📌Болоньини: Когда-то люди отправляли друг другу письма по почте, зная, что письмо дойдет до любимого человека только через несколько дней и нужно приготовиться к ожиданию. Сейчас, при наличии мобильных телефонов, это уже не так, всё происходит мгновенно. Кроме того, современное общество предоставляет нам массу возможностей для создания антиобъектов или альтернативных объектов, временно заменяющих основной и тем самым избавляющих от страданий, связанных с его отсутствием; таким образом, возникают ситуации, которые я называю «катамаранными» или «тримаранными» (парусники с двумя или тремя корпусами), в которых человек находится одной ногой здесь, другой там, распределяя внимание и балансируя между несколькими отношениями одновременно, только чтобы не страдать.

Николи: Можно сказать, что избегание боли является главной чертой нашего общества.

Болоньини: Я думаю, это так. Когда-то религия очень помогала переносить одиночество, поскольку давала представление о том, что кто-то «там наверху» (Бог, Дева Мария, святые, эквивалент взрослых родительских фигур, или ангел-хранитель, другое Я) всегда рядом и всег-да думает о нас, и что мы можем связаться с этим кем-то в личной эмоциональной реальности, иной, очень сильно вовлеченной в веру. Сегодня, когда в религию инвестируют гораздо меньше, приходится искать другие конкретные способы замещения объекта.

Из книги "Фрейд и меняющийся мир" Л.Николи и С. Болоньини

📌Некоторые, особенно начинающие специалисты, радуются, если пациент уже на первичном интервью рассказывает о своих травмах, считают хорошим знаком, если пациент рассказывает о всех своих страданиях сразу, радуются тому, что он так смело рассказывает о них. Им кажется, что это хорошее начало для работы, кажется, что доверие пациента уже есть и поэтому он сразу столько тяжёлого принёс (доверил как будто).
Но, не стоит обольщаться. Как правило, такие пациенты приходят для того, чтобы только эвакуировать всё, а не для того, чтобы исследовать.

О том, как обходиться с этим, какими могут быть интервенция терапевта, читайте в Психоаналитическом Кружке.

⚡️Психоаналитический кружок - это закрытый, платный канал в ТГ.

📌Для кого?
Для специалистов, которых интересует психоаналитический метод и психоаналитическая психосоматика.

📌Что в группе?
Ваши вопросы - мои ответ в текстовом/аудио форматах, разбор кейсов, разбор статей, теория и техника психоанализа, поддержка коллег, полезная литература.

⚡️Стоимость подписки: 1500руб. в месяц.

📌Клод Смаджа говорит о том, что корень любой депрессии — это «эссенциальная депрессия», которая проявляется утратой жизненного тонуса. Она не лечится с помощью антидепрессантов, более того, они ее лишь усугубляют. Помочь может только эмоциональное вложение («либидинальная инвестиция») со стороны аналитика и окружения.

Смаджа расшифровывает термин «депрессия» как отсутствие внутреннего напора жизни. Само название "де-прессия" указывает на  отсутствие пресса, либидинального пресса, давления. Именно аналитик возвращает это отсутствующее давление либидо, инвестируя либидинально, но десексуализировано, пациента.

📌"Одно из самых полезных понятий, которые я почерпнул из психоанализа — это понятие психического контейнера. Его можно представить с помощью разных метафор: рабочий стол в нашем офисе, оперативная память компьютера или смартфона в общем, наша способность вмещать трансформирующие и рабочие процессы.

Мне нравится думать о психике как о кастрюле, функция которой сделать сырые продукты, помещенные в нее, съедобными и удобоваримыми благодаря жару более или менее сильного пламени. Единственное отличие в том, что эта «кастрюля», если мы говорим о человеческой психике, не дана нам изначально, а развивается в процессе использования. Заметьте, я не имею в виду интеллект и когнитивные способности, которые являются лишь одними из составляющих человеческого мышления. Речь идет о способности воспринимать эмоциональные состояния, внутренние и внешние стимулы, делать их ощутимыми, трансформируемыми и доступными для передачи другим.

