Армения и Нагорный Карабах: ценностный и поколенческий сдвиг //Мировая экономика и международные отношения. - 2023. - Т. 67. - № 12. - С. 93-103

Статья доступна для читателей.
Выкладываю у себя в ТГ-канале. Считаю важным сопровождать публикации на "злобу дня" широкими контекстуальными материалами. Представленный текст важен для понимания того, что "декарабахизация" армянской национально-государственной идентичности не была одноактным процессом. Как и почему этот тренд в итоге возобладал описано в статье. Акцент делается не на традиционном "геополиттическом" измерении, фокусируюсь на ценностных и поколенческих трансформациях.

НАТО хочет "монетизировать" разочарованность Армении в России
Интервью для Спутник-Армения

1. Подвожу своеобразные итоги кавказского регионального турне Йенса Столтенберга.
2. Думается, эксперты еще обратят внимание на повышенный интерес генсека НАТО к Азербайджану (в его программе встречи с высшими руководителями этой страны были запланированы на 17 и 18 марта, 18 и 19 марта - пришлись соответственно на Грузию и Армению),
3. Руководство Альянса проводит своеобразную инвентаризацию региональных проблем.
4. Армения важна для Брюсселя как постсоветский диссидент. Важно понять, как с ним взаимодействовать за рамками идеологических клише. НАТО будет стараться "монетизировать" общественную фрустрацию в республике.
5. В интервью поднимался и острый вопрос о том, почему автор этих строк не спешил записать Никола Пашиняна в завзятые западники сразу после "бархатной революции". Что тут сказать? Этого тогда не делали даже Владимир Путин и Сергей Лавров, что уж про скромного научного сотрудника говорить. А если серьезно, то в мире многое менялось. Менялась Армения, менялась Россия, менялся статус-кво на Кавказе. Выдергивать из контекста фразы и пытаться с их помощью что-то объяснить- так себе занятие. Думаю, что не произойди определенные события в 2020 и 2023 гг., и Пашиняну с компанией было бы сложнее разворачиваться на Запад. Хотя настроения в пользу "вестернизации" у него были и до 2018 года. В любом случае спасибо Ашоту Сафаряну за интересные вопросы и честный диалог.
6. Читайте полный текст интервью здесь:https://ru.armeniasputnik.am/20240319/nato-khochet-monetizirovat-razocharovannost-armenii-v-rossii-intervyu-markedonova-73563527.html

🇦🇲🇦🇿🇬🇪
Кавказский регион между Западом и Востоком
Статья для Российского совета по международным делам

Основные тезисы

1. В настоящее время в Закавказье происходит перезагрузка региональной безопасности. Форматы и модели отношений, которые еще вчера казались незыблемыми, трансформируются и переоцениваются. Наряду с игроками, традиционно проявлявшими свою активность в регионе, появляются новые акторы со своими амбициями и представлениями об идеальном Кавказе.
2. Регион испытывает на себе воздействие не только вестернизации, но и истернизации. Все большее значение играют факторы Турции и Ирана, ирано- израильских противоречий, бОльшую активность проявляют Китай и Индия.
3. Долгие годы в контексте безопасности Кавказа обсуждался формат «3+3», однако он существует как минимум в двух версиях: иранской и турецкой. И если первый вариант ориентирован на жесткий региональный детерминизм (три страны региона плюс три евразийских гиганта-соседа), то второй, формально предлагающий то же самое, более гибкий и учитывает многоуровневую кооперацию Турецкой Республики с Западом. Для России эксклюзивная региональная версия, особенно с учетом трендов 2014–2023 гг., представляется более выгодной. Но как бы ни стремились Анкара, Москва и Тегеран оградиться от внешнего влияния, его вряд ли удастся сдержать. И дело не только в НАТО. И Китай, и Индия с интересом смотрят на Кавказ, и они еще не развертывали здесь свой потенциал в полной мере. Значит, это еще впереди, а учитывать данные факторы нужно уже сегодня, как и наращивание натовской активности.
4. Полный текст статьи:
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/kavkazskiy-region-mezhdu-zapadom-i-vostokom/

«Серая война без правил»: выжить и победить

1. К нам в дом пришла новая трагедия. Отныне Крокус Сити Холл будет ассоциироваться не только с концертно-развлекательными мероприятиями, но и со страшным словом «терроризм». Перед любым высказыванием по этому поводу надо сказать главное: погибли люди, отцы, матери, браться, сестры, супруги, дети, а горе родных и близких ничем не компенсируешь. Нам снова была явлена во всей своей неприглядности истина: жизнь хрупка, а человек порой «внезапно смертен».
2. На сегодняшний день время для обобщающих выводов по теракту в Крокусе еще не пришло. Информационный поток (и инфовойны, как его часть) зачастую не помогает разобраться в событии, а лишь усиливает страх, фрустрацию и неопределенность. В этих условиях важно не спешить выносить вердикты, не стремиться хайповать на трагедии и разжигать ненависть ко всему окружающему, а спокойно и рационально сравнивать сообщения и комментарии, анализировать, стремиться понять, а не подтверждать в очередной раз собственные клише.
3. История терактов часто показывает ненадежность стереотипных конструкций. Это выглядит порой, как подготовка к прошлой войне. Вспомним теракт в Мадриде 11 марта 2004 года. С первой минуты обсуждение «баскской версии», но затем доказательства джихадистского следа. Во многом схожая история была с террористической атакой в метро в нашей «северной столице» 3 апреля 2017 года. В СМИ и соцсетях муссировался «северокавказский след», но в итоге он оказался «игиловско-центральноазиатским».
4. Так уж устроено наше информационное общество, что мы являемся заложниками сиюминутной конъюнктуры (Фернан Бродель определял это как «время событий»). Но «время большой длительности» (одно столетие) или «циклическое время» (диапазон до 50 лет) забывается и упускается из виду. Мы будто бы живем в условиях «концов историй». Но кто сказал, что проблемы Сирии, Афганистана, Северной и Центральной Африки, Центральной Азии, Северного Кавказа уже не актуальны? Кто списал со счетов угрозы со стороны радикальных джихадистских структур? Если про них не говорят (или говорят мало) на центральных ТВ-шоу, это не значит, что там ничего не происходит. Например, в марте 2024 года в Ингушетии и в Калужской области были нейтрализованы группы боевиков из запрещенной у нас (и не только) организации ИГИЛ, планировавших теракты. Конечно, сегодняшний Северный Кавказ мало чем похож на регион времен Буденновска и Беслана. Но и сложные проблемы никуда не делись!
5. У России вообще есть немало недоброжелателей помимо известной соседней страны или «недружественных государств». И таковые могут быть не только в стране X или Y, но и в разных влиятельных сетевых негосударственных структурах. Россия уже давно ведет свою борьбу с террором, и ее успехам рады далеко не все. В этой антитеррористической борьбе у нашей страны парадоксальным образом могут сходиться интересы и со стратегическими конкурентами (вспомним историю 9/11 или трагедию в Париже 13 ноября 2015 года). И вчерашние-сегодняшние соболезнования от наших внешнеполитических оппонентов, включая и польское руководство, подтверждают данный тезис. Это к тому, что фокусироваться только на одной единственной проблеме, какой бы важной она ни была, не получается. Идея, что сначала мы в одном месте все «доделаем», а потом возьмемся за остальные, не сработает!
6. По мнению журналиста Дэвида фон Дреле терроризм - это «серая война, которая не имеет фронтов, армий и правил, и будет иметь долговременный и широкомасштабный характер». Не надо иллюзий о том, что возможно полное и окончательное замирение. Его хотелось бы достичь, но в реальности все намного сложнее. И поэтому наш гражданский и профессиональный долг не поддаваться страху (понятие «терроризм» произошло от латинского слова «terror», то есть ужас). Но без адекватной оценки реальности, информационной гигиены невозможны ни эффективная антитеррористическая стратегия, ни профилактика радикализма и экстремистских проявлений. «Истинное бесстрашие - это не подавление страха, а выход за его пределы». Трудно спорить с приведенным выше тезисом Чогьяма Ринпоче.

