Françpost-soviétique

1. Серия заявлений и инициатив президента Франции Эммануэля Макрона относительно возможной отправки воинских контингентов государств-членов НАТО и ЕС на Украину ожидаемо оказалась в эпицентре политических дискуссий. Ведь с какой стороны ни посмотри, речь идет о выходе вооруженного противостояния между Москвой и Киевом на новый уровень. Если вдруг предложения Макрона перейдут в практическую плоскость, то можно будет говорить не о «дружеской поддержке» Украины Западом, а о прямом военном участии последнего на одной из сторон.
2. А ведь мы знали и другую Францию. Ту, которая вместе с ФРГ последовательно оппонировала вступлению Грузии в НАТО. В августе 2008 года французский экс-президент Николя Саркози получал лавры миротворца, обеспечившего «вклад ЕС» в завершение «пятидневной войны» в Закавказье. За это, кстати, многие западные политики упрекали его за излишнюю уступчивость Кремлю. Можно вспомнить и идеи «раннего Макрона» (2019) об архитектуре безопасности для «Большой Европы» с участием России. Однако сегодня риторика Парижа напоминает хорошо знакомые нам польско-прибалтийские подходы. В чем же причина радикализации французской дипломатии? Сегодня она решительно рвет с традицией «особых отношений» Москвы и Парижа, переживших и Прагу-1968, и афганскую эпопею.
3. Представляет интерес нынешняя внешнеполитическая приоритизация Франции. Париж весьма активно продвигается на постсоветском направлении. И Украиной здесь все не ограничивается! Как на дрожжах растут военно-технические связи Франции с Арменией. Именно Париж активнее всех «топит» за сохранение миссии ЕС на армянской территории. 7 марта 2024 года министры обороны Франции и Молдавии Себастьян Лекорню и Анатолий Носатый подписали Соглашение о сотрудничестве, анонсировано открытие постоянной французской военной миссии в Кишиневе. Новый фактор приднестровского конфликта!
4. Франция- не новичок в постсоветских делах. Многие годы Париж выступал в роли сопредседателя Минской группы ОБСЕ по карабахскому урегулированию. Мы уже писали выше о факторе Саркози в событиях 2008 года. Стоило бы особо отметить и роль Парижа в «Нормандской четверке» с самого момента ее создания летом 2014 года и вплоть до начала СВО. Были и позиции по поводу (не)расширения НАТО и ЕС, «Восточного партнерства» и многое другое. Но сегодня количество явно переходит в качество. И триггеров для такого развития несколько.
5. На поверхности лежит конкуренция между Москвой и Парижем в Африке. По мнению французских экспертов и дипломатов, Россия зашла на «канонические территории» Франции. Теперь делаются попытки найти ответ на этот вызов. И Париж активно проникает в регионы, являющиеся сферой привилегированных интересов Москвы. Но дело не только в знаменитой тойнбианской формуле «вызов-ответ». Французский президент, пытавшийся в период с 2019 по 2022 гг. сыграть роль «главного брокера» украинского урегулирования, был очень сильно разочарован началом СВО, воспринял решения Кремля как личный вызов! Ведь он вплоть до самого 24-02-2022 исполнял роль «челночного дипломата» и пытался капитализировать свои якобы «особые отношения» с Владимиром Путиным. Макрон очень хотел войти в историю, как «человек, остановивший войну в Европе». Вместе с тем никто иной, как он, сделал немало для выхолащивания Минских соглашений. Хотя должен бы был просчитывать реакции Кремля и возможные их последствия! Однако после 24-02-2022 Макрон, возложив всю ответственность за происшедшее на Москву, начал внешнеполитическую само-радикализацию.
6. В трансформации подходов президента Франции и его команды есть и другие мотивы. ЕС все, кому не лень, упрекают в отсутствии стратегической линии, зависимости от США и пассивности. Для политика, сделавшего одной из своих фундаментальных целей лидерство в Евросоюзе, Украина, Молдавия, Армения- поводы для того, чтобы сломать негативный тренд, показать, что ЕС, доверившись Парижу, может многое! Не факт, что эти планы воплотятся когда- нибудь. Но это- уже отдельный разговор!

Казахстан-Азербайджан: в поисках срединности

1. Казахстанский президент Касым-Жомарт Токаев начал свой двухдневный визит в Баку. Об азербайджано-казахстанских отношениях традиционно говорят, как о воплощенном прагматизме. Казахстан- член ЕАЭС и ОДКБ, но при этом рассматривает свои отношения с Азербайджаном, дистанцирующимся от любых интеграционных форматов, в качестве одного из приоритетов. И вчера, и сегодня многие комментаторы скажут все нужные слова про партнерство Баку и Астаны в энергетике и в транспортно-логистической сфере. И действительно, с 2020 года и по настоящее время двусторонний товарооборот увеличился пятикратно (со 109 до 529 млн долл. США). Но не экономикой единой.
2. Любому эксперту, следящему за ситуацией в Евразии, уверен, будет крайне интересно ознакомиться с интервью Токаева информационному агентству «АПА». Оно было дано в канун его визита в Баку (https://ru.apa.az/foreign-policy/kasym-zomart-tokaev-kazaxstan-i-azerbaidzan-vstupayut-v-novuyu-eru-sotrudnicestva-562341). В нем есть и тонны, и километры, и кубометры. Но самое главное в интервью- пункты внешнеполитической идентификации. Впрочем, только ли внешнеполитической?
3. Касым-Жомарту Кемелевичу не откажешь в умении формулировать яркие и сочные метафоры. В предвизитном интервью он обыграл образ Наурыза. «Наурыз значит новый день, обновление. Символично, что сегодня и между Казахстаном и Азербайджаном, и во всем тюркском мире идут процессы обновления и возрождения, мы вошли в новую эру нашего сотрудничества», - констатирует Токаев. И не зря за некую точку отчета новой страницы азербайджано-казахстанских отношений он берет свой визит в Баку в 2022 году. Итак, запрос на новизну! Выстраивая для внутренней аудитории некую дистанцию между собой и первым казахстанским президентом Нурсултаном Назарбаевым, Токаев продолжает эту линию и на международной арене. Приехал в 2022 году и началась новая эра, эффективная и продуктивная!
4. Такая же связка между внутренними и внешними факторами присутствует и в оценке ситуации в Нагорном Карабахе. Токаев не скупится на похвалы в адрес азербайджанского руководства, занятого «восстановлением» региона. Более того, он анонсирует строительство в Физули Центр детского творчества имени Курмангазы на казахстанские средства. Опять же, понятна последовательная позиция руководства Казахстана (кстати, тут у Токаева точно преемственность с Назарбаевым) по поддержке территориальной целостности всех стран СНГ. Этот пафос можно не разделять, но понимать политическую логику важно и нужно.
5. В программном интервью Токаева много сказано и о тюркской солидарности, и о братстве с Азербайджаном. И только мельком про мир между Ереваном и Баку, который соответствует казахстанским интересам.
6. Но, пожалуй, самое главное то, что и интервью, и сам диалог Алиева и Токаева ведется так, будто бы никакой «холодной войны-2.0» и нет. И «тюркское братство», и каспийская логистика, и энергетика, все выстраивается так, как будто бы и СВО на Украине, и углубляющейся конфронтации между Россией и Западом- это что-то совсем далекое. В азербайджано-казахстанском разговоре это не выглядит, как первый план или как авансцена. Читается между строк, что у Астаны с Баку «своя свадьба». И если она кому-то нравится, милости просим, а если нет, то- это Ваши вкусовые особенности.
7. Канадский исследователь Джон Холмс ввел в оборот понятие «средней державы». Оно предполагает экономическую важность (например, из-за обладания значительными природными и энергетическими ресурсами), стратегически выгодным географическим положением, заинтересованностью в нормальном партнерстве со страной Х ведущих мировых акторов. Похоже, Баку и Астана вознамерились на практике доказать верность данной гипотезы. Ставка на собственные интересы, эгоизм, жесткий реализм и прагматику- вот отличительные черты такого почерка. Тактика (и стратегия) проблемная и для партнеров, и для оппонентов. В ней есть и элементы риска. Но кто не рискует, как известно…