Начнем с того, что рассмотрим эмоции, которые представляют собой психофизические процессы, находящиеся на границе между психикой и телом. Это сложные феномены, которые проявляются тремя способами:

1️⃣На физиологическом уровне эмоции активируют вегетативную нервную систему и эндокринную систему, вызывая все те физические проявления, которые традиционно их сопровождают и которые в большинстве своем происходят автоматически: слезы, смех, ком в горле или в желудке, страх или холодный пот, напряжение или, наоборот, чувство легкости и «бабочки в животе». Эти физические реакции способствуют быстрому реагированию на ситуацию: вспомним, например, о вспышках гнева, которые повышают артериальное давление и мышечное напряжение, делая нас готовыми к борьбе (увы, даже тогда, когда гнев было бы лучше сдержать и, возможно, скрыть от начальника);

2️⃣На сознательном уровне эмоции вызывают у нас позитивные или негативные чувства, прилив энергии или упадок сил, обогащая наше восприятие мира разными аффектами, которые могут сочетаться между собой. Этот эмпирический компонент тесно связан с мышлением, направляя его на достижение наших целей, а также с памятью, позволяя нам классифицировать моменты жизни на основе того, что мы пережили;

3️⃣С этими двумя уровнями прочно соединен третий импульс к действию, то есть поведенческий двигатель, который способствует выражению адекватной реакции на испытываемую эмоцию. Отступление или бегство испуганного животного, ярость матери, защищающей своих детенышей от нападения, упорство двух самцов, борющихся за самку в стае, вот лишь несколько примеров того, как эмоциональный импульс иногда может «взять контроль» над поведением и обеспечить выживание особи и вида. Люди, большие и маленькие, тоже ежедневно руководствуются импульсом к действию. Вспомним драки в ночных клубах из-за ревности, вызванной слишком долгим взглядом, стремление немедленно броситься на помощь раненому человеку или плачущему ребенку, подвиги, которые мы совершаем из любви, и все те мелкие и крупные действия, которые отвечают нашим эмоциональным движениям.

Психический контейнер, то есть психика, собность, которая позволяет более полно проживать второй аспект, а именно эмоциональный опыт в собственном смысле слова. Чем больше мы способны вмещать, воспринимать и трансформировать эмоции, тем меньше будут перегружены два других канала эмоционального выражения: первый - физиологический (который приводит к известным психосоматическим реакциям) и третий импульсивные действия, которые особенно характерны для подростков. Таким образом, развитый навык переваривания эмоций помогает избежать болезней и необдуманных поступков. Это приводит к ощущению своей целостности и наполненности жизни и вносит огромный вклад в самооценку: мы чувствуем себя более присутствующими в моменте, менее уязвимыми для мелких и крупных потрясений, которые случаются со всеми нами."

Лука Никола, "Искусство быть рядом: как пережить взросление подростка"

📌Только терапевт является гарантом сеттинга/кадра. Поэтому терапевт не только озвучивает правила работы, но и следит за их соблюдением.

📌Л.И. Фусу

"Если пациент говорит без умолку в конце сеанса (что нередко указывает на проблемы с сепарацией), терапевт говорит примерно следующие слова: «Нам необходимо остановиться»."

📌Ни при каких обстоятельствах сессия не может быть дольше 45/50 минут (в ПА методе). Это даёт пациенту стабильность и предсказуемость. Иногда в жизни пациента, терапия- это единственное место, где есть стабильность.

📌Как только проходит 45/ 50 минут (для разных ПА школ разное время сессии), терапевт говорит:  «Сеанс окончен».

📌Суть "жалобы": Это не просто слова, а "музыка речи". Жалобный рассказ имеет развитие: он может меняться от импульсивных повторений до меланхолических форм (сравнимых с песнями трубадуров о потере).

Роль аналитика, терапевта: Ключевая. Слушающий объект (например, аналитик) принимает аффекты, позволяя разделить переживание потери. В этом – измерение человечности. Жалоба выражает как смертоносную опасность, так и переживание утраты (страны, друга, иллюзии, объекта).

