммуникация политику нужна тогда, когда он зависит от рейтингов и общественной поддержки и избирается на реальных выборах. В России все это сохраняется в весьма специфическом «суверенном» формате.
Институциональных оснований, кроме как поручений от федерального центра, осуществлять прямую коммуникацию с гражданами для губернаторов недостаточно. Как следствие, они либо уклоняются, либо симулируют форматы живой коммуникации.
Сейчас же, действительно, наступает период, когда губернаторы вынуждены будут выйти к обществу и разговаривать, прежде всего, с мобилизованными и их семьями. Многие губернаторы утратили навыки публичности, но не все и не окончательно. Сейчас настаивает время продемонстрировать искренность, которая не бывает «новой» или «второй свежести». Искренность – это базовая ценность человеческой коммуникации, которую некоторые утратили.
Разминка на Бали: кейс «Лавров в больнице»
Информационный кейс «Лавров в больнице на Бали» интересен только тем, как пиарщики МИДа опровергали его.
После распространения информации представитель МИД М. Захарова заявила, что это фейк. Однако критики настаивали на том, что информация исходит из принимающей стороны, то есть от властей Индонезии. И после этого МИДовцы запустили ролик, где готовящийся к выступлению С. Лавров показывает, что он не в больнице и с ним все в порядке.
Очень верно решили, что заявлениям Захаровой не поверят и решили доказать свою правоту на основе «видео-фиксации». То есть де-факто сами признали, что вербальных заявлений своего представителя будет недостаточно. В этом случае все прошло нормально, а в отношении других, более серьезных заявлений МИДа, уже давно можно говорить о сложившейся репутации.
При этом сам С. Лавров, вряд ли, хотел лететь на Бали. Его, по сути, послали отдуваться в условиях, когда нет возможности сыграть какую-то дипломатическую игру. Это же не Венский конгресс, поэтому про навыки французского дипломата Талейрана, сумевшего блестяще амортизировать для Франции негативные эффекты от поражения в войне 1812-1814 гг., говорить тут трудно. Лавров просто зачитает свое заявление, сообщит, что Россия готова к мирным переговорам и на этом все.
Российская дипломатия сейчас в предынфарктном состоянии. Лаврову нынешняя пацанская стилистика, как бы он не пытался, никак не подходит. Но сейчас всем, в том числе и Лаврову, велено трудиться, как на галерах.
На Бали главным, конечно же, будет не сам саммит G-20, а встреча на его полях Джо Байдена с Си Цзиньпинем: обе сверхдержавы уже дали понять, что не хотят войны, как минимум сейчас, поэтому, в любом случае сигналы из Вашингтона и Пекина будут однозначными и, скорее всего, схожими.
Даже если стороны не договорятся – и те, и другие будут выступать за сворачивание боевых действий, так как этот фактор позволит не рвать мостов друг с другом. А этом и тем и другим очень важно. Поэтому ждать каких-то специфических заявлений и корректировки политики в отношении России и ситуации в Украине – вряд ли стоит.
Информационный кейс «Лавров в больнице на Бали» интересен только тем, как пиарщики МИДа опровергали его.
После распространения информации представитель МИД М. Захарова заявила, что это фейк. Однако критики настаивали на том, что информация исходит из принимающей стороны, то есть от властей Индонезии. И после этого МИДовцы запустили ролик, где готовящийся к выступлению С. Лавров показывает, что он не в больнице и с ним все в порядке.
Очень верно решили, что заявлениям Захаровой не поверят и решили доказать свою правоту на основе «видео-фиксации». То есть де-факто сами признали, что вербальных заявлений своего представителя будет недостаточно. В этом случае все прошло нормально, а в отношении других, более серьезных заявлений МИДа, уже давно можно говорить о сложившейся репутации.
При этом сам С. Лавров, вряд ли, хотел лететь на Бали. Его, по сути, послали отдуваться в условиях, когда нет возможности сыграть какую-то дипломатическую игру. Это же не Венский конгресс, поэтому про навыки французского дипломата Талейрана, сумевшего блестяще амортизировать для Франции негативные эффекты от поражения в войне 1812-1814 гг., говорить тут трудно. Лавров просто зачитает свое заявление, сообщит, что Россия готова к мирным переговорам и на этом все.
Российская дипломатия сейчас в предынфарктном состоянии. Лаврову нынешняя пацанская стилистика, как бы он не пытался, никак не подходит. Но сейчас всем, в том числе и Лаврову, велено трудиться, как на галерах.
