Сегодня ВСУ целенаправленно обстреляли мирных жителей села Зерново Брянской области. Погибла женщина.
Я боюсь таких картин. Сколько я их видела за десять лет. То женская рука с ярким маникюром, то вот такие яркие босоножки, купленные на лето. Женщины собирались жить и радоваться жизни. Как-то кто-то мне сказал, что самое страшное в насильственной смерти - то, что погибший внезапно человек имел планы, и на него были планы, и все эти планы в миг разрушены. В этом - самая тоска. Правда, война идёт уже десять лет, и я уже не помню, кто конкретно и при каких обстоятельствах мне это сказал

Друзья, сегодня выходной, и я хотела бы начать этот день с русских женщин из липецких селений. И показать на что тратятся собранные вами деньги. Девушки начали изготавливать покрывала от тепловизора. Сами выезжали тестировать их в поле. Без нее человек "горит как факел". На покрывала к тому же надевается сеть, чтобы солдат под ним не лежал монолитным пятном, а был размыт, как камень, например. Одно такое выходит в тысячу рублей. Бойцы довольны. Можно было просто плести сети, но раз война технологична, и в наших деревнях женщины стараются осваивать технологии. Поверьте, это не какие-нибудь программисты. Это учителя, библиотекари, пенсионеры и огородники. Вас очень благодарят за помощь деньгами

Меня удивляют люди, беспрестанно дающие другим советы. То солдатам о том, как правильней приносить себя в жертву. То вот сейчас священник, проживающий в Москве, даёт советы белгородцам как правильно молиться. Сказал, что белгородцы должны и днём, и ночью молиться Иосифу Белгородскому, должны были уже давно прозреть и впасть в молитвенный ажиотаж с крестными ходами и молебнами, а этого нет.

Кончено, белгородцы во всем виноваты - не так молятся. Встают не с той ноги. Не постятся. И за то по ним стреляют. Но, во-первых, по ним стреляет Украина, и только поэтому по ним стреляют. Других причин у обстрелов нет. Во-вторых, я бы не взялась судить как и кто молится. Не должна вера быть "верой наезда". Особенно в такие времена вера должна нести милосердие и сострадание. А так ведь никто не мешает пойти на фронт и показать солдатам, как надо умирать. Или приехать в Белгород и пройти крёстным ходом самому. Впрочем там постоянные воздушные тревоги и это просто небезопасно для людей собираться толпой

"Вы все исказили!". Ну, видимо Белгородская епархия, которая уже отпела не одного погибшего, тоже в искаженном свете поняла эти "советы". Вот её ответ:

Мы все помним!

В сети распространяется высказывание протоиерея Андрея Ткачева, которое стало неприятной неожиданностью для жителей Святого Белогорья.

Спросив у кого-то, отец Андрей делает вывод, что белгородцы сами являются причиной происходящих бед: они не знают своего небесного покровителя - святителя Иоасафа, епископа Белгородского, они не молятся ему, в Белгороде под обстрелами не ходят Крестные ходы, «нет ажиотажа», по словам отца Андрея.

Уверены, что отец Андрей, который с телеэкранов может рассуждать обо всем на свете, знает, что мы - русские люди, - в трудные моменты всегда обращаемся к Богу, а жители Святого Белогорья непрестанно молят и нашего Заступника - святителя Иоасафа, чьи нетленные мощи покоятся в самом сердце Белгорода. Можно ли назвать ажиотажем Крестный ход с мощами Святителя, который в сентябре, в день его памяти, собрал тысячи верующих? Кто может утверждать, что эти люди не знают святителя Иоасафа или забыли его? Более того, мы, белгородцы, неоднократно являлись свидетелями заступничества нашего Небесного покровителя, когда после взрыва бомбы рядом с жилыми домами ни один человек не погиб. И такие чудеса нам являются постоянно. Кто может знать почему нам посылаются такие испытания? Одно отец Андрей должен знать наверняка: его публичные выступления с амвона, телеэкранов, в видеороликах могут создать у его аудитории впечатление, что мы, белгородцы, зря называем свою землю Святым Белогорьем и, что еще хуже, особо впечатлительные последователи отца Андрея будут винить самих белгородцев, в постигших их скорбях.

Здесь хочется привести слова из молитвы святителю Иоасафу, которая непрестанно возносится у его святых мощей и с которыми мы, белгородцы, обращаемся к нашему Заступнику: «Православие укрепи, нападения же лукавнующих и беззаконных на церковь Божию отжени. Умоли Отца Небеснаго избавитися нам от нашествия вражескаго, от междоусобий же и смятений народных, от губительных поветрий и смертоносныя язвы, от глада, огня, потопа и иных бед обстояний...»