Грузино-украинский диссонанс

1. В отношениях между Грузией и Украиной снова заискрило. Стороны обменялись взаимными обвинениями и выдвинули друг к другу претензии, которые вряд ли могут быть удовлетворены. Сомнительно, чтобы власти Грузии последовали бы совету из Киева прервать авиасообщение с Россией ради нормализации. Вряд ли реалистичны и требования Тбилиси исключить оппозиционеров-политэмигрантов грузинского происхождения из состава украинских делегаций, а тем более экстрадировать их. В данном контексте крайне важно выйти за рамки «риторического дискурса» и посмотреть на системные основания нынешнего кризиса двусторонних отношений.
2. По словам Арчила Сихарулидзе, «Отношения Грузии и Украины опирались на два аспекта. Во-первых, личные контакты Виктора Ющенко и Михаила Саакашвили. Во-вторых, это политическая идеология - принцип «одной лодки», на которой мы вместе плывем в Европу».
3. Не споря с основными выводами эксперта, хотелось бы конкретизировать некоторые пункты. Действительно, в период 2005-2008 года Тбилиси и Киев максимально приблизились друг к другу. «Революция роз» и «оранжевая революция», идея общности евро-атлантического выбора (подкрепленная решением Бухарестского саммита НАТО в апреле 2008 года и проектом «Восточное партнерство»), Боржомская декларация и оживление работы ГУАМ, как анти-СНГ, попытки «разморозки» постсоветских конфликтов. Однако и после прихода на пост президента Украины Виктора Януковича отношения двух стран вопреки негативным прогнозам не охладели. Тогдашний посол Грузии в Киеве Григол Катамадзе в августе 2010 года в одном из интервью даже поблагодарил украинское руководство за «принципиальную позицию» по поводу того, что оно «никогда не признает независимость Абхазии и Южной Осетии».
4. Намного бОльшее значение в охлаждении отношений между Киевом и Тбилиси сыграло политическое поражение Михаила Саакашвили в Грузии и последующий отъезд экс-президента и части его окружения на Украину. Что получилось? Официальный Киев стал рассматривать «грузинский десант» как важнейший фактор формирования новой украинской внутри-и-внешнеполитической идентичности. И инструментально, как "правильных грузин" на фоне утвердившейся в Тбилиси «Грузинской мечты». Впрочем, такой разворот происходил не одномоментно. Как только случилась история про то, как Петр Алексеевич поссорился с Михаилом Николаевичем, отношения между Грузией и Украиной снова пошли вверх. Оказалось, что «грузинский десант» имени Саакашвили в Киеве и Одессе не спасает Украину. Знаковым событием на этом пути стал визит тогдашнего украинского президента Петра Порошенко в Тбилиси в июле 2017 года. Не геополитикой единой! «Грузинский вопрос», став частью украинской внутри-и-внешнеполитической повестки, имел (и имеет сегодня) самостоятельное значение.
5. Но и «украинский вопрос» тоже стал неотъемлемой частью актуальной повестки Грузии. Ушел Порошенко, пришел Владимир Зеленский, а с ним и мода на Саакашвили и К в Киеве. Как следствие, восприятие Украины, как фактора, поддерживающего и разжигающего оппозиционную активность внутри Грузии. Все это случилось еще в 2019-2020 гг. При этом все озабоченности Тбилиси по этому поводу украинскими властями игнорировались. Начало СВО в феврале 2022 года не открыло грузино-украинский диссонанс, она лишь придала ему изрядные геополитические импульсы и оттенки. Но фундаментальный вопрос здесь – не отношение к НАТО, ЕС и России. Здесь вопрос о власти и ее устойчивости. «Грузинский десант» помогает Зеленскому и К в продвижении их повестки, но украинская поддержка оппозиции в Тбилиси создает опасные вызовы для команды Бидзины Иванишвили. Принимая во внимание сильную зависимость грузинского правительства от Запада и мнения политикума США и ЕС, «украинский вопрос» приобретает для официальных властей Грузии дополнительную остроту. И тут уж каждое геополитическое лыко во внутриполитическую строку…

Армения в поисках европейских перспектив

1. Экспертная гипотеза о вестернизации внешней политики Армении получила новые яркие подтверждения. Сначала кратко о событийной канве.
2. Министр иностранных дел Арарат Мирзоян в интервью известному турецкому каналу «TRT World» заявил о наличии у его страны «европейских устремлений». Страновая аффилиация канала не кажется нам лишь игрой случая, хотя и в конспирологические крайности бросаться не следует. В руководстве Армении есть представления о том, что нормализация отношений с Турцией, равно, как и мир с Азербайджаном облегчат евроинтеграционные перспективы. Правильно ли такое восприятие или нет, покажет практика, пока лишь зафиксируем его.
3. Через три дня после интервью Мирзояна Европарламент 504 голосами за при 4 голосах против и 32 воздержавшихся принял резолюцию, предлагающую руководству ЕС рассмотреть вопрос о предоставлении Армении после Грузии, Молдавии и Украины статуса кандидата на вступление в Евросоюз. Еще через два дня после принятия данного документа премьер-министр Никол Пашинян, открывая заседание кабмина, заявил о необходимости широкой общественной дискуссии по этой теме.
4. Чтобы не оказаться заложником текущей конъюнктуры, рассмотрим системные основания для кооперации Еревана и Брюсселя. Такое сотрудничество развивается уже не первый год. При президенте Роберте Кочаряне Армения и ЕС подписали Соглашение о партнерстве и сотрудничестве в 1996 году, вступило в силу в 1999). В 2004 году Ереван присоединился к программе Европейской политики соседства. Летом 2010 года уже в президентский срок Сержа Саргсяна Армения начала переговоры о заключении Соглашения об Ассоциации. И не исключено, что и подписала бы его, если бы не украинский кризис, недовольство Москвой, военная эскалация в Сирии и усиление позиций Турции на Ближнем Востоке и в Закавказье. В 2013 году Саргсян нажал на «тормоз» и предпочел Таможенный союз (ставший впоследствии ЕАЭС). Это, однако, не помешало ему же в 2017 году подписать Соглашение о всеобъемлющем и расширенном партнерстве с Брюсселем. Оно вступило в полную силу уже при Николе Пашиняне в марте 2021 года.
5. Зачем Армении европейские берега? Во-первых, экономика. По оценкам армянского МинЭКа, «если взять ЕС как единый рынок, то он является вторым крупнейшим торговым партнеров Армении после России». Во-вторых, долгие годы считалось, что Еревану важно не дать Баку монополизировать влияние на Брюссель. В-третьих, фактор диаспоры (особенно важный в случае с Францией). В-четвертых, вовлечение Парижа в Минскую группу ОБСЕ (впрочем, после 2020 года значение этого формата подверглось политической гиперинфляции). В-пятых, смена поколений и выстраивание карьерных планов «новых армян» в перспективных экономических секторах (например, IT, а не извоз или оптово-розничная торговля). Все эти тренды, повторюсь не Пашиняном начинались, не им и закончатся.
6. В чем, однако, есть принципиальные отличия нынешней властной команды Армении от предшественников. Комплиментаризм по-кочаряновски и по-саргсяновски строился по принципу «и-и», а не «или-или». 24 февраля 2017 года председатель Евразийской экономической комиссии Тигран Саркисян (до этого он занимал и пост премьер-министра Армении) заявлял, что позиция Еревана заключается в том, чтобы сотрудничать и работать как с Европейским союзом, так и с ЕАЭС. И соглашение-2017 между Арменией и ЕС как раз и противопоставлялось Ассоциации. Никто не ставил под сомнение и эксклюзивную роль Москвы в обеспечении безопасности республики. Негласно даже существовала формула: «оборона и Карабах- это Россия, а экономика и технологии-Европа». Хотя, скажем честно, формула была далека от совершенства, ибо экономического значения РФ никто не отменял.
7. Сейчас же, когда Карабах утрачен и деарменизирован, Ереван стремится продвигать концепцию «или-или». И с каждым днем все более явно, не слишком стесняясь в выражениях. Но такой подход чреват рисками. В борьбе за европейские перспективы существует возможность покинуть один берег, но так и не пристать к другому.