На Бали главным, конечно же, будет не сам саммит G-20, а встреча на его полях Джо Байдена с Си Цзиньпинем: обе сверхдержавы уже дали понять, что не хотят войны, как минимум сейчас, поэтому, в любом случае сигналы из Вашингтона и Пекина будут однозначными и, скорее всего, схожими.
Даже если стороны не договорятся – и те, и другие будут выступать за сворачивание боевых действий, так как этот фактор позволит не рвать мостов друг с другом. А этом и тем и другим очень важно. Поэтому ждать каких-то специфических заявлений и корректировки политики в отношении России и ситуации в Украине – вряд ли стоит.
Forwarded from Мастер пера
Тема здоровья высшего руководства опять заходит в повестку и, судя по моментальной ответной реакции, является крайне болезненной, неудобной и несвоевременной. Сообщения западных информагентств о госпитализации главы МИД РФ Лаврова на Бали, куда он прибыл в качестве дублера президента РФ как руководитель национальной делегации на саммите «большой двадцатки», выглядят как попытка геополитических оппонентов уложить российскую власть на больничную койку. Вместе с тем маневр со здоровьем, пошатнувшимся столь невовремя и накануне открытия саммита G-20, теоретически обеспечивает Лаврову уважительную причину для выступления в формате онлайн по видеосвязи прямо из гостиничного или больничного номера. Возможно, такой сценарий рассматривается как рабочий для того, чтобы высказать на саммите то, что задумано, и при этом не подвергнуться обструкции со стороны недоброжелательно настроенной аудитории. Опровержение болезни Лаврова от представителя МИД Марии Захаровой – это в любом случае инструмент дипломатического противостояния и контратаки. Если Лавров и правда занедужил, то важно объявить это происками империализма, а если глава делегации РФ здоров и по- прежнему как ни в чем не бывало курит по две пачки Мальборо в день, то важно так об этом заявить, чтобы остались сомнения, а вместе с ними и повысилось бы уважение к ветерану дипломатии, который скрывает хворобы, преодолевает себя и продолжает свой дипломатический бой. https://t.me/Scriptirum/1392
Telegram
Scriptorium
Разминка на Бали: кейс «Лавров в больнице»
Информационный кейс «Лавров в больнице на Бали» интересен только тем, как пиарщики МИДа опровергали его.
После распространения информации представитель МИД М. Захарова заявила, что это фейк. Однако критики настаивали…
Информационный кейс «Лавров в больнице на Бали» интересен только тем, как пиарщики МИДа опровергали его.
После распространения информации представитель МИД М. Захарова заявила, что это фейк. Однако критики настаивали…
Forwarded from Кремлёвский безБашенник
🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -
политолог Дмитрий Михайличенко, доктор философских наук
О "пророссийских" эффектах от встречи Джо Байдена и Си Цзиньпина на полях саммита G-20 на Бали
На мой взгляд, позитивных эффектов для руководства России и исповедуемой им траектории геополитической конфронтации от этой встречи крайне мало. Учитывая то, насколько далеко все зашло в Украине, руководство России устроил бы вариант усиления конфронтации между двумя сверхдержавами. Но стилистика общения Джо Байдена и Си Цзиньпина была выбрана совершенно другая, и итоги переговоров также, скорее, антивоенные и очень даже миролюбивые. Экономическое и прочее невоенное (N.B.) соперничество продолжится, но за "красные линии" (а они в отношениях США и Китая реально есть) стороны заходить пока точно не будут.
Эти переговоры показывают, что Китай не будет "подкидывать дрова" в топку нынешнего противостояния России и Украины. Почему? Потому что польза от этого сомнительна, а риски очевидны. Текущее положение дел не таково, чтобы Китай форсировал выстраивание воинственной антиамериканской коалиции. Тем более, что сохраняющийся (хотя и уменьшающийся) уровень взаимозависимости экономик двух сверхдержав делает сейчас практически невозможным открытое противостояние. Да, планомерно и поэтапно Китай будет и дальше выстраивать антиамериканские стратегии, но они носят долгосрочный характер, а их интенсификация предполагает достаточно жесткие и чувствительные ответы со стороны США (как, например, недавно оформившийся запрет крупным технологическим компаниям расширять свое производство в Китае).