В жалобе звучит потребность разделить опыт с объектом переноса. Это регрессивное обнаружение раннего опыта разделения, имеющее психическую ценность.

По материалам вебинара Эвелин Шове "Клиника жалобы" от 12.06.2025г.

❗️Обращаю ваше внимание на то, что речь идёт о разделении опыта с объектом, а не о том, что тот, кто страдает, нуждается в наших советах, рекомендациях или словах из серии: "Мне так жаль, что с вами это произошло!"

📌Что должно нас насторожить в случае пациентов, переживших тяжелую травму?

Работа с травмированными пациентами требует тщательного выбора терапевтической стратегии. Один из ключевых вопросов: стоит ли предоставить человеку свободу самому определять, когда и как говорить о травме, или использовать структурированные методы, направленные на немедленное отреагирование эмоций (абреакцию)? Важно учитывать, что навязчивое повторение травматических образов в сознании или ночных кошмарах свидетельствует о невозможности психики самостоятельно справиться с переживаниями. 

Эффективный подход, на мой взгляд, предполагает дозированное взаимодействие – подобно тому, как сапёры контролируют взрыв, помещая заряд в локализатор. В терапии эту роль выполняют границы сессий (фиксированное время, регулярность), которые создают «контейнер» для аффектов, предотвращая эмоциональную перегрузку. При этом аналитик берёт на себя функцию «удерживающего» пространства, позволяя пациенту постепенно интегрировать травматический опыт. 

Цель терапии – не столько «вспомнить» подавленное, сколько восстановить психическую работу, нарушенную травмой. Для этого необходимо связывание влечений – процесс, при котором аналитик эмоционально инвестирует в переживания пациента, даже если они связаны с садистическими или мазохистскими импульсами. Как отмечает Ева Вейл, именно страстная вовлечённость терапевта помогает трансформировать изолированные фрагменты травмы в часть личной истории. 

Яркой иллюстрацией служат случаи из работы Сидни Стюарта, описанные Рашель Розенблюм. В первом примере (доктор Эстер) терапия завершилась успешно благодаря способности аналитика выдерживать агрессию и страх пациентки, постепенно переводя их в символическое поле. Во втором случае (Карл) отсутствие такой поддержки привело к психотическому срыву – травма осталась «непереваренной», разрушив хрупкое психическое равновесие. 

Таким образом, терапевтический процесс требует баланса между эмпатическим контейнированием и аккуратным «дозированием» травматического материала, чтобы избежать ретравматизации. Это позволяет пациенту не только восстановить связь с реальностью, но и обрести контроль над ранее невыносимыми переживаниями.    

По мотивам статьи "Травматизм, повторение, расщепление
и противопоказания",
Дени Рибаса
Журнал клинического и прикладного психоанализа. Том V. № 2. 2024 г.

📌Другой человек нам нужен, в том числе, и для того, чтобы мы лучше узнали себя. Часто, именно в контакте с другими мы открываем в себе что-то новое и лучше понимаем себя. Человек, утверждающий, что ему и одному хорошо, может в глубине души опасаться встречи с собой настоящим. Как правило, за этим стоит горький опыт прошлых отношений, который не хочется повторять. Чтобы избежать новой боли, проще вообще отказаться от близких отношений.

Признание необходимости в другом - большое достижение.

📌Хорошая супервизия — это не суд, а совместный поиск смысла в том, что разворачивается в священном терапевтическом пространстве.

📌По мнению Пьера Марти, основная направленность психосоматической психотерапии - вывести психическое функционирование пациента на максимально доступный ему уровень.

Ключ к пониманию этого подхода — его эволюционистская теория. Марти рассматривал психику как систему, которая эволюционирует по нескольким направлениям. Высшей точкой этого развития, его наиболее сложной и организованной формой, он считал Эдипов комплекс. Именно на Эдиповой стадии, по его мнению, формируется полноценная психическая структура (Я, Сверх-Я, Оно), возникает внутренний мир представлений и символов.