Внутриполитическая ситуация в Молдавии: актуальные тренды. Интервью для Спутник-Молдова
Основные тезисы

1. Кишинев пытается оказывать жесткое давление на Приднестровье и на Гагаузию.
2. Оба этих кейса имеют общие и отличительные черты. Несмотря на беспрецедентный для де-факто государства уровень взаимосвязи и взаимозависимости непризнанной ПМР и Кишинева, тираспольская элита не является частью общемолдавской, а гагаузская- является (по крайней мере, на сегодняшний момент). При этом сами центральные власти Молдавии фактически подталкивают Комрат к укреплению связей с Москвой. Впрочем, схожий негативный опыт уже имелся. В 2006 году попытки форсировать "таможенное единство" двух берегов Днестра привели к референдуму и сближению РФ и Приднестровья. Казалось бы, ошибки прошлого помогают извлекать уроки. Зачем повторять их на новом витке и в отношении образования, которое в отличие от ПМР намного теснее связано с "ядровой Молдовой"?
3. Нынешние действия центральных молдавских властей имеют и системные основания. И их не стоит связывать только с украинским контекстом, российской СВО или унитаристскими устремлениями Кишинева. Команда Майи Санду с самого момента своего прихода к власти в 2020 году стремилась к гомогенизации всего молдавского внутриполитического пространства. И это связано не только с проблемой "центр-регионы". См. "дело" против Игоря Додона, запретительные меры против партии Илана Шора, отждествление любой оппозиционной деятельности с "рукой Кремля" и прочее. Повторюсь, дело не только в Тирасполе и в Комрате. Внутри "ядровой Молдовы" ведется борьба за приведение всех к единому знаменателю. События 2022-2024 гг. лишь добавили этому кейсу дополнительной геополитической остроты,
4. Но ключевой момент здесь - целеполагание. Если команда действующего молдавского президента не хочет (или не может, что в данном контексте почти что одно и то же) управлять многосоставным обществом, то рано или поздно оно столкнется с центробежными тенденциями разной степени силы. Это не молдавское ноу-хау, просто сейчас для Молдовы данная проблема имеет особую актуальность,
5. Впрочем, надо избегать иллюзий. Уход Санду не принесет быстрых прорывов в отношениях РФ и Молдавии. Проблемы между Москвой и Кишиневом имелись и во времена Владимира Воронина, и во времена Игоря Додона. И румынофильство, и связанные с ними сложные поиски национальной идентификации и процессы смены поколений реальны , это- не выдумки ЦРУ и "Сигуранцы". Важно не закрывать глаза на проблемы, а эффективно управлять многосоставностью. Молдавские интересы не станут автоматически российскими. Важнее, чтобы они были собственно молдавскими, отражающими весь спектр интересов и настроений тамошнего общества а не только действующих ныне "партии и правительства".
6. Видео-аудиозапись интервью: https://md.sputniknews.ru/20240314/sandu-i-pas-nagnetayut-situatsiyu-v-regionakh-moldovy-kakova-tsel--60061222.html

Геополитическая инвентаризация Кавказа: к визиту Йенса Столтенберга в регион

1. Пока Россия движется к финалу избирательной кампании, генсек НАТО Йенс Столтенберг начинает свое региональное турне по странам Закавказья. 17 и 18 марта в его программе переговоры с президентом и ключевыми министрами Азербайджана, а 18 и 19 марта- с высшими руководителями Грузии и Армении. Столтенберг совершает свой первый визит в стратегически важный регион Евразии с 2020 года.
2. За 4 года на Кавказе дважды менялся статус-кво. В ноябре 2020 года по завершении второй карабахской войны генсек Североатлантического альянса констатировал «усиление российского военного присутствия» в Кавказском регионе. В сентябре 2023 года Азербайджан завершил силовую интеграцию Нагорного Карабаха, то есть реализовал ту стратегическую цель, которая была обозначена еще в последние годы существования АзССР. И это привело к значительным изменениям геополитического ландшафта всего Закавказья. В промежутке между 2020 и 2023 гг. была СВО на Украине, которая, на первый взгляд, не была прямо связана с кавказской динамикой. Но оказала мощное фоновое воздействие и на все страны Закавказья, и не всех вовлеченных в регион игроков.
3. Пройдемся кратко по основным трендам пост-карабахского Кавказа. Охлаждение отношений между Москвой и Ереваном, которое с полным основанием можно определить, как кризис. Диверсификация армянской внешней политики. Активизация в регионе нерегиональных игроков в спектре от Франции и Греции до Индии и Казахстана. Укрепление связки Анкара-Баку. Реприоритизации подходов Москвы и попытки усиления гео-политэкономического взаимодействия с Турцией и Азербайджаном.
4. Мир между Ереваном и Баку стал осязаемой, но постоянно ускользающей перспективой. Грузия продолжает свой натовский курс, но не хочет при этом «украинизироваться». При этом хватка России в Закавказье объективно ослабла, а турецкая, напротив, усилилась. В этих условиях Брюссель хотел бы гомогенизировать пространство безопасности в одном из ключевых регионов Евразии. Но для реализации этой амбициозной задачи нужна качественная инвентаризация кавказских проблем. Скорее всего, этим и займется ведомство Столтенберга во время и после его турне.
5. Грузия остается главным партнером Альянса на Кавказе. В специальном Отчете генсека за 2023 год делается акцент на «Существенный пакет НАТО — Грузия». Его называют «одним из крупнейших» проектов Альянса по «наращиванию оборонного потенциала». Остается прояснить перспективы (не)участия Грузии в «сдерживании России».
6. Азербайджан формально участник движения «неприсоединившихся стран». Но это не отменяет его партнерства с НАТО. Более того, в период с 2020-2023 гг. качественно вырос уровень стратегической кооперации Баку и Анкары. Турция, напомним, обладает, второй по численности армией в НАТО. И поэтому вне всяких формальностей the NATO engagement Азербайджана- реальность, данная нам в ощущениях.
7. Армению сегодня на Западе рассматривают в качестве главного постсоветского диссидента. Эдакий аналог Румынии 1960-1970-хх гг. в Варшавском договоре. И спецпредставитель генсека НАТО по Кавказу и Ц. Азии Хавьер Коломина, и депутаты Европарламента не скупятся на комплементы в адрес Еревана, отдаляющегося от ОДКБ. Но комплементы нуждаются в монетизации. На этом пути все не так просто, но в Альянсе умеют не только ждать и хвалить, но и работать.
8. Многие годы после распада СССР эксперты из Азербайджана, Армении, Грузии, а также из других стран на разных форумах и круглых столах многократно констатировали: Южный Кавказ был мирным тогда, когда обеспечивалась его геополитическая гомогенность. Сегодня в НАТО многим кажется, что достижение этой цели (естественно, под эгидой Брюсселя, а не Москвы или Тегерана) достижимо. Впрочем, на этот счет, есть и другие мнения…

Армения и Нагорный Карабах: ценностный и поколенческий сдвиг //Мировая экономика и международные отношения. - 2023. - Т. 67. - № 12. - С. 93-103

Статья доступна для читателей.
Выкладываю у себя в ТГ-канале. Считаю важным сопровождать публикации на "злобу дня" широкими контекстуальными материалами. Представленный текст важен для понимания того, что "декарабахизация" армянской национально-государственной идентичности не была одноактным процессом. Как и почему этот тренд в итоге возобладал описано в статье. Акцент делается не на традиционном "геополиттическом" измерении, фокусируюсь на ценностных и поколенческих трансформациях.