Руководство Китая, также как и Индии, на саммите ШОС в Самарканде (сентябрь 2022 г.) четко дали понять, что заинтересованы в максимально быстром урегулировании ситуации в Украине. По Китаю конфронтация также бьет экономически, и китайские власти заинтересованы в мирном урегулировании. Это прямые сигналы Москве. Еще год-два назад Россию позиционировали как владельца "золотой акции", которая способна "модерировать отношения между США и Китаем", и за внимание и поддержку которой гегемоны будут бороться. Что остается от этих раскладов сейчас – догадаться нетрудно…
Словом, российским пропагандистам остается довольствоваться, пожалуй, тем, что Си Цзиньпин в ходе протокольной части встречи, оказывается, "не улыбнулся" Д. Байдену. Видимо, это знак, но всерьез говорить об этом, конечно же, невозможно.
Во всем этом единственное, что более-менее устраивает руководство России в складывающемся раскладе – это неготовность Пекина сильно давить на Москву. Китай не будет мешать России, но и помогать особо не будет. И российскую нефть Китай будет покупать и жестко сворачивать торговлю и расширять санкционное давление, инициированное США, конечно же, не станет, но плавно склонять Россию к миру будет пытаться, насколько это возможно, учитывая ситуацию. При этом пределы западного санкционного давления на Россию, действительно, достигнуты. Только это не значит, что имеющийся массив санкций не сможет разрушить экономику России в ближайшем будущем. Это, к сожалению, вероятно.
политолог Дмитрий Михайличенко, доктор философских наук
О "пророссийских" эффектах от встречи Джо Байдена и Си Цзиньпина на полях саммита G-20 на Бали
На мой взгляд, позитивных эффектов для руководства России и исповедуемой им траектории геополитической конфронтации от этой встречи крайне мало. Учитывая то, насколько далеко все зашло в Украине, руководство России устроил бы вариант усиления конфронтации между двумя сверхдержавами. Но стилистика общения Джо Байдена и Си Цзиньпина была выбрана совершенно другая, и итоги переговоров также, скорее, антивоенные и очень даже миролюбивые. Экономическое и прочее невоенное (N.B.) соперничество продолжится, но за "красные линии" (а они в отношениях США и Китая реально есть) стороны заходить пока точно не будут.
Эти переговоры показывают, что Китай не будет "подкидывать дрова" в топку нынешнего противостояния России и Украины. Почему? Потому что польза от этого сомнительна, а риски очевидны. Текущее положение дел не таково, чтобы Китай форсировал выстраивание воинственной антиамериканской коалиции. Тем более, что сохраняющийся (хотя и уменьшающийся) уровень взаимозависимости экономик двух сверхдержав делает сейчас практически невозможным открытое противостояние. Да, планомерно и поэтапно Китай будет и дальше выстраивать антиамериканские стратегии, но они носят долгосрочный характер, а их интенсификация предполагает достаточно жесткие и чувствительные ответы со стороны США (как, например, недавно оформившийся запрет крупным технологическим компаниям расширять свое производство в Китае).
Руководство Китая, также как и Индии, на саммите ШОС в Самарканде (сентябрь 2022 г.) четко дали понять, что заинтересованы в максимально быстром урегулировании ситуации в Украине. По Китаю конфронтация также бьет экономически, и китайские власти заинтересованы в мирном урегулировании. Это прямые сигналы Москве. Еще год-два назад Россию позиционировали как владельца "золотой акции", которая способна "модерировать отношения между США и Китаем", и за внимание и поддержку которой гегемоны будут бороться. Что остается от этих раскладов сейчас – догадаться нетрудно…
Словом, российским пропагандистам остается довольствоваться, пожалуй, тем, что Си Цзиньпин в ходе протокольной части встречи, оказывается, "не улыбнулся" Д. Байдену. Видимо, это знак, но всерьез говорить об этом, конечно же, невозможно.
Во всем этом единственное, что более-менее устраивает руководство России в складывающемся раскладе – это неготовность Пекина сильно давить на Москву. Китай не будет мешать России, но и помогать особо не будет. И российскую нефть Китай будет покупать и жестко сворачивать торговлю и расширять санкционное давление, инициированное США, конечно же, не станет, но плавно склонять Россию к миру будет пытаться, насколько это возможно, учитывая ситуацию. При этом пределы западного санкционного давления на Россию, действительно, достигнуты. Только это не значит, что имеющийся массив санкций не сможет разрушить экономику России в ближайшем будущем. Это, к сожалению, вероятно.