Уверены, что и отец Андрей присоединится к молитвам жителей Святого Белогорья, которые они возносят под звуки сирен воздушной тревоги.

Футбольный матч «Локомотива» против «Факела» в Москве. Зрители скандируют «Белгород!». Также зрители принесли на стадион флаги «Белгород — мы с тобой!»

Попалось фото стрелявшего в Фицо писателя Юрая Чинтулы. Лицо поднято, взгляд устремлён ввысь — туда, где чистота и нет тщеславия, одна радость ненасилия. То, чего на земле среди людей нет, и в глазах Чинтулы — сожаление, скорбь за род человеческий, которому пока не дано этого постичь: насилие — зло. К слову, в Фицо Чинтула стрелял три раза. Но он пацифист, основатель движения «Против насилия». Какая-то нестыковка.

У Чинтулы находятся понимающие. Ведь он выступал против антиевропейской политики словацкого премьера Фицо. То есть в понимании некоторой части общества стрелял против «зла», во имя европейских ценностей. Но поговорить я хотела больше не об этом, а о воспоминаниях по делу Засулич председателя Петербуржского окружного суда Кони. Он сам подталкивал присяжных к оправдательному приговору, а настроения общества были вполне схожи с настроениями части нашего общества сейчас. И чем это обернулось? И чем это ещё может обернуться? В моей колонке в канале «Специально для RT».

Завтра Зеленский перестает быть легитимным президентом Украины. Актер, решивший, что быть президентом страны - так же просто, как играть Голобородько. Сценарий ему пропишут, а уж его дело - практически то же актерство: будет ездить по миру, трепать языком и включать обаяшку. Какое-то время ему это удавалось, и недалёкий актер приписывал успех себе. Но удавалось только потому, что авторы сценария позволяли.

Раньше плохих актеров освистывали за плохую игру. И вчера, за два дня до финала, Зеленского освистали украинцы. Никто не вышел на улицы, на рынки, в магазины. Вчера на Украине случился день тишины - после принятия закона о мобилизации. Люди показали, что не хотят воевать ни за Зеленского, ни за Украину. Для кого тогда он каждый день записывал свои вечерние обращения? Зачем прошмыгивал на адреналине к стелам прифронтовых городов и делал селфи? Зачем до хрипоты молил американцев и европейцев подать денег? Ради кого и ради чего он это делал, если в финале никто не хлопал и, можно сказать, что зрительный зал оказался пуст?

Просто, на одном обаянии не получилось. Трудно обаять людей, если ты уговариваешь их идти на смерть. Да и сценаристы не предупредили, что счастливого финала не будет.
И вот она драма - актер, убивший больше, чем это делали до него некоторые крепкие диктаторы, стоит на окровавленной сцене, ему кажется, что он сыграл изо всех сил, на подъёме, с чувством, на разрыв. А никто не хлопает. "Моя харизма, мое обаяниие, мой талант больше не работают?" - испуганно спрашивает себя он, не замечая, что сцена залита отнюдь не бутафорской кровью. А больше его ничто не интересует. Утвердительный ответ на его вопрос - это крах для него. Все остальное - смерти, убийства, выкошенные поколения мужчин - он ещё мог бы пережить, если бы ему хлопали. Если бы только ему, как раньше, хлопали. Но хлопать ему уже никогда не будут. Завтра он станет нелегитимным

Сейчас у всего мира качели - выжил или погиб. Все следят за новостями. Кому-то хотелось бы, чтобы погиб. А в России мы ждем, чтобы был жив. Союзники с Ираном всё-таки. Но как-то подозрительно их стало выбрасывать из игры - наших союзников. То Фицо, то Раиси

Врачи ищут осколок в печени молодого бойца. Доставлен с фронта только что. Благодаря появлению лапароскопической аппаратуры у врачей появились новые возможности.

Несколько дней назад на этом операционном столе лежали украинские военнопленные. Лечили их так же, все было так же, только глаза у них от начала и до конца были завязаны и врачей они знали только по голосу. Один был тяжёлый, добирался до помощи три дня. Лежал под дроном, боясь пошевелится. "Война стала лукавой" - говорит хирург, имея в виду "птиц", которые ждут, когда к раненому подоспеют эвакуационные группы. В палатах раненые плачут в основном о том, что птицы убили тех, кто шел за ними или нес для них еду. Война стала лукавой, но начали это украинцы, говорит хирург, а наших пришлось заставлять делать как они, а не играть в рыцарство.