НАТО хочет "монетизировать" разочарованность Армении в России
Интервью для Спутник-Армения

1. Подвожу своеобразные итоги кавказского регионального турне Йенса Столтенберга.
2. Думается, эксперты еще обратят внимание на повышенный интерес генсека НАТО к Азербайджану (в его программе встречи с высшими руководителями этой страны были запланированы на 17 и 18 марта, 18 и 19 марта - пришлись соответственно на Грузию и Армению),
3. Руководство Альянса проводит своеобразную инвентаризацию региональных проблем.
4. Армения важна для Брюсселя как постсоветский диссидент. Важно понять, как с ним взаимодействовать за рамками идеологических клише. НАТО будет стараться "монетизировать" общественную фрустрацию в республике.
5. В интервью поднимался и острый вопрос о том, почему автор этих строк не спешил записать Никола Пашиняна в завзятые западники сразу после "бархатной революции". Что тут сказать? Этого тогда не делали даже Владимир Путин и Сергей Лавров, что уж про скромного научного сотрудника говорить. А если серьезно, то в мире многое менялось. Менялась Армения, менялась Россия, менялся статус-кво на Кавказе. Выдергивать из контекста фразы и пытаться с их помощью что-то объяснить- так себе занятие. Думаю, что не произойди определенные события в 2020 и 2023 гг., и Пашиняну с компанией было бы сложнее разворачиваться на Запад. Хотя настроения в пользу "вестернизации" у него были и до 2018 года. В любом случае спасибо Ашоту Сафаряну за интересные вопросы и честный диалог.
6. Читайте полный текст интервью здесь:https://ru.armeniasputnik.am/20240319/nato-khochet-monetizirovat-razocharovannost-armenii-v-rossii-intervyu-markedonova-73563527.html

🇦🇲🇦🇿🇬🇪
Кавказский регион между Западом и Востоком
Статья для Российского совета по международным делам

Основные тезисы

1. В настоящее время в Закавказье происходит перезагрузка региональной безопасности. Форматы и модели отношений, которые еще вчера казались незыблемыми, трансформируются и переоцениваются. Наряду с игроками, традиционно проявлявшими свою активность в регионе, появляются новые акторы со своими амбициями и представлениями об идеальном Кавказе.
2. Регион испытывает на себе воздействие не только вестернизации, но и истернизации. Все большее значение играют факторы Турции и Ирана, ирано- израильских противоречий, бОльшую активность проявляют Китай и Индия.
3. Долгие годы в контексте безопасности Кавказа обсуждался формат «3+3», однако он существует как минимум в двух версиях: иранской и турецкой. И если первый вариант ориентирован на жесткий региональный детерминизм (три страны региона плюс три евразийских гиганта-соседа), то второй, формально предлагающий то же самое, более гибкий и учитывает многоуровневую кооперацию Турецкой Республики с Западом. Для России эксклюзивная региональная версия, особенно с учетом трендов 2014–2023 гг., представляется более выгодной. Но как бы ни стремились Анкара, Москва и Тегеран оградиться от внешнего влияния, его вряд ли удастся сдержать. И дело не только в НАТО. И Китай, и Индия с интересом смотрят на Кавказ, и они еще не развертывали здесь свой потенциал в полной мере. Значит, это еще впереди, а учитывать данные факторы нужно уже сегодня, как и наращивание натовской активности.
4. Полный текст статьи:
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/kavkazskiy-region-mezhdu-zapadom-i-vostokom/

«Серая война без правил»: выжить и победить

1. К нам в дом пришла новая трагедия. Отныне Крокус Сити Холл будет ассоциироваться не только с концертно-развлекательными мероприятиями, но и со страшным словом «терроризм». Перед любым высказыванием по этому поводу надо сказать главное: погибли люди, отцы, матери, браться, сестры, супруги, дети, а горе родных и близких ничем не компенсируешь. Нам снова была явлена во всей своей неприглядности истина: жизнь хрупка, а человек порой «внезапно смертен».
2. На сегодняшний день время для обобщающих выводов по теракту в Крокусе еще не пришло. Информационный поток (и инфовойны, как его часть) зачастую не помогает разобраться в событии, а лишь усиливает страх, фрустрацию и неопределенность. В этих условиях важно не спешить выносить вердикты, не стремиться хайповать на трагедии и разжигать ненависть ко всему окружающему, а спокойно и рационально сравнивать сообщения и комментарии, анализировать, стремиться понять, а не подтверждать в очередной раз собственные клише.
3. История терактов часто показывает ненадежность стереотипных конструкций. Это выглядит порой, как подготовка к прошлой войне. Вспомним теракт в Мадриде 11 марта 2004 года. С первой минуты обсуждение «баскской версии», но затем доказательства джихадистского следа. Во многом схожая история была с террористической атакой в метро в нашей «северной столице» 3 апреля 2017 года. В СМИ и соцсетях муссировался «северокавказский след», но в итоге он оказался «игиловско-центральноазиатским».
4. Так уж устроено наше информационное общество, что мы являемся заложниками сиюминутной конъюнктуры (Фернан Бродель определял это как «время событий»). Но «время большой длительности» (одно столетие) или «циклическое время» (диапазон до 50 лет) забывается и упускается из виду. Мы будто бы живем в условиях «концов историй». Но кто сказал, что проблемы Сирии, Афганистана, Северной и Центральной Африки, Центральной Азии, Северного Кавказа уже не актуальны? Кто списал со счетов угрозы со стороны радикальных джихадистских структур? Если про них не говорят (или говорят мало) на центральных ТВ-шоу, это не значит, что там ничего не происходит. Например, в марте 2024 года в Ингушетии и в Калужской области были нейтрализованы группы боевиков из запрещенной у нас (и не только) организации ИГИЛ, планировавших теракты. Конечно, сегодняшний Северный Кавказ мало чем похож на регион времен Буденновска и Беслана. Но и сложные проблемы никуда не делись!
5. У России вообще есть немало недоброжелателей помимо известной соседней страны или «недружественных государств». И таковые могут быть не только в стране X или Y, но и в разных влиятельных сетевых негосударственных структурах. Россия уже давно ведет свою борьбу с террором, и ее успехам рады далеко не все. В этой антитеррористической борьбе у нашей страны парадоксальным образом могут сходиться интересы и со стратегическими конкурентами (вспомним историю 9/11 или трагедию в Париже 13 ноября 2015 года). И вчерашние-сегодняшние соболезнования от наших внешнеполитических оппонентов, включая и польское руководство, подтверждают данный тезис. Это к тому, что фокусироваться только на одной единственной проблеме, какой бы важной она ни была, не получается. Идея, что сначала мы в одном месте все «доделаем», а потом возьмемся за остальные, не сработает!
6. По мнению журналиста Дэвида фон Дреле терроризм - это «серая война, которая не имеет фронтов, армий и правил, и будет иметь долговременный и широкомасштабный характер». Не надо иллюзий о том, что возможно полное и окончательное замирение. Его хотелось бы достичь, но в реальности все намного сложнее. И поэтому наш гражданский и профессиональный долг не поддаваться страху (понятие «терроризм» произошло от латинского слова «terror», то есть ужас). Но без адекватной оценки реальности, информационной гигиены невозможны ни эффективная антитеррористическая стратегия, ни профилактика радикализма и экстремистских проявлений. «Истинное бесстрашие - это не подавление страха, а выход за его пределы». Трудно спорить с приведенным выше тезисом Чогьяма Ринпоче.