В сфере высшего профессионального образования разворачивается скандал: профессора ульяновского университета Евгения Белого, отдавшего вузу несколько десятков лет, вынудили уволиться из-за его телеграм-канала «Наука и университеты».
Понятно, что свобода слова в стране ограничена. Объясним и, с учетом поправок на «суверенное правление», тренд на зачистку политических анонимных телеграм-каналов, которые вымогают у представителей властей различного уровня деньги и шантажируют их разоблачениями. Эта деятельность у уважающих себя экспертов никогда не вызывала симпатий, а сейчас и, вовсе становится очень опасной: правящий класс доминирует и считает, что такие действия можно и нужно жестко пресекать.
Хотя, конечно, от сливов и имиджевых атак губернаторам и федеральным министрам уйти не получится. Ведь есть еще и диссидентские информресурсы, которому сливают такую инфу, и они ее охотно публикует. Конечно же, сливы и битвы компроматов и анонимные информатаки останутся частью информационного ландшафта византийской системы.
Но все это анализирует, в лучшем случае, политизированное меньшинство: это примерно 10% от общества, остальные аполитичны и/или впитывают элементы госпропаганды и им этого достаточно.
Здесь же идет речь об открытой и квалифицированной, неполитической и политкорректной экспертизе со стороны специалиста в сфере высшего профессионального образования за которую его вынуждают увольняться даже не региональные власти, а ректор провинциального вуза.
Последнее время было много критики, в том числе и справедливой, в адрес действующего министра образования В. Фалькова. Его ведомство инициировало это увольнение или это самодеятельность провинциального ректора, который, похоже, элементарно не знает, как использовать такой мощный информресурс как телеграм-канал с такой аудиторией? Это пусть разбирается служебные расследования. Может быть ректору за такую «работу» еще и грамоту дадут, а может быть уволят после завтра – и то, и другое, в византийской системе не исключено.
Тут важно другое: вирус автократизма добрался до самых низов функциональной вертикали и объективную экспертизу происходящего глушат в неполитических сферах. По принципу: или телеграм-канал уничтожай, или увольняйся. Традиционной для нашей политкультуры подход, скрепоносный, так сказать.
P.S.Я проработал в высшем профессиональном образовании двенадцать лет и рекомендую канал профессора Е. Белого всем, интересующимся состоянием этой сферы. Проблем там, к сожалению, очень много.
https://t.me/naukauniver/2630
Понятно, что свобода слова в стране ограничена. Объясним и, с учетом поправок на «суверенное правление», тренд на зачистку политических анонимных телеграм-каналов, которые вымогают у представителей властей различного уровня деньги и шантажируют их разоблачениями. Эта деятельность у уважающих себя экспертов никогда не вызывала симпатий, а сейчас и, вовсе становится очень опасной: правящий класс доминирует и считает, что такие действия можно и нужно жестко пресекать.
Хотя, конечно, от сливов и имиджевых атак губернаторам и федеральным министрам уйти не получится. Ведь есть еще и диссидентские информресурсы, которому сливают такую инфу, и они ее охотно публикует. Конечно же, сливы и битвы компроматов и анонимные информатаки останутся частью информационного ландшафта византийской системы.
Но все это анализирует, в лучшем случае, политизированное меньшинство: это примерно 10% от общества, остальные аполитичны и/или впитывают элементы госпропаганды и им этого достаточно.
Здесь же идет речь об открытой и квалифицированной, неполитической и политкорректной экспертизе со стороны специалиста в сфере высшего профессионального образования за которую его вынуждают увольняться даже не региональные власти, а ректор провинциального вуза.
Последнее время было много критики, в том числе и справедливой, в адрес действующего министра образования В. Фалькова. Его ведомство инициировало это увольнение или это самодеятельность провинциального ректора, который, похоже, элементарно не знает, как использовать такой мощный информресурс как телеграм-канал с такой аудиторией? Это пусть разбирается служебные расследования. Может быть ректору за такую «работу» еще и грамоту дадут, а может быть уволят после завтра – и то, и другое, в византийской системе не исключено.
Тут важно другое: вирус автократизма добрался до самых низов функциональной вертикали и объективную экспертизу происходящего глушат в неполитических сферах. По принципу: или телеграм-канал уничтожай, или увольняйся. Традиционной для нашей политкультуры подход, скрепоносный, так сказать.
