Талибан: траектория легитимизации
Возрастающая дипломатическая активность последних месяцев Талибана ( запрещено в России) основана на желании получить международную легитимность. Сегодня талибы назвали условия перемирия в Афганистане: исключение организации из черного списка ООН и освобождение 7 тыс. заключенных.
Россия, Китай и Пакистан официально не будут выступать против этой идеи и, фактически, поддержат ее. В Большой Евразии преобладает мнение о готовности договариваться с талибами, а правящий класс республик Центральной Азии и вовсе жизненно заинтересован в таком консенсусе.
Марионеточное правительство А. Гани контролируется США, равно как и на талибов Вашингтон имеет определенное, хотя и опосредованное, влияние (прежде всего через Пакистан и частные военные компании).
В любом случае стабилизация Афганистана в условиях транзита от светско-марионеточной власти Гани к воинственной теократии Талибана не может быть осуществлена без США.
Россия и республики Центральной Азии хотят выиграть время, стабилизировать ситуацию и договориться о невмешательстве талибов в Центральную Азию. Однако сложно представить, что в перспективе 5-10 лет взявший власть в стране Талибан откажется от экспансии в Центральную Азию.
Это движение изначально носит национально-религиозный характер и представляет преобладающих в стране пуштунов, однако в Афганистане потенциал джихадизации и радикализации будет только нарастать.
Если бы Россия была бы в хорошей геополитической форме она бы продавливала вступление в Организацию Договора о коллективной безопасности Узбекистана и Туркменистана. Сейчас же ресурсов для этого нет, поэтому и выбирается более простой и прагматичный вариант договоренностей с талибами и урегулирование. Но вряд ли такая конструкция будет устойчивой.
Возрастающая дипломатическая активность последних месяцев Талибана ( запрещено в России) основана на желании получить международную легитимность. Сегодня талибы назвали условия перемирия в Афганистане: исключение организации из черного списка ООН и освобождение 7 тыс. заключенных.
Россия, Китай и Пакистан официально не будут выступать против этой идеи и, фактически, поддержат ее. В Большой Евразии преобладает мнение о готовности договариваться с талибами, а правящий класс республик Центральной Азии и вовсе жизненно заинтересован в таком консенсусе.
Марионеточное правительство А. Гани контролируется США, равно как и на талибов Вашингтон имеет определенное, хотя и опосредованное, влияние (прежде всего через Пакистан и частные военные компании).
В любом случае стабилизация Афганистана в условиях транзита от светско-марионеточной власти Гани к воинственной теократии Талибана не может быть осуществлена без США.
Россия и республики Центральной Азии хотят выиграть время, стабилизировать ситуацию и договориться о невмешательстве талибов в Центральную Азию. Однако сложно представить, что в перспективе 5-10 лет взявший власть в стране Талибан откажется от экспансии в Центральную Азию.
Это движение изначально носит национально-религиозный характер и представляет преобладающих в стране пуштунов, однако в Афганистане потенциал джихадизации и радикализации будет только нарастать.
Если бы Россия была бы в хорошей геополитической форме она бы продавливала вступление в Организацию Договора о коллективной безопасности Узбекистана и Туркменистана. Сейчас же ресурсов для этого нет, поэтому и выбирается более простой и прагматичный вариант договоренностей с талибами и урегулирование. Но вряд ли такая конструкция будет устойчивой.
Гниение & постэлекторальные ожидания
Процесс деградации партийной системы характеризуется одной, крайне неприятной, для Системы динамикой. Рейтинги «Единой России» гниют быстрее, чем рейтинги всех остальных.
«КПРФ» и «ЛДПР» еще окончательно не утратили свой потенциал резервуаров для протестного голосования и хотят больше согласованных мест в следующем созыве Госдумы. Запрет для них играть на антивакцинных настроениях означает умертвление оставшихся живых волокон на теле этих партийных организмов, которое даже подконтрольные псевдо-оппозиционные функционеры не допустят.
Электоральный рисунок нуждается в коррекции, но не стоит преувеличивать гибкость Системы: существенно поменять рисунок электоральной кампании не получится. Есть некоторый люфт в виде акцентов на небольшие партии типа «Новых людей» и «Яблоко», но не более того. Кстати, по реальному рейтингу к этим же когорте карликов можно причислить и «Справедливую Россию – За Правду», которая представляет обузу для Системы.
Из этих сил только «Яблоко» является более-менее жизнеспособной конструкцией, способной нарастить рейтинги. Его активизация будет игрой в пользу «Единой России». Но этих потенциалов недостаточно, так как политтехнологически не решаема главная проблема: дефицит достижений власти и негативные постэлекторальные ожидания ухудшений (увеличение налогов, принуждение к вакцинации и т.д.). Кстати, тезис о том, что поддержка президента плохо помогает «Единой России» заставляет задуматься уже не только о рейтинге партии власти.
Все признаки электорального кризиса налицо: поэтому осенью, скорее всего, мы увидим жесткое применение админресурса, чудеса на избирательных участках( без камер наблюдений), расширение числа регионов электоральных султанатов («доноры» «Единой России») и жесткое цензурирование несогласия с результатами выборов. Вопрос легитимизации или, точнее, пассивного принятия обществом результатов выборов становится ключевым.
Процесс деградации партийной системы характеризуется одной, крайне неприятной, для Системы динамикой. Рейтинги «Единой России» гниют быстрее, чем рейтинги всех остальных.
«КПРФ» и «ЛДПР» еще окончательно не утратили свой потенциал резервуаров для протестного голосования и хотят больше согласованных мест в следующем созыве Госдумы. Запрет для них играть на антивакцинных настроениях означает умертвление оставшихся живых волокон на теле этих партийных организмов, которое даже подконтрольные псевдо-оппозиционные функционеры не допустят.
Электоральный рисунок нуждается в коррекции, но не стоит преувеличивать гибкость Системы: существенно поменять рисунок электоральной кампании не получится. Есть некоторый люфт в виде акцентов на небольшие партии типа «Новых людей» и «Яблоко», но не более того. Кстати, по реальному рейтингу к этим же когорте карликов можно причислить и «Справедливую Россию – За Правду», которая представляет обузу для Системы.
Из этих сил только «Яблоко» является более-менее жизнеспособной конструкцией, способной нарастить рейтинги. Его активизация будет игрой в пользу «Единой России». Но этих потенциалов недостаточно, так как политтехнологически не решаема главная проблема: дефицит достижений власти и негативные постэлекторальные ожидания ухудшений (увеличение налогов, принуждение к вакцинации и т.д.). Кстати, тезис о том, что поддержка президента плохо помогает «Единой России» заставляет задуматься уже не только о рейтинге партии власти.
Все признаки электорального кризиса налицо: поэтому осенью, скорее всего, мы увидим жесткое применение админресурса, чудеса на избирательных участках( без камер наблюдений), расширение числа регионов электоральных султанатов («доноры» «Единой России») и жесткое цензурирование несогласия с результатами выборов. Вопрос легитимизации или, точнее, пассивного принятия обществом результатов выборов становится ключевым.
Нерв протестного QR-потенциала
Очевиден рост протестных настроений в виду непопулярности вакцинного принуждения. В этих условиях Система идет по пути «перехвата» антивакцинной политики, который поручено совершить «Справедливой России – За Правду», но это слабое решение, которое ни к чему не приведет. Прежде всего, потому что партиям общество не верит.
А вот отмена обязательностям QR-кодов в Московии - это сильный сигнал обществу, который свидетельствует о высоком уровне недовольства и готовности Системы отыграть назад.
Успокоить ситуацию еще может президент и корректировка информповестки. Правильным представляется ракурс, в рамках которого госпропаганда будет говорить об опасности ковида, необходимости вакцинации, подчеркивая, при этом, нецелесообразность принуждения. Также можно показательно поправить некоторых губернаторов, которые перегибают палку с принуждением в регионах. В случае с Якутией, которая первой ввела обязательную вакцинацию, это сделали, а сейчас поправили и мэра Москвы Собянина и губернатора Московской области Воробьёва.
Президент на прямой линии мог усилить свои позиции за счет поддержки добровольности вакцинации, но сейчас момент кажется упущенным. Инерция социального недовольства раскручивается. Именно поэтому система QR-кодов в столичной агломерации отменена. Власти, тем не менее, получили серьёзный имиджевый урон.
Что дальше? Смягчение принуждения в регионах и более гибкая политика.
В то же время, возможны информатаки о пагубном воздействии российских вакцин и их неэффективности и/или фильмы-расследования о перегибах в принуждении к вакцинации, которые могут наэлектризовать ситуацию. Такие информационные атаки вполне может совершить диссидентствующая оппозиция.
В то же время, власти не могут слишком жестко цензурировать информационные потоки, прежде всего, ввиду высокого общественного запроса на любую информацию о ковиде. К тому же, любое цензурирование оборачивается еще более негативными фобиями и мифами.