Югославская трагедия: 25 лет спустя
Часть первая. Продолжение следует

1. В этот день, четверть века назад, 24 марта 1999 года началась натовская операция «Союзная сила» по «принуждению к миру» «третьей Югославии». Той, что осталась после распада СФРЮ в 1991-1992 гг. В ходе нее было уничтожено порядка 2 000 гражданских лиц (из них пятая часть - дети), ранено порядка 10 000 человек. И последствие в виде создания «косовского прецедента», чье значение в европейской политике еще предстоит оценить историкам будущего. Надеюсь, что взвешенно и объективно.
2. Сразу оговорюсь. Не принадлежу к тем, кто сегодня рассказывает про «цветущую Югославию», уничтоженную Западом. Конечно, первичными в распаде единой страны были внутренние причины. В первую очередь, укрепление этно-националистических настроений в элитах и на низовом уровне. К 1990-1991 гг. в стране Югославии оказалось критически мало политических югославов. Страну разрывали на куски и националисты из Сербской академии наук и Союза писателей, и поборники Новой Хорватии в спектре от идейных последователей «хорватской весны» до почитателей Анте Павелича, и поклонники «Исламской декларации» Изетбеговича, и националисты-косовары в диапазоне от «балканского Ганди» Ибрагима Руговы до будущих бойцов «Армии освобождения Косова». Этнический национализм был демиургом разрушения.
3. В данном контексте от внешних игроков требовался качественный арбитраж, критерии признания государственности, выстраивание всего этого в соответствии с нормами международного права. Что же получилось в итоге? Вместо всего этого вышел дурной ковбойский сериал, где заранее были номинированы актеры на роли «плохих» и «хороших парней». И в конфликтах в Словении, Хорватии, Боснии, Косово на роль обвиняемых попали даже не сербские политики и военные, а сербы. Позволю себе несколько цитат из работы известного балканиста Максима Саморукова: "После того как генералов Готовину и Маркача в 2012 году признали невиноватыми в этнической чистке в ходе операции «Буря», получилось, что среди хорватских политиков вообще нет ни одного человека, кто бы совершил хоть какое-то военное преступление за четыре года гражданской войны. Четыре года воевали, но военные преступления совершали только хорватские сербы. Совершали и все равно проиграли, а хорваты выиграли, ни разу не замаравшись… Под Гаагский суд попали всего 9 боснийских мусульман (против 94 сербов), часть из них оправдали, часть получили небольшие сроки. Из высокопоставленных – никого. Изетбегович вообще не понес никакой ответственности за случившееся. Хотя его вина в развязывании гражданской войны очевидна". Про трагикомический моноспектакль в Гааге с участием одного из лидеров косовских албанцев Рамуша Харадиная даже не хочется писать подробно, эта история хорошо известна и детально описана. Стоило бы отметить и избирательную (не)любовь «мирового сообщества» к сербским и черногорским лидерам, при которой одни националисты вышли в президенты, премьеры, «демократы» и «надежные партнеры» (Томислав Николич, Александр Вучич, Мило Джуканович, Вук Драшкович и Зоран Джинджич), а другие-пошли под суд (Слободан Милошевич, Радован Караджич).
4. Что в сухом остатке? Первая прямая военная акция НАТО в Европе после создания блока (1949 год). И на односторонней основе. Это к вопросу, откуда произрастают фобии россиян. Не оправдываю оные, просто излагаю для полноты картины. Конечно же, важно особо отметить и первый случай осуждения лидеров государств международным трибуналом, но не на основе солидарной ответственности, а селективного и политизированного правоприменения! И постоянно меняющиеся правила. Словения и Хорватия- даешь самоопределение на этнической основе. Босния- стоп, только территориальная целостность и «гражданское единство» полиэтничного сообщества. Косово - снова этноцентричное самоопределение, «уникальный кейс», совершенно не работающий уже в соседней «неуникальной» [Северной] Македонии. И не приведи Господь Дейтонскую модель предложить Молдове или Украине. См. печальный опыт практического внедрения приднестровского плана Дмитрия Козака и «Минских соглашений».

Югославская трагедия: 25 лет спустя
Часть вторая. Окончание

5. Сегодня многие исследователи активно говорят об украинском военно-политическом кризисе, как поворотной точке в европейской истории первой четверти XXI века. Трудно спорить с такими выводами. Однако нельзя не увидеть связи между нынешней ситуацией и историей конца прошлого столетия. Формирование нового европейского порядка на обломках Ялты и Потсдама без полноценного участия России не могло обеспечить устойчивой безопасности в «Старом свете». Увы, не все это понимали тогда и понимают сейчас. Москву есть за что критиковать. И не все действия России за последние 25-30 лет были безупречны и однозначны. Но представлять дело так, что, как когда-то в 1990-х гг. за все негативные процессы ответственны исключительно сербы, а сейчас- русские- затея не просто контрпродуктивная. Она непрофессиональная с экспертной, прежде всего, точки зрения.
6. Мнение Бориса Ельцина, высказанное в его мемуарах «Президентский марафон», и сегодня представляет актуальность: «…В косовском конфликте проявились худшие политические тенденции современной Европы: например, двойные стандарты. Утверждалось, что права человека выше прав отдельного государства. Но, нарушая права государства, вы автоматически и грубо нарушаете права его граждан - прежде всего, право на безопасность. В войне пострадали тысячи югославских граждан. На какой чаше весов взвесить права косовских сербов и права косовских албанцев? Да, при Милошевиче албанцы подвергались жестоким репрессиям, были вынуждены бежать из края. Теперь то же самое происходит с сербами. Разница только одна: в первом случае репрессии проводила югославская армия, теперь -Армия освобождения Косово (АОК)».
7. Увы и сегодня, четверть века спустя, не покидает ощущение, что тогда, в 1999 году мы все на Балканах уселись на конструкцию «Death Car», известную по популярной песне Горана Бреговича и не менее популярному фильму Эмира Кустурицы. И понеслись…. Меня самого та история, перефразируя классика, сильно «перепахала». Мой личный путь к критической оценке американского мирового доминирования начался именно тогда. Хотя, наблюдая за нашей сегодняшней страстью к упрощенчеству, понимаю, что в любом осмыслении нужны оттенки и нюансы. Впрочем, это уже совсем другая история…

Увидел свет четвертый номер журнала «Международная аналитика» (2023)
Годовой гештальт закрыт

