ЭФФЕКТ САМОРЕФЕРЕНЦИИ
Мы склонны кодировать информацию в памяти различным образом в зависимости от того, насколько она затрагивает нас лично. Специалисты по когнитивной нейробиологии определили конкретные области в префронтальной коре головного мозга, срединных структурах и теменной доле, которые задействуются, если человек считает, что информация затрагивает его лично.
Пример: в рекламе или в политических компаниях мы лучше воспринимаем информацию, если её рекламируют люди, похожие на нас. Мы лучше запоминаем дни рождения, которые близки по времени к нашему дню рождения. Стройные женщины лучше полных женщин воспринимают образы других стройных женщин и моделей.
Journal of Personality and Social Psychology, Vol 35(9), Sep 1977.
Мы склонны кодировать информацию в памяти различным образом в зависимости от того, насколько она затрагивает нас лично. Специалисты по когнитивной нейробиологии определили конкретные области в префронтальной коре головного мозга, срединных структурах и теменной доле, которые задействуются, если человек считает, что информация затрагивает его лично.
Пример: в рекламе или в политических компаниях мы лучше воспринимаем информацию, если её рекламируют люди, похожие на нас. Мы лучше запоминаем дни рождения, которые близки по времени к нашему дню рождения. Стройные женщины лучше полных женщин воспринимают образы других стройных женщин и моделей.
Journal of Personality and Social Psychology, Vol 35(9), Sep 1977.
Forwarded from Критическое мышление
ОБЪЕКТИВНОЕ ЗНАНИЕ И «СВОЯ ПРАВДА»
Мы склонны окружать себя людьми схожих взглядов и тем самым изолируем себя от альтернативных идей — образуются герметичные «информационные пузыри», каждый из них со «своей правдой». «Информационный пузырь» — самоподдерживающаяся система, которая отторгает любые сомнения в «своей правде», например, высмеивая их или выискивая у сомневающихся корыстные мотивы.
Пример: если вы считаете Сталина «кровавым палачом», то человек, который подчеркивает его достижения, представляется вам либо людоедом, либо идиотом, либо троллем на зарплате. Ну и наоборот, соответственно, тоже: если Сталин для вас «эффективный менеджер», то его критики ненавидят «Наше прошлое», не знают истории и вообще продались.
И те, и другие готовы обосновать свою позицию цифрами, цитатами и прочими более или менее убедительными аргументами, а соответствующие аргументы противоположной стороны объявить вырванными из контекста или сфальсифицированными. Спорят-то они при этом не про Сталина, который умер больше 60 лет назад, а про частное и общественное, про свободу и порядок, про цели и средства, про пределы необходимого зла — словом, про убеждения, про эмоции, про «свою правду».
Объективное знание, которое содержится в исторических источниках и, может быть, из них извлечено при помощи известных методов исторического исследования, тех и других в равной степени не интересует. Для для нас никакого объективного знания, истины, попросту не существует — мы считаем таковыми «свою правду». Это не хорошо и не плохо, это просто данность, про которую стоит помнить: мы существа не только рациональные, но и эмоциональные, наши мнения и наше поведение определяются не только разумом, но и убеждениями, которыми далеко не всегда возможно сознательно управлять и которые, строго говоря, вообще не очень понятно откуда берутся.
Артем Ефимов
Мы склонны окружать себя людьми схожих взглядов и тем самым изолируем себя от альтернативных идей — образуются герметичные «информационные пузыри», каждый из них со «своей правдой». «Информационный пузырь» — самоподдерживающаяся система, которая отторгает любые сомнения в «своей правде», например, высмеивая их или выискивая у сомневающихся корыстные мотивы.
Пример: если вы считаете Сталина «кровавым палачом», то человек, который подчеркивает его достижения, представляется вам либо людоедом, либо идиотом, либо троллем на зарплате. Ну и наоборот, соответственно, тоже: если Сталин для вас «эффективный менеджер», то его критики ненавидят «Наше прошлое», не знают истории и вообще продались.
И те, и другие готовы обосновать свою позицию цифрами, цитатами и прочими более или менее убедительными аргументами, а соответствующие аргументы противоположной стороны объявить вырванными из контекста или сфальсифицированными. Спорят-то они при этом не про Сталина, который умер больше 60 лет назад, а про частное и общественное, про свободу и порядок, про цели и средства, про пределы необходимого зла — словом, про убеждения, про эмоции, про «свою правду».