Очевиден рост протестных настроений в виду непопулярности вакцинного принуждения. В этих условиях Система идет по пути «перехвата» антивакцинной политики, который поручено совершить «Справедливой России – За Правду», но это слабое решение, которое ни к чему не приведет. Прежде всего, потому что партиям общество не верит.
А вот отмена обязательностям QR-кодов в Московии - это сильный сигнал обществу, который свидетельствует о высоком уровне недовольства и готовности Системы отыграть назад.
Успокоить ситуацию еще может президент и корректировка информповестки. Правильным представляется ракурс, в рамках которого госпропаганда будет говорить об опасности ковида, необходимости вакцинации, подчеркивая, при этом, нецелесообразность принуждения. Также можно показательно поправить некоторых губернаторов, которые перегибают палку с принуждением в регионах. В случае с Якутией, которая первой ввела обязательную вакцинацию, это сделали, а сейчас поправили и мэра Москвы Собянина и губернатора Московской области Воробьёва.
Президент на прямой линии мог усилить свои позиции за счет поддержки добровольности вакцинации, но сейчас момент кажется упущенным. Инерция социального недовольства раскручивается. Именно поэтому система QR-кодов в столичной агломерации отменена. Власти, тем не менее, получили серьёзный имиджевый урон.
Что дальше? Смягчение принуждения в регионах и более гибкая политика.
В то же время, возможны информатаки о пагубном воздействии российских вакцин и их неэффективности и/или фильмы-расследования о перегибах в принуждении к вакцинации, которые могут наэлектризовать ситуацию. Такие информационные атаки вполне может совершить диссидентствующая оппозиция.
В то же время, власти не могут слишком жестко цензурировать информационные потоки, прежде всего, ввиду высокого общественного запроса на любую информацию о ковиде. К тому же, любое цензурирование оборачивается еще более негативными фобиями и мифами.
«Особый случай» деградации управления
Почему власть применяет избирательный подход к массовым мероприятиям, ведь это вызывает категорическое неприятие у общества?
«Алые паруса» (Санкт-Петербург) и др. массовые мероприятия последних месяцев вызвали волну критики и недовольства, но были проведены несмотря на сложную эпидемиологическую ситуацию.
А теперь Русская православная церковь, фактически, продавила губернатора Свердловской области Е. Куйвашева: несанкционированный крестный ход в память о гибели Николая II и царской семьи прошел в Екатеринбурге (ок. 2 тыс. участников).
Власть не монолитна и испытывает на себе множество клановых противоречий, в рамках которых разные группы влияния активно пытаются поставить себя в положение особенных, то есть тех, кто выше законов и правил.
Отсутствие регулярных и обязательных для всех подходов больше всякой оппозиции и диссидентов разрушает власть. Среди правящего класса возможность продавить такие исключительные решения воспринимается как свидетельство мощных аппаратных позиций акторов и их главных бенефициаров.
Правящий класс не готов следовать собственным законам, а его отдельные представители постоянно пытаются поставить себя в положение особенных. Такая внутриэлитная борьба и обеспечивает деградацию управления страной.
Почему власть применяет избирательный подход к массовым мероприятиям, ведь это вызывает категорическое неприятие у общества?
«Алые паруса» (Санкт-Петербург) и др. массовые мероприятия последних месяцев вызвали волну критики и недовольства, но были проведены несмотря на сложную эпидемиологическую ситуацию.
А теперь Русская православная церковь, фактически, продавила губернатора Свердловской области Е. Куйвашева: несанкционированный крестный ход в память о гибели Николая II и царской семьи прошел в Екатеринбурге (ок. 2 тыс. участников).
Власть не монолитна и испытывает на себе множество клановых противоречий, в рамках которых разные группы влияния активно пытаются поставить себя в положение особенных, то есть тех, кто выше законов и правил.
Отсутствие регулярных и обязательных для всех подходов больше всякой оппозиции и диссидентов разрушает власть. Среди правящего класса возможность продавить такие исключительные решения воспринимается как свидетельство мощных аппаратных позиций акторов и их главных бенефициаров.
Правящий класс не готов следовать собственным законам, а его отдельные представители постоянно пытаются поставить себя в положение особенных. Такая внутриэлитная борьба и обеспечивает деградацию управления страной.
Кураторы бюджетных потоков
Председатель правительства М. Мишустин назначил кураторов федеральных округов из числа вице-премьеров. Это решение – дальнейшее усиление сверхцентрализации.
Все деньги концентрируются у правительства, а возможности регионов самостоятельно зарабатывать и привлекать инвестиции ввиду ковидокризиса и геополитической ситуации становятся все более призрачными.
Этатистская (огосударствленная) экономика в кейнсианском виде – отвечает интересам королей госзаказа, ставленниками которых многие вице-премьеры и являются.
Федеральные элиты не хотят делиться ресурсами с региональными акторами и губернаторами. Соответственно, усиливается контроль за распределением средств. Это не про прозрачность и эффективность, это про сверхцентрализацию и усиление собственных аппаратных позиций.
Реализация инфраструктурных и нацпроектов в регионах становится еще более жестко подконтрольной правительству. В качестве основы такого подхода положена ролевая модель вице-премьера Ю. Трутнева, который ответственен на Дальнем Востоке за все и обладает очень серьезным объёмом полномочий.
Сейчас вице-премьеры получают шанс стать хозяевами регионов, входящих в их федеральный округ. Впрочем, аппаратный вес некоторых вице-премьеров недостаточен для того, чтобы это реализовать. Здесь возможны и конфликты, и ротация в правительстве, но выстраиваемая конструкция носит долгосрочный характер.
Решение назначить куратором Приволжского федерального округа Д. Чернышенко, а не М. Хуснуллина – представляется верным. Не следовало слишком усиливать татарстанские элиты, которые, в случае назначения М. Хуснуллина, приобретали бы дополнительные инструменты влияния на соседние регионы ПФО (Башкортостан, Чувашия, Мордовия и др.). Чернышенко же будет равно удален от всех губернаторов ПФО.
Председатель правительства М. Мишустин назначил кураторов федеральных округов из числа вице-премьеров. Это решение – дальнейшее усиление сверхцентрализации.
Все деньги концентрируются у правительства, а возможности регионов самостоятельно зарабатывать и привлекать инвестиции ввиду ковидокризиса и геополитической ситуации становятся все более призрачными.
Этатистская (огосударствленная) экономика в кейнсианском виде – отвечает интересам королей госзаказа, ставленниками которых многие вице-премьеры и являются.
Федеральные элиты не хотят делиться ресурсами с региональными акторами и губернаторами. Соответственно, усиливается контроль за распределением средств. Это не про прозрачность и эффективность, это про сверхцентрализацию и усиление собственных аппаратных позиций.
Реализация инфраструктурных и нацпроектов в регионах становится еще более жестко подконтрольной правительству. В качестве основы такого подхода положена ролевая модель вице-премьера Ю. Трутнева, который ответственен на Дальнем Востоке за все и обладает очень серьезным объёмом полномочий.
Сейчас вице-премьеры получают шанс стать хозяевами регионов, входящих в их федеральный округ. Впрочем, аппаратный вес некоторых вице-премьеров недостаточен для того, чтобы это реализовать. Здесь возможны и конфликты, и ротация в правительстве, но выстраиваемая конструкция носит долгосрочный характер.
Решение назначить куратором Приволжского федерального округа Д. Чернышенко, а не М. Хуснуллина – представляется верным. Не следовало слишком усиливать татарстанские элиты, которые, в случае назначения М. Хуснуллина, приобретали бы дополнительные инструменты влияния на соседние регионы ПФО (Башкортостан, Чувашия, Мордовия и др.). Чернышенко же будет равно удален от всех губернаторов ПФО.
Набор уродливых марионеток & региональные кураторы
Крайне скудная и убогая электоральная повестка на думские выборы: заморозка цен на морковь и картошку, а также информационные атаки на одного из кошельков КПРФ П. Грудинина, сюрреалистические страшилки В. Жириновского по поводу тюремного наказания за заражение ковидом. Несмотря на массивную медийную кампанию голос А. Нечаева из «Новых людей» практически не слышан, а «Яблоко» предлагает заведомо нереализуемые идеи.
Вся партийная система окончательно превратилась в набор марионеток, ходы и действия которым расписывает один субьект – Система. Все это напоминает давно уже закрытый телевизионный проект «Куклы».
Ничего другого кроме отвращения это не вызывать не может. С одной стороны, такие эмоциональные ассоциацию работает на низкую готовность голосовать среди групп протеста и социального недовольства, что выгодно Системе. С другой, с этой отвратительностью Система явно перестаралась.
Сформировать на ее фоне позитивную повестку и мобилизовать считающихся лоялистами на голосование проблематично. Картошки и моркови маловато будет, а на больший набор позитива партия власти не способна.
Если принуждение к голосованию будет высоким (а у Системы других вариантов почти нет) – уровень социального недовольства к осени еще больше подрастет.
В этом контексте региональные кураторы внутренней политики говорят о более щадящих стратегиях действий и считают, что народ насиловать (то есть тащить на голосование) не надо.