1. «Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник». Яркая формула, предложенная героем знаменитого тургеневского романа «нигилистом» Евгением Базаровым, как нельзя лучше передавала дух эпохи модерна. В ней деятельностный подход, рационализм, пафос знания, культ прогресса (зачастую без особых рефлексий по поводу его цены) противопоставлялись созерцательности и пассивности. Индустриализация, урбанизация, быстрый экономический рост, массированное внедрение новых научно-технических достижений и повышение уровня личного потребления радикально изменяли характер взаимоотношений человека и природы. Однако всякое движение вперед имеет и известные обременения. Десакрализация природы и акцент, прежде всего, на ее ресурсно-сырьевом измерении привели к недооценке негативных последствий растущей эксплуатации естественной среды. Как следствие, попытки переосмысления цены прогресса и возможных побочных эффектов научно-технологического и экономического бума.
2. Четвертый номер нашего журнала за 2023 год, завершающий наш 14-й том, посвящен природно-экологическим факторам международных отношений. На первый взгляд, не слишком актуально. Но давайте не путать актуальность и конъюнктуру. Разрушим природу, некому будет заниматься ни «большой геополитикой», ни реформы проводить. Номер открывается интервью Андрея Авраменко о проблемах политизации экологии и экологизации политики, соотношении ценностного подхода и интересов (национально-государственных, коммерческих, частных).
3. Мы опубликовали статьи Анастасии Лихачевой, Елены Масловой, Игоря Макарова и Анны Шурановой, Ирины Болговой и Евгении Столяровой, Руслана Алиева, Сергея Манышева, Елены Бурковой, Марии Навдаевой, Натальи Самойловской и Александра Гинзбурга. Представлен широчайший набор проблем от климатической повестки до гипотезы «ядерной зимы» и от природоохранной политики до общественно-политических последствий короновируса, от проблем «энергоперехода» до продовольственной безопасности и эксплуатации водных ресурсов. Важно и то, что в обсуждении этих проблем приняли участие не только «чистые» гуманитарии, но и люди с профильным биологическим и физическим образованием. Александр Гинзбург так и вовсе главный научный сотрудник Института физики атмосферы РАН.
4. Мы немного выбились из графика, что не может радовать. Но постепенно наверстываем. Наш первый номер за 2024 год юбилейного 15-го тома будет посвящен проблемам идентичности в международных отношениях. Как бы то ни было, а наш важнейший приоритет- качество и еще раз качество. Никита Неклюдов, Наталья Самойловская, Александр Чечевишников, Грант Бегларян, Анастасия Павлова (Лодина), Евгения Ларина, Ульяна Якутова - наша прекрасная редакционная команда.
5. Ссылка на новый номер здесь: https://www.interanalytics.org/jour

Антитерроризм: усложнение экспертного инструментария vs. упрощенчество

1. Терроризм - это вызов, создающий угрозу для безопасности как государства, так и рядовых граждан. Однако для нейтрализации его деструктивного потенциала усилий одних только правоохранителей и спецслужб недостаточно. Не менее важная точная аналитическая оценка и экспертная диагностика.
2. Уважаемый коллега Алексей Макаркин справедливо замечает: «Страшная трагедия в «Крокусе» стала первым с 2001 года террористическим актом, не сближающим, а еще более разделяющим Россию и Запад». А ведь еще при нашей жизни был и звонок Владимира Путина Джорджу Бушу после 9/11, и попытки создания антитеррористической коалиции, и «афганский транзит» через Россию, и бомбы, летящие на головы сирийских боевиков с надписями: «За Париж» (наш ответ на теракт в концертном зале «Батаклан), и соболезнования российского лидера «другу Франсуа». Почему же не сложилось?
3. Прежде всего потому, что любой теракт - это метод политически мотивированного насилия для реализации какого-нибудь амбициозного проекта. Бороться с методом, не разделяя общих стратегических целей, проблематично. Аль-Каида или ИГ (запрещенные в России и не только) - вроде бы общие враги. Но если оказывается вдруг, что «демократическая трансформация» в Ираке,Сирии, Египте или Ливии важнее подавления той или иной террористической сети, дружба врозь! Или на первый план выходят проблемы других регионов и вопросы стратегической (не)стабильности. В этом случае уже не до коалиций. Невозможно выстраивать точечное взаимодействие в пункте А, если у Вас и Вашего партнера оппонента принципиально разное понимание маршрутов передвижения в целом. Безоценочно, у кого плохо, а кого хорошо. Оно – разное!
4. Однако все описанное выше, не отменяет того, что и сегодня после трагических историй в Афганистане, Сирии, Ливии, Грузии и на Украине такие структуры как ИГИЛ или разные модификации Аль-Каиды (запрещенные в РФ и не только) угрожают безопасности и Запада, и России. Добавим для полноты картины, они представляют вызов и для Китая (теракты в Кашгаре), и для Индии (мумбайская трагедия). Что с этим знанием делать? Большой вопрос. Скорее всего, для начала уходить от поспешных генерализаций, а уж затем задумываться и об общем согласовании маршрутов движения. Помимо блоков на пути террористических структур. Иначе все в проигрыше!
5. Вопрос о заказчиках терактов - один из ключевых для противодействия страшной угрозе. Но сегодня было бы серьезным упрощенчеством принижать самостоятельное значение радикальных исламистских сетей и недооценивать их потенциал. Они мол де орудие в руках кукловодов, не более. МАксиму о враге моего врага никто в политике, конечно, не отменял. И не только классик понимал, что «бывают странные сближенья». Однако джихадистские сети- не простое приложение к чему-то. Это - мощный идеологический ресурс, работающий на индоктринирование своих сторонников по всему миру, обладающий немалыми финансовыми возможностями и формулирующий собственные цели и задачи. На Ближнем Востоке и на Северном Кавказе данная сила понесла ряд чувствительных поражений от России. Но не смирилась с ними.
6. И тем не менее, признание опасности со стороны радикальных исламистских сетей- не повод уйти в псевдо-глубокомысленные рассуждения о «борьбе цивилизаций». От запрещенной (в РФ и не только) ИГИЛ гибнут приверженцы и ислама, и представители тюркских, персоязычных и арабских народов. Не менее опасны и обобщения по поводу мигрантов. Хотя бы даже потому, что Москва стремится к наращиванию своего присутствия в Евразии. Те, кто приезжают к нам из-за рубежа имеют разные мотивы, разный социальный достаток, различное этническое происхождение. И, конечно же, в подавляющем большинстве не стремятся к конфликтам и вооруженной борьбе.
7. Времена не выбирают. Но для минимизации сегодняшней турбулентности, надо начать с собственных мозгов. Мыслить сложно и нешаблонно, полагаться на факты и сравнительный анализ, задавать неудобные вопросы и отвечать на них. Вот то, без чего, успех в противодействии террористической опасности невозможен.

Россия, Запад и сетевые структуры
Интервью для Caliber.az

Беседа состоит из трех блоков
1. Теракт в Крокус Сити Холл. Угроза со стороны ИГИЛ (запрещена в России и не только). "Забытый вызов". Почему антитеррористическая коалиция не складывалась ранее и не сложится сейчас? В чем особенность сетевых радикальных структур и есть ли конструктивные сетевики? Какие законы работают для радикалов, почему они игнорируют современную международную повестку и выстраивают свою собственную поверх всех имеющихся конфликтов и противоречий?
2. Украинский вопрос в отношениях Запада и России. Почему европейская часть бывшего СССР особенно важна для США и их союзников по сравнению с Кавказом и Центральной Азией? И почему она же важна для России? Где и почему расширяется воронка конфронтации? Россия- часть европейской безопасности или outside?
3. Закавказье в новых реалиях. Регион "холодной войны 2.0." Изменение формата отношений Запада и России в регионе. Армения и дрейф на Запад. Новый статус-кво и Россия. Опасность азербайджанского "триумфализма". Пост-карабахская повестка для Баку.
4. Полная запись интервью: https://www.youtube.com/watch?v=XPJ5SKj9_Yw Спасибо Мураду Абиеву за интересные вопросы.

Муниципальные выборы общенационального значения. Закат «великолепного века» Эрдогана?