Таким образом, терапия строится в зависимости от уровня пациента:

С невротическими пациентами работа происходит в рамках эдипального регистра — то есть на уровне конфликтов и сложных психических процессов.

С пациентами, склонными к соматизации, работа ведется за пределами Эдипального поля, так как их психическое функционирование соответствует более ранним, доэдиповым этапам развития.

По мотивам вебинара Ж.К. Эльбеза "Трансфер в психосоматике"

📌Согласно идеям Мелани Кляйн, желание отомстить родственно зависти. Их суть — не просто забрать что-то у другого, а испортить самого этого человека, «наполнив» его своими негативными чувствами (это называется проективная идентификация).

Мстящий человек бессознательно переносит свою внутреннюю злость на обидчика, стирая грань между ними. Обидчик становится воплощением его собственной «плохой» части.

При патологической мести человек постоянно прокручивает в голове сценарии мести. Эти мысли — палка о двух концах: с одной стороны, они доставляют жестокое удовольствие, а с другой — заставляют вновь переживать боль, превращаясь в изощренное самонаказание, похожее на невроз навязчивых состояний.

По мотивам статьи Д.В.Сальникова "Месть: психоаналитический взгляд" из Тома 6 № 3 (2025): Журнала клинического и прикладного психоанализа

📌Для запуска психоаналитического процесса необходимо создать то, что Жан-Люк Дане называет «аналитической ситуацией». Эта ситуация основывается на нескольких условиях, включая кадр и, что очень важно, на физическом совместном присутствии аналитика и пациента в одном пространстве.
Не менее критична способность аналитика к глубокому слушанию — навык, который он оттачивает в ходе собственного обучения и практики. Если это умение слушать недостаточно развито, аналитический процесс просто не сможет начаться.
Теперь о вопросе присутствия. Еще во времена Фрейда существовал телефон (его номер в Вене был 14362), и теоретически можно было бы договориться о сеансе удаленно. Сегодня искушение использовать современные средства связи еще сильнее, и возникает идея, что телеанализ или дистанционные сессии возможны, так как они экономят время и силы.
Однако эта кажущаяся экономия на самом деле обедняет аналитический процесс. Физическое присутствие создает возможность телесного взаимодействия и порождает особое напряжение, которое является неотъемлемой частью работы. Отказ от этого, своего рода запрет на прямое взаимодействие, аналогичен тому, как родители устанавливают границы в отношениях с детьми. Это создает основу для особой сублимированной деятельности, характерной именно для психоанализа, где энергия и импульсы находят преобразованное выражение в словах и ассоциациях, а не в действиях.

По мотивам вебинара Поля Дени от 12.09.25

📌Коллеги, вы в личных сообщениях спрашиваете меня о том, что я думаю о словах Поля Дени про дистанционные сессии.

Отвечаю:
Иногда, онлайн терапия это единственно возможный вариант. Помогает ли терапия - онлайн? - да.
А, ещё, я вспоминаю слова Дени Рибаса, который на моей супервизии сказал следующее: "Если мне будут говорить о том, что в терапии онлайн не возможен хороший эмоциональный контакт, я им порекомендую послушать работу Мадам Анны Чичиной."

📌Материнская роль похожа на то, как новорожденный получает питание. Он не может есть обычную еду — фрукты или мясо. Вместо этого мать принимает эту пищу сама, ее организм проводит сложную работу по ее переработке, и в результате она дает ребенку молоко — идеальную и легкоусвояемую пищу. Если же дать двухдневному младенцу твердую пищу, это вызовет проблемы, так как его организм еще не готов ее усвоить.

Точно так же и с психикой младенца: он не приспособлен к внешнему миру. Его органы чувств еще не готовы обрабатывать все окружающие его стимулы, и эти впечатления нужно «переваривать». Мать и берет на себя эту функцию — она перерабатывает тревоги и переживания ребенка.