Парень на столе, скорее всего, будет жить. Украинские пленные тоже выжили. Спасибо не сказали, но это потому, что были не в тех обстоятельствах и врачи итак знали, что они благодарны

Придя в себя, боец первым делом попросил поесть, говорит перед ранением 2 дня не ел, каравана с едой на позиции не было. Ну и маме позвонил

Руки солдата. Вот такие они - руки солдата. Этого пришиб все тот же дрон. Не ел и не пил с 16-го числа. Не потому, что не кормят, а потому, что в блиндаже закончилась еда, а караваны с едой - группа людей, несущих ее - мишень для дронов. Так же как и эвакуационные группы. Они несут. Просто не всегда могут дойти.
Этот боец совсем молодой. Очень расстроенный. Попросил принести ему водички. Помогла ему выпить из трубочки. Сказал - "Спасибо. Надеюсь, Божечка меня видит".

Сегодня была на похоронах 67-го бойца в районе. Я только приехала в село, а вчера - он. Узнала о нем от главы. Тот говорит, сам похоронку отвозил. Приезжает к дому отца, звонит, а никто не открывает. Вышла соседка:
- Вы что ли про Сашу плохое сказать пришли?
- Про него.
Сразу женский плач. Соседка звонит другим соседям. А отец - старый майор - на рыбалке. Звонит ему, а уже по улице плачут. Отец приезжает, приезжают его старые сослуживцы. Повестку спокойно принял. Только глава, когда уезжал, в зеркальце посмотрел, увидел, как друзья с отцом в кружок встали, лоб ко лбу, и стоят, то ли борются, то ли окаменели.

Сегодня я принесла для того Саши цветы в простой деревенский дом. Запуталась в белой занавеске на входе. Захожу, соседи стоят со свечами, из комнатки, где гроб, кадило дымит, и все как будто туманом заволокло, а в нем мерцают свечи. Поискала глазами отца - кто из этих пожилых мужчин? Один - красный весь, с пронзительными синими глазами - сказал - "Не выношу я этого". И ушел. Я подумала, не отец, а оказалось - он. Он не виделся с сыном из-за войны. Сын жил на Украине. А в 23 прорвался к отцу, получил гражданство и ещё через два месяца ушел на фронт добровольцем. На Украине у него остались жена, с которой он давно не жил, и единственная дочь, с которой жена ему запретила общаться.

Я потом зашла в эту комнатку, где гроб. Я была уверена, что он закрыт, а он был открыт. И человек, которого я увидела в нем, выглядел много старше своего отца. Он погиб 4 мая.
Позже и точно в другой раз я расскажу что я видела, и как отец шел за гробом. Так получилось, что я шла прямо за ним и видела все с близкого расстояния.
Сашу похоронили на Аллее Героев - шестьдесят седьмым. Отец так захотел - чтоб не с семьёй он лежал. Потому что отец остался один, и он рассудил так: пройдут годы, за могилой будет некому посмотреть, а на аллею придут благодарные школьники и принесут цветы.
Стоя там, я думала о том, что сегодня и вчера я работала в госпитале, и я не боюсь смотреть в открытые раны, а в глаза этого отца мне больно смотреть, и если хочешь понять что такое война, посмотри в глаза родителя, хоронящего своего ребенка.
- Ты одна приехала? - спросил меня отец, когда я его обняла.
- Да, - говорю.
- А я тебя помню вот такой маленькой. А сейчас вон ты какая выросла... Обознался? Вы, значит, из Москвы? Подумал, вы - родственница моя.
- Я - родственница ваша.

Я ещё подумала, что, может, и прав был этот Саша. Вернулся для того, чтобы хоронили его свои, а не чужие. А потом дед, старый майор, мне тихо сказал, что утром звонила внучка - "Дед, меня хотят в ВСУ мобилизовать". "А ты, детка, знаешь что делать, - тихо ответил он, - падай на землю и ползком пробирайся к своим".

@marinaslovo

Операции длятся долго. Врачи ищут осколки в кишках, печени. Ночью был раненый в грудь - пуля вошла с одного бока, пробив ребра, и вышла с другого. Ушибла сердце. Оперировавший эту ранц хирург похож на Пьера Безухова. Он заходит в "чайную", комнатку, куда втиснут узкий диван, столик и один стул. Садится на этот единственный стул, отрезает кусок торта и задумчиво его ест. "Как хорошо, что я привезла из Москвы торт" - думаю я. У хирурга трясутся руки. Над ним подтрунивают коллеги - выпускники военно-морской академии. По комнатке летает сдувшийся шарик. И каждый хирург отпихивает его от себя.