Югославская трагедия: 25 лет спустя
Часть первая. Продолжение следует

1. В этот день, четверть века назад, 24 марта 1999 года началась натовская операция «Союзная сила» по «принуждению к миру» «третьей Югославии». Той, что осталась после распада СФРЮ в 1991-1992 гг. В ходе нее было уничтожено порядка 2 000 гражданских лиц (из них пятая часть - дети), ранено порядка 10 000 человек. И последствие в виде создания «косовского прецедента», чье значение в европейской политике еще предстоит оценить историкам будущего. Надеюсь, что взвешенно и объективно.
2. Сразу оговорюсь. Не принадлежу к тем, кто сегодня рассказывает про «цветущую Югославию», уничтоженную Западом. Конечно, первичными в распаде единой страны были внутренние причины. В первую очередь, укрепление этно-националистических настроений в элитах и на низовом уровне. К 1990-1991 гг. в стране Югославии оказалось критически мало политических югославов. Страну разрывали на куски и националисты из Сербской академии наук и Союза писателей, и поборники Новой Хорватии в спектре от идейных последователей «хорватской весны» до почитателей Анте Павелича, и поклонники «Исламской декларации» Изетбеговича, и националисты-косовары в диапазоне от «балканского Ганди» Ибрагима Руговы до будущих бойцов «Армии освобождения Косова». Этнический национализм был демиургом разрушения.
3. В данном контексте от внешних игроков требовался качественный арбитраж, критерии признания государственности, выстраивание всего этого в соответствии с нормами международного права. Что же получилось в итоге? Вместо всего этого вышел дурной ковбойский сериал, где заранее были номинированы актеры на роли «плохих» и «хороших парней». И в конфликтах в Словении, Хорватии, Боснии, Косово на роль обвиняемых попали даже не сербские политики и военные, а сербы. Позволю себе несколько цитат из работы известного балканиста Максима Саморукова: "После того как генералов Готовину и Маркача в 2012 году признали невиноватыми в этнической чистке в ходе операции «Буря», получилось, что среди хорватских политиков вообще нет ни одного человека, кто бы совершил хоть какое-то военное преступление за четыре года гражданской войны. Четыре года воевали, но военные преступления совершали только хорватские сербы. Совершали и все равно проиграли, а хорваты выиграли, ни разу не замаравшись… Под Гаагский суд попали всего 9 боснийских мусульман (против 94 сербов), часть из них оправдали, часть получили небольшие сроки. Из высокопоставленных – никого. Изетбегович вообще не понес никакой ответственности за случившееся. Хотя его вина в развязывании гражданской войны очевидна". Про трагикомический моноспектакль в Гааге с участием одного из лидеров косовских албанцев Рамуша Харадиная даже не хочется писать подробно, эта история хорошо известна и детально описана. Стоило бы отметить и избирательную (не)любовь «мирового сообщества» к сербским и черногорским лидерам, при которой одни националисты вышли в президенты, премьеры, «демократы» и «надежные партнеры» (Томислав Николич, Александр Вучич, Мило Джуканович, Вук Драшкович и Зоран Джинджич), а другие-пошли под суд (Слободан Милошевич, Радован Караджич).
4. Что в сухом остатке? Первая прямая военная акция НАТО в Европе после создания блока (1949 год). И на односторонней основе. Это к вопросу, откуда произрастают фобии россиян. Не оправдываю оные, просто излагаю для полноты картины. Конечно же, важно особо отметить и первый случай осуждения лидеров государств международным трибуналом, но не на основе солидарной ответственности, а селективного и политизированного правоприменения! И постоянно меняющиеся правила. Словения и Хорватия- даешь самоопределение на этнической основе. Босния- стоп, только территориальная целостность и «гражданское единство» полиэтничного сообщества. Косово - снова этноцентричное самоопределение, «уникальный кейс», совершенно не работающий уже в соседней «неуникальной» [Северной] Македонии. И не приведи Господь Дейтонскую модель предложить Молдове или Украине. См. печальный опыт практического внедрения приднестровского плана Дмитрия Козака и «Минских соглашений».

Югославская трагедия: 25 лет спустя
Часть вторая. Окончание

5. Сегодня многие исследователи активно говорят об украинском военно-политическом кризисе, как поворотной точке в европейской истории первой четверти XXI века. Трудно спорить с такими выводами. Однако нельзя не увидеть связи между нынешней ситуацией и историей конца прошлого столетия. Формирование нового европейского порядка на обломках Ялты и Потсдама без полноценного участия России не могло обеспечить устойчивой безопасности в «Старом свете». Увы, не все это понимали тогда и понимают сейчас. Москву есть за что критиковать. И не все действия России за последние 25-30 лет были безупречны и однозначны. Но представлять дело так, что, как когда-то в 1990-х гг. за все негативные процессы ответственны исключительно сербы, а сейчас- русские- затея не просто контрпродуктивная. Она непрофессиональная с экспертной, прежде всего, точки зрения.
6. Мнение Бориса Ельцина, высказанное в его мемуарах «Президентский марафон», и сегодня представляет актуальность: «…В косовском конфликте проявились худшие политические тенденции современной Европы: например, двойные стандарты. Утверждалось, что права человека выше прав отдельного государства. Но, нарушая права государства, вы автоматически и грубо нарушаете права его граждан - прежде всего, право на безопасность. В войне пострадали тысячи югославских граждан. На какой чаше весов взвесить права косовских сербов и права косовских албанцев? Да, при Милошевиче албанцы подвергались жестоким репрессиям, были вынуждены бежать из края. Теперь то же самое происходит с сербами. Разница только одна: в первом случае репрессии проводила югославская армия, теперь -Армия освобождения Косово (АОК)».
7. Увы и сегодня, четверть века спустя, не покидает ощущение, что тогда, в 1999 году мы все на Балканах уселись на конструкцию «Death Car», известную по популярной песне Горана Бреговича и не менее популярному фильму Эмира Кустурицы. И понеслись…. Меня самого та история, перефразируя классика, сильно «перепахала». Мой личный путь к критической оценке американского мирового доминирования начался именно тогда. Хотя, наблюдая за нашей сегодняшней страстью к упрощенчеству, понимаю, что в любом осмыслении нужны оттенки и нюансы. Впрочем, это уже совсем другая история…

Увидел свет четвертый номер журнала «Международная аналитика» (2023)
Годовой гештальт закрыт

1. «Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник». Яркая формула, предложенная героем знаменитого тургеневского романа «нигилистом» Евгением Базаровым, как нельзя лучше передавала дух эпохи модерна. В ней деятельностный подход, рационализм, пафос знания, культ прогресса (зачастую без особых рефлексий по поводу его цены) противопоставлялись созерцательности и пассивности. Индустриализация, урбанизация, быстрый экономический рост, массированное внедрение новых научно-технических достижений и повышение уровня личного потребления радикально изменяли характер взаимоотношений человека и природы. Однако всякое движение вперед имеет и известные обременения. Десакрализация природы и акцент, прежде всего, на ее ресурсно-сырьевом измерении привели к недооценке негативных последствий растущей эксплуатации естественной среды. Как следствие, попытки переосмысления цены прогресса и возможных побочных эффектов научно-технологического и экономического бума.
2. Четвертый номер нашего журнала за 2023 год, завершающий наш 14-й том, посвящен природно-экологическим факторам международных отношений. На первый взгляд, не слишком актуально. Но давайте не путать актуальность и конъюнктуру. Разрушим природу, некому будет заниматься ни «большой геополитикой», ни реформы проводить. Номер открывается интервью Андрея Авраменко о проблемах политизации экологии и экологизации политики, соотношении ценностного подхода и интересов (национально-государственных, коммерческих, частных).
3. Мы опубликовали статьи Анастасии Лихачевой, Елены Масловой, Игоря Макарова и Анны Шурановой, Ирины Болговой и Евгении Столяровой, Руслана Алиева, Сергея Манышева, Елены Бурковой, Марии Навдаевой, Натальи Самойловской и Александра Гинзбурга. Представлен широчайший набор проблем от климатической повестки до гипотезы «ядерной зимы» и от природоохранной политики до общественно-политических последствий короновируса, от проблем «энергоперехода» до продовольственной безопасности и эксплуатации водных ресурсов. Важно и то, что в обсуждении этих проблем приняли участие не только «чистые» гуманитарии, но и люди с профильным биологическим и физическим образованием. Александр Гинзбург так и вовсе главный научный сотрудник Института физики атмосферы РАН.
4. Мы немного выбились из графика, что не может радовать. Но постепенно наверстываем. Наш первый номер за 2024 год юбилейного 15-го тома будет посвящен проблемам идентичности в международных отношениях. Как бы то ни было, а наш важнейший приоритет- качество и еще раз качество. Никита Неклюдов, Наталья Самойловская, Александр Чечевишников, Грант Бегларян, Анастасия Павлова (Лодина), Евгения Ларина, Ульяна Якутова - наша прекрасная редакционная команда.
5. Ссылка на новый номер здесь: https://www.interanalytics.org/jour