В этом смысле «нормальная» мать — это «безумная» мать. Ее «безумие» — это крайняя степень чувствительности ко всему, что исходит от младенца. Если у матери нет этой обостренной связи, то «безумие» и невозможность справиться с реальностью грозит самому ребенку.

Мать как бы предоставляет младенцу свою психику в пользование. Согласно Фрейду, психика матери является внешним «Я» ребенка. Вначале именно она выполняет работу, которую позже научится делать его собственное сознание. От этого взаимодействия зависят будущие психические качества человека.

Это показывает, что мы не являемся полностью самостоятельными. «Человека должно быть двое». Чтобы состояться, человеку с самого начала нужна другая, вспомогательная психика. И это продолжается до самой зрелости: мы не можем объективно видеть себя со стороны, и нам всегда нужен другой человек, который станет для нас зеркалом.

По материалам вебинара «Некоторые аспекты пограничного функционирования», А. И.Коротецкой в 2024г.

📌Процесс мести очень похож на процесс переживания горя. Согласно теории Марии Торок, когда мы теряем близкого человека, наши запретные желания, связанные с ним, находят выход в фантазиях. Однако эти фантазии, будучи подавленными, превращаются в душевную боль. Эта боль, по Торок, указывает на «склеп», где похоронено наше желание.

Аналогичное происходит и с обидой. Серьёзная рана самолюбия (нарциссическая травма) пробуждает в нас ярость. Эта ярость — это своего рода эротизированная ненависть, агрессия, смешанная с сильным чувством. Фантазии о мести, о том, как страдает обидчик, позволяют человеку испытать садистическое торжество и временно облегчить свою боль.

По мотивам статьи Д.В.Сальникова "Месть: психоаналитический взгляд" из Тома 6 № 3 (2025): Журнала клинического и прикладного психоанализа

В своей работе 1924 года «Экономическая проблема мазохизма» Зигмунд Фрейд описывает садизм и мазохизм как результат слияния двух фундаментальных сил психики: влечения к жизни и влечения к смерти. По его мнению, все психические явления представляют собой смесь этих двух влечений. Эту базовую, врожденную форму смешения Фрейд называет первичным, или эрогенным, мазохизмом. Именно он, по замыслу природы, служит главным защитником жизни, противодействуя разрушительной силе влечения к смерти. Таким образом, от эрогенного мазохизма зависит само существование и целостность психической организации.

Современные психоаналитики развивают и углубляют эти классические представления, особенно в контексте меланхолии и депрессии.

📌Торок и Абрахам считают, что при патологическом горе процесс принятия утраты (интроекция) не завершается. Вместо этого психика «застревает» на фазе инкорпорации (поглощения), создавая фантазм, который сохраняет запретное желание как внутреннюю тайну. Неусвоенная часть влечений прикрепляется к образу (имаго) и проецируется вовне. Такие внешние объекты становятся «хранителями надежды» на исполнение желания, а психика горюющего превращается в «склеп» для потерянного объекта, делая горе бесконечным.

📌Ракамье вводит понятие «первичного горя» — своего рода второго рождения психики ребенка в отношениях с матерью. Если этот процесс нарушается, это может привести к меланхолии, психосоматическим заболеваниям или истощению. Он рассматривает депрессию как «абортированное горе» и описывает защитные механизмы против нее, такие как «токискомания объекта» (использование людей как наркотика), фетишизм или паранойя.

📌Федида и Кристева подчеркивают не только патологическую, но и организующую роль меланхолии. Кристева, в частности, видит в вербализации аффекта (в терапии или творчестве) способ заполнить внутреннюю пустоту и защититься от суицида. Она также указывает, что идентификация не с потерянным объектом, а с символической фигурой «отца» может помочь завершить траур и открыть путь к творчеству.

📌Шассге-Смиржель и Фрейд обращают внимание на роль бессознательного чувства вины, которое при меланхолии становится невыносимым. Болезнь в этом случае сама становится способом его удовлетворения, создавая сопротивление выздоровлению.