Объективное знание, которое содержится в исторических источниках и, может быть, из них извлечено при помощи известных методов исторического исследования, тех и других в равной степени не интересует. Для для нас никакого объективного знания, истины, попросту не существует — мы считаем таковыми «свою правду». Это не хорошо и не плохо, это просто данность, про которую стоит помнить: мы существа не только рациональные, но и эмоциональные, наши мнения и наше поведение определяются не только разумом, но и убеждениями, которыми далеко не всегда возможно сознательно управлять и которые, строго говоря, вообще не очень понятно откуда берутся.
Артем Ефимов
ЭФФЕКТ ИЛЛЮЗИИ ПРАВДЫ
или как влияет на нас реклама, которую мы видели много раз
Это тенденция верить, что информация правдива, если мы ее услышали / увидели много раз.
Участникам исследования в 1977 году в США предоставили 60 фактоидов, которые выглядели возможными, но которые скорее всего были им неизвестны. Там были такие утверждения как: «Первая военная авиабаза была создана в Нью Мехико.», «Большая миграция китайских железнодорожных рабочих началась в 1880-е.» или «Баскетбол стал олимпийским видом спорта в 1925г». Участники имели оценить свою веру в эти утверждения по шкале от одного до семи.
Это повторялось три раза с интервалом в две недели между временами. Двадцать утверждений [треть] оставались одинаковыми все три раза, а остальные каждый раз были новыми. В более поздних сессиях участники оценили повторяющиеся утверждения выше, чем новые 4.2 в первой сессии, 4.6 во второй и 4.7 в третий. В свою очередь, оценка остальных утверждений какой выраженной тенденции не было.
Из списка когнитивных искажений
или как влияет на нас реклама, которую мы видели много раз
Это тенденция верить, что информация правдива, если мы ее услышали / увидели много раз.
Участникам исследования в 1977 году в США предоставили 60 фактоидов, которые выглядели возможными, но которые скорее всего были им неизвестны. Там были такие утверждения как: «Первая военная авиабаза была создана в Нью Мехико.», «Большая миграция китайских железнодорожных рабочих началась в 1880-е.» или «Баскетбол стал олимпийским видом спорта в 1925г». Участники имели оценить свою веру в эти утверждения по шкале от одного до семи.
Это повторялось три раза с интервалом в две недели между временами. Двадцать утверждений [треть] оставались одинаковыми все три раза, а остальные каждый раз были новыми. В более поздних сессиях участники оценили повторяющиеся утверждения выше, чем новые 4.2 в первой сессии, 4.6 во второй и 4.7 в третий. В свою очередь, оценка остальных утверждений какой выраженной тенденции не было.
Из списка когнитивных искажений
ПУБЛИЧНЫЕ ОБЕЩАНИЯ
Мы часто остаемся верны своим решениям, если заявили о них публично.
Пример: организации, помогающих людям избавляться от вредных привычек. Многие специалисты по снижению веса, например, понимают, что часто желание человека сбросить вес бывает слишком слабо, чтобы противостоять притягательной силе витрин булочных, разлитых в воздухе кулинарных запахов и рекламы различных деликатесов.
Поэтому эти специалисты следят за тем, чтобы не слишком твердое решение было подкреплено публичными обязательствами. Они требуют от своих клиентов, чтобы те записывали свои обязательства по сбрасыванию веса и показывали записи как можно большему числу друзей, родственников и соседей. Врачи сообщают, что часто эта простая методика срабатывает там, где все остальные приемы не дают эффекта.
Роберт Чалдини, из книги «Психология влияния»
Мы часто остаемся верны своим решениям, если заявили о них публично.
Пример: организации, помогающих людям избавляться от вредных привычек. Многие специалисты по снижению веса, например, понимают, что часто желание человека сбросить вес бывает слишком слабо, чтобы противостоять притягательной силе витрин булочных, разлитых в воздухе кулинарных запахов и рекламы различных деликатесов.
Поэтому эти специалисты следят за тем, чтобы не слишком твердое решение было подкреплено публичными обязательствами. Они требуют от своих клиентов, чтобы те записывали свои обязательства по сбрасыванию веса и показывали записи как можно большему числу друзей, родственников и соседей. Врачи сообщают, что часто эта простая методика срабатывает там, где все остальные приемы не дают эффекта.
Роберт Чалдини, из книги «Психология влияния»
ЭКСПЕРТЫ И АВТОРИТЕТЫ
«Если так говорит авторитетное лицо, это должно быть верно». В нашем обществе существует тенденция принимать без раздумий утверждения и указания индивидов, которые кажутся авторитетами в данной области. То есть вместо того, чтобы рассмотреть доказательства «эксперта» с логической точки зрения, мы часто игнорируем аргументы и позволяем убедить себя посредством простого упоминания статуса «эксперт».