P.S.Я проработал в высшем профессиональном образовании двенадцать лет и рекомендую канал профессора Е. Белого всем, интересующимся состоянием этой сферы. Проблем там, к сожалению, очень много.
https://t.me/naukauniver/2630
Telegram
Наука и университеты
История одного увольнения
За почти двухлетний срок существования телеграм-канала «Наука и университеты» первый раз о личном. За эти два года автор канал ни разу не озвучил свою аффиляцию с университетом, в котором имел честь служить, руководствуясь принципом…
За почти двухлетний срок существования телеграм-канала «Наука и университеты» первый раз о личном. За эти два года автор канал ни разу не озвучил свою аффиляцию с университетом, в котором имел честь служить, руководствуясь принципом…
Увидел у ув. Толкователя анализ научной статьи, в которой показывается высокий уровень атомизации, который коррелирует с бедностью
среди этнических русских в стране.
У тех, кто себя считает в первую очередь россиянами, а не представителем какой-то этничности, уровень доверия ниже по сравнению с тем, кто себя считает представителем той или иной национальности (чаще всего нацменьшинств). Часто такая атомизация и недоверие другим усиливает бедность и сокращает возможности для социально-экономического развития.
Таков эффект действия структур атомизированной социальности в России. В то же время, власти в последние годы активно продвигают наднациональный и объединяющий всех концепт «россияне» и достигли в этом определенных успехов. Иначе бы такого уровня поддержки СВО в Украине не было бы.
Этот наднациональный параметр идентичности («россияне») продвигается по лекалам концепта «советский народ», который, как известно не выдержал проверки историческими испытаниями и легко был заменен правящими верхушками бывших республик Советского Союза на национальные и кланово-племенные формы идентичности. Хотя, конечно, многие структурные факторы homo soveticus остаются среди граждан постсоветских стран: та же атомизация, доминирование материалистических ценностей, а также невысокий уровень гражданской солидарности и активности и общая аполитичность.
При этом в Советском Союзе республикам и правящим в них нацэлите позволено было сохранять атрибуты псевдо-государственности, а нынешние российские власти наоборот аккуратно сворачивают их (лишение Татарстана должности президент республики, сворачивание конституционных судов в республиках и т.д.).
Но сама взаимозависимость: «бедность – атомизация» крайне важна: атомизированным социумом управлять проще и это структурный фактор, демонстрирующий, что правящему классу не нужен никакой рост благосостояния общества: от этого увеличивается думающий средний класс и формируется запрос на сменяемость власти. Все это сейчас воспринимается как непозволительная роскошь.
Постоянно и, периодически, как в этом году, усиливающийся отток населения работает на стабилизации режима власти, так и планомерное рост бедности усиливает атомизированность и ослабляет перспективы гражданской самоорганизации. И то, и другое сейчас выполняет функции саморегуляции, необходимые для усиления доминирования правящего класса.
И на контрасте: за пределами России активно формируются свои «русские мирки» (от Еревана и Алматы и до Белграда и Мехико), которые объединяются не на основе этничности, а на основе русского языка и, отчасти, концепта «россияне».
Высокий уровень самоорганизации и взаимопомощи здесь является необходимым условием формирования и развития таких общин. Конечно до армянских общин, имеющих тысячелетний опыт диаспорального выживания в разных государствах и империях эмигрирующим россиянам далеко, но навыки самоорганизации и взаимопомощи у них активно формируются.
https://t.me/tolk_tolk/14109
среди этнических русских в стране.
У тех, кто себя считает в первую очередь россиянами, а не представителем какой-то этничности, уровень доверия ниже по сравнению с тем, кто себя считает представителем той или иной национальности (чаще всего нацменьшинств). Часто такая атомизация и недоверие другим усиливает бедность и сокращает возможности для социально-экономического развития.
Таков эффект действия структур атомизированной социальности в России. В то же время, власти в последние годы активно продвигают наднациональный и объединяющий всех концепт «россияне» и достигли в этом определенных успехов. Иначе бы такого уровня поддержки СВО в Украине не было бы.
Этот наднациональный параметр идентичности («россияне») продвигается по лекалам концепта «советский народ», который, как известно не выдержал проверки историческими испытаниями и легко был заменен правящими верхушками бывших республик Советского Союза на национальные и кланово-племенные формы идентичности. Хотя, конечно, многие структурные факторы homo soveticus остаются среди граждан постсоветских стран: та же атомизация, доминирование материалистических ценностей, а также невысокий уровень гражданской солидарности и активности и общая аполитичность.