Их планы предполагают тотальное рисование, резонно полагая, что итоговым цифрам все равно не поверят. В то же время протестов в регионах после выборов не очень боятся: силовики разогнали зимние протесты и многие из административной элиты думают, что и этой осенью такие же компетенции понадобятся вновь.
Крайне скудная и убогая электоральная повестка на думские выборы: заморозка цен на морковь и картошку, а также информационные атаки на одного из кошельков КПРФ П. Грудинина, сюрреалистические страшилки В. Жириновского по поводу тюремного наказания за заражение ковидом. Несмотря на массивную медийную кампанию голос А. Нечаева из «Новых людей» практически не слышан, а «Яблоко» предлагает заведомо нереализуемые идеи.
Вся партийная система окончательно превратилась в набор марионеток, ходы и действия которым расписывает один субьект – Система. Все это напоминает давно уже закрытый телевизионный проект «Куклы».
Ничего другого кроме отвращения это не вызывать не может. С одной стороны, такие эмоциональные ассоциацию работает на низкую готовность голосовать среди групп протеста и социального недовольства, что выгодно Системе. С другой, с этой отвратительностью Система явно перестаралась.
Сформировать на ее фоне позитивную повестку и мобилизовать считающихся лоялистами на голосование проблематично. Картошки и моркови маловато будет, а на больший набор позитива партия власти не способна.
Если принуждение к голосованию будет высоким (а у Системы других вариантов почти нет) – уровень социального недовольства к осени еще больше подрастет.
В этом контексте региональные кураторы внутренней политики говорят о более щадящих стратегиях действий и считают, что народ насиловать (то есть тащить на голосование) не надо.
Их планы предполагают тотальное рисование, резонно полагая, что итоговым цифрам все равно не поверят. В то же время протестов в регионах после выборов не очень боятся: силовики разогнали зимние протесты и многие из административной элиты думают, что и этой осенью такие же компетенции понадобятся вновь.
Отсечение нелояльно-невакцинированных
Ключевой принцип сохранения власти Системы – превратить внутреннюю политику в управление. Отсюда и деградация партийной системы, отсюда и удар по нелояльным СМИ, который также ведет к деградации институтов социальной критики. Все это происходит не первый год, но после принятия поправок в Конституцию эти процессы усилились.
В обществе, в котором нет политики, актуального и свободного обсуждения повестки, потенциалом политизации обладает все: от экологии до цен на продукты питания. Российский социум еще не стал таковым, но стремиться к этому состоянию.
Недавний гневный спич рок-музыканта К. Кинчева по поводу избирательного подхода властей к разрешению и запрету массовых мероприятий, опаснее для Системы чем критика власти со стороны, например, Г. Зюганова. Потому что Кинчев не подконтрольный актор, обладающий моральным авторитетом у определенного сегмента общества.
Сейчас Система достает из кармана санитарный фактор. Глава Роспотребнадзора А. Попова заявляет о том, что на участках ЦИК должны работать только вакцинированные, а «Единая Россия» призывает всех участников выборов соблюдать эпидемиологические требования региональных властей. После «Алых парусов» и других массовых мероприятий в регионах сомнений по поводу избирательном проявлении этих требований у общества нет.
Социология показывает, что сегмент не готовых к вакцинации чаще всего состоит из нелояльным к властям граждан. Соответственно, его нужно отсечь от участия в выборах. Предлагается простое решение, которое позволит решить электоральные проблемы, но усугубит эпидемиологические.
Политизация процессов массового вакцинирования, которую стремительно обеспечивает ЦИК, Роспотребназдор и «Единая Россия» усугубят общественное недоверие и повысят сопротивляемость людей принуждению властей. Но, видимо в Системе считают, что с вакцинными «диссидентами» будем разбираться уже после выборов.
Ключевой принцип сохранения власти Системы – превратить внутреннюю политику в управление. Отсюда и деградация партийной системы, отсюда и удар по нелояльным СМИ, который также ведет к деградации институтов социальной критики. Все это происходит не первый год, но после принятия поправок в Конституцию эти процессы усилились.
В обществе, в котором нет политики, актуального и свободного обсуждения повестки, потенциалом политизации обладает все: от экологии до цен на продукты питания. Российский социум еще не стал таковым, но стремиться к этому состоянию.
Недавний гневный спич рок-музыканта К. Кинчева по поводу избирательного подхода властей к разрешению и запрету массовых мероприятий, опаснее для Системы чем критика власти со стороны, например, Г. Зюганова. Потому что Кинчев не подконтрольный актор, обладающий моральным авторитетом у определенного сегмента общества.
Сейчас Система достает из кармана санитарный фактор. Глава Роспотребнадзора А. Попова заявляет о том, что на участках ЦИК должны работать только вакцинированные, а «Единая Россия» призывает всех участников выборов соблюдать эпидемиологические требования региональных властей. После «Алых парусов» и других массовых мероприятий в регионах сомнений по поводу избирательном проявлении этих требований у общества нет.
Социология показывает, что сегмент не готовых к вакцинации чаще всего состоит из нелояльным к властям граждан. Соответственно, его нужно отсечь от участия в выборах. Предлагается простое решение, которое позволит решить электоральные проблемы, но усугубит эпидемиологические.
Политизация процессов массового вакцинирования, которую стремительно обеспечивает ЦИК, Роспотребназдор и «Единая Россия» усугубят общественное недоверие и повысят сопротивляемость людей принуждению властей. Но, видимо в Системе считают, что с вакцинными «диссидентами» будем разбираться уже после выборов.
Коррекция социальности: базовые факторы ковидокризиса
Ковидокризис усиливает действие процессов, которые были до него. Применительно к реалиям российского общества это означает:
1.Усиление сверхцентрализации. Потери от пандемии правящий класс решил компенсировать за счет усиления централизации и контроля над бюджетными средствами регионов (инфраструктурные проекты, кураторство вице-премьеров над федеральными округами и т.д.). Потоки людей в центр (Московия и Питер) усилятся, так как в регионах все меньше возможностей для развития. Поэтому же потенциал человейникизации Московии отнюдь не исчерпан.
2.Отчуждение общества от власти. Отсутствие полноценной системы поддержки граждан в условиях ковидокризиса, несмотря на значительные ресурсы Фонда национального благосостояния, усилило ощущение несправедливости и понизило рейтинги власти. Общество от этатистских надежд на помощь государства перешло к состоянию брошенности и покинутости, в котором можно надеется только на себя. Для глубинного народа – это горький привкус неоправдавшихся надежд.
3.Усиление принуждения. Принуждение к вакцинации, обязательное участие в голосованиях и праймериз для бюджетников, силовые разгоны протестных акций – удар по чувству собственного достоинства. От празднования годовщин вхождения Крыма в состав России и Бессмертного легиона (даже несмотря на популярность этого формата) отказались не только из-за пандемии, но и из-за того, что ресурсов для принуждения и мобилизации людей не хватает и не хотят перегибать палку.
4.Устранение несистемной оппозиции. Еще один силовой механизм решения проблемы. Разгром несистемной оппозиции и мораторий на открытую политику в стране – усиливает в социуме чувство страха, но не создает условий для канализации социального недовольства. Во многом это вынужденная мера: дальнейшая разоблачающая деятельность несистемщиков чревата серьезным ударом по и без того слабым рейтингам власти. Выдавливание несистемщиков за пределы страны формирует структуры озлобленных диссидентов, которые рано или поздно, возобновят прицельные удары по Системе. В этих условиях ресурсы Системы будут направлены на минимизацию рисков и борьбу с фейсбуком и ютубом, а на повестку развития сил не хватит.
5.Постсоветский контур. Ни одного внятного успеха нет, но есть возрастающие сложности на Нагорно-Карабахском, афганском и украинском треках, при потере Молдавии. Плюс надо кормить деградирующую Белоруссию. Все это чревато дополнительными расходами.
6.Социально-демографический кризис. Население России за 2020 г. уменьшилось более чем на 0,5 млн., а по итогам 2021 г. динамика может оказать еще хуже. За первые пять месяцев 2021 г. разводов на 44% больше чем за аналогичный период 2020 г. На 100 браков приходится 94 развода. Рост преступности и социального напряжения неминуем.
7.Социальная апатия, пассивность и тревога Общество пассивно, не видит внятного образа будущего и испытывает тревогу по поводу настоящего. Это напоминает болото, которое медленно, но верно стагнирует и даже гниет, увеличивая недоверие граждан друг другу и власти.
8.Падение доходов населения и снижение стандартов потребления. С посткрымского 2015 г. доходы населения не растут, а социально-экономическая дифференциация увеличивается. Все это будет продолжаться и дальше. Опорой устойчивого общества является средний класс, но в России он уменьшается.
Посткрымский кризис накладывается на ковидокризис, а траектория развития оказывается затрудненной. Наиболее вероятный вариант развития событий: инерционно-угасающий темп социальности и усиление концентрации ресурсов у правящего класса, который будет активно опираться на силовой ресурс и принуждение.