Раненые заезжают и заезжают с эвакуационными группами. Минут десять на чай - и все, следующая операция. А, может, и десяти минут не будет. Я смотрю на флегматичного "Безухова", и мне легче всего его представлять в Москве, но не тут. А потом я узнаю, что он был первым, кто заходил на Херсонском направлении и разворачивал военно-полевой госпиталь. Все трое долго работали за лентой. Один из них оперирует в повязке, делающей его похожим на бедуина. Второй - рыжий, высокий, циник и шутник. И третий - вот этот "Безухов".

"Бедуин" говорит, что на войне человек весь ясен. Это мы в Москве можем пытаться оценивать человека по его айфону, по серьгам в ушах. И все равно он сам нам не виден. А на войне человек ясен сразу - по тому, как он себя ведёт, для себя он или для других. Говорит, что на войне люди достигают высшего духовного развития. Того - ради чего мы и были созданы. И к этому высшему люди так припадают, что не могут уже жить без него, и остаются в ядре этого высшего, несмотря на смертельную опасность. И в этом ядре хирург может даже накрыть собой раненого.
- Я не собираюсь, какого-то дядьку собой накрывать, - говорит циник.
- Вы так делали? - спрашиваю бедуина.
- Я видел людей, которые это делали, - он смотрит на циника.
- Вы так делали? - повторяю вопрос.
- Я видел людей, которые это делали, - он снова смотрит на циника.

Через минуту привезут новых раненых и все спустятся бегом по темной холодной лестнице. А пока два хирурга пихают между собой шарик, а третий ест торт, закатив к потолку грустные глаза. Я уже знаю что он переживает - не верил, что с раной справится. У него сильный стресс. Но через пять минут он уже крепко будет стоять у операционного стола. Это ещё не то, но я теперь примерно понимаю, почему некоторые хирурги были канонизированы

@marinaslovo

Привезли пограничника. Взрослый. Наверняка, есть семья. Точно есть - обручальное кольцо на пальце. Осколки в печени. После того, как его "откатали", хирурги бросились в операционную. Операция сложная, будут делать вдвоем - "Безухов" и Надежда Ивановна. А я все время думаю о том, что жена и дети даже не знают о том, что их близкий - на грани

Операция прошла успешно. Достали 3 осколка. Их показывать вам не буду. Все довольные, сестра пританцовывает. Но там ещё раненых подвезли

Пока в двух операционных шли изнурительные операции, я ходила по палатам. То водичку подам, то перевязать помогу. И вот захожу в одну палату. На кровати раненый сидит, нос перебит, нога и рука забинтованны, из живота торчат трубки, а он довольный, смотрит в телефоне патриотический клип и радостно похохатывает. Тут медбрат заходит с перевязкой. Просит меня подержать бинт у раны, пока сам он резать будет. Ну, мне не жалко, я стою, держу, татуировку на плече раненого разглядываю. Спрашиваю, как ранение получил.
Да вот, говорит, девушка, вы ж сами понимаете, сейчас война дронов. Но и птиц можно обманывать, главное - повадки ее изучить. К примеру, на него вчера одна птица сброс сделала, он увернулся. От второй уже нет. И вот, какой есть, уже перебитый, побежал к полке.
- Что такое полка? - спрашиваю я.
- Ой, ну как что, девушка. Лесок это.
А следующая птица, сами знаете, раньше, чем через десять минут не прилетит. У тебя десять минут есть, и ты хоть что делай, но должен от нее спрятаться. Прятаться всегда есть куда, ищите лучше.

И пошел наш боец к этой полке, да только сначала надо было перейти минное поле. А поскольку наш боец был уверен в себе, то он расправил плечи и просто пошел, ни о чем не думая, тем более, о минах. Уверенно пошел.
- Как, - спрашиваю, - уверенно?
- А вот так, девушка. Как русский человек - плечи расправив. Только если вы этого не понимаете, вам и не объяснить.
- А вы, - говорю, - скажите, где ещё так ходили.
- Путч в тюменской колонии - про такое слыхали? Когда бараки жгли. Вот тогда и ходил, когда принял решение путч поддержать.
- И где вам было спокойней - в путче или на минном поле?
- На минном.
Короче, дошел он до полки и дождался эвакуации. Дальше рассказывает - в штурмы ходил, а пленных не убивал.
- А почему? - спрашиваю я.
- А потому, - говорит, - что русские - гуманисты.
- А вы, - наклоняюсь к его уху, - скажите мне по секрету, за что сидели.
- Как за что? За убийство.
- Одного убили?
- Я тридцать лет сидел.
- Случайно убили?
- Почему случайно? Я ничего случайно не делаю.
- Вы ударили, получается, и они умерли?
- Вот вы интересная, девушка. Зачем мне их ударять. Я ножом зарезал - сразу в сердце.
Медбрат подарил мне красноречивый взгляд, а я ещё минут 15 общалась с раненым, которого персонал с моей лёгкой руки стал называть Гуманистом.