При этом в Советском Союзе республикам и правящим в них нацэлите позволено было сохранять атрибуты псевдо-государственности, а нынешние российские власти наоборот аккуратно сворачивают их (лишение Татарстана должности президент республики, сворачивание конституционных судов в республиках и т.д.).
Но сама взаимозависимость: «бедность – атомизация» крайне важна: атомизированным социумом управлять проще и это структурный фактор, демонстрирующий, что правящему классу не нужен никакой рост благосостояния общества: от этого увеличивается думающий средний класс и формируется запрос на сменяемость власти. Все это сейчас воспринимается как непозволительная роскошь.
Постоянно и, периодически, как в этом году, усиливающийся отток населения работает на стабилизации режима власти, так и планомерное рост бедности усиливает атомизированность и ослабляет перспективы гражданской самоорганизации. И то, и другое сейчас выполняет функции саморегуляции, необходимые для усиления доминирования правящего класса.
И на контрасте: за пределами России активно формируются свои «русские мирки» (от Еревана и Алматы и до Белграда и Мехико), которые объединяются не на основе этничности, а на основе русского языка и, отчасти, концепта «россияне».
Высокий уровень самоорганизации и взаимопомощи здесь является необходимым условием формирования и развития таких общин. Конечно до армянских общин, имеющих тысячелетний опыт диаспорального выживания в разных государствах и империях эмигрирующим россиянам далеко, но навыки самоорганизации и взаимопомощи у них активно формируются.
https://t.me/tolk_tolk/14109
Telegram
Толкователь
Минимум доверия у бедных, русских и «россиян».
Интересное исследование социологов из Южно-Российского филиала Института социологии РАН.
Они опросили на тему доверия жителей 5 регионов Юга России - Крым, Краснодар, Калмыкия, Ростов-на-Дону, Карачаево-Черкессия…
Интересное исследование социологов из Южно-Российского филиала Института социологии РАН.
Они опросили на тему доверия жителей 5 регионов Юга России - Крым, Краснодар, Калмыкия, Ростов-на-Дону, Карачаево-Черкессия…
Византийская социология & Атомизированная обьектность социума
Византийская социология отчитывается о резком снижении уровня социальной тревоги в социуме. Для кураторов внутренней политики – эти данные выступают своеобразным артефактом, позволяющим заявить о высокой управляемости процессов и возможности как на пульте дистанционного управления менять общественные настроения в зависимости от необходимости и стоящих сейчас задач.
Однако это не так: структурные сложности не могут быть нивелированы за счет смены картинки в масс-медиа и, например, ограничений медийных разговоров-страшилок о ядерных угрозах. Социум принял тезис об исторически значимом моменте и будет реагировать на него соответствующим образом. Это амбивалентный фактор, который не позволяет говорить о вероятности возвращения к ситуации как до СВО в Украине.
Корреляция между рейтингами доверия власти и уровнем тревоги уже не важна и может не фиксироваться социологически. Рейтинги замерять нужно там, где они на что-то влияют. Российский социум – это обьект политики правящего класса, который имеет собственные представления о происходящем, выражать которое, впрочем, не торопиться. Паттерны лукавого советского двоемыслия вернулись в российскую социальность очень быстро.
Базовым фактором, определяющим общественные настроения в стране сейчас, является ожидания будущих изменений. Очевиден высок уровень зависимости общественных настроений от хода СВО, а есть ли здесь повод для оптимизма и спокойствия – вопрос на который византийские социологи публично ответов давать не будут.
Среди т.н. уклонистов нет практически никакой динамики и после безУказного завершения частичной мобилизации волны возвращенцев в страну не наблюдается. Многие считают, что мобилизация вновь повторится и это работает на формирование переживаний по поводу будущего.
Уменьшение ядерной риторики со стороны пропаганды – важное, но недостаточное основание для стабилизации общественных настроений. Российский социум в этих условиях предпочитает действовать включать привычные для себя алгоритмы отстранения от ситуации, старается жить одним днем, а также включает режим надежды на благоприятное будущее, который сам по себе является значимым психологическим механизмом. Все это гораздо более глубинно чем ядерно-безядерная риторика. Такие формы саморегуляции устраивают власти и рассматриваются как допустимые.
Базовая установка социума прежняя – оставленность в покое и возможность жить/выживать так, чтобы государство не мешало. Но она сейчас полностью противоречит объявленной мобилизации в широком смысле этого слова. Поэтому уже и глубинный народ понимает, что покой им только снится.