1. В последний день марта в Турции состоялись местные выборы. В 81 провинции граждане республики выбирали мэров 390 городов, в также муниципальных служащих (мухтаров), членов региональных законодательных ассамблей и советов муниципалитетов. Однако по своему значению эта кампания не была политическими боями местного значения. Хотя бы потому, что городских голов избирали в трех крупнейших городах страны Анкаре, Стамбуле и Измире.
2. Выборы-2024 прошли через 10 месяцев после президентской и парламентской кампании. Тогда для определения главы государства потребовался второй тур, и электоральный успех Реджепа Тайипа Эрдогана выглядел вовсе не так, как это принято в иных постсоветских странах. Во втором туре 52,18 % голосов за победителя против 47,82 % за «серебряного призера». Все это показывало наличие у оппозиции достаточных ресурсов, чтобы с ней считались, как с важным фактором турецкой политической жизни. Таким образом, кампания-2024 стала, по сути, общенациональным социологическим опросом, в результате которого были замерены уровни доверия и к власти, и к ее оппонентам. Некоторые обозреватели называют ее прологом президентских выборов-2028.
3. Итоги голосования были более, чем впечатляющими для оппозиции. Народно-республиканская партия (НРП) одержала победу в трех крупнейших городах Турции. Она также взяла верх в большинстве муниципалитетов на западе республики. Особенно ярким был электоральный успех Мансура Яваша в Анкаре, его перевес над «серебряным призером» избирательной гонки составил 25%! Президенту Эрдогану не оставалось ничего кроме необходимости публично признать случившееся, заявить о необходимости «непредвзятой оценки» и «самокритики». В канун выборов в СМИ активно обсуждался эрдогановский тезис о «последних выборах» в его политической карьере. Но насколько обосновано ставить точку в ней «здесь и сейчас»?
4. На наш взгляд, поспешные выводы не являются оптимальной экспертной оценкой. Во-первых, Эрдоган и ранее собирался «на пенсию», однако неизменно откладывал свой уход. Немало прогнозистов прочили ему провал и в кампании-2023, но были посрамлены. Во-вторых, оппозиция и ранее обыгрывала провластную «Партию справедливости и развития» в крупнейших муниципалитетах страны. Так, Экрем Имамоглу побеждал дважды провластного кандидата Бинали Йылдырыма (выборы переголосовывали) в 2019 году в борьбе за пост мэра Стамбула. В 2024 году его снова переизбрали. Упомянутый выше Мансур Яваш также торжествовал победу пять лет назад. В 2019 году мэром Измира уже становился оппозиционер Тунч Сойер, через 5 лет его сменит однопартиец Джемиль Тугай. В Турции наличествует конкурентная политика, что бы мы ни говорили об авторитарных поползновениях ее президента. В-третьих, местные и общенациональные кампании имеют разное содержание. Это на президентском и на парламентском уровне избиратели могут порассуждать о геополитике и «миссии Турции». На уровне города и поселка их больше интересуют водопровод и дороги. Не факт, что к 2028 году оппозиция конвертирует эту тематику в нечто более значимое. В-четвертых, Турция- страна с непростой идентичностью. И вестернизм здесь сочетается с «традиционализмом», маятник колеблется. И на его движения влияют не только внутренние, но и внешние факторы (та же сирийская или иракская повестка). Таким образом, за 22 года Эрдогану брошен, пожалуй, самый серьезный вызов со стороны оппонентов. Но он - опытный боец, умеющий не расслабляться и заниматься «самокритикой».
5. Не стоит рассматривать выборы в Турции через «российские очки». Здесь не было и не будет конкуренции «пропутинских» и «прозападных» сил». И эрдогановская элита сотрудничает с НАТО и с ЕС, и сегодняшние оппозиционеры «ататюрковцы» во времена их пребывания у власти демонстрировали готовность и к внешним интервенциям (Кипр -1974), и к коалициям с «умеренными исламистами» вроде Неджметтина Эрбакана (его считают предтечей Эрдогана). Идея Турции, как самостоятельной субстанции на международной арене одинаково близка и властям республики, и оппозиционерам.

Армения: от истории к реальности?

1. Сегодня в публикациях об Армении нет недостатка. К сожалению, диалектические законы здесь плохо работают, и качество текстов не переходит в количество. Происходит фокусировка на смене «внешнеполитического вектора». И из поля зрения уходят, на первый взгляд, элементарные причинно-следственные связи. Только ли действующий премьер-министр и его команда виноваты в «повороте на Запад»? Или мы должны говорить о неких системных основаниях этого сдвига, каким бы неприятным он ни был для нас россиян?
2. При ответе на эти вопросы автор этих строк обратил внимание не недавнее высказывание главы правительства Армении Никола Пашиняна, который во время встречи с членами правящей партии «Гражданский договор» заявил о происходящем ныне болезненном переходе «от исторической Армении к реальной». По словам премьера, он не пришел в республику с другой планеты, родился и вырос в «своей среде». Но фактически именно на его долю выпадает демонтаж первого издания постсоветской Армении. Конечно, Пашинян говорит чуть тоньше, но суть его высказывания от этого не меняется. Здесь корни и «декарабахизации», и готовности получить «мир в обмен на территории», и радикальной демифологизации армянских национальных нарративов.
3. В очень глубокой, но основательно (а зря!) подзабытой статье блестящего Дмитрия Фурмана (1943-2011) «Армянское национальное движение. История и психология» (вышла в свет в 1992 году по свежим следам распада СССР) говорится об уникальности государственного проекта постсоветской Армении по сравнению с другими бывшими союзными республиками. Он строился не вокруг «отложенного счета» к Союзу, точнее не только и не столько вокруг него, сколько ради исправления целого спектра исторических несправедливостей (от катастрофы 1915 года через Александрополь, Москву, Карс, решение Кавбюро по Карабаху). Армения, оказавшаяся меж жерновов распадавшихся империй и нарастающего национализма, потеряла слишком многое. По словам Эрика Хобсбаума эта республика была остатком того былого, откуда армянское население было выдавлено или изгнано. Как следствие, болезненная фокусировка на идеях восстановления, возвращения. При этом сплошь и рядом при полном игнорировании актуальных политических вызовов. «Кажется, нет другого такого народа, который бы больше жил в минувшем, переживая и былое величие, и прежние катастрофы», - констатировал Фурман. Вспомним, как сочно и ярко этот феномен описано у Андрея Битова в его «Уроках Армении»!
4. Но, следуя жесткой формуле Владимира Высоцкого, «только в грезы нельзя насовсем убежать». Неудобная современность напомнит о себе. И в армянском контексте так было и в 2008, и в 2016, и в 2020 и в 2023 гг. Реальность сегодняшнего дня не заменить памятью о прошлом, великом и ужасном одновременно. Маятник теперь неумолимо несет в другую сторону, прочь от истории, к некоей воображаемой реальности.
5. Однако при всяком движении было бы полезно избегать резких поворотов. Но команда Пашиняна, напротив, с каким-то сладострастием предается раскачиванию маятника. Теперь история провозглашается едва ли не как главный источник бед и катастроф армянства. Читая «Исповедь политического лидера» Ованнеса Качазнуни/Тер-Ованнесяна (1868-1938, первого премьера Первой республики), трудно отделаться от ощущения какой-то цикличности (повторяемости) исторического процесса. Автор указывает, что после 1915 году у массы армян «эйфория и самогипноз» сменились ужасом, после чего «искали доказательств предательства русских и, конечно, находили, точно так же, как шесть месяцев тому назад искали и находили доказательства благожелательного отношения русских».
6. Политику трудно найти баланс между прошлым и будущим. Строить все актуальные стратегии с повернутой назад головой невозможно. Но также утопично (да и опасно!) игнорировать уроки истории, не понимать причин сегодняшних явлений во вчерашних делах. И потому выбор не может делаться между историей и реальностью, самый оптимальный вариант- это знание, усвоенное (!) через опыт без его идеализации и абсолютизации.