Антитерроризм: усложнение экспертного инструментария vs. упрощенчество

1. Терроризм - это вызов, создающий угрозу для безопасности как государства, так и рядовых граждан. Однако для нейтрализации его деструктивного потенциала усилий одних только правоохранителей и спецслужб недостаточно. Не менее важная точная аналитическая оценка и экспертная диагностика.
2. Уважаемый коллега Алексей Макаркин справедливо замечает: «Страшная трагедия в «Крокусе» стала первым с 2001 года террористическим актом, не сближающим, а еще более разделяющим Россию и Запад». А ведь еще при нашей жизни был и звонок Владимира Путина Джорджу Бушу после 9/11, и попытки создания антитеррористической коалиции, и «афганский транзит» через Россию, и бомбы, летящие на головы сирийских боевиков с надписями: «За Париж» (наш ответ на теракт в концертном зале «Батаклан), и соболезнования российского лидера «другу Франсуа». Почему же не сложилось?
3. Прежде всего потому, что любой теракт - это метод политически мотивированного насилия для реализации какого-нибудь амбициозного проекта. Бороться с методом, не разделяя общих стратегических целей, проблематично. Аль-Каида или ИГ (запрещенные в России и не только) - вроде бы общие враги. Но если оказывается вдруг, что «демократическая трансформация» в Ираке,Сирии, Египте или Ливии важнее подавления той или иной террористической сети, дружба врозь! Или на первый план выходят проблемы других регионов и вопросы стратегической (не)стабильности. В этом случае уже не до коалиций. Невозможно выстраивать точечное взаимодействие в пункте А, если у Вас и Вашего партнера оппонента принципиально разное понимание маршрутов передвижения в целом. Безоценочно, у кого плохо, а кого хорошо. Оно – разное!
4. Однако все описанное выше, не отменяет того, что и сегодня после трагических историй в Афганистане, Сирии, Ливии, Грузии и на Украине такие структуры как ИГИЛ или разные модификации Аль-Каиды (запрещенные в РФ и не только) угрожают безопасности и Запада, и России. Добавим для полноты картины, они представляют вызов и для Китая (теракты в Кашгаре), и для Индии (мумбайская трагедия). Что с этим знанием делать? Большой вопрос. Скорее всего, для начала уходить от поспешных генерализаций, а уж затем задумываться и об общем согласовании маршрутов движения. Помимо блоков на пути террористических структур. Иначе все в проигрыше!
5. Вопрос о заказчиках терактов - один из ключевых для противодействия страшной угрозе. Но сегодня было бы серьезным упрощенчеством принижать самостоятельное значение радикальных исламистских сетей и недооценивать их потенциал. Они мол де орудие в руках кукловодов, не более. МАксиму о враге моего врага никто в политике, конечно, не отменял. И не только классик понимал, что «бывают странные сближенья». Однако джихадистские сети- не простое приложение к чему-то. Это - мощный идеологический ресурс, работающий на индоктринирование своих сторонников по всему миру, обладающий немалыми финансовыми возможностями и формулирующий собственные цели и задачи. На Ближнем Востоке и на Северном Кавказе данная сила понесла ряд чувствительных поражений от России. Но не смирилась с ними.
6. И тем не менее, признание опасности со стороны радикальных исламистских сетей- не повод уйти в псевдо-глубокомысленные рассуждения о «борьбе цивилизаций». От запрещенной (в РФ и не только) ИГИЛ гибнут приверженцы и ислама, и представители тюркских, персоязычных и арабских народов. Не менее опасны и обобщения по поводу мигрантов. Хотя бы даже потому, что Москва стремится к наращиванию своего присутствия в Евразии. Те, кто приезжают к нам из-за рубежа имеют разные мотивы, разный социальный достаток, различное этническое происхождение. И, конечно же, в подавляющем большинстве не стремятся к конфликтам и вооруженной борьбе.
7. Времена не выбирают. Но для минимизации сегодняшней турбулентности, надо начать с собственных мозгов. Мыслить сложно и нешаблонно, полагаться на факты и сравнительный анализ, задавать неудобные вопросы и отвечать на них. Вот то, без чего, успех в противодействии террористической опасности невозможен.

Россия, Запад и сетевые структуры
Интервью для Caliber.az

Беседа состоит из трех блоков
1. Теракт в Крокус Сити Холл. Угроза со стороны ИГИЛ (запрещена в России и не только). "Забытый вызов". Почему антитеррористическая коалиция не складывалась ранее и не сложится сейчас? В чем особенность сетевых радикальных структур и есть ли конструктивные сетевики? Какие законы работают для радикалов, почему они игнорируют современную международную повестку и выстраивают свою собственную поверх всех имеющихся конфликтов и противоречий?
2. Украинский вопрос в отношениях Запада и России. Почему европейская часть бывшего СССР особенно важна для США и их союзников по сравнению с Кавказом и Центральной Азией? И почему она же важна для России? Где и почему расширяется воронка конфронтации? Россия- часть европейской безопасности или outside?
3. Закавказье в новых реалиях. Регион "холодной войны 2.0." Изменение формата отношений Запада и России в регионе. Армения и дрейф на Запад. Новый статус-кво и Россия. Опасность азербайджанского "триумфализма". Пост-карабахская повестка для Баку.
4. Полная запись интервью: https://www.youtube.com/watch?v=XPJ5SKj9_Yw Спасибо Мураду Абиеву за интересные вопросы.

Муниципальные выборы общенационального значения. Закат «великолепного века» Эрдогана?

1. В последний день марта в Турции состоялись местные выборы. В 81 провинции граждане республики выбирали мэров 390 городов, в также муниципальных служащих (мухтаров), членов региональных законодательных ассамблей и советов муниципалитетов. Однако по своему значению эта кампания не была политическими боями местного значения. Хотя бы потому, что городских голов избирали в трех крупнейших городах страны Анкаре, Стамбуле и Измире.
2. Выборы-2024 прошли через 10 месяцев после президентской и парламентской кампании. Тогда для определения главы государства потребовался второй тур, и электоральный успех Реджепа Тайипа Эрдогана выглядел вовсе не так, как это принято в иных постсоветских странах. Во втором туре 52,18 % голосов за победителя против 47,82 % за «серебряного призера». Все это показывало наличие у оппозиции достаточных ресурсов, чтобы с ней считались, как с важным фактором турецкой политической жизни. Таким образом, кампания-2024 стала, по сути, общенациональным социологическим опросом, в результате которого были замерены уровни доверия и к власти, и к ее оппонентам. Некоторые обозреватели называют ее прологом президентских выборов-2028.
3. Итоги голосования были более, чем впечатляющими для оппозиции. Народно-республиканская партия (НРП) одержала победу в трех крупнейших городах Турции. Она также взяла верх в большинстве муниципалитетов на западе республики. Особенно ярким был электоральный успех Мансура Яваша в Анкаре, его перевес над «серебряным призером» избирательной гонки составил 25%! Президенту Эрдогану не оставалось ничего кроме необходимости публично признать случившееся, заявить о необходимости «непредвзятой оценки» и «самокритики». В канун выборов в СМИ активно обсуждался эрдогановский тезис о «последних выборах» в его политической карьере. Но насколько обосновано ставить точку в ней «здесь и сейчас»?
4. На наш взгляд, поспешные выводы не являются оптимальной экспертной оценкой. Во-первых, Эрдоган и ранее собирался «на пенсию», однако неизменно откладывал свой уход. Немало прогнозистов прочили ему провал и в кампании-2023, но были посрамлены. Во-вторых, оппозиция и ранее обыгрывала провластную «Партию справедливости и развития» в крупнейших муниципалитетах страны. Так, Экрем Имамоглу побеждал дважды провластного кандидата Бинали Йылдырыма (выборы переголосовывали) в 2019 году в борьбе за пост мэра Стамбула. В 2024 году его снова переизбрали. Упомянутый выше Мансур Яваш также торжествовал победу пять лет назад. В 2019 году мэром Измира уже становился оппозиционер Тунч Сойер, через 5 лет его сменит однопартиец Джемиль Тугай. В Турции наличествует конкурентная политика, что бы мы ни говорили об авторитарных поползновениях ее президента. В-третьих, местные и общенациональные кампании имеют разное содержание. Это на президентском и на парламентском уровне избиратели могут порассуждать о геополитике и «миссии Турции». На уровне города и поселка их больше интересуют водопровод и дороги. Не факт, что к 2028 году оппозиция конвертирует эту тематику в нечто более значимое. В-четвертых, Турция- страна с непростой идентичностью. И вестернизм здесь сочетается с «традиционализмом», маятник колеблется. И на его движения влияют не только внутренние, но и внешние факторы (та же сирийская или иракская повестка). Таким образом, за 22 года Эрдогану брошен, пожалуй, самый серьезный вызов со стороны оппонентов. Но он - опытный боец, умеющий не расслабляться и заниматься «самокритикой».
5. Не стоит рассматривать выборы в Турции через «российские очки». Здесь не было и не будет конкуренции «пропутинских» и «прозападных» сил». И эрдогановская элита сотрудничает с НАТО и с ЕС, и сегодняшние оппозиционеры «ататюрковцы» во времена их пребывания у власти демонстрировали готовность и к внешним интервенциям (Кипр -1974), и к коалициям с «умеренными исламистами» вроде Неджметтина Эрбакана (его считают предтечей Эрдогана). Идея Турции, как самостоятельной субстанции на международной арене одинаково близка и властям республики, и оппозиционерам.