P.S. Успехом геополитического противостояния, активная фаза которого имеет свои отчетливые пределы, будет признан факт сохранения суверенитета государства: восторга общества от этого ждать не стоит, но большинство сделает вид что с этим согласно. Такой план, по крайней мере, вызревает.
Византийская социология отчитывается о резком снижении уровня социальной тревоги в социуме. Для кураторов внутренней политики – эти данные выступают своеобразным артефактом, позволяющим заявить о высокой управляемости процессов и возможности как на пульте дистанционного управления менять общественные настроения в зависимости от необходимости и стоящих сейчас задач.
Однако это не так: структурные сложности не могут быть нивелированы за счет смены картинки в масс-медиа и, например, ограничений медийных разговоров-страшилок о ядерных угрозах. Социум принял тезис об исторически значимом моменте и будет реагировать на него соответствующим образом. Это амбивалентный фактор, который не позволяет говорить о вероятности возвращения к ситуации как до СВО в Украине.
Корреляция между рейтингами доверия власти и уровнем тревоги уже не важна и может не фиксироваться социологически. Рейтинги замерять нужно там, где они на что-то влияют. Российский социум – это обьект политики правящего класса, который имеет собственные представления о происходящем, выражать которое, впрочем, не торопиться. Паттерны лукавого советского двоемыслия вернулись в российскую социальность очень быстро.
Базовым фактором, определяющим общественные настроения в стране сейчас, является ожидания будущих изменений. Очевиден высок уровень зависимости общественных настроений от хода СВО, а есть ли здесь повод для оптимизма и спокойствия – вопрос на который византийские социологи публично ответов давать не будут.
Среди т.н. уклонистов нет практически никакой динамики и после безУказного завершения частичной мобилизации волны возвращенцев в страну не наблюдается. Многие считают, что мобилизация вновь повторится и это работает на формирование переживаний по поводу будущего.
Уменьшение ядерной риторики со стороны пропаганды – важное, но недостаточное основание для стабилизации общественных настроений. Российский социум в этих условиях предпочитает действовать включать привычные для себя алгоритмы отстранения от ситуации, старается жить одним днем, а также включает режим надежды на благоприятное будущее, который сам по себе является значимым психологическим механизмом. Все это гораздо более глубинно чем ядерно-безядерная риторика. Такие формы саморегуляции устраивают власти и рассматриваются как допустимые.
Базовая установка социума прежняя – оставленность в покое и возможность жить/выживать так, чтобы государство не мешало. Но она сейчас полностью противоречит объявленной мобилизации в широком смысле этого слова. Поэтому уже и глубинный народ понимает, что покой им только снится.
P.S. Успехом геополитического противостояния, активная фаза которого имеет свои отчетливые пределы, будет признан факт сохранения суверенитета государства: восторга общества от этого ждать не стоит, но большинство сделает вид что с этим согласно. Такой план, по крайней мере, вызревает.
Политологически. Социологически. Экзистенциально.
Процессы и факторы, определяющие состояние социума и его перспективы:
1. Боязнь будущего. Реакция большинства – жить одним днем. Горизонты планирования резко сократились, а те, кто думают – либо уезжают, либо уходят во внутреннюю эмиграцию. Для последних, кстати, ведение аккаунтов в соцсетях и публичное высказывание своего мнения становится нежелательным фактором.
2. Милитаризация общественного сознания. Большинство ее не принимают, но она происходит. Общество конформистски соглашается жить в этой реальности. Интенция структур власти и принуждения тут важнее мнения большинства и реальных общественных запросов.
3.Культ мобилизованных. Вместо темы социальной помощи бедным и разговоров про экономическое процветание пришла тема мобилизованных и помощи им. Это может иметь далеко идущие последствия. Во Вьетнаме, например, пенсии получают только те, кто воевал. Ветеранам власть вынуждена будет демонстрировать особую заботу и внимание, но опорой власти они вряд ли станут. Это тема для отдельного анализа.
4. Постепенная утрата многообразия. От ассортимента в продуктовых магазинах до оценок происходящего. Здесь сказывается воздействие не только пропаганды и зомбирования, но и ухудшения экономического состояния социума: доходы россиян не растут после Крыма, средний класс размывается очень стремительно. Бытие определяет сознание. Отсюда же и рост нетерпимости к инаковости других.