Роберт Чалдини, из книги «Психология влияния»
«Если так говорит авторитетное лицо, это должно быть верно». В нашем обществе существует тенденция принимать без раздумий утверждения и указания индивидов, которые кажутся авторитетами в данной области. То есть вместо того, чтобы рассмотреть доказательства «эксперта» с логической точки зрения, мы часто игнорируем аргументы и позволяем убедить себя посредством простого упоминания статуса «эксперт».
Роберт Чалдини, из книги «Психология влияния»
ЗАГАДКА НА БЫСТРОЕ МЫШЛЕНИЕ
Отец и сын ехали на машине и попали в аварию Отец погиб на месте происшествия. Сына доставили в ближайшую больницу. Все было готово к операции, но реакция хирурга при виде ребенка была неожиданной. «Я не могу его оперировать — это мой сын». Как это объяснить?
Когда я задаю эту загадку студентам, они чаще всего отвечают: «хирург приходится ребенку отчимом», «настоящий отец оказался жив» или «этого не может быть». Догадались ли вы в чем дело?
Правильный ответ таков: хирургом была мать мальчика. Трудность загадки в том, что когда мы слышим такие термины, как «хирург», мы связываем их с образом мужчины. Слова, которыми мы пользуемся, могут формировать наше мышление.
Халперн Дайана, из книги «Психология критического мышления»
Отец и сын ехали на машине и попали в аварию Отец погиб на месте происшествия. Сына доставили в ближайшую больницу. Все было готово к операции, но реакция хирурга при виде ребенка была неожиданной. «Я не могу его оперировать — это мой сын». Как это объяснить?
Когда я задаю эту загадку студентам, они чаще всего отвечают: «хирург приходится ребенку отчимом», «настоящий отец оказался жив» или «этого не может быть». Догадались ли вы в чем дело?
Правильный ответ таков: хирургом была мать мальчика. Трудность загадки в том, что когда мы слышим такие термины, как «хирург», мы связываем их с образом мужчины. Слова, которыми мы пользуемся, могут формировать наше мышление.
Халперн Дайана, из книги «Психология критического мышления»
СТЕРЕОТИПЫ
или почему мы вносим поправки в свою память
Стереотип может жить и набирать силу вопреки всем имеющимся фактам. Мы очень неохотно меняем свои представления; мы скорее готовы внести поправки в свою память, чтобы привести ее в соответствие со своими представлениями.
Часто мы не сознаем, что наши воспоминания о каком-либо событии противоречат реальности. Именно поэтому стереотипы так живучи. Чтобы избежать этого, важно следить за тем, как мы думаем и что помним.
Халперн Дайана, из книги «Психология критического мышления»
или почему мы вносим поправки в свою память
Стереотип может жить и набирать силу вопреки всем имеющимся фактам. Мы очень неохотно меняем свои представления; мы скорее готовы внести поправки в свою память, чтобы привести ее в соответствие со своими представлениями.
Часто мы не сознаем, что наши воспоминания о каком-либо событии противоречат реальности. Именно поэтому стереотипы так живучи. Чтобы избежать этого, важно следить за тем, как мы думаем и что помним.
Халперн Дайана, из книги «Психология критического мышления»
ПЛАЧ
Плач возник как сигнал бедствия, который, возможно, дал человеку эволюционное преимущество: ведь бесшумные слезы в отличие от криков не привлекают внимания хищников. Вместе со слезами организм вырабатывает природное обезболивающее лейцин-энкефалин, поэтому после горького плача обычно наступает облегчение.
Плач возник как сигнал бедствия, который, возможно, дал человеку эволюционное преимущество: ведь бесшумные слезы в отличие от криков не привлекают внимания хищников. Вместе со слезами организм вырабатывает природное обезболивающее лейцин-энкефалин, поэтому после горького плача обычно наступает облегчение.
Обсуждение позитивного будущего гораздо лучше сказывается на самочувствие клиента в процессе психотерапии, чем копание в прошлом.
Профессор Владимир Завьялов
Профессор Владимир Завьялов
«ЛУЧШЕ ПЕРЕБДЕТЬ, ЧЕМ НЕДОБДЕТЬ»
Этот принцип изначально встроен в нашу когнитивную архитектуру. У нас в мозге сидит гиперактивный детектор опасностей. В психологических экспериментах обнаружены доказательства существования весьма чувствительного детектора опасностей в том факте, что мы быстрее замечаем негативные слова [такие как «война»], нежели позитивные. Также мы охотнее верим теоретическим обобщениям, если они касаются каких-то опасных вещей.