Ковидокризис усиливает действие процессов, которые были до него. Применительно к реалиям российского общества это означает:
1.Усиление сверхцентрализации. Потери от пандемии правящий класс решил компенсировать за счет усиления централизации и контроля над бюджетными средствами регионов (инфраструктурные проекты, кураторство вице-премьеров над федеральными округами и т.д.). Потоки людей в центр (Московия и Питер) усилятся, так как в регионах все меньше возможностей для развития. Поэтому же потенциал человейникизации Московии отнюдь не исчерпан.
2.Отчуждение общества от власти. Отсутствие полноценной системы поддержки граждан в условиях ковидокризиса, несмотря на значительные ресурсы Фонда национального благосостояния, усилило ощущение несправедливости и понизило рейтинги власти. Общество от этатистских надежд на помощь государства перешло к состоянию брошенности и покинутости, в котором можно надеется только на себя. Для глубинного народа – это горький привкус неоправдавшихся надежд.
3.Усиление принуждения. Принуждение к вакцинации, обязательное участие в голосованиях и праймериз для бюджетников, силовые разгоны протестных акций – удар по чувству собственного достоинства. От празднования годовщин вхождения Крыма в состав России и Бессмертного легиона (даже несмотря на популярность этого формата) отказались не только из-за пандемии, но и из-за того, что ресурсов для принуждения и мобилизации людей не хватает и не хотят перегибать палку.
4.Устранение несистемной оппозиции. Еще один силовой механизм решения проблемы. Разгром несистемной оппозиции и мораторий на открытую политику в стране – усиливает в социуме чувство страха, но не создает условий для канализации социального недовольства. Во многом это вынужденная мера: дальнейшая разоблачающая деятельность несистемщиков чревата серьезным ударом по и без того слабым рейтингам власти. Выдавливание несистемщиков за пределы страны формирует структуры озлобленных диссидентов, которые рано или поздно, возобновят прицельные удары по Системе. В этих условиях ресурсы Системы будут направлены на минимизацию рисков и борьбу с фейсбуком и ютубом, а на повестку развития сил не хватит.
5.Постсоветский контур. Ни одного внятного успеха нет, но есть возрастающие сложности на Нагорно-Карабахском, афганском и украинском треках, при потере Молдавии. Плюс надо кормить деградирующую Белоруссию. Все это чревато дополнительными расходами.
6.Социально-демографический кризис. Население России за 2020 г. уменьшилось более чем на 0,5 млн., а по итогам 2021 г. динамика может оказать еще хуже. За первые пять месяцев 2021 г. разводов на 44% больше чем за аналогичный период 2020 г. На 100 браков приходится 94 развода. Рост преступности и социального напряжения неминуем.
7.Социальная апатия, пассивность и тревога Общество пассивно, не видит внятного образа будущего и испытывает тревогу по поводу настоящего. Это напоминает болото, которое медленно, но верно стагнирует и даже гниет, увеличивая недоверие граждан друг другу и власти.
8.Падение доходов населения и снижение стандартов потребления. С посткрымского 2015 г. доходы населения не растут, а социально-экономическая дифференциация увеличивается. Все это будет продолжаться и дальше. Опорой устойчивого общества является средний класс, но в России он уменьшается.
Посткрымский кризис накладывается на ковидокризис, а траектория развития оказывается затрудненной. Наиболее вероятный вариант развития событий: инерционно-угасающий темп социальности и усиление концентрации ресурсов у правящего класса, который будет активно опираться на силовой ресурс и принуждение.
Аргентинский антипиар
Новость о критической задержке поставки партий Спутника-V в Аргентину демонстрирует весь потенциал вакцинной дипломатии России.
Долгое время правительство не признавало нехватки вакцин в регионах. После введения в Москве и еще более тридцати регионах обязательной вакцинации для отдельных категорий граждан дефицит вакцин в стране стал слишком очевиден и, похоже, на Аргентину махнули рукой.
С учетом того, что вакцинировавшийся Спутником-V аргентинский президент переболел после этого коронавирусом антипиар получается глобальный. Тут никаких врагов не надо и мировым заговором против России это тоже не объяснить.
В России не хватает производственных мощностей для обеспечения вакцинного доминирования даже на постсоветском пространстве, на которое все активнее заходят китайские вакцины.
Глобальный вакцинный рынок будет делиться между западными и китайскими компаниями, как, собственно, и весь посткоронавирусный мир. Российские же вакцины будут доминировать в стране, ведь на их производстве и распределении короли госзаказа получают огромные средства.
Также это нужно для национального самосознания россиян и реплик президент о лучшей в мире вакцине. Но на глобальном уровне российские вакцины конкуренцию китайским и американским вакцинам составить не смогут.
Новость о критической задержке поставки партий Спутника-V в Аргентину демонстрирует весь потенциал вакцинной дипломатии России.
Долгое время правительство не признавало нехватки вакцин в регионах. После введения в Москве и еще более тридцати регионах обязательной вакцинации для отдельных категорий граждан дефицит вакцин в стране стал слишком очевиден и, похоже, на Аргентину махнули рукой.
С учетом того, что вакцинировавшийся Спутником-V аргентинский президент переболел после этого коронавирусом антипиар получается глобальный. Тут никаких врагов не надо и мировым заговором против России это тоже не объяснить.
В России не хватает производственных мощностей для обеспечения вакцинного доминирования даже на постсоветском пространстве, на которое все активнее заходят китайские вакцины.
Глобальный вакцинный рынок будет делиться между западными и китайскими компаниями, как, собственно, и весь посткоронавирусный мир. Российские же вакцины будут доминировать в стране, ведь на их производстве и распределении короли госзаказа получают огромные средства.
Также это нужно для национального самосознания россиян и реплик президент о лучшей в мире вакцине. Но на глобальном уровне российские вакцины конкуренцию китайским и американским вакцинам составить не смогут.
Собирание Анти-Российских земель
Ход электоральной кампании и реально низкие рейтинги «Единой России» готовят почву для враждебного восприятия итогов думских выборов на Западе.
Мораторий на конкурентную и открытую политику в России формирует не только инфраструктуру диссидентов за рубежом (Прибалтика, Польша, Украина и др.), но и целый альтернативный ландшафт (политики, СМИ, ЛОМы, активисты, пропагандисты и т.д.). Все это предпосылки той самой Анти-России, о которой В. Путин сказал применительно к Украине.
Сценарий имеет свои прямые аналогии в истории Великого княжества Литовского, которое в XIII-XIV вв. претендовало на альтернативный Московии центр собирания земель русских.
Прибалтийские страны, Польша, Украина, Молдавия, Грузия – враждебно относятся к России. Из более-менее союзнических только Белоруссия А. Лукашенко, лояльность которого покупается за деньги.
Переговоры В. Путина с Д. Байденом в Женеве ознаменовались полугодовым «испытательным сроком», который охватывает и думские выборы. Однако невысокий уровень общественного доверия к власти создает структурные проблемы Системе, даже несмотря на ее способность продавливать решения вне зависимости от общественного мнения (пенсионная реформа, обязательная вакцинация, итоги выборов разного уровня и т.д.).
Диссиденты, по заветам А. Навального, попробуют сформировать дискурс о нелегитимности итогов думских выборов. Социологические опросы в России показывают: общество апатично-негативно воспринимает этот аспект, но хорошо понимает реальный масштаб происходящего. Разговоры о путинском большинстве канули в лету, равно как и прочие идеологические конструкты, «срок годности» которых давно уже истек.
Если диссиденты смогут сформировать кризис власти и вывести людей на протесты осенью – коллективный Запад начнет качать эту тему. Тогда Система включит режим закрученных гаек, усилит цензурирующее давление на СМИ и общественное мнение.
В ответ диссидентская инфраструктура усилит информационное давление на общество, а Система придет к необходимости блокировать соцсети и активно отстреливать независимые медиа. Это уже будет означать не кризис власти, а социальный кризис.
У Системы остается ресурс силового давления и выдавливания неугодных. Но любые такие действия в средне- и долгосрочной перспективе работают на Анти-Россию и укрепление диссидентского ландшафта вокруг нее.
Сценарий железного занавеса и полной изоляции для России в нынешнем виде невозможен: большинство правящего класс не хочет изоляции, да и протестную массу нужно выталкивать из страны. Но рост охранительных настроений среди правящей номенклатуры растет и это может привести к попыткам продавливания жестких решений, эффективность которых может характеризоваться лишь краткосрочными периодами.
Относительно комфортный сценарий для Системы заключается в поддержке со стороны Германии и Франции. Берлин и Париж согласны на вариант невмешательства во внутриполитические дела России и экономическое сотрудничество, но с этим не согласны США. Поэтому вряд ли опыт Северного потока-2 может быть экстраполирован на всю политическую повестку: Д. Байден и К. Харрис не позволят. По мере своих сил они будут давить на Россию, но так, чтобы это не мешала их глобальным геополитическим играм.
Ход электоральной кампании и реально низкие рейтинги «Единой России» готовят почву для враждебного восприятия итогов думских выборов на Западе.