5. Перманентный уровень тревоги для большинства мешает жить свободно и думать самостоятельно. Это экзистенциальная проблема большинства россиян, в том числе миллионов пенсионеров, многодетных матерей и т.д. которая омрачает им оставшуюся жизнь.
6. Поиск ответа на вопрос «Кто виноват?. Поскольку от реального понимания процессов пропаганда уводит мы будем сталкиваться с возрастающим набором поиска суррогатов и эрзацев «козлов отпущения». Но есть риск что и этого будет недостаточно и, вполне возможно, понадобится нечто большее. Реальные уголовные сроки в отношении несистемной оппозиции объясняются тем, что их представители ставили задачу смены власти. А вот репрессий в отношении тех, кто такой цели не ставит, но может быть использован в качестве «козлов отпущения» в политическом и массовом смысле еще не было. Пока работают механизмы оттока недовольных и власть явно не хочет избыточных репрессий, но это не значит, что в будущем они не будут применяться. Кстати, вопрос что делать для большинства не стоит. Очень симптоматично для пассивного социума. Потенциал гражданского взаимодействия резко ослаблен.
7.Поляризация общественных настроений и раскол атомизированному социуму не грозит: там, где каждый сам за себя самый эффективный механизм консолидации (или, точнее, как бы консолидации) – это пропаганда и конформизм.
8.Консолидация правящего класса. Необходимость его выживания заставит сплотиться. Т.н. внутриэлитные дрязги все равно будут, но консолидированность правящего класса возможна и тогда это будет уже почти сословное общество.
Процессы и факторы, определяющие состояние социума и его перспективы:
1. Боязнь будущего. Реакция большинства – жить одним днем. Горизонты планирования резко сократились, а те, кто думают – либо уезжают, либо уходят во внутреннюю эмиграцию. Для последних, кстати, ведение аккаунтов в соцсетях и публичное высказывание своего мнения становится нежелательным фактором.
2. Милитаризация общественного сознания. Большинство ее не принимают, но она происходит. Общество конформистски соглашается жить в этой реальности. Интенция структур власти и принуждения тут важнее мнения большинства и реальных общественных запросов.
3.Культ мобилизованных. Вместо темы социальной помощи бедным и разговоров про экономическое процветание пришла тема мобилизованных и помощи им. Это может иметь далеко идущие последствия. Во Вьетнаме, например, пенсии получают только те, кто воевал. Ветеранам власть вынуждена будет демонстрировать особую заботу и внимание, но опорой власти они вряд ли станут. Это тема для отдельного анализа.
4. Постепенная утрата многообразия. От ассортимента в продуктовых магазинах до оценок происходящего. Здесь сказывается воздействие не только пропаганды и зомбирования, но и ухудшения экономического состояния социума: доходы россиян не растут после Крыма, средний класс размывается очень стремительно. Бытие определяет сознание. Отсюда же и рост нетерпимости к инаковости других.
5. Перманентный уровень тревоги для большинства мешает жить свободно и думать самостоятельно. Это экзистенциальная проблема большинства россиян, в том числе миллионов пенсионеров, многодетных матерей и т.д. которая омрачает им оставшуюся жизнь.
6. Поиск ответа на вопрос «Кто виноват?. Поскольку от реального понимания процессов пропаганда уводит мы будем сталкиваться с возрастающим набором поиска суррогатов и эрзацев «козлов отпущения». Но есть риск что и этого будет недостаточно и, вполне возможно, понадобится нечто большее. Реальные уголовные сроки в отношении несистемной оппозиции объясняются тем, что их представители ставили задачу смены власти. А вот репрессий в отношении тех, кто такой цели не ставит, но может быть использован в качестве «козлов отпущения» в политическом и массовом смысле еще не было. Пока работают механизмы оттока недовольных и власть явно не хочет избыточных репрессий, но это не значит, что в будущем они не будут применяться. Кстати, вопрос что делать для большинства не стоит. Очень симптоматично для пассивного социума. Потенциал гражданского взаимодействия резко ослаблен.
7.Поляризация общественных настроений и раскол атомизированному социуму не грозит: там, где каждый сам за себя самый эффективный механизм консолидации (или, точнее, как бы консолидации) – это пропаганда и конформизм.
8.Консолидация правящего класса. Необходимость его выживания заставит сплотиться. Т.н. внутриэлитные дрязги все равно будут, но консолидированность правящего класса возможна и тогда это будет уже почти сословное общество.