Иноагенты: made in Georgia. Попытка вторая

1. Похоже, Грузию ждет жаркая весна. В данном случае речь пойдет не о показателях термометра, а о внутриполитическом потеплении. Власти решили повысить ставки в игре в канун парламентской избирательной кампании, главных выборов четырехлетия. Оппозиция анонсировала свою готовность к массовым протестам.
2. Немного событийной канвы. Итак, законопроект «О прозрачности внешнего влияния» (также называемый грузинской версией закона об «иноагентах») получил вторую жизнь. 3 апреля 2024 года исполнительный секретарь правящей партии «Грузинская мечта» Мамука Мдинарадзе заявил о готовности его соратников вернуться к рассмотрению инициативы, которая, казалось бы, была похоронена год назад.
3. Важно обозначить несколько содержательных нюансов. Большинство комментаторов называют данный проект инициативой «мечтателей». Однако здесь все немного тоньше. Фронтменами «иноагентского» проекта в конце 2022 года выступило движение «Сила народа». Выходцы из провластной фракции, они покинули ее, позиционируя себя как «евроскептиков» и «настоящих патриотов». «Силовики» стали озвучивать те идеи, которые по разным причинам власть не могла не хотела продвигать. Например, наряду с «иноагентской» инициативой они предложили законопроект «О регламентации распространения лжи в СМИ». В марте 2023 года закон о «прозрачности» даже прошел первое чтение, но затем был отозван под влиянием массовых протестов и из-за критики западных союзников Тбилиси. Год спустя свой флаг над проектом открыто поднимает «Мечта». И даже размахивает им. Оговаривая, правда, необходимость определенной коррекции изначальной версии законопроекта. Например, определение «агент иностранного влияния» будет заменено на такую дефиницию, как «организация, проводящая интересы внешних сил».
4. Чем объяснить такой порыв «мечтателей»? Причин тут несколько. Начнем с внешних. Получение Грузией «кандидатского статуса» в ЕС убедило власти в том, что прессинг со стороны Брюсселя не будет столь мощным, можно расслабиться. Ведь евро-атлантические приоритеты не сняты с повестки дня. При этом настороженность США и Евросоюза относительно грузинской власти не дает покоя правящей партии. На носу Масленица выборы, а вопросы о финансовой поддержке оппозиции не отрегулированы. Есть соблазн поставить под контроль «левые потоки», установить фильтры на пути «нежелательной помощи» оппозиции. Впрочем, помимо соблазнов появляются и риски. Западные финансы- те средства, за которые захотят побороться представители «коллективного Саакашвили», какую бы «личную неприязнь» они друг к другу ни испытывали.
5. Стоит ли радоваться по поводу происходящего Москве? Честно сказать, не уверен. На первый взгляд, грузинские власти сегодня выглядят едва ли не как лучшие ученики Кремля. Но это- внешняя видимость. Во-первых, «Грузинскую мечту» волнует не мнение Москвы, а возможность пролонгации своего пребывания у власти. Заметим, со всем причитающимся набором «евро-атлантических ценностей». И не зря авторы законопроекта всячески открещиваются от аналогий с инициативами северного соседа. Во-вторых, появление «русской темы» как главного внутриполитического сюжета создает блоки на пути нормализации (скорее даже, прагматизации) отношений между Тбилиси и Москвой. Вспомним про пресловутую «ночь Гаврилова». Начни оппозиция /«коллективный Саакашвили» наступление на власти, те в свою очередь начнут раскручивать собственную антироссийскую повестку для того, чтобы не потерять избирателя, в особенности колеблющийся электорат. В 2019-2020 гг. мы этот феномен уже имели возможность наблюдать во всей красе. Есть сомнения в том, что нужно повторять.
6. Впрочем, инициатива «Мечты» может быть и неким тестированием (стресс-тестом) для всей политической системы страны. Проверкой ресурсов и эффективности оппозиции, реагирования внешних игроков. Всегда есть шанс на то, чтобы внять «мнению народа» и отойти от максималистских планок.

Юбилей НАТО: 75 лет в мировой политике

Часть первая. Продолжение следует

1. Три четверти века назад, 4 апреля 1949 года США, Канада и 10 государств Европы подписали в Вашингтоне Североатлантический договор. Так родился блок НАТО, без которого сегодня и в обозримой перспективе невозможно себе представить международную военно-политическую повестку.
2. У истоков Альянса стояли 12 сран, но сегодня блок объединяет 32 государства. И это, скорее всего не предел. Хотя бы потому, что в очередь за евро-атлантической «пропиской» выстроились т.н. «аспиранты» (Босния, Грузия, Украина). Имеется и группа «партнеров-индивидуалов», некоторых из них руководство Альянса в последние годы активно обрабатывает (Армения, Молдавия).
3. Все ключевые события на мировой арене прямо или косвенно связаны с деятельностью НАТО. «Холодная война», борьба за югославское наследство, переустройство «Большого Ближнего Востока» и постсоветского пространства. Альянс создавался как инструмент «сдерживания СССР». Однако и после распада «государства рабочих и крестьян», когда миссия блока, на первый взгляд, была выполнена, он не ушел в небытие. Более того, количество его расширений и число новых членов превысило все показатели времен «холодной войны». Буквально пара фактов. В период с февраля 1952 по май 1982 гг. в НАТО вошло всего 4 страны. Для сравнения, в ходе пятого расширения 29 марта 2004 года «прописку» в Альянс обрели сразу 7 государств (три из них – республики бывшего Советского Союза).
4. Отношения России и НАТО за последние три с небольшим десятилетия знали взлеты и падения. Никакой прямой «линейки» не было. Как и не было упрощенной картинки «отступления при Ельцине» и «наступления при Путине». Напомню, что еще в декабре 1994 года первый президент РФ назвал расширение НАТО приходом «холодного мира» вместо «холодной войны». И в то же время Владимир Путин вспоминал, как в 2000 году во время визита в Москву президента США Билла Клинтона он спросил его о том, «как Америка отнесется к тому, чтобы принять Россию в НАТО». На всякое «Партнерство ради мира» и Парижский саммит-1997 с Основополагающим актом приходился югославский кризис (когда Москва прямо назвала операцию Альянса «агрессией»), а конфронтацию времен «августовской войны-2008» сменяла жизнеутверждающая атмосфера саммита-2010 в Лиссабоне, на котором Москва и Брюссель провозгласили «новый этап сотрудничества, ведущий к подлинному стратегическому партнерству». Впрочем, уже в 2011 году события в Ливии не оставили камня на камне от лиссабонского оптимизма.
5. Через три года в отношениях НАТО и России и вовсе наступила полная определенность. Партнерство было сдано в архив, а уровень конфронтации даже превысил порог «холодной войны». Хотя бы потому, что в отличие от мира Ялты и Потсдама, США и их союзники оказались не готовы признать за Москвой определенную сферу привилегированных интересов.