Мораторий на конкурентную и открытую политику в России формирует не только инфраструктуру диссидентов за рубежом (Прибалтика, Польша, Украина и др.), но и целый альтернативный ландшафт (политики, СМИ, ЛОМы, активисты, пропагандисты и т.д.). Все это предпосылки той самой Анти-России, о которой В. Путин сказал применительно к Украине.
Сценарий имеет свои прямые аналогии в истории Великого княжества Литовского, которое в XIII-XIV вв. претендовало на альтернативный Московии центр собирания земель русских.
Прибалтийские страны, Польша, Украина, Молдавия, Грузия – враждебно относятся к России. Из более-менее союзнических только Белоруссия А. Лукашенко, лояльность которого покупается за деньги.
Переговоры В. Путина с Д. Байденом в Женеве ознаменовались полугодовым «испытательным сроком», который охватывает и думские выборы. Однако невысокий уровень общественного доверия к власти создает структурные проблемы Системе, даже несмотря на ее способность продавливать решения вне зависимости от общественного мнения (пенсионная реформа, обязательная вакцинация, итоги выборов разного уровня и т.д.).
Диссиденты, по заветам А. Навального, попробуют сформировать дискурс о нелегитимности итогов думских выборов. Социологические опросы в России показывают: общество апатично-негативно воспринимает этот аспект, но хорошо понимает реальный масштаб происходящего. Разговоры о путинском большинстве канули в лету, равно как и прочие идеологические конструкты, «срок годности» которых давно уже истек.
Если диссиденты смогут сформировать кризис власти и вывести людей на протесты осенью – коллективный Запад начнет качать эту тему. Тогда Система включит режим закрученных гаек, усилит цензурирующее давление на СМИ и общественное мнение.
В ответ диссидентская инфраструктура усилит информационное давление на общество, а Система придет к необходимости блокировать соцсети и активно отстреливать независимые медиа. Это уже будет означать не кризис власти, а социальный кризис.
У Системы остается ресурс силового давления и выдавливания неугодных. Но любые такие действия в средне- и долгосрочной перспективе работают на Анти-Россию и укрепление диссидентского ландшафта вокруг нее.
Сценарий железного занавеса и полной изоляции для России в нынешнем виде невозможен: большинство правящего класс не хочет изоляции, да и протестную массу нужно выталкивать из страны. Но рост охранительных настроений среди правящей номенклатуры растет и это может привести к попыткам продавливания жестких решений, эффективность которых может характеризоваться лишь краткосрочными периодами.
Относительно комфортный сценарий для Системы заключается в поддержке со стороны Германии и Франции. Берлин и Париж согласны на вариант невмешательства во внутриполитические дела России и экономическое сотрудничество, но с этим не согласны США. Поэтому вряд ли опыт Северного потока-2 может быть экстраполирован на всю политическую повестку: Д. Байден и К. Харрис не позволят. По мере своих сил они будут давить на Россию, но так, чтобы это не мешала их глобальным геополитическим играм.
Методологические манипуляции & «1984» для думающей России
Манипуляции Росстата с методологией подсчета уровня бедности в стране делают несопоставимым предыдущие цифры с новыми, подсчитанными на основе новой уже методологии.
По самым скромным оценкам, в 2020 г. уровень бедности в стране вырос на 20%, но в официальных отчетах Росстата будет иная, более скромная цифра. Бедность становится социальным инвариантом почти для половины россиян, а перспективы расширения этого сегмента достаточно серьезные.
Зачем нужна новая методология подсчета, когда все развитые страны мира долгое время пользуются однотипными методологическими подходами, которые позволяют сравнивать показатели?
Система перешла в состояние, когда статистические инфоповоды являются источником социального негатива (статистика рождений, смертей, разводов, уровень доходов населения, бедность, инфляция, число самоубийств и т.д.). Кстати, в прошлом году Росстат корректировал методологию подсчета индекса промышленного производства, после которой показатели восстановления промышленности стали более оптимистичными.
Вся эта статистика демонстрирует социальную аномию, то есть состояние общества, которое характеризуется кризисом и дезорганизацией социальных институтов и норм, а также высоким уровнем социальной нестабильности.
Все это требует методологических манипуляций и коррекций с целью формирования одобряемых цифр, которые позволят руководству страны отчитываться о достижении целевых показателей.
Не только оппозиция, социальная критика, социология, но и статданные медленно, но верно погружаются в состояние оруэлловской коррекции в духе «1984».
Возможности думающей России познавать себя и свою социальность с целью адекватной оценки, и сравнения с другими странами – планомерно ограничиваются. Вместо объективной и достоверной информации – методологические манипуляции, слухи, мифы, пропаганда и сопутствующие ей социальная тревога и страх перед будущем.
Манипуляции Росстата с методологией подсчета уровня бедности в стране делают несопоставимым предыдущие цифры с новыми, подсчитанными на основе новой уже методологии.
По самым скромным оценкам, в 2020 г. уровень бедности в стране вырос на 20%, но в официальных отчетах Росстата будет иная, более скромная цифра. Бедность становится социальным инвариантом почти для половины россиян, а перспективы расширения этого сегмента достаточно серьезные.
Зачем нужна новая методология подсчета, когда все развитые страны мира долгое время пользуются однотипными методологическими подходами, которые позволяют сравнивать показатели?
Система перешла в состояние, когда статистические инфоповоды являются источником социального негатива (статистика рождений, смертей, разводов, уровень доходов населения, бедность, инфляция, число самоубийств и т.д.). Кстати, в прошлом году Росстат корректировал методологию подсчета индекса промышленного производства, после которой показатели восстановления промышленности стали более оптимистичными.
Вся эта статистика демонстрирует социальную аномию, то есть состояние общества, которое характеризуется кризисом и дезорганизацией социальных институтов и норм, а также высоким уровнем социальной нестабильности.
Все это требует методологических манипуляций и коррекций с целью формирования одобряемых цифр, которые позволят руководству страны отчитываться о достижении целевых показателей.
Не только оппозиция, социальная критика, социология, но и статданные медленно, но верно погружаются в состояние оруэлловской коррекции в духе «1984».
Возможности думающей России познавать себя и свою социальность с целью адекватной оценки, и сравнения с другими странами – планомерно ограничиваются. Вместо объективной и достоверной информации – методологические манипуляции, слухи, мифы, пропаганда и сопутствующие ей социальная тревога и страх перед будущем.
«Либерально-принуждающие» импульсы вакцинации
В России принято считать, что темпы вакцинации – это косвенный показатель доверия властям. С учетом отсутствия прозрачной социологии по реальным рейтингам доверия властям – эта точка зрения встречает понимания общественности, однако нуждается в дополнении.
В контексте текущих темпов вакцинирования можно говорить не только о доверии, но и об управляемости обществом. По темпам вакцинации (привитых хотя бы одним компонентом) в мире лидирует ОАЭ (более 71%), что, учитывая огромные ресурсы и компактный характер страны понятно.
Евросоюз отчитывается о достижении показателя 70% вакцинированных среди взрослого населения, а США – 56%. В Китае с его жесткой иерархией и массивным принуждением – 43%. Поднебесная с ее социальным контрактом и массивным применением принуждение отстает от либеральных США и Евросоюза.
На этом фоне показатели России ок. 24% вакцинированных выглядят скромно, но гораздо более внушительно чем, например, в Украине (ок. 8%), где управляемость со стороны государства традиционно низка.
Шатания антиковидной политики российского руководства свидетельствуют: страна до сих пор не нащупала свою модель антиковидной политики. 40 регионов из 85 ввели обязательную вакцинацию для отдельных категорий граждан, а среди элит велик соблазн провести вакцинацию по-китайски или эмиратски: жестко и тотально. Однако менталитет граждан для этого не подходит и ресурсов у власти недостаточно.
Но и либеральная модель, основанная на сознательном выборе, для России не очень подходит: несменяемость власти и низкие рейтинги доверия дают о себе знать. Вот и получается гибридно-осциллирующая модель российской вакцинной политики, которую характеризует то либеральный подход, то принуждающие импульсы.
Фундаментальную проблему коронавирусной эпохи свобода VS коллективная безопасность российская власть решает половинчатым образом: полу-свобода – полу-безопасность с одинаковым вымыванием сущностных элементов как свободы, так и безопасности.
В России принято считать, что темпы вакцинации – это косвенный показатель доверия властям. С учетом отсутствия прозрачной социологии по реальным рейтингам доверия властям – эта точка зрения встречает понимания общественности, однако нуждается в дополнении.
В контексте текущих темпов вакцинирования можно говорить не только о доверии, но и об управляемости обществом. По темпам вакцинации (привитых хотя бы одним компонентом) в мире лидирует ОАЭ (более 71%), что, учитывая огромные ресурсы и компактный характер страны понятно.
Евросоюз отчитывается о достижении показателя 70% вакцинированных среди взрослого населения, а США – 56%. В Китае с его жесткой иерархией и массивным принуждением – 43%. Поднебесная с ее социальным контрактом и массивным применением принуждение отстает от либеральных США и Евросоюза.