А скоро я снова пришла в "чайную", где отдыхал "Бедуин". Этот Божий человек рассказывал мне о своих предках - офицерах, и одном прадеде, который в личной охране у Николая II служил. А потом говорит, что вот, мол, они все с нами потому, как мы продолжаем их дело - служим Отечеству. И вот такой мы народ, состоим из живых и своих мертвых. И такие мы все разные, и сильные, и ведь стоит Россия, больше тысячи лет стоит.
- А что, - говорю, - и Гуманист - тоже наша сила?
Божий человек осекся и задумался. А потом сказал: "И Гуманист - это тоже мы".

Коллегам все-таки удалось поговорить с отцом Лии Заурбековой. Честно говоря, я была уверена, что он ни с кем говорить не будет и дала по этой теме отбой. Но он поговорил. Если коротко - чеченка не имеет права влюбляться ни в кого, кроме чеченцев. Комментарии отца Лии в смягченном виде:

"Лию никто не отпускал. Всё делали для того, чтобы она не уехала, но ей удалось убежать. Уехала, как будто я ей враг, скрывается теперь от меня. Нам пока на связь с ней выйти не удалось. Но мы будем продолжать поиски. Наши старшие сказали, что помогут найти её, а тот, кто её ввёл в заблуждение, вот этот парень, — будет наказан. Я с этим парнем виделся как-то. У нас свои законы».

Он сказал, что выход может быть только один — возлюбленный дочери должен принять ислам. Иначе дочь ждёт наказание. «Чётких условий наказания такой девушки нет. В общем, так нельзя. Если ослушаешься, будут проблемы, но это надо быть сумасшедшей».

Беслан сказал, что Лию не бил, это просто бездоказательная выдумка общественников, чтобы очернить его семью. И если факты избиений не были зафиксированы на видео, то и разговаривать не о чем.

Чеченцы, конечно, заложники своих традиций. И Лия, и ее отец

С первым сложным выбором выпускник военно-морской академии "Бедуин" столкнулся, когда во двор оборудованного в деревенском доме госпиталя, заехал БТР. Мельком он увидел наверху человека, делающего искусственное дыхание. С бортов БТР лилась кровь. "Бедуин" на секунду оцепенел и тут же бросился с другими медиками разгружать машину. Раненых было много. Один уже клинически умер. По всем правилам медицины, надо было его откачивать, но правила военной сортировки говорили, что спасать надо наиболее перспективных.

Бедуин зашёл в операционную и увидел, что анестезиолог уже положил на стол того, кого он отсортировал, и начал реанимационные мероприятия. "Бедуин" за секунду пережил нравственное страдание, он знал, что помощь надо оказывать другим. Это страдание завершилось болезненным вопросом анестезиолога - "Может быть, мы не правы, и не имеетэм права заниматься им?".
- Мы не правы, - ответил "Бедуин".

В этот момент упали показатели раненого, лежавшего на другом столе. Они бросились к нему.

"Бедуин" оперировал уже которого раненого, когда привезли девочку. Они с мамой пытались с гуманитарным конвоем вырваться из зоны боевых действий Украины. ВСУ обстреляли их автобус. Девочку занесли в операционную, она была с матерью и в сознании. Увидев "Бедуина", она заорала.

"Бедуин" оторвался от открытой грудной клетки и встретился с девочкой глазами. "Мама!" - орала она. За миг "Бедуин" увидел себя ее глазами - мясника, покрытого с ног до головы кровью. И понял, что так она и запомнит их - страшных русских. У девочки из живота торчал осколок, ей было 6 лет.

Бедуин отвернулся от нее, и услышал тишину операционной. После детского крика "Мама!" никто больше не оперировал. Все замерли. Только анестезиолог, стоявший к девочке спиной, продолжал делать свою работу.

"Ребенок не должен быть здесь, - думал "Бедуин", - он не должен так видеть русских, я сейчас не смогу оперировать".
А руки его продолжали делать делать дело.

Девочку русские хирурги спасли. А тот человек умер. Поэтому "Бедуин" не считает себя гуманистом или "богом".