Джим Дэвис, из книги «Теория притягательности»
Этот принцип изначально встроен в нашу когнитивную архитектуру. У нас в мозге сидит гиперактивный детектор опасностей. В психологических экспериментах обнаружены доказательства существования весьма чувствительного детектора опасностей в том факте, что мы быстрее замечаем негативные слова [такие как «война»], нежели позитивные. Также мы охотнее верим теоретическим обобщениям, если они касаются каких-то опасных вещей.
Джим Дэвис, из книги «Теория притягательности»
ЭФФЕКТ РИНГЕЛЬМАНА
В 1927 году была проведена серия экспериментов в которых брали самых обычных людей и предлагали им поднимать тяжести. Для каждого – фиксировали максимальный вес, который он «потянул». После чего людей объединяли в группы, сначала – по двое, потом – четыре человека, восемь.
Ожидания были понятны: если один человек может поднять – условно – 100 кг, то двое должны вместе поднять либо 200, либо – еще больше. Ведь мифическое представление о том, что групповая работа позволяет достичь большего, что ее результат превосходит сумму отдельных результатов членов группы, уже существовало. И до сих пор существует и активно поддерживается.
Но – увы. Двое людей поднимали лишь 93% от суммы их индивидуальных показателей. А восемь уже лишь 49%.
Проверили результаты на других заданиях. Например – на перетягивании каната. И опять – тот же результат. Увеличивали численность групп – процент только падал.
Почему так произошло? Когда я рассчитываю сам на себя, я прилагаю максимум усилий. А в группе можно и сэкономить силы: никто ж не заметит, как в истории о жителях деревни, которые решили на праздник налить себе бочку водки. С каждого двора – по ведру. При разливе обнаружилось, что бочка полна чистейшей водой: каждый принес ведро воды, рассчитывая, что в общей массе водки его хитрость не будет замечена.
При чем тут пассивность? А при том, что, когда я действую, я волей-неволей свои усилия запоминаю и фиксирую для себя. В дальнейшем прикладываю именно столько или еще меньше. Формируя пассивное отношение к делу, в которое вовлечен вместе с другими сам.
Соответственно – в случае социальной пассивности мы можем сказать, что мы отлично понимаем ее происхождение и то, что она приводит в итоге к падению результатов до нуля. Не сразу – инерция великая вещь. Но – все же.
Нужно сразу сказать: никакие социальные технологии пока не позволили преодолеть эффект Рингельмана. Можно обчитаться заклинаниями от «гуру командной работы», но чем больше группа, тем большую пассивность свойственно проявлять человеку.
В 1927 году была проведена серия экспериментов в которых брали самых обычных людей и предлагали им поднимать тяжести. Для каждого – фиксировали максимальный вес, который он «потянул». После чего людей объединяли в группы, сначала – по двое, потом – четыре человека, восемь.
Ожидания были понятны: если один человек может поднять – условно – 100 кг, то двое должны вместе поднять либо 200, либо – еще больше. Ведь мифическое представление о том, что групповая работа позволяет достичь большего, что ее результат превосходит сумму отдельных результатов членов группы, уже существовало. И до сих пор существует и активно поддерживается.
Но – увы. Двое людей поднимали лишь 93% от суммы их индивидуальных показателей. А восемь уже лишь 49%.
Проверили результаты на других заданиях. Например – на перетягивании каната. И опять – тот же результат. Увеличивали численность групп – процент только падал.
Почему так произошло? Когда я рассчитываю сам на себя, я прилагаю максимум усилий. А в группе можно и сэкономить силы: никто ж не заметит, как в истории о жителях деревни, которые решили на праздник налить себе бочку водки. С каждого двора – по ведру. При разливе обнаружилось, что бочка полна чистейшей водой: каждый принес ведро воды, рассчитывая, что в общей массе водки его хитрость не будет замечена.
При чем тут пассивность? А при том, что, когда я действую, я волей-неволей свои усилия запоминаю и фиксирую для себя. В дальнейшем прикладываю именно столько или еще меньше. Формируя пассивное отношение к делу, в которое вовлечен вместе с другими сам.
Соответственно – в случае социальной пассивности мы можем сказать, что мы отлично понимаем ее происхождение и то, что она приводит в итоге к падению результатов до нуля. Не сразу – инерция великая вещь. Но – все же.
Нужно сразу сказать: никакие социальные технологии пока не позволили преодолеть эффект Рингельмана. Можно обчитаться заклинаниями от «гуру командной работы», но чем больше группа, тем большую пассивность свойственно проявлять человеку.
РАЦИОНАЛИЗАЦИЯ ПОСЛЕ ПОКУПКИ
Это встроенный в каждого из нас защитный механизм, заставляющий искать аргументы оправданности своих действий. Бессознательно мы стремимся доказать, что деньги были потрачены не зря. Особенно если деньги были большими. Социальная психология объясняет эффект рационализации просто: человек готов пойти на что угодно, лишь бы избежать когнитивного диссонанса.