На этом фоне показатели России ок. 24% вакцинированных выглядят скромно, но гораздо более внушительно чем, например, в Украине (ок. 8%), где управляемость со стороны государства традиционно низка.
Шатания антиковидной политики российского руководства свидетельствуют: страна до сих пор не нащупала свою модель антиковидной политики. 40 регионов из 85 ввели обязательную вакцинацию для отдельных категорий граждан, а среди элит велик соблазн провести вакцинацию по-китайски или эмиратски: жестко и тотально. Однако менталитет граждан для этого не подходит и ресурсов у власти недостаточно.
Но и либеральная модель, основанная на сознательном выборе, для России не очень подходит: несменяемость власти и низкие рейтинги доверия дают о себе знать. Вот и получается гибридно-осциллирующая модель российской вакцинной политики, которую характеризует то либеральный подход, то принуждающие импульсы.
Фундаментальную проблему коронавирусной эпохи свобода VS коллективная безопасность российская власть решает половинчатым образом: полу-свобода – полу-безопасность с одинаковым вымыванием сущностных элементов как свободы, так и безопасности.
Опция постэлекторальных ожиданий
Спектр общественных ожиданий от думской кампании сузился до одной, простого вопроса: будут ли масштабными протесты после выборов или нет. И тут мнения граждан разделяются, однако фокусировка внимания на этой теме говорит о том, что «легитимизация» этих выборов может быть либо лукавой, либо обеспечена силовым ресурсом. Мягко и нативно этот процесс обеспечен вряд ли будет.
В обществе, в том числе и в сегменте т.н. лоялистов (бюджетники, сотрудники крупных промышленных предприятий, пенсионеры и т.д.) преобладают апатичные настроения и невысокий уровень готовности идти на думские выборы. Есть осознание, что их заставят туда идти, но это дополнительный риск протестного голосования.
Преобладание в рамках соцопросов одобряемых властью ответов («пойду на выборы») используется кураторами внутренней политики для отчетов наверх, но эти артефакты византийского управления не должны вводить в заблуждение. Социолог в России воспринимается как агент власти и ему, чаще всего, транслируют одобряемые Системой ответы. Поэтому многие говорят о своей готовности идти на выборы, однако на деле ситуация иная.
Усиление принуждения к голосованию может сыграть на усилении общественной поддержки группам социального несогласия, что создаст если не белорусский, то похожий на него, неблагоприятный для власти общественный фон.
Спектр общественных ожиданий от думской кампании сузился до одной, простого вопроса: будут ли масштабными протесты после выборов или нет. И тут мнения граждан разделяются, однако фокусировка внимания на этой теме говорит о том, что «легитимизация» этих выборов может быть либо лукавой, либо обеспечена силовым ресурсом. Мягко и нативно этот процесс обеспечен вряд ли будет.
В обществе, в том числе и в сегменте т.н. лоялистов (бюджетники, сотрудники крупных промышленных предприятий, пенсионеры и т.д.) преобладают апатичные настроения и невысокий уровень готовности идти на думские выборы. Есть осознание, что их заставят туда идти, но это дополнительный риск протестного голосования.
Преобладание в рамках соцопросов одобряемых властью ответов («пойду на выборы») используется кураторами внутренней политики для отчетов наверх, но эти артефакты византийского управления не должны вводить в заблуждение. Социолог в России воспринимается как агент власти и ему, чаще всего, транслируют одобряемые Системой ответы. Поэтому многие говорят о своей готовности идти на выборы, однако на деле ситуация иная.
Усиление принуждения к голосованию может сыграть на усилении общественной поддержки группам социального несогласия, что создаст если не белорусский, то похожий на него, неблагоприятный для власти общественный фон.
Вымывание интеллигенции, киберспортизация & футурология
По итогам 2020 г. в российские вузы принято 873 тыс. чел., а в ссузы – более 2 млн. чел. Позиция властей: России не нужно много специалистов с высшим образованием, а рабочих рук не хватает.
В то же время, отсутствие роста доходов у россиян с 2015 г. делает не по карману высшее образование для многих молодых людей. Поэтому выбирается вариант с рабочей специальностью, позволяющий молодежи быстрее получать доходы.
Прагматическая логика здесь не отменяет тренда на вымывание из российского социума интеллигенции, которая в классическом или советском понимании этого слова, имеет крайне туманные перспективы в будущем. Она не нужна властям: Системе нужны не образованные люди с собственной точкой зрения, а подконтрольные ЛОМы.
Кстати, из последних образовательных новаций – учебные программы в вузах в области киберспорта и футурологии.
Российское общество ретроспективно. Власти поощряют разговоры о славных страницах истории, но не дают внятный образ будущего. Можно сказать, страна медленно движется вперед с оглядкой назад.
Развитие академической футурологии в России, безусловно, необходимо, но, скорее всего, эта специальность будет носить штучный характер, а кадры будут готовиться для органов власти, управления и, конечно же, для силовиков.
А вот с киберспортом все проще. Тенденция роботизации и замещении неквалифицированного труда мигрантами высвобождает энергию социума и формирует досуг, который нужно как-то заполнить. Поэтому киберспорт будет процветать. Тем более, что уход в киберпространство позволяет людям уйти от насущных проблем.
По итогам 2020 г. в российские вузы принято 873 тыс. чел., а в ссузы – более 2 млн. чел. Позиция властей: России не нужно много специалистов с высшим образованием, а рабочих рук не хватает.
В то же время, отсутствие роста доходов у россиян с 2015 г. делает не по карману высшее образование для многих молодых людей. Поэтому выбирается вариант с рабочей специальностью, позволяющий молодежи быстрее получать доходы.
Прагматическая логика здесь не отменяет тренда на вымывание из российского социума интеллигенции, которая в классическом или советском понимании этого слова, имеет крайне туманные перспективы в будущем. Она не нужна властям: Системе нужны не образованные люди с собственной точкой зрения, а подконтрольные ЛОМы.
Кстати, из последних образовательных новаций – учебные программы в вузах в области киберспорта и футурологии.
Российское общество ретроспективно. Власти поощряют разговоры о славных страницах истории, но не дают внятный образ будущего. Можно сказать, страна медленно движется вперед с оглядкой назад.
Развитие академической футурологии в России, безусловно, необходимо, но, скорее всего, эта специальность будет носить штучный характер, а кадры будут готовиться для органов власти, управления и, конечно же, для силовиков.
А вот с киберспортом все проще. Тенденция роботизации и замещении неквалифицированного труда мигрантами высвобождает энергию социума и формирует досуг, который нужно как-то заполнить. Поэтому киберспорт будет процветать. Тем более, что уход в киберпространство позволяет людям уйти от насущных проблем.
Алгоритмы Системы VS падения рейтинга
Публичная поддержка В. Путина «Единой России» и отсутствие четкой позиции по принудительной вакцинации в ряде регионов привели к падению рейтингов президента. Даже согласно провластному «ФОМ» рейтинг главы государства не растет с конца мая: за этот период он упал на 5% и сейчас составляет 57%.
Глава государства потерял мета-статус равноудаленного от всех политических партий субьекта, но не усилил рейтинги «Единой России». Такая повестка не позволяет говорить о существенном потенциале лоялизации общества. Но Системе нужно бетонировать свою конструкцию, какие инструменты у нее есть?
1.Поездки главы государства по регионам. По регионам глава государства ездит не часто, но перед выборами такие поездки возможны или, по крайней мере, логичны.
2.Фактор времени. Непопулярные решения, в том числе и по интенсификации темпов вакцинации можно отложить на постэлекторальный период. Впрочем, если в сентябре будут протесты, то придется снова откладывать антипопулярные меры.
3.Прямые выплаты гражданам (детские, школьные и прочая матпомощь и т.д.) могут быть использованы гораздо чаще, чем сейчас. Изначально перед думскими выборами Система не планировала «баловать» граждан, однако низкие рейтинги могут внести коррективы в эти планы. Тем более, что Фонд национального благосостояния распакован и глубинный народ желает свою дольку «благосостояния».
4.Поиск внешнего врага. Женевская встреча президентов США и России не привела к потеплению отношений, поэтому Система уже активно использует тезис «во всем виноват коллективный Запад».
5.Внутриэлитная стабилизация. Текущий уровень межэлитной напряженности – средний. Противоречий между элитами очень много, но ключевые акторы понимают опасность положения и склонны, в соответствии с законом самосохранения, не педалировать конфликты. Мораторий на конфликты элит, в том числе и в регионах, позволяет миновать острой фазы внутриэлитного напряжения.
Экономический рост (который на самом деле является ростом только на фоне пандемийного 2020 г.), либерализация общественного мнения, эффективная борьба с инфляцией и повышение качества социальной политики – не могут быть рассмотрены в качестве реальных инструментов повышения доверия общества к власти. Ввиду того, что Система, во многом утратила возможность эффективного достижения этих целей.
Публичная поддержка В. Путина «Единой России» и отсутствие четкой позиции по принудительной вакцинации в ряде регионов привели к падению рейтингов президента. Даже согласно провластному «ФОМ» рейтинг главы государства не растет с конца мая: за этот период он упал на 5% и сейчас составляет 57%.