📌Андре Грин связывает формирование здоровой психики с качеством ранних отношений с матерью. Неадекватная забота, по его мнению, приводит к дезорганизации влечений, «дефициту нарциссизма жизни» и проявляется в психосоматике или нарушенном поведении.

📌Пьер Марти развивает эту тему, рассматривая психосоматические заболевания как результат неспособности психики справиться с травмой, из-за чего напряжение «разряжается» через тело. Он вводит понятие «эссенциальной депрессии», характеризующейся отсутствием классических депрессивных симптомов.

⚡️При меланхолии утрата объекта приводит к масштабному распаду связей между влечениями. Психика отворачивается от мира, и начинает доминировать «нарциссизм смерти». Фрейд описал несколько путей защиты от этого:
1. Перенаправление влечения к смерти вовне (садизм, жажда власти).
2. Связывание разрушительности внутри организма с помощью либидо.
3. Укрепление эрогенного мазохизма и Сверх-Я.

Таким образом, меланхолию можно рассматривать как мазохистическое решение — попытку психики связать внутреннюю разрушительность с помощью либидо. Если же ресурсов (нарциссического либидо и эрогенного мазохизма) для этой сложной психической работы недостаточно, организм находит другие пути: ипохондрию, поведенческие расстройства или соматизацию (проявление конфликта через телесные болезни).

По мотивам статьи "Меланхолия и ее судьбы. Психоаналитический аспект" О. Е. Воронина, А. С. Лейкина из Журнала клинического и прикладного психоанализа. Том VI. № 3. 2025 г.

📌Сегодня в Институте Психоанализ на Чистых Прудах прошёл семинар АСПП по статье Жака Пресса "Примечание об эссенциальной мании"

В своей книге «Психосоматический порядок» (1980) Пьер Марти подробно описывает понятие «эссенциальной депрессии». Он рассматривает ее в рамках своих исследований неврозов характера. По мнению Марти, именно пациенты с такими неврозами наиболее подвержены угрозе психического распада, который проявляется как эссенциальная депрессия, что, в свою очередь, может привести и к соматическим нарушениям.

В данной статье Ж.Пресс предлагает ввести понятие «инвертированной единицы» и рассмотревает феномен «эссенциальной мании». Под этим он понимает возбужденное, восторженное состояние жизненного тонуса, которое, используя терминологию Марти, является «обесточенным» и операторным. Оно выражается в первую очередь в поведении, без сложной внутренней психической работы. Поэтому этот феномен можно было бы с тем же успехом назвать «поведенческой манией».

Здесь очевидно противоречие: как можно совместить возбужденный жизненный тонус с операторным, «роботизированным» состоянием? Это сочетание создает серьезные теоретические сложности. В статье Жак Пресс говорит о том, что эссенциальная мания это состояние, при котором «Я» человека, сжигая свои последние резервы возбуждения, фактически «самопотребляется» на пути к полной утрате жизненной энергии (делибидинизации).

📌Сегодня на семинаре разобрали клинический случай Мадам А. из этой статьи.

Случай Мадам А. демонстрирует, как симптомы могут принимать критический, приступообразный характер. Важно, что это не соматическое заболевание как следствие, а сама эссенциальная мания проявляется в виде внезапных «приступов». Как мы увидим дальше, эти проявления могут быть очень разнообразны. У Жака Пресса складывается впечатление (пока еще предварительное), что наличие такой мании — это тревожный признак, поскольку она указывает на глубокую и тяжелую эссенциальную депрессию, лежащую в ее основе.

⚡️Поделюсь своими мыслями об этом случае:
Центральная метафора пациентки — «машина, у которой кончился бензин, но которая продолжает работать» — это точное описание оператуарного функционирования.
Ее психика отключает аффективную составляющую (бензин) и продолжает работать на чистой когнитивной и поведенческой активности. Возможно, защита от невыносимых конфликтов и аффектов.
Вопрос, которым я задаюсь: если ее "бензин" кончился, что ранее являлось этим топливом в её жизни?