Армения: от истории к реальности?

1. Сегодня в публикациях об Армении нет недостатка. К сожалению, диалектические законы здесь плохо работают, и качество текстов не переходит в количество. Происходит фокусировка на смене «внешнеполитического вектора». И из поля зрения уходят, на первый взгляд, элементарные причинно-следственные связи. Только ли действующий премьер-министр и его команда виноваты в «повороте на Запад»? Или мы должны говорить о неких системных основаниях этого сдвига, каким бы неприятным он ни был для нас россиян?
2. При ответе на эти вопросы автор этих строк обратил внимание не недавнее высказывание главы правительства Армении Никола Пашиняна, который во время встречи с членами правящей партии «Гражданский договор» заявил о происходящем ныне болезненном переходе «от исторической Армении к реальной». По словам премьера, он не пришел в республику с другой планеты, родился и вырос в «своей среде». Но фактически именно на его долю выпадает демонтаж первого издания постсоветской Армении. Конечно, Пашинян говорит чуть тоньше, но суть его высказывания от этого не меняется. Здесь корни и «декарабахизации», и готовности получить «мир в обмен на территории», и радикальной демифологизации армянских национальных нарративов.
3. В очень глубокой, но основательно (а зря!) подзабытой статье блестящего Дмитрия Фурмана (1943-2011) «Армянское национальное движение. История и психология» (вышла в свет в 1992 году по свежим следам распада СССР) говорится об уникальности государственного проекта постсоветской Армении по сравнению с другими бывшими союзными республиками. Он строился не вокруг «отложенного счета» к Союзу, точнее не только и не столько вокруг него, сколько ради исправления целого спектра исторических несправедливостей (от катастрофы 1915 года через Александрополь, Москву, Карс, решение Кавбюро по Карабаху). Армения, оказавшаяся меж жерновов распадавшихся империй и нарастающего национализма, потеряла слишком многое. По словам Эрика Хобсбаума эта республика была остатком того былого, откуда армянское население было выдавлено или изгнано. Как следствие, болезненная фокусировка на идеях восстановления, возвращения. При этом сплошь и рядом при полном игнорировании актуальных политических вызовов. «Кажется, нет другого такого народа, который бы больше жил в минувшем, переживая и былое величие, и прежние катастрофы», - констатировал Фурман. Вспомним, как сочно и ярко этот феномен описано у Андрея Битова в его «Уроках Армении»!
4. Но, следуя жесткой формуле Владимира Высоцкого, «только в грезы нельзя насовсем убежать». Неудобная современность напомнит о себе. И в армянском контексте так было и в 2008, и в 2016, и в 2020 и в 2023 гг. Реальность сегодняшнего дня не заменить памятью о прошлом, великом и ужасном одновременно. Маятник теперь неумолимо несет в другую сторону, прочь от истории, к некоей воображаемой реальности.
5. Однако при всяком движении было бы полезно избегать резких поворотов. Но команда Пашиняна, напротив, с каким-то сладострастием предается раскачиванию маятника. Теперь история провозглашается едва ли не как главный источник бед и катастроф армянства. Читая «Исповедь политического лидера» Ованнеса Качазнуни/Тер-Ованнесяна (1868-1938, первого премьера Первой республики), трудно отделаться от ощущения какой-то цикличности (повторяемости) исторического процесса. Автор указывает, что после 1915 году у массы армян «эйфория и самогипноз» сменились ужасом, после чего «искали доказательств предательства русских и, конечно, находили, точно так же, как шесть месяцев тому назад искали и находили доказательства благожелательного отношения русских».
6. Политику трудно найти баланс между прошлым и будущим. Строить все актуальные стратегии с повернутой назад головой невозможно. Но также утопично (да и опасно!) игнорировать уроки истории, не понимать причин сегодняшних явлений во вчерашних делах. И потому выбор не может делаться между историей и реальностью, самый оптимальный вариант- это знание, усвоенное (!) через опыт без его идеализации и абсолютизации.

Иноагенты: made in Georgia. Попытка вторая

1. Похоже, Грузию ждет жаркая весна. В данном случае речь пойдет не о показателях термометра, а о внутриполитическом потеплении. Власти решили повысить ставки в игре в канун парламентской избирательной кампании, главных выборов четырехлетия. Оппозиция анонсировала свою готовность к массовым протестам.
2. Немного событийной канвы. Итак, законопроект «О прозрачности внешнего влияния» (также называемый грузинской версией закона об «иноагентах») получил вторую жизнь. 3 апреля 2024 года исполнительный секретарь правящей партии «Грузинская мечта» Мамука Мдинарадзе заявил о готовности его соратников вернуться к рассмотрению инициативы, которая, казалось бы, была похоронена год назад.
3. Важно обозначить несколько содержательных нюансов. Большинство комментаторов называют данный проект инициативой «мечтателей». Однако здесь все немного тоньше. Фронтменами «иноагентского» проекта в конце 2022 года выступило движение «Сила народа». Выходцы из провластной фракции, они покинули ее, позиционируя себя как «евроскептиков» и «настоящих патриотов». «Силовики» стали озвучивать те идеи, которые по разным причинам власть не могла не хотела продвигать. Например, наряду с «иноагентской» инициативой они предложили законопроект «О регламентации распространения лжи в СМИ». В марте 2023 года закон о «прозрачности» даже прошел первое чтение, но затем был отозван под влиянием массовых протестов и из-за критики западных союзников Тбилиси. Год спустя свой флаг над проектом открыто поднимает «Мечта». И даже размахивает им. Оговаривая, правда, необходимость определенной коррекции изначальной версии законопроекта. Например, определение «агент иностранного влияния» будет заменено на такую дефиницию, как «организация, проводящая интересы внешних сил».
4. Чем объяснить такой порыв «мечтателей»? Причин тут несколько. Начнем с внешних. Получение Грузией «кандидатского статуса» в ЕС убедило власти в том, что прессинг со стороны Брюсселя не будет столь мощным, можно расслабиться. Ведь евро-атлантические приоритеты не сняты с повестки дня. При этом настороженность США и Евросоюза относительно грузинской власти не дает покоя правящей партии. На носу Масленица выборы, а вопросы о финансовой поддержке оппозиции не отрегулированы. Есть соблазн поставить под контроль «левые потоки», установить фильтры на пути «нежелательной помощи» оппозиции. Впрочем, помимо соблазнов появляются и риски. Западные финансы- те средства, за которые захотят побороться представители «коллективного Саакашвили», какую бы «личную неприязнь» они друг к другу ни испытывали.
5. Стоит ли радоваться по поводу происходящего Москве? Честно сказать, не уверен. На первый взгляд, грузинские власти сегодня выглядят едва ли не как лучшие ученики Кремля. Но это- внешняя видимость. Во-первых, «Грузинскую мечту» волнует не мнение Москвы, а возможность пролонгации своего пребывания у власти. Заметим, со всем причитающимся набором «евро-атлантических ценностей». И не зря авторы законопроекта всячески открещиваются от аналогий с инициативами северного соседа. Во-вторых, появление «русской темы» как главного внутриполитического сюжета создает блоки на пути нормализации (скорее даже, прагматизации) отношений между Тбилиси и Москвой. Вспомним про пресловутую «ночь Гаврилова». Начни оппозиция /«коллективный Саакашвили» наступление на власти, те в свою очередь начнут раскручивать собственную антироссийскую повестку для того, чтобы не потерять избирателя, в особенности колеблющийся электорат. В 2019-2020 гг. мы этот феномен уже имели возможность наблюдать во всей красе. Есть сомнения в том, что нужно повторять.
6. Впрочем, инициатива «Мечты» может быть и неким тестированием (стресс-тестом) для всей политической системы страны. Проверкой ресурсов и эффективности оппозиции, реагирования внешних игроков. Всегда есть шанс на то, чтобы внять «мнению народа» и отойти от максималистских планок.