Купив что-то ненужное, мы создаем конфликт между желаемым и действительным. Чтобы снять психологический дискомфорт, действительное приходится долго и тщательно выдавать за желаемое.
Из списка когнитивных искажений
Это встроенный в каждого из нас защитный механизм, заставляющий искать аргументы оправданности своих действий. Бессознательно мы стремимся доказать, что деньги были потрачены не зря. Особенно если деньги были большими. Социальная психология объясняет эффект рационализации просто: человек готов пойти на что угодно, лишь бы избежать когнитивного диссонанса.
Купив что-то ненужное, мы создаем конфликт между желаемым и действительным. Чтобы снять психологический дискомфорт, действительное приходится долго и тщательно выдавать за желаемое.
Из списка когнитивных искажений
КАНОНИЧЕСКИЕ НЕЙРОНЫ
или почему все, что мы видим, автоматически воспринимается как фактор взаимодействия
Канонические нейроны бессознательно кодируют движения тела в так называемый «словарь движений», который состоит из сложных внутренних образов цельных действий. Например, такими словами могут быть «тянись», «хватай», «рви» или «держи». Т.е. существуют особые участки мозга, описывающие наши действия как целое. Их описание включает цель действия и временной порядок, в котором оно разворачивается.
Эта система нашего мозга имеет смысл: создавая внутренний словарь для всевозможных действий, мы сводим огромное пространство возможностей к малому числу стереотипных телодвижений и представлений цели. Это позволяет нам, например, производить одно и то же хватательное движение в самых разнообразных ситуациях.
Одна из самых захватывающих особенностей этих «канонических нейронов» в том, что они отзываются и на визуальное восприятие объекта в непосредственной близости. Наш мозг не просто регистрирует стул, чашку или яблоко; он немедленно представляет увиденный объект как «что я могу с ним сделать» — набор возможных действий. На этом я могу сидеть, это я могу держать в руке, а то я могу швырнуть.
Видя объект на сознательном уровне, мы бессознательно погружаемся в море возможных действий. Оказывается, традиционное различие между восприятием и действием представляет собой искусственное различие. В действительности наш мозг применяет общее кодирование: все, что мы видим, автоматически изображается для нас как фактор взаимодействия между нами и миром.
Еще канонические нейроны можно использовать и для самопрезентации — представления себя. Моторный словарь является частью бессознательной я-модели, поскольку он описывает целенаправленные движения данного тела. Таким образом, бессознательные предшественники феноменального эго в нашем мозгу играют важную и центральную роль в нашем восприятии окружающего мира.
Томас Метцингер, из книги «Наука о мозге и миф о своем Я. Тоннель Эго»
или почему все, что мы видим, автоматически воспринимается как фактор взаимодействия
Канонические нейроны бессознательно кодируют движения тела в так называемый «словарь движений», который состоит из сложных внутренних образов цельных действий. Например, такими словами могут быть «тянись», «хватай», «рви» или «держи». Т.е. существуют особые участки мозга, описывающие наши действия как целое. Их описание включает цель действия и временной порядок, в котором оно разворачивается.
Эта система нашего мозга имеет смысл: создавая внутренний словарь для всевозможных действий, мы сводим огромное пространство возможностей к малому числу стереотипных телодвижений и представлений цели. Это позволяет нам, например, производить одно и то же хватательное движение в самых разнообразных ситуациях.
Одна из самых захватывающих особенностей этих «канонических нейронов» в том, что они отзываются и на визуальное восприятие объекта в непосредственной близости. Наш мозг не просто регистрирует стул, чашку или яблоко; он немедленно представляет увиденный объект как «что я могу с ним сделать» — набор возможных действий. На этом я могу сидеть, это я могу держать в руке, а то я могу швырнуть.
Видя объект на сознательном уровне, мы бессознательно погружаемся в море возможных действий. Оказывается, традиционное различие между восприятием и действием представляет собой искусственное различие. В действительности наш мозг применяет общее кодирование: все, что мы видим, автоматически изображается для нас как фактор взаимодействия между нами и миром.
Еще канонические нейроны можно использовать и для самопрезентации — представления себя. Моторный словарь является частью бессознательной я-модели, поскольку он описывает целенаправленные движения данного тела. Таким образом, бессознательные предшественники феноменального эго в нашем мозгу играют важную и центральную роль в нашем восприятии окружающего мира.