Глава государства потерял мета-статус равноудаленного от всех политических партий субьекта, но не усилил рейтинги «Единой России». Такая повестка не позволяет говорить о существенном потенциале лоялизации общества. Но Системе нужно бетонировать свою конструкцию, какие инструменты у нее есть?
1.Поездки главы государства по регионам. По регионам глава государства ездит не часто, но перед выборами такие поездки возможны или, по крайней мере, логичны.
2.Фактор времени. Непопулярные решения, в том числе и по интенсификации темпов вакцинации можно отложить на постэлекторальный период. Впрочем, если в сентябре будут протесты, то придется снова откладывать антипопулярные меры.
3.Прямые выплаты гражданам (детские, школьные и прочая матпомощь и т.д.) могут быть использованы гораздо чаще, чем сейчас. Изначально перед думскими выборами Система не планировала «баловать» граждан, однако низкие рейтинги могут внести коррективы в эти планы. Тем более, что Фонд национального благосостояния распакован и глубинный народ желает свою дольку «благосостояния».
4.Поиск внешнего врага. Женевская встреча президентов США и России не привела к потеплению отношений, поэтому Система уже активно использует тезис «во всем виноват коллективный Запад».
5.Внутриэлитная стабилизация. Текущий уровень межэлитной напряженности – средний. Противоречий между элитами очень много, но ключевые акторы понимают опасность положения и склонны, в соответствии с законом самосохранения, не педалировать конфликты. Мораторий на конфликты элит, в том числе и в регионах, позволяет миновать острой фазы внутриэлитного напряжения.
Экономический рост (который на самом деле является ростом только на фоне пандемийного 2020 г.), либерализация общественного мнения, эффективная борьба с инфляцией и повышение качества социальной политики – не могут быть рассмотрены в качестве реальных инструментов повышения доверия общества к власти. Ввиду того, что Система, во многом утратила возможность эффективного достижения этих целей.
Бараны & Сараи
Активная фаза электоральной кампании продемонстрировала неготовность кандидатов от «Единой России» к уважительной коммуникации с обществом.
Всецело уверовавшие в силу админресурса и внутриэлитных договоренностей «единороссы» продолжают наносить оскорбления гражданам.
Недавно депутат из Татарстана сравнил непривитых с «безмозглыми баранами», а другой «единоросс», депутат Госдумы из Курганской области, назвал православный храм – «сараем»
Все это симптомы автократической болезни правящего класса, представители которого теряют адекватность и всякое чувство эмпатии.
Автократическая болезнь заставляет политиков требовать от общества подчинения и покорности и характеризуется утратой способности завоевывать симпатии граждан своей активной деятельностью и публичными выступлениями. Базовая модель восприятия реальности правящего класса основана на противопоставлении себя (привилегированный класс) остальным (простолюдинам).
Сама формулировка «единоросс» уже приобретает оскорбительные коннотации и даже приводит к судебным разбирательствам. На предвыборных билбордах «единороссы» предпочитают не публиковать эмблему партии и упоминание о ней. По сути, это косвенное признание высокого антирейтинга партии.
Правящий класс стремительно уничтожает возможности услышать проблемы общества и адекватно реагировать на них. Это предвестник масштабного социального напряжения.
Активная фаза электоральной кампании продемонстрировала неготовность кандидатов от «Единой России» к уважительной коммуникации с обществом.
Всецело уверовавшие в силу админресурса и внутриэлитных договоренностей «единороссы» продолжают наносить оскорбления гражданам.
Недавно депутат из Татарстана сравнил непривитых с «безмозглыми баранами», а другой «единоросс», депутат Госдумы из Курганской области, назвал православный храм – «сараем»
Все это симптомы автократической болезни правящего класса, представители которого теряют адекватность и всякое чувство эмпатии.
Автократическая болезнь заставляет политиков требовать от общества подчинения и покорности и характеризуется утратой способности завоевывать симпатии граждан своей активной деятельностью и публичными выступлениями. Базовая модель восприятия реальности правящего класса основана на противопоставлении себя (привилегированный класс) остальным (простолюдинам).
Сама формулировка «единоросс» уже приобретает оскорбительные коннотации и даже приводит к судебным разбирательствам. На предвыборных билбордах «единороссы» предпочитают не публиковать эмблему партии и упоминание о ней. По сути, это косвенное признание высокого антирейтинга партии.
Правящий класс стремительно уничтожает возможности услышать проблемы общества и адекватно реагировать на них. Это предвестник масштабного социального напряжения.
Медийно-политическая проекция «сарайной» реплики
Текущая электоральная кампания характеризуется усиливающимися сдерживающе-ограничительными мерами, которые ограничивают политическую конкуренцию.
Если бы конкуренция была бы возможна хотя бы для системных партий – «КПРФ» и «ЛДПР» подняли бы шум по поводу высказывания депутата Госдумы, назвавшего храм – «сараем». Тут и Русская православная церковь активно бы возмущалась. Но сейчас политические партии предпочитают не замечать это высказывание.
Если, на секунду представить, что с аналогичным заявлением выступил бы кто-то из «КПРФ», «Яблоко» или «ЛДПР» – был бы шквал негатива и все медийные ресурсы и эксперты обсуждали бы эту тему.
А так, практически, полное молчание. И телеграм-сообщество проявило выдержанность/подконтрольность и очень ситуативно отреагировало на это высказывание депутата, который отказался принести извинения.
Выводы:
1.Медийная политика Системы выглядит как эффективная и способна выводить из сферы общественного внимания «нежелательные факторы».
2.Практика цензурирования и усиления централизованной координации медиа-ресурсов будет нарастать. Проще говоря, усиленная работа по превращению всего медиапространства в управляемый телевизор продолжится.
3.Политики и другие представители правящего класса будут совершать все больше коммуникативных ошибок, ведь санкций за них они практически не несут, а способность адекватно коммуницировать с обществом стремительно утрачивают.
4.Главная электоральная проблема Системы заключается в том, что антирейтинги «Единой России» растут быстрее чем у других партий. Соответственно, следует ожидать действий, которые будут направлены на ускоренный рост антирейтингов всех остальных.
5.Силовое сопровождение внутренней политики для Системы становится незаменимым. Кураторам вполне может прийти в голову идея заставлять тех же представителей псевдо-оппозиционных партий сознательно говорить грубости про простой народ, вызывая рост антирейтинга.
Текущая электоральная кампания характеризуется усиливающимися сдерживающе-ограничительными мерами, которые ограничивают политическую конкуренцию.
Если бы конкуренция была бы возможна хотя бы для системных партий – «КПРФ» и «ЛДПР» подняли бы шум по поводу высказывания депутата Госдумы, назвавшего храм – «сараем». Тут и Русская православная церковь активно бы возмущалась. Но сейчас политические партии предпочитают не замечать это высказывание.
Если, на секунду представить, что с аналогичным заявлением выступил бы кто-то из «КПРФ», «Яблоко» или «ЛДПР» – был бы шквал негатива и все медийные ресурсы и эксперты обсуждали бы эту тему.
А так, практически, полное молчание. И телеграм-сообщество проявило выдержанность/подконтрольность и очень ситуативно отреагировало на это высказывание депутата, который отказался принести извинения.
Выводы:
1.Медийная политика Системы выглядит как эффективная и способна выводить из сферы общественного внимания «нежелательные факторы».
2.Практика цензурирования и усиления централизованной координации медиа-ресурсов будет нарастать. Проще говоря, усиленная работа по превращению всего медиапространства в управляемый телевизор продолжится.
3.Политики и другие представители правящего класса будут совершать все больше коммуникативных ошибок, ведь санкций за них они практически не несут, а способность адекватно коммуницировать с обществом стремительно утрачивают.
4.Главная электоральная проблема Системы заключается в том, что антирейтинги «Единой России» растут быстрее чем у других партий. Соответственно, следует ожидать действий, которые будут направлены на ускоренный рост антирейтингов всех остальных.
5.Силовое сопровождение внутренней политики для Системы становится незаменимым. Кураторам вполне может прийти в голову идея заставлять тех же представителей псевдо-оппозиционных партий сознательно говорить грубости про простой народ, вызывая рост антирейтинга.
Киргизский «козел отпущения»
Доставка в Киргизию первого президента страны Аскара Акаева свидетельствует о стремлении действующего руководства страны сделать его главным козлом отпущения за передачу в управление канадским инвесторам золотоносного рудника Кумтор много лет назад. Кумтор обеспечивает 10% ВВП страны, а потенциал его – гораздо выше.
Безусловно, эти планы согласованы с Системой, которая может получить контроль над значимым ресурсом в дружественной Киргизии, содержание которой обходится России не дешево.
В то же время, кейс Акаева, который 16 лет тихо-мирно занимался наукой в МГУ, означает: никому не гарантирована тихая гавань.
Думается, что сейчас Виктор Янукович напрягается, а Александр Лукашенко тихо ухмыляется, ведь в гарантии безопасности в случае своего мирного отхода от власти со стороны Системы он не верит.