Юбилей НАТО: 75 лет в мировой политике

Часть первая. Продолжение следует

1. Три четверти века назад, 4 апреля 1949 года США, Канада и 10 государств Европы подписали в Вашингтоне Североатлантический договор. Так родился блок НАТО, без которого сегодня и в обозримой перспективе невозможно себе представить международную военно-политическую повестку.
2. У истоков Альянса стояли 12 сран, но сегодня блок объединяет 32 государства. И это, скорее всего не предел. Хотя бы потому, что в очередь за евро-атлантической «пропиской» выстроились т.н. «аспиранты» (Босния, Грузия, Украина). Имеется и группа «партнеров-индивидуалов», некоторых из них руководство Альянса в последние годы активно обрабатывает (Армения, Молдавия).
3. Все ключевые события на мировой арене прямо или косвенно связаны с деятельностью НАТО. «Холодная война», борьба за югославское наследство, переустройство «Большого Ближнего Востока» и постсоветского пространства. Альянс создавался как инструмент «сдерживания СССР». Однако и после распада «государства рабочих и крестьян», когда миссия блока, на первый взгляд, была выполнена, он не ушел в небытие. Более того, количество его расширений и число новых членов превысило все показатели времен «холодной войны». Буквально пара фактов. В период с февраля 1952 по май 1982 гг. в НАТО вошло всего 4 страны. Для сравнения, в ходе пятого расширения 29 марта 2004 года «прописку» в Альянс обрели сразу 7 государств (три из них – республики бывшего Советского Союза).
4. Отношения России и НАТО за последние три с небольшим десятилетия знали взлеты и падения. Никакой прямой «линейки» не было. Как и не было упрощенной картинки «отступления при Ельцине» и «наступления при Путине». Напомню, что еще в декабре 1994 года первый президент РФ назвал расширение НАТО приходом «холодного мира» вместо «холодной войны». И в то же время Владимир Путин вспоминал, как в 2000 году во время визита в Москву президента США Билла Клинтона он спросил его о том, «как Америка отнесется к тому, чтобы принять Россию в НАТО». На всякое «Партнерство ради мира» и Парижский саммит-1997 с Основополагающим актом приходился югославский кризис (когда Москва прямо назвала операцию Альянса «агрессией»), а конфронтацию времен «августовской войны-2008» сменяла жизнеутверждающая атмосфера саммита-2010 в Лиссабоне, на котором Москва и Брюссель провозгласили «новый этап сотрудничества, ведущий к подлинному стратегическому партнерству». Впрочем, уже в 2011 году события в Ливии не оставили камня на камне от лиссабонского оптимизма.
5. Через три года в отношениях НАТО и России и вовсе наступила полная определенность. Партнерство было сдано в архив, а уровень конфронтации даже превысил порог «холодной войны». Хотя бы потому, что в отличие от мира Ялты и Потсдама, США и их союзники оказались не готовы признать за Москвой определенную сферу привилегированных интересов.

Юбилей НАТО: 75 лет в мировой политике

Часть вторая. Окончание

6. Стало уже конвенциональной мудростью говорить о том, что НАТО совершил роковую ошибку, отказав России в полноправном членстве в Альянсе. Но, думается, дело не только в натовском снобизме и упоении победой в «холодной войне». Конечно, и без высокомерия в отношении к Москве не обошлось. Но ключевой вопрос любого блока- целеполагание. И для НАТО это, прежде всего, американское военно-политическое присутствие в Европе. При такой цели вхождение России в Альянс неизбежно превращало его в некий аналог ОБСЕ, где у Москвы был бы свой собственный мини-клуб. Да, собственно и без формального членства он время от времени появлялся (вспомним общность подходов Москвы, Берлина и Парижа по Ираку или по членству Грузии в НАТО). Таким образом «анти-атлантизм» США и ряда их союзников в отношении Москвы был намного более рациональным, чем это выглядит на первый взгляд.
7. Рациональным является и расширение блока, хотя порой оно видится, как маниакальная гонка за количеством. Посудите сами. После краха СССР и СФРЮ в Европе образовалась значительная «ничейная зона». Европейские же державы оказались не в состоянии совладать с хаосом ни югославских войн, ни украинской подготовки к Ассоциации, зарифмованной с «евромайданом». «Каникулы от стратегического мышления», как метафорично отметил Андрей Сушенцов. А ведь те, кто на каникулы не уходил, держали в уме и румынско-венгерские, и польско-немецкие, и греко-турецко-болгарские трения, и вполне реальные риски «новой балканизации» за пределами отдельно взятого полуострова. Конечно, Штаты «помогли» европейским союзникам…. Только со своими представлениями о прекрасной и идеальной Европе. В которой у Вашингтона будет «золотая акция». Ничего личного, кроме национальных интересов.
8. Но проблема в том, что и российское неприятие НАТО вполне рационально. Это - не фобии одних лишь первых лиц руководства РФ, как пытаются представить дело иные аналитики и «ответственные лица» в Штатах и в странах ЕС. Речь надо вести о системных основаниях российских подходов. С самого момента появления Брюссельского коммюнике Совета НАТО в декабре 1994 года Москва негативно отнеслась к расширению Альянса. Во-первых, потому, что любое расширение военного блока без твоего участия и у твоих границ должно вызывать, как минимум, вопросы. Во-вторых, укреплял недоверие даже не сам по себе процесс расширения, а заявленная Брюсселем эксклюзивность (прием новых членов- исключительно «их дело», любой внешний актор ни на что внутри «клуба избранных» повлиять не может). В-третьих, проецирование военной силы НАТО, как блока, а не как США или Британии в личном качестве, началось только после завершения «холодной войны», в том числе и за рамками «евро-атлантического ареала». И не всегда с одобрения ооновских структур. Вот слагаемые российских «НАТО-фобий», которые не потеряют актуальности даже, если вдруг завтра будет найден какой-то уникальный рецепт мира на Украине. Можно по-разному воспринимать и оценивать российскую внешнюю политику последних 33 лет. Но игнорировать интересы Москвы, как таковые - дело непродуктивное, чему мы все являемся свидетелями сегодня.
9. Подведем некоторые итоги. И в действиях, и в расчетах и НАТО, и России много рационального. Увы, не всегда складывается так, что ratio сглаживает проблемы и сближает оппонентов. В особенности тогда, когда рациональные представления предполагают разные образы будущего и твоей страны (и ее союзников, друзей, попутчиков, врагов) в нем. Однако ведь и вражду можно рационализировать, если дружба представляется недостижимой целью. Вернуться со «стратегических каникул» и сойтись на мысли, что некие правила игры лучше их отсутствия. Это, конечно, не отменит, ни конкуренции, ни конфронтации, но, по крайней мере, остановит вечное движение красных линий в никуда….