Томас Метцингер, из книги «Наука о мозге и миф о своем Я. Тоннель Эго»
СВОЕ ДОРОЖЕ ЧЕМ ЧУЖОЕ
или как отказаться от ненужной одежды
Для максимальной эффективности важно не только определить, какие виды деятельности не приносят нам пользу, но и суметь отказаться от них.
Предположим, вы разложили всю одежду из шкафа на две кучи: «точно оставить» и «возможно, выкинуть». Но действительно ли вы готовы сложить одежду из второй кучи в мешок и выбросить? В конце концов, вы же потратили на нее деньги!
Исследования показывают, что мы оцениваем принадлежащие нам вещи дороже, чем они стоят на самом деле, и поэтому нам так трудно от них избавиться. Если вы не уверены до конца, задайте себе контрольный вопрос: «Если бы я увидел эту вещь в магазине, сколько бы я был готов на нее потратить?».
Грег Мак-Каун, из книги «Эссенциализм: Путь к простоте»
или как отказаться от ненужной одежды
Для максимальной эффективности важно не только определить, какие виды деятельности не приносят нам пользу, но и суметь отказаться от них.
Предположим, вы разложили всю одежду из шкафа на две кучи: «точно оставить» и «возможно, выкинуть». Но действительно ли вы готовы сложить одежду из второй кучи в мешок и выбросить? В конце концов, вы же потратили на нее деньги!
Исследования показывают, что мы оцениваем принадлежащие нам вещи дороже, чем они стоят на самом деле, и поэтому нам так трудно от них избавиться. Если вы не уверены до конца, задайте себе контрольный вопрос: «Если бы я увидел эту вещь в магазине, сколько бы я был готов на нее потратить?».
Грег Мак-Каун, из книги «Эссенциализм: Путь к простоте»
ЗЕРКАЛЬНЫЕ НЕЙРОНЫ
или что происходит с нами, когда мы наблюдении действиями других
Это группа нейронов, которые отзываются на выполняемые другими действия. Их активность представляет собой ответ на нечто, что нельзя воспринять органами чувств.
Они активируются при наблюдении за другим действующим лицом, целенаправленно использующим предметы. Это означает, что мы постоянно сопоставляем телодвижение, которое наблюдаем в другом, со своим внутренним словарем движений. Такая система уподобления действия-наблюдения помогает понять то, чего бы мы никогда не поняли, используя только органы чувств: что другое существо в нашем окружении действует целенаправленно.
Мы используем свою бессознательную я-модель, чтобы встать на место другого и угадать его намерения. Мы используем собственные «моторные идеи», чтобы понять действие другого, вписывая их для этого в свой внутренний репертуар, автоматически запуская внутренний образ того, какова была бы наша цель, если бы мы двигались подобным образом.
Сознательный опыт понимания чужих действий, субъективное чувство, прорывающееся в тоннель эго, когда мы интуитивно догадываемся о цели другого существа и о том, что происходит у него в уме, — прямой результат этих бессознательных процессов.
Томас Метцингер, из книги «Наука о мозге и миф о своем Я. Тоннель Эго»
или что происходит с нами, когда мы наблюдении действиями других
Это группа нейронов, которые отзываются на выполняемые другими действия. Их активность представляет собой ответ на нечто, что нельзя воспринять органами чувств.
Они активируются при наблюдении за другим действующим лицом, целенаправленно использующим предметы. Это означает, что мы постоянно сопоставляем телодвижение, которое наблюдаем в другом, со своим внутренним словарем движений. Такая система уподобления действия-наблюдения помогает понять то, чего бы мы никогда не поняли, используя только органы чувств: что другое существо в нашем окружении действует целенаправленно.
Мы используем свою бессознательную я-модель, чтобы встать на место другого и угадать его намерения. Мы используем собственные «моторные идеи», чтобы понять действие другого, вписывая их для этого в свой внутренний репертуар, автоматически запуская внутренний образ того, какова была бы наша цель, если бы мы двигались подобным образом.
Сознательный опыт понимания чужих действий, субъективное чувство, прорывающееся в тоннель эго, когда мы интуитивно догадываемся о цели другого существа и о том, что происходит у него в уме, — прямой результат этих бессознательных процессов.
Томас Метцингер, из книги «Наука о мозге и миф о своем Я. Тоннель Эго»
ЧТО НАС ПРИТЯГИВАЕТ
1. Люди. Нам нравится встречаться с людьми и узнавать о них как можно больше. Мы любим объяснения происходящих событий, которые ссылаются на желания, пристрастия и конфликты других людей. Мы предпочитаем картины с изображениями людей и религиозные мифы с персонифицированными богами и духами.