Ее дискурс подтверждает это: «нехватка аффективной глубины», «слабая ассоциативная способность», «отстраненность» при рассказе о прошлом. Ее мышление девитализировано, оно описывает события, но не связывает их с соответствующими эмоциями. Ее «инсайт» — интеллектуальный, а не аффективный.

В самом начале статьи Ж.Пресс пишет: "Чуждая психоаналитической и психосоматической среде, она самостоятельно – с первой консультации и без запроса – устанавливает связь между возникновением своих заболеваний и своим профессиональным положением." Это может указывать на работу мышления и попытку символизировать телесный опыт. Однако, эта связь остается на поверхностном, когнитивном уровне. Она не ведет к истинной аффективной проработке, пересмотру внутренних конфликтов или изменению поведения. Связь «травма-болезнь» становится еще одним оператуарным фактом в ее истории, а не живым символом, способным трансформировать ее психику.

Пациентка раз за разом входит в один и тот же цикл:

1️⃣Фаза эссенциальная мания: Гиперактивность, гипосомния, чувство подъема, неспособность сказать «нет». Это не радостная мания, а «обесточенное возбуждение», поведенческий двигатель, работающий на износ. Она инвестирует (вкладывает себя) исключительно в деятельность.

2️⃣Следующая фаза - это триггер и психический коллапс. Происходит конфликт с начальником, который не признает ее ценность, становится ключевым событием. Это нарциссическая травма, которая обнажает всю хрупкость ее самооценки, построенной на деятельности. Ее реакция — «внутреннее обрушение», «разжижение/расплавление» — это и есть момент эссенциальной депрессии.

Это не чувство печали, а обвал психического функционирования, катастрофический упадок витального тонуса, паралич.

3️⃣И фаза третья, это соматизация. "В течение нескольких лет она провела серию операций по поводу заболеваний все большей растущей степени тяжести: гистерэктомия по поводу миомы, тиреоидэктомия по поводу гипертиреоза, вызванного аутоиммунным заболеванием, два года спустя и, наконец, рак молочной железы, который лечили с помощью резекции опухоли и лучевой терапии."
Не имея возможности переработать этот коллапс психически (из-за оператуарного функционирования), ее тело «берет на себя» задачу выражения конфликта через соматическую дезорганизацию. Болезнь становится телесным решением неразрешимой психической ситуации.

#АСПП

📌На силу терапевтического альянса влияет несколько ключевых факторов:

📌Регулярная совместная работа с пациентом.

📌Стиль общения терапевта и его отношение к пациенту.

📌Внимание к тому, что говорит пациент, искренняя заинтересованность и профессиональное самообладание аналитика.

📌 Общая атмосфера в терапии: она должна быть спокойной, сдержанной, гуманной, терпимой и снисходительной.

По мотивам п.19.5. "Как укрепить терапевтический альянс" из книги Г. Этчегоена "Основы психоаналитической техники"

📌Последняя сессия Мари Кардиналь с аналитиком. Из книги Мари Кардиналь "Слова, которые исцеляют":

«Глухой переулок - в последний раз, его низкие дома, тесно прижавшиеся друг к другу, потрескавшаяся мостовая, изрытые тротуары, забор, ступеньки в саду, приемная в стиле Генриха II, кабинет, гаргулья над балкой, кушетка, загадочный человечек.

- Доктор, я хочу рассчитаться с вами, я больше не буду приходить. Теперь я чувствую себя способной жить самостоятельно, я чувствую себя сильной. Мать передала мне внутреннее Нечто; вы дали мне анализ - получилось полное равновесие, благодарю вас.

- Не за что меня благодарить, вы сами пришли искать то, что вы нашли. Без вас я ничего не смог бы сделать.
До свидания, доктор.

- До свидания, мадам. Я в вашем распоряжении в любое время, буду рад получить от вас известия, если сочтете нужным сообщить их мне.

Чертов человечек, сохранил маску до конца.

Двери за мной закрываются. Впереди глухой переулок, улица, город, страна, Земля и такое же огромное желание жить и созидать, как она.»