Впрочем, скорее всего, для Акаева все обойдётся спокойно и статус «козла отпущения» будет символическим, а сам он вернётся в скором времени в Москву.
Доставка в Киргизию первого президента страны Аскара Акаева свидетельствует о стремлении действующего руководства страны сделать его главным козлом отпущения за передачу в управление канадским инвесторам золотоносного рудника Кумтор много лет назад. Кумтор обеспечивает 10% ВВП страны, а потенциал его – гораздо выше.
Безусловно, эти планы согласованы с Системой, которая может получить контроль над значимым ресурсом в дружественной Киргизии, содержание которой обходится России не дешево.
В то же время, кейс Акаева, который 16 лет тихо-мирно занимался наукой в МГУ, означает: никому не гарантирована тихая гавань.
Думается, что сейчас Виктор Янукович напрягается, а Александр Лукашенко тихо ухмыляется, ведь в гарантии безопасности в случае своего мирного отхода от власти со стороны Системы он не верит.
Впрочем, скорее всего, для Акаева все обойдётся спокойно и статус «козла отпущения» будет символическим, а сам он вернётся в скором времени в Москву.
Единство и борьба сислибно-охранительных противоположностей
В споре системных либералов и силовиков-охранителей последние явно ведут: формирование Госдумы, в которой большинство будет принадлежать выходцам из силовых структур, а также общая логика политических процессов пока говорит в пользу силовиков. Однако говорить об их окончательной победе нельзя: вся конструкция держится на борьбе и единстве противоположностей и не предполагает окончательного торжества кого-либо из них.
И сислибы, и охранители, одинаково заинтересованы в сохранении конфигурации власти, которая обеспечит им доминирование. Однако если для охранителей это идеологема «вечный Путин», то для сислибов возможны варианты, в том числе и транзитные.
Высокие антирейтинги власти на руку скорее охранителям, так как развязывают им руки в борьбе с группами социального несогласия. Эта стратегия предполагает делиберилизацию, режим закрученных гаек, новые ограничения политических и гражданских свобод, в том числе и цензуру в масс-медиа. Отсюда и действия властей по уничтожению несистемной оппозиции, ограничению просветительской деятельности и планы по проверке репертуаров театров на соответствие стратегии национальной безопасности и т.д.
Силовики-охранители будут и дальше наступать на сислибов: линейно и по всем фронтам. А вот сислибы делают ставку на апелляцию к общественному мнению внутри страны и за ее пределами, а также на политическое айкидо.
Политическое айкидо предполагает, что охранители своими активными действиями сами будут совершать ошибки и зарываться все глубже. И тут сислибы вполне могут воспользоваться афоризмом Наполеона: «Не стоит противникам мешать совершать ошибки, это неэтично».
Апелляция к общественному мнению также козырь, скорее, сислибов: в обществе есть запрос, скорее, на свободу, чем на жесткие ограничения, ведь в сингапурский порядок в условиях масштабной коррупции российское общество не верит. Плюс фантомные боли исторического характера по поводу репрессий также не добавляют охранителям популярности.
К тому же российское общество категорически против изоляции страны. Но политическая инициатива у охранителей и вряд ли они ее выпустят в ближайшее время из рук, да и антирейтинги власти этого не позволят сделать.
В споре системных либералов и силовиков-охранителей последние явно ведут: формирование Госдумы, в которой большинство будет принадлежать выходцам из силовых структур, а также общая логика политических процессов пока говорит в пользу силовиков. Однако говорить об их окончательной победе нельзя: вся конструкция держится на борьбе и единстве противоположностей и не предполагает окончательного торжества кого-либо из них.
И сислибы, и охранители, одинаково заинтересованы в сохранении конфигурации власти, которая обеспечит им доминирование. Однако если для охранителей это идеологема «вечный Путин», то для сислибов возможны варианты, в том числе и транзитные.
Высокие антирейтинги власти на руку скорее охранителям, так как развязывают им руки в борьбе с группами социального несогласия. Эта стратегия предполагает делиберилизацию, режим закрученных гаек, новые ограничения политических и гражданских свобод, в том числе и цензуру в масс-медиа. Отсюда и действия властей по уничтожению несистемной оппозиции, ограничению просветительской деятельности и планы по проверке репертуаров театров на соответствие стратегии национальной безопасности и т.д.
Силовики-охранители будут и дальше наступать на сислибов: линейно и по всем фронтам. А вот сислибы делают ставку на апелляцию к общественному мнению внутри страны и за ее пределами, а также на политическое айкидо.
Политическое айкидо предполагает, что охранители своими активными действиями сами будут совершать ошибки и зарываться все глубже. И тут сислибы вполне могут воспользоваться афоризмом Наполеона: «Не стоит противникам мешать совершать ошибки, это неэтично».
Апелляция к общественному мнению также козырь, скорее, сислибов: в обществе есть запрос, скорее, на свободу, чем на жесткие ограничения, ведь в сингапурский порядок в условиях масштабной коррупции российское общество не верит. Плюс фантомные боли исторического характера по поводу репрессий также не добавляют охранителям популярности.
К тому же российское общество категорически против изоляции страны. Но политическая инициатива у охранителей и вряд ли они ее выпустят в ближайшее время из рук, да и антирейтинги власти этого не позволят сделать.
Крепость, которую осаждать некому
Корректировка сценариев проведения думских выборов в Системе говорит о невозможности их безболезненного проведения в формате 45% явки и 45% за «Единую Россию».
Обсуждаемые нынче параметры фактической (а не официально-итоговой) явки гораздо скромнее. В идеале для Системы выборы должны пройти в формате близкому к праймериз «Единой России», то есть без резонанса, особой массовости и спокойно.
Информация о выборах есть и в СМИ, и на билбордах, но общество воспринимает ее как информационную вату и это никак не работает на мобилизацию электората. Висит билборд с информацией о дате выборов, ну и что? Собственно, ничего.
Адресно и результативно работать на повышение явки Система не будет, ведь мобилизовывать электорат, который в большинстве своем нелоялен властям, значит создавать себе дополнительные проблемы.
Задача у кураторов региональной политики мобилизовать (без лишнего принуждения и давления) лояльных и не трогать всех остальных. Это значит, что даже бюджетников будут далеко не везде массово гнать на выборы, ведь они также могут проголосовать протестно. Гораздо легче работать с протоколами, что в регионах умеют.
Нынешняя ситуация – это явно оборонительная позиция, в чистом виде осажденная крепость. Только силовые операции минувшей зимы существенно подкосили структуры социального несогласия и нейтрализовали протестный потенциал общества. Следовательно, крепость осаждать будет просто некому: все зачищено.
Ключевая проблема для Системы – это международное признание итогов выборов, а для этого невысокая явка – не существенная помеха. Ей можно пожертвовать и честно признать этот факт, ведь разговоров про путинское большинство больше никто не ведет.
Способна ли несистемная оппозиция, превратившаяся в диссидентов, мобилизовать своим умным голосованием протестный электорат и спутать Системе карты – вопрос открытый. Позиции Системы не самые крепкие, но общественное безразличие усиливает их. Похоже, это ключевой фактор.
Корректировка сценариев проведения думских выборов в Системе говорит о невозможности их безболезненного проведения в формате 45% явки и 45% за «Единую Россию».
Обсуждаемые нынче параметры фактической (а не официально-итоговой) явки гораздо скромнее. В идеале для Системы выборы должны пройти в формате близкому к праймериз «Единой России», то есть без резонанса, особой массовости и спокойно.
Информация о выборах есть и в СМИ, и на билбордах, но общество воспринимает ее как информационную вату и это никак не работает на мобилизацию электората. Висит билборд с информацией о дате выборов, ну и что? Собственно, ничего.
Адресно и результативно работать на повышение явки Система не будет, ведь мобилизовывать электорат, который в большинстве своем нелоялен властям, значит создавать себе дополнительные проблемы.
Задача у кураторов региональной политики мобилизовать (без лишнего принуждения и давления) лояльных и не трогать всех остальных. Это значит, что даже бюджетников будут далеко не везде массово гнать на выборы, ведь они также могут проголосовать протестно. Гораздо легче работать с протоколами, что в регионах умеют.
Нынешняя ситуация – это явно оборонительная позиция, в чистом виде осажденная крепость. Только силовые операции минувшей зимы существенно подкосили структуры социального несогласия и нейтрализовали протестный потенциал общества. Следовательно, крепость осаждать будет просто некому: все зачищено.
Ключевая проблема для Системы – это международное признание итогов выборов, а для этого невысокая явка – не существенная помеха. Ей можно пожертвовать и честно признать этот факт, ведь разговоров про путинское большинство больше никто не ведет.
Способна ли несистемная оппозиция, превратившаяся в диссидентов, мобилизовать своим умным голосованием протестный электорат и спутать Системе карты – вопрос открытый. Позиции Системы не самые крепкие, но общественное безразличие усиливает их. Похоже, это ключевой фактор.