2. Надежда и страх. Надежда приносит радость, а страх требует внимания. Вот почему мы охотно верим в чудодейственные лекарства и схемы быстрого обогащения. Этим же объясняется боязнь преисподней, и интерес к фильмам ужасов и телевизионным новостям.
3. Закономерности и паттерны. Замечая их определенную регулярность, мы начинаем лучше понимать мир, и благодаря эволюции, нас вознаграждает всплеск радости.
4. Несоответствия и противоречия, новизна и головоломки. Когда мы наталкиваемся на что-то загадочное, непонятное, это нас интригует, и мы стараемся разобраться.
Джим Дэвис, из книги «Теория притягательности»
1. Люди. Нам нравится встречаться с людьми и узнавать о них как можно больше. Мы любим объяснения происходящих событий, которые ссылаются на желания, пристрастия и конфликты других людей. Мы предпочитаем картины с изображениями людей и религиозные мифы с персонифицированными богами и духами.
2. Надежда и страх. Надежда приносит радость, а страх требует внимания. Вот почему мы охотно верим в чудодейственные лекарства и схемы быстрого обогащения. Этим же объясняется боязнь преисподней, и интерес к фильмам ужасов и телевизионным новостям.
3. Закономерности и паттерны. Замечая их определенную регулярность, мы начинаем лучше понимать мир, и благодаря эволюции, нас вознаграждает всплеск радости.
4. Несоответствия и противоречия, новизна и головоломки. Когда мы наталкиваемся на что-то загадочное, непонятное, это нас интригует, и мы стараемся разобраться.
Джим Дэвис, из книги «Теория притягательности»
НЕЛОГИЧНАЯ КРЕАТИВНОСТЬ
или почему расслабление важно воспринимать, как часть работы
Когда я изучал рассеянное мышление, я начал замечать его в повседневной жизни. Например, обнаружил, что лучшие гитарные пассажи получались у меня в минуты бездумного бренчания, а не тогда, когда я ответственно садился за сочинение музыкального шедевра [в этих случаях песни выходили банальными и скучными]. То же самое происходило, когда я писал учебные сочинения, пытался придумать проект для школы или решить сложную математическую задачу.
Теперь я всегда следую практическому правилу: чем больше стараешься настроить мозг на творчество, тем менее творческими будут идеи. Исключений из этого правила мне пока что не встречалось. Это значит, что расслабление — важная часть трудной работы, если ее нужно сделать хорошо.
Барбара Оакли, из книги «Думай, как математик»
или почему расслабление важно воспринимать, как часть работы
Когда я изучал рассеянное мышление, я начал замечать его в повседневной жизни. Например, обнаружил, что лучшие гитарные пассажи получались у меня в минуты бездумного бренчания, а не тогда, когда я ответственно садился за сочинение музыкального шедевра [в этих случаях песни выходили банальными и скучными]. То же самое происходило, когда я писал учебные сочинения, пытался придумать проект для школы или решить сложную математическую задачу.
Теперь я всегда следую практическому правилу: чем больше стараешься настроить мозг на творчество, тем менее творческими будут идеи. Исключений из этого правила мне пока что не встречалось. Это значит, что расслабление — важная часть трудной работы, если ее нужно сделать хорошо.
Барбара Оакли, из книги «Думай, как математик»
ПРОБЛЕМА ДВУХ РАССУДКОВ
Система самоконтроля «насажена» на старую систему желаний и инстинктов. То есть эволюция сохранила нам все инстинкты, которые когда-либо приносили пользу, — даже если теперь они мешают. Еще эволюция дала и способ справляться с бедами, до которых мы себя доводим.
Пример: восторг от вредной пищи, в который впадают вкусовые рецепторы. Такая пища помогла предкам выживать, когда еды было мало и жировая ткань служила страховкой. Но в современном мире фастфуда и органических продуктов нам не нужны запасы. Избыточный вес стал угрозой для здоровья, а не защитой, и способность воздерживаться от соблазнительной еды оказалась важнее для долгосрочного выживания. Но поскольку тучность была выгодна предкам, наш современный мозг все еще инстинктивно тянется к жирному и сладкому.
Нейропсихологи утверждают, что у нас один мозг, но два рассудка, или что в нас живут два человека. В одной ипостаси мы действуем импульсивно и ищем сиюминутных наслаждений, а в другой — контролируем свои порывы и отказываемся от удовольствий, которые отвлекают от долгосрочных целей. Обе эти сущности — мы, и мы же мечемся между ними.
Келли Макгонигал, из книги «Сила воли. Как развить и укрепить»
Система самоконтроля «насажена» на старую систему желаний и инстинктов. То есть эволюция сохранила нам все инстинкты, которые когда-либо приносили пользу, — даже если теперь они мешают. Еще эволюция дала и способ справляться с бедами, до которых мы себя доводим.