Юбилей НАТО: 75 лет в мировой политике

Часть вторая. Окончание

6. Стало уже конвенциональной мудростью говорить о том, что НАТО совершил роковую ошибку, отказав России в полноправном членстве в Альянсе. Но, думается, дело не только в натовском снобизме и упоении победой в «холодной войне». Конечно, и без высокомерия в отношении к Москве не обошлось. Но ключевой вопрос любого блока- целеполагание. И для НАТО это, прежде всего, американское военно-политическое присутствие в Европе. При такой цели вхождение России в Альянс неизбежно превращало его в некий аналог ОБСЕ, где у Москвы был бы свой собственный мини-клуб. Да, собственно и без формального членства он время от времени появлялся (вспомним общность подходов Москвы, Берлина и Парижа по Ираку или по членству Грузии в НАТО). Таким образом «анти-атлантизм» США и ряда их союзников в отношении Москвы был намного более рациональным, чем это выглядит на первый взгляд.
7. Рациональным является и расширение блока, хотя порой оно видится, как маниакальная гонка за количеством. Посудите сами. После краха СССР и СФРЮ в Европе образовалась значительная «ничейная зона». Европейские же державы оказались не в состоянии совладать с хаосом ни югославских войн, ни украинской подготовки к Ассоциации, зарифмованной с «евромайданом». «Каникулы от стратегического мышления», как метафорично отметил Андрей Сушенцов. А ведь те, кто на каникулы не уходил, держали в уме и румынско-венгерские, и польско-немецкие, и греко-турецко-болгарские трения, и вполне реальные риски «новой балканизации» за пределами отдельно взятого полуострова. Конечно, Штаты «помогли» европейским союзникам…. Только со своими представлениями о прекрасной и идеальной Европе. В которой у Вашингтона будет «золотая акция». Ничего личного, кроме национальных интересов.
8. Но проблема в том, что и российское неприятие НАТО вполне рационально. Это - не фобии одних лишь первых лиц руководства РФ, как пытаются представить дело иные аналитики и «ответственные лица» в Штатах и в странах ЕС. Речь надо вести о системных основаниях российских подходов. С самого момента появления Брюссельского коммюнике Совета НАТО в декабре 1994 года Москва негативно отнеслась к расширению Альянса. Во-первых, потому, что любое расширение военного блока без твоего участия и у твоих границ должно вызывать, как минимум, вопросы. Во-вторых, укреплял недоверие даже не сам по себе процесс расширения, а заявленная Брюсселем эксклюзивность (прием новых членов- исключительно «их дело», любой внешний актор ни на что внутри «клуба избранных» повлиять не может). В-третьих, проецирование военной силы НАТО, как блока, а не как США или Британии в личном качестве, началось только после завершения «холодной войны», в том числе и за рамками «евро-атлантического ареала». И не всегда с одобрения ооновских структур. Вот слагаемые российских «НАТО-фобий», которые не потеряют актуальности даже, если вдруг завтра будет найден какой-то уникальный рецепт мира на Украине. Можно по-разному воспринимать и оценивать российскую внешнюю политику последних 33 лет. Но игнорировать интересы Москвы, как таковые - дело непродуктивное, чему мы все являемся свидетелями сегодня.
9. Подведем некоторые итоги. И в действиях, и в расчетах и НАТО, и России много рационального. Увы, не всегда складывается так, что ratio сглаживает проблемы и сближает оппонентов. В особенности тогда, когда рациональные представления предполагают разные образы будущего и твоей страны (и ее союзников, друзей, попутчиков, врагов) в нем. Однако ведь и вражду можно рационализировать, если дружба представляется недостижимой целью. Вернуться со «стратегических каникул» и сойтись на мысли, что некие правила игры лучше их отсутствия. Это, конечно, не отменит, ни конкуренции, ни конфронтации, но, по крайней мере, остановит вечное движение красных линий в никуда….

Итоги брюссельских переговоров Армения-ЕС-США. Интервью для Спутника

Основные тезисы
1. Если оставить в стороне повторение мантры про уход Армении на Запад и посмотреть на брюссельскую встречу Никола Пашиняна, Этони Блинкена, Урсулы фон дер Ляйен и Жозепа Борреля, содержательно, то бросается в глаза значительный зазор между ожиданиями от переговоров и реальными результатами.
2. Все дежурные фразы об укреплении "трансатлантического единства", "демократических ценностей" и "развитии Армении" сказаны. ЕС и США пообещали предоставить Еревану €270 млн. и $65 млн. помощи соответственно. Однако контуры безопасности, которые Запад готов обеспечивать, не прописаны даже пунктиром.
3. Да и как их прописать, если военное, логистическое присутствие Запада "на земле" не выстроено. Случись что, какими тайными тропами придет к Армении та же Франция или Штаты? В данном случае речь идет о возможном конфронтационном сценарии, когда для американцев или европейцев просто "закроют небо". Сразу оговорюсь, к России может быть десятки претензий (и далеко не все они необоснованные, просто не обо всем пока можно сказать открыто). Однако Запад не дает реальной альтернативы кроме критики "неэффективности Кремля".
4. Но не Россией единой. Вы хотите обеспечивать безопасность Кавказа? ОК. Но без Азербайджана, Турции, Ирана как этого достичь? Но все три упомянутые страны не хотят радикальной "вестернизации" региона, хотя и по очень разным причинам. Баку не против энергетической "вестернизации", но совсем не поддерживает защиту армянских интересов кем бы то ни было (тут и у Москвы иллюзий уже давно нет). Складывается парадоксальная ситуация. Казалось бы, Ирану усиление тюркского тандема совсем не нужно. Но его ослабление ценой укрепления позиций Запада на Кавказе для Тегерана так себе профит. Турция-натовская страна, здесь без иллюзий. Но и Анкаре не хочется делиться своими профитами от нового статус-кво, в формировании которого она сыграла решающую роль.
5. И здесь мы видим ограниченность ресурсов Запада для Армении. Тем паче, что Штаты и ЕС с упорством, достойным лучшего применения, снова проталкивают эксклюзивный, а не инклюзивный проект безопасности. Заметим, не имея возможностей для достижения такой высокой планки. И при этом смущают "малых сих" (здесь просто отсылка к евангельскому сюжету, безо всяких намеков на великодержавный снобизм). Но будем честны, и мы, россияне (не только власти, но и эксперты) ответственны за растущий интерес Еревана, всего армянского общества к Западу. К тому игроку, кто не сможет заменить Россию, компенсировать "выбывание" союзника. "Вот такая, понимаешь, загогулина", - как говорил первый президент РФ. Трудно уйти от эмоций, но пытаюсь....
6. Полная запись интервью здесь: https://rutube.ru/video/5979e09b283fe34753df39293a2dbf0b/

Армения-Азербайджан: почему и в пост-карабахском мире не наступает долгожданный мир?
Интервью "Новым известиям": основные тезисы

1. Есть устоявшиеся медийные клише. Они не плохие и не хорошие, они есть. И согласно им статус Нагорного Карабаха на сегодняшний момент решен. Это не значит, что так будет через 30 или 130 лет, но на обозримую перспективу факт налицо. И если он решен, то мир между Арменией и Азербайджаном не за горами. Если ведутся переговоры, то пушки должны молчать. На самом же деле, и в пост-карабахском мире между двумя соседними кавказскими государствами есть проблемы. И любые дипломатические переговоры нередко сопровождаются силовым тестированием. Так удобнее двигать "красные линии" за столом.
2.Тот факт, что Нагорный Карабах перешел под контроль Азербайджана, всех проблем не решил, многие вопросы остались. Армяно-азербайджанское противостояние, увы, продолжается. Есть эксклавные села, вообще проблема демаркации и делимитации, разблокировки транспортных коммуникаций и отделенная от "материкового Азербайджана" Нахичевань. В общем, только начать и закончить....
3. Обе стороны вроде бы и хотят мира, и даже постоянно обмениваются друг с другом вариантами текстов договора. Но мир постоянно ускользает. Тысячекратно повторю банальность, которая от этого не становится неправильной. У мира есть авторы. И здесь у Баку и Еревана разные представления о копирайте.
4.За спиной у Армении пытается встать ЕС. По крайней мере, Брюссель очень активно позиционирует себя как «главный друг» Еревана. Но переговоры в Брюсселе на самом деле не решили главного: вопроса о гарантиях безопасности. Там об этом, по сути, и не говорили.
5.Медиатором урегулирования долгое время выступала Москвы, сейчас на это претендует Запад. Получается больше новых вводных и неопределенностей. Но самое главное, что для выстраивания новой региональной политики потребуются нестандартные ходы. Ведь так, как прежде, уже не будет.
6. Полный текст интервью. Спасибо Ирине Мишиной за вопросы.
https://newizv.ru/news/2024-04-09/chto-stoit-za-novymi-stolknoveniyami-na-armyano-azerbaydzhanskoy-granitse-429046