Пример: восторг от вредной пищи, в который впадают вкусовые рецепторы. Такая пища помогла предкам выживать, когда еды было мало и жировая ткань служила страховкой. Но в современном мире фастфуда и органических продуктов нам не нужны запасы. Избыточный вес стал угрозой для здоровья, а не защитой, и способность воздерживаться от соблазнительной еды оказалась важнее для долгосрочного выживания. Но поскольку тучность была выгодна предкам, наш современный мозг все еще инстинктивно тянется к жирному и сладкому.
Нейропсихологи утверждают, что у нас один мозг, но два рассудка, или что в нас живут два человека. В одной ипостаси мы действуем импульсивно и ищем сиюминутных наслаждений, а в другой — контролируем свои порывы и отказываемся от удовольствий, которые отвлекают от долгосрочных целей. Обе эти сущности — мы, и мы же мечемся между ними.
Келли Макгонигал, из книги «Сила воли. Как развить и укрепить»
Forwarded from Дневник психотерапевта
Интервью с психотерапевтом
В мае я писал о нейропластичности, способности мозга меняться в процессе работы над собой. Этой теме посвятил свой музыкальный альбом мой клиент Стас Корольов [в том же посте я писал о психотерапии с ним].
Стас со своей командой пригласили меня провести с ним интервью, которое на мой взгляд вышло очень терапевтическим.
Мы говорили про:
• артистическую идентичность;
• абъюзивное поведение и наркозависимость;
• гражданскую неиндеферентность;
• разницу между стремлением к цели и стремлением к смыслу;
• усилие быть человеком и о том, как психотерапия помогает меняться.
Приглашаю посмотреть мое первое интервью в качестве интервьюера:
youtu.be/wCqBMG4n8sY
В мае я писал о нейропластичности, способности мозга меняться в процессе работы над собой. Этой теме посвятил свой музыкальный альбом мой клиент Стас Корольов [в том же посте я писал о психотерапии с ним].
Стас со своей командой пригласили меня провести с ним интервью, которое на мой взгляд вышло очень терапевтическим.
Мы говорили про:
• артистическую идентичность;
• абъюзивное поведение и наркозависимость;
• гражданскую неиндеферентность;
• разницу между стремлением к цели и стремлением к смыслу;
• усилие быть человеком и о том, как психотерапия помогает меняться.
Приглашаю посмотреть мое первое интервью в качестве интервьюера:
youtu.be/wCqBMG4n8sY
YouTube
Стас Корольов — Розмова з психотерапевтом про О_х
Великий сольний концерт в Києві: https://concert.ua/uk/event/stas-korolov
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Це — моє перше офіційне відео. Я довго думав про те…
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Це — моє перше офіційне відео. Я довго думав про те…
АППЕТИТ
или как не переедать
Нужно какое-то время, прежде чем желудок даст знать, что он полон. Когда человек переваривает пищу, сахар из желудка переходит в кровь и, попадая и мозг, включает процесс высвобождения серотонина, служащего для передачи импульса между нервными клетками мозга. Серотонин стимулирует определенные зоны мозга, и они посылают сигнал, что человек уже сыт. На все это нужно время.
Ощущение сытости связано не с тем, сколько пищи в нашем желудке в данную минуту, а с тем, сколько ее там было несколько минут назад. А раз оно возникает с задержкой, может получиться так, что мы не сможем остановиться вовремя и съедим больше, чем нам требовалось для насыщения. Во избежание этого нужно есть не очень быстро и тщательно пережевывать пищу, чтобы ускорить усвоение сахара. Дайте время механизму обратной связи проявить себя.
Джозеф О’Коннор, из книги «Искусство системного мышления»
или как не переедать
Нужно какое-то время, прежде чем желудок даст знать, что он полон. Когда человек переваривает пищу, сахар из желудка переходит в кровь и, попадая и мозг, включает процесс высвобождения серотонина, служащего для передачи импульса между нервными клетками мозга. Серотонин стимулирует определенные зоны мозга, и они посылают сигнал, что человек уже сыт. На все это нужно время.
Ощущение сытости связано не с тем, сколько пищи в нашем желудке в данную минуту, а с тем, сколько ее там было несколько минут назад. А раз оно возникает с задержкой, может получиться так, что мы не сможем остановиться вовремя и съедим больше, чем нам требовалось для насыщения. Во избежание этого нужно есть не очень быстро и тщательно пережевывать пищу, чтобы ускорить усвоение сахара. Дайте время механизму обратной связи проявить себя.
Джозеф О’Коннор, из книги «Искусство системного мышления»