Дискоммуникация по-молдавски

1. «Евгения Гуцул обратится за помощью к России», «Гагаузия-новое Приднестровье», «в Молдавии зреет вторая Украина». Заголовки информационных сообщений от 10 апреля 2024 года вселяют тревогу. И не то, чтобы для тревожных предчувствий не было оснований. Они, к сожалению, присутствует. Однако попытки подменить анализ конкретного кейса некими общими соображениями соображениями «за геополитику» не помогают разобраться в сложных сюжетах. Скорее мешают.
2. Действительно, башкан (глава) Гагаузии Евгения Гуцул не раз говорила об обращении за поддержкой к России в случае силовых действий со стороны официальных молдавских властей. Но случился бы этот «геополитический поворот», если бы у нее и президента Майи Санду был бы налажен прагматический диалог, как это было между Кишиневом и Комратом, как минимум, с 1994 года? Вопрос риторический.
3. В психологии существует такое понятие, как дискоммуникация. Таковая определяется, как нарушение нормального общения между партнерами. Что мешало Кишиневу включать Евгению Гуцул, победительницу выборов башкана (конкурентной кампании, проведенной по молдавскому законодательству и осуществленной гражданами Республики Молдова, выигрыш только со второго тура) в состав общенационального правительства? В законе «Об особом правовом статусе Гагаузии» говорится, что «башкана утверждает членом правительства президент Молдовы своим указом». Да, выбор жителей гагаузской автономии может нравиться или вызывать негодование. Но в странах ЕС, куда молдавский президент зовет своих сограждан, это считается нормой. Как и наличие разных взглядов на внешнеполитический курс страны и на международную обстановку в целом. И если уж Гуцул, как считает Санду, имеет «криминальные связи», это надо доказывать в суде, а не в эфире радио-и-ТВ-программ. Азбука!
4. Однако нежелание Кишинева коммуницировать фактически подталкивает Комрат в сторону Москвы. Да, действительно Евгения Гуцул второй раз за последние два месяца посещает Россию. И не просто посещает, достигаются соглашения о помощи бюджетникам автономии со стороны РФ, о «заходе» на ее территорию российских финансовых «тяжеловесов» вроде «Промсвязьбанка». Но зададимся простым вопросом. Возможно ли было это повышение ставок в игре, не проводи команда Майи Санду с упорством, достойным лучшего применения гомогенизацию всего молдавского политпространства? Шаг за шагом они взяли правительство, парламент, КС, генпрокуратуру, но обожглись на партийном проекте Илана Шора и на Гагаузии. Конечно, у Шора своя игра, и его пророссийскость ситуативная. Не будем забывать, как в 2015 году ему даже запрещали въезд на территорию РФ. Однако выступать за прагматизацию отношений с Москвой- это норма для политика малой страны, если таковая не стремится к тому, чтобы добровольно стать ареной геополитической конфронтации крупных игроков.
5. И что мы видим? Санду едет в Комрат аккурат тогда, когда Гуцул в нем отсутствует, находясь в России. Нагнетается атмосфера в информпространстве, «прокачивается» вопрос о поиске Кишиневом лояльных гагаузских примаров (глав муниципалитетов), сообщается о массовых протестах в Комрате. Сепаратистско-геополитическая карта разыграна блестяще. Конечно, альтруистов в политике нет, и у Москвы в поиске партнеров среди молдавских политиков, есть свои собственные резоны и интересы. Но повторимся еще раз. Актуализация гагаузского партикуляризма (пока что о сепаратизме говорить рановато) - прямая ответственность Кишинева. И прямое следствие нежелания строить многосоставное общество, принимать множественную идентичность собственных сограждан. Перефразируя мессира Воланда (не к ночи будь помянут!), сепаратизм ни с того ни с сего, никому и никогда на голову не свалится…
6. В одном очень популярном «женском телесериале» герои как-то сформулировали креативную идею: «Давай попробуем встретиться? Расстаться мы всегда успеем». Может быть, двум молдавским «амазонкам» пришло время реализовать ее на практике?

Казахстанское неравнодушие
Что Астана ищет в Закавказье?

1. 15 апреля президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев посетит Ереван. Запланированы его переговоры с президентом и премьер-министром Армении Ваагном Хачатуряном и Николом Пашиняном.
2. Визит казахстанского лидера не отнесешь к обычной дипломатической рутине. Для этого есть несколько оснований. Во-первых, Токаев прибывает в Ереван всего на 1 день, после чего вылетит в одну из областей своей страны, пострадавшей от недавних паводков. Таким образом, он находит в своем плотном графике время, чтобы побывать в Армении. На церемониальные вояжи в таких обстоятельствах, как правило, не ездят. Во-вторых, обращает на себя внимание тот факт, что всего за месяц до ереванского визита Токаев побывал в Баку. Кавказский регион, очевидно, оказывается в фокусе интересов Астаны. В интервью изданию «Armenpress» Токаев заявил о неравнодушии Казахстана к урегулированию армяно-азербайджанского конфликта.
3. В экспертных и медийных кругах укоренилось представление о проазербайджанской позиции Астаны. Казахстан всегда четко и последовательно поддерживал территориальную целостность Азербайджана. Астана активно включилась в процесс экономического восстановления Нагорного Карабаха, перешедшего под контроль Баку. И, напротив, Казахстан долгое время возражал против присоединения Армении к Таможенному союзу (позднее трансформировавшемуся в ЕАЭС) по причине неясности пограничных вопросов. Баку и Астана активно взаимодействуют друг с другом, а вместе- с Турцией в формате Организации тюркских государств.
4. Впрочем, в казахстанской внешней политике есть свои нюансы. И мы не будем упрощать. Астана не впервые пытается заявить о себе, как о миротворце на Кавказе. И хотя сегодня в Казахстане не очень принято апеллировать к авторитету и заслугам Нурсултана Назарбаева, стоит отметить, что еще в сентябре 1991 года на фоне обвала СССР именно он вместе с первым президентом РФ Борисом Ельциным выступили с миротворческой инициативой (Железноводское коммюнике) по карабахскому урегулированию. В 2010 году, когда Казахстан первым из государств СНГ получил председательство в ОБСЕ, он принял Астанинский форум Организации, на котором тема примирения Баку и Еревана была одним из главных вопросов повестки дня. Вот и сейчас Токаев говорит о готовности выступить в роли посредника-миротворца.
5. Эта заявка интересна Астане. Казахстан хочет быть не просто «тюркским братом» или одним из партнеров по ОДКБ и ЕАЭС (хотя все эти три формата ему интересны, и поддерживаются на высшем уровне государственной власти). Он пытается показать себя самостоятельной евразийской субстанцией, способной генерировать и предлагать нетривиальные идеи и решения. Примут их или нет? Это зависит не от одной лишь Астаны.
6. Но миротворческие устремления Казахстана интересны и Армении. Конкуренция проектов России и Запада сегодня представляет собой одно из конфронтационных полей «холодной войны- 2.0». Москва упрекает Ереван в вестернизации (увы, для этого есть немало веских оснований), но и Запад думает, прежде всего о том, как минимизировать российское влияние на Кавказе. При этом «здесь и сейчас» Баку не готов слушать аргументы ЕС (особенно Франции). С США все намного сложнее, но по «армянскому вопросу» азербайджанская сторона не слишком доверяет «американским партнерам». Но Токаев- тот политик, которого с радостью выслушают в Баку, в том числе и переданные ему (а затем и от него) сигналы из Еревана. Не исключаем, впрочем, и новой порции завышенных ожиданий от токаевской миссии в Армении. Но признаемся честно, пространство для маневра у армянского руководства не слишком велико.
7. Некоторые евразийские государства борются за статус «средней державы», стремятся вести свою игру поверх привычных союзнических альянсов, и «попутческих» конфигураций. Мировая политика становится сложнее. Но ведь это одно из условий многополярности, не так ли?

Ближневосточные головоломки для нестандартного мышления

1. Новая, более масштабная ирано-израильская военно-политическая эскалация затрагивает так много различных игроков, что этот кейс невозможно рассматривать, как проблему отдельно взятого региона. Спорить о том, будет ли ответный удар и в какой точке остановится это геополитическое фехтование, конечно, необходимо. Однако намного более важно зафиксировать обозначившиеся тренды. Прежде всего, для того, чтобы взвешенно и спокойно, не прибегая к методологии «болельщика», проанализировать возможные последствия для Ближнего Востока, Евразии, всего мира.
2. В наши дни в отечественной аналитике понятия «многополярность» и «полицентричность», наверное, можно считать одними из самых популярных. Однако понимать наступление полицентричности на манер гесиодовского «золотого века», когда люди будут жить, «как боги, с спокойной и ясной душою", не представляется возможным. Можно ли сегодня Иран четко отнести к какому-либо полюсу? Очевидно, это- противник США. Но ведь и полностью отождествить его интересы с Россией и КНР также не получается. Израиль принято считать главной проамериканской силой на Ближнем Востоке. Но ведь Вашингтон не хотел бы жесткого ответа израильтян. Как не хотел он этого и в далеком 1991 году во время «Бури в пустыни» (уговаривая Тель-Авив стерпеть иракские выпады дабы не раскалывать анти-саддамовскую коалицию) или в 2006 году во время «второй ливанской». Ведь что бы ни говорили про «глобальный Юг», объединенный неприятием США, у Вашингтона имеются союзники в Саудовской Аравии, ОАЭ, Египте, Катаре, Бахрейне, Иордании, Марокко. Таким образом, разные центры силы, не сдерживаемые рамками жесткой биполярности или уздой «мирового полицейского» будут намного чаще импровизировать. Один набор проблем и вызовов заменит другой, коммунизма и «конца истории» не наступит, придется реагировать на многие амбиции и учитывать множественные честолюбия.
3. Стало едва ли не конвенциональной мудростью говорить о том, что силовой фактор никуда не исчез. И даже, напротив, жесткая сила куда как эффективнее мягкой. Да и сам этот концепт soft power- не наш, в общем…. Можно было бы согласиться с этим мнением, но есть нюанс. Любое проецирование силы показывает не только силу, прощу прощения за тавтологию, но и рентгеновским лучом просвечивает уязвимость применяющего «большую дубинку». Это в полной мере касается и Израиля (см. его действия в Газе в последние пять месяцев), и Ирана с его беспрецедентной дроново-ракетной атакой. Самое время задуматься, а может быть сценарий «держите меня семеро, а то я ему морду разобью», предпочтительнее? Ставим только вопрос, гипотеза нуждается в проверке. Жаль только, что такое тестирование- не лабораторный эксперимент, его цена намного выше!
4. Паки и паки. Попытки любых генерализаций будь то «глобальный Юг» или «мировое большинство», «исламский мир», «арабский Восток», «цивилизации» сталкиваются с десятками и сотнями исключений. Но подтверждают ли эти исключения правила? Тоже вопрос на вырост! Мусульманская Иордания поддерживает Штаты и Израиль, а за арабов в Ливане и в Газе «вписываются» персы! Об арабо-израильском конфликте вообще корректно ли говорить сейчас, если Иран- наследник Персии во всех ее изданиях (в котором практически отсутствует бытовой антисемитизм, а евреи даже представлены в парламенте) более радикален в своих действиях против Израиля, чем державы арабского мира? Впрочем, есть отдельная тема- арабская "улица", чье мнение далеко не всегда совпадает с официозом. Добавим к этому риторику Турции, опять же не представляющей арабский Восток. Она будет пожестче, чем у иных заливных монархий, что, правда, торговле с «сионистами» не помеха.
5. Мир становится сложнее. И без американской гегемонии он не станет проще. Понимать это лучше уже сейчас. Но без осознания десяток и сотней нюансов, знания матчасти вместо повторения идейно правильных мантр/клише и в этом «бесполосном» (говоря словами Ричарда Хааса) или «многополюсном мире» нам не станет комфортнее. В общем, как говорил герой популярного мультфильма: «Привычность мысли надо гнать».

Европейские берега
Авторская колонка в "Известиях" о внешнеполитической диверсификации Армении

1. Убежден на 100 процентов, что в разговоре о европейских приоритетах Армении крайне важно выбрать правильную тональность. Обиды, крики, не говоря уже о лихом риторическом гопничестве, не помогут от слова совсем. Нужно проявлять понимание мотивов, прежде всего. Какими бы странными и экзотическими они ни казались. Повторяю, понимании, а не о принятии противоположного мнения.
2. Ключевым словом, определяющим траектории внешней политики Армении сегодня, стало понятие «диверсификация». Все высшие руководители этой страны, начиная с премьер-министра Никола Пашиняна, не устают повторять, что залог укрепления национальной безопасности и суверенитета их государства — эффективное взаимодействие со всеми ключевыми международными игроками. Заявлена и новая стратегическая цель Еревана — превращение Армении в «перекресток мира».
3. Однако нетрудно заметить, что, говоря о диверсификации, армянское руководство делает акцент прежде всего на европейском направлении. И все это на фоне резкого "похолодания" в отношениях между Москвой и Ереваном.
4. Сотрудничество Армении с ЕС началось вовсе не после «бархатной революции» и прихода к власти команды Пашиняна, а намного раньше, оно имеет системные основания. Однако есть важнейшее отличие между подходами действующего премьера и прежних армянских лидеров. И Кочарян, и Саргсян пытались дополнить союз с Россией экономическими контактами с ЕС. Они не пытались заменить Москву на Брюссель или Париж.
5.Поражение в войне с Азербайджаном и утрата Карабаха многое скорректировали. Но они не изменили главного. ЕС не готов стать «замещающим фактором безопасности» для Армении. И причин здесь множество, начиная от отсутствия нормальной логистики (к базе РФ в Гюмри или к пограничникам могут быть претензии, но они есть, а французов, итальянцев или греков нет физически) до неготовности и Евросоюза в целом, и отдельных его участников «дружить» с Арменией вместо Азербайджана и Турции.
6. Акцент на европейском направлении в ущерб евразийскому (или вместо него) не приведет к чаемому "перекрестку мира", скорее создаст "геополитическую пробку".
7. См. полный текст статьи: https://iz.ru/1680739/sergei-markedonov/evropeiskie-berega