​​Various Artists – New Orleans Jazz (Decca, 1941, US)

Слушать: Spotify | Бот для скачивания из Spotify

Из всех этих ”городских” антологий самой интригующей в теории представлялась новоорлеанская. Новоорлеанский стиль, породивший джаз, к началу 40-х превратился в анахронизм, и идея
оживить его с помощью заслуженных ветеранов казалась своевременной и многообещающей.

К сожалению, результат оказался не столь впечатляющим. Открывающие альбом совместные записи Армстронга и Беше на деле оказываются лишь бледной тенью их работ середины 20-х. Самая сущность новоорлеанского стиля с его импровизационным контрапунктом зиждется на взаимопонимании и взаимоуважении музыкантов, а на этих сессиях ничем подобным и не пахнет. Армстронг и Беше вместо этого на протяжении четырёх сторон меряются, у кого, так сказать, инструмент больше.

А вот записи под руководством Реда Аллена и Затти Синглтона, сделанные в один день одним и тем же составом музыкантов, не лишены определённого обаяния. Музыканты не всегда догматично следуют новоорлеанским канонам, но периодически попадают в самую точку, как, например, в финале Shim-Me Sha Wabble или в неистовой версии King Porter Stomp.

Самыми любопытными оказываются 4 последние стороны, записанные под лидерством кларнетистов Джонни Доддса и Джимми Нуна. Доддс, который в 30-х в студии оказывался очень редко, решил максимально точно воспроизвести оригинальный луизианский стиль, и при всех очевидных огрехах этих записей, в них как раз ощущается тот самый дух единения, которого так не хватало Армстронгу и Беше. Для Доддса эти сессии оказались последними – он скончался от сердечного приступа два месяца спустя. Завершает же альбом Нун. Его осовремененный New Orleans Hop Scop Blues, отсутствие аутентичности которого с лихвой компенсируется задором солистов (отметим нашего старого знакомого Лонни Джонсона), оборачивается финальным ансамблевым фейерверком и несколько скрашивает впечатление от альбома.

#Y1941 #armstrong #sidneybechet #zuttysingleton #redallen #johnnydodds #jimmienoone #lonniejohnson

Раз уж речь зашла о Сидни Беше, то надо бы рассказать про предпринятый им в 1941 любопытный эксперимент. Беше в то время записывался немало, но почти на каждой сессии менял музыкантов. Видимо, немногие соответствовали его представлениям о прекрасном.

И вот одним весенним деньком ему наконец повезло сделать запись с идеальным составом. За ритм тут отвечают известные в узких кругах пианист Сидни Беше, басист Беше и барабанщик Беше. Ну а состав солистов так и вовсе поражает воображение, – к начинающему тенор-саксофонисту Сидни Беше присоединяются истинные мастера своих инструментов – Беше на кларнете и Беше на сопрано-саксофоне. Какая слаженность, какое взаимопонимание!

Шутки шутками, а это, между прочим, веха в истории звукозаписи – чуть ли не первое в истории использование техники овердаббинга. Символично, что именно темпераментному Беше, ужиться с которым удавалось не каждому, первому пришла в голову идея записать все партии самому. И да, ожидать шедевра тут, понятно, не стоит. Если вы хотите насладиться игрой Сидни, то отправляю вас слушать экзотичную Египетскую фантазию в новоорлеанском стиле с прекрасными Редом Алленом и Джей Си Хиггинботамом, или записи трио Беше с Уилли ”Львом” Смитом на фортепиано и Эвереттом Барксдэйлом на электрогитаре.

#Y1941 #sidneybechet #redallen #jchigginbotham #williethelionsmith #everettbarksdale

Если помните, описывая чудесное преображение оркестра Дюка Эллингтона, произошедшее в начале 40-х, я особо выделял фактор Блантона/Уэбстера, сравнив новых музыкантов оркестра с футболистами Ван Дейком и Мане, вокруг которых строилась игра непобедимого до недавнего времени Ливерпуля. Продолжая ту же метафору, сегодня мы остановимся на трансфере менее заметном. В 2016 в Ливерпуле сменился спортивный директор – должность занял совсем молодой Майкл Эдвартс, имя которого знакомо отнюдь не каждому болельщику. Однако же именно он, работая в связке с тренером Клоппом создал из вчерашних неудачников самую грозную команду Европы. Клопп не скупится на комплименты в адрес Эдвартса, отмечая их взаимопонимание: «сколь полярными ни были бы наши мнения в начале разговора, они всегда сойдутся к его концу».

Кем-то похожим стал для Эллингтона присоединившийся к его оркестру молодой Билли Стрэйхорн. «Он моя правая рука, моя левая рука и дополнительная пара глаз на затылке», – так Дюк описывал его значение для оркестра. На самом деле роль Стрэйхорна, в своих талантах и устремлениях во многом дублировавшего Эллингтона, трудно уместить в чёткие рамки. Он выступал и как композитор, и как аранжировщик, и как автор текстов. Где заканчивается Стрэйхорн и начинается Эллингтон, теперь уже, кажется, не определить.

История его появления в оркестре чем-то напоминает историю Блантона. Молодой, никому не известный, живущий вдали от джазовых центров притяжения музыкант за одну ночь своей игрой поражает Эллингтона и мгновенно получает от того приглашение присоединиться к оркестру. Согласно эллингтоновской мифологии, в случае со Стрэйхорном это приглашение содержало ещё и подробную инструкцию, как добраться до Гарлема. Начиналось оно следующим образом: «Садись на поезд ”А”». Так родился один из самых узнаваемых номеров всей эры свинга – Take the ”A” Train. Качающий ритм от Грира и Блантона, невероятное соло от сменившего Кути Уилльямса трубача Рэя Нэнса, заставляющая вспомнить Флетчера Хендерсона аранжировка и моментально узнаваемое звучание оркестра Эллингтона. Идеально!

#Y1941 #duke #billystrayhorn #jimmyblanton #sonnygreer #raynance

Помимо внешних факторов, вроде появления новых музыкантов, на расцвет оркестра Дюка Эллингтона повлияли и изменения, происходящие внутри самого Дюка. К началу 40-х он наконец оправился от смерти матери, поборол обиду на отказывающихся принимать его большие работы критиков, ушёл от Ирвина Миллса и после невероятно успешных гастролей в Европе наконец обрёл уверенность в правильности выбранного творческого пути.

Одним из символов этой уверенности стало создание ревю Jump for Joy. Ревю сильно отличалось от привычных постановок и содержало очевидный политический посыл, направленный против расизма и сохраняющихся на Юге порядков. Смелый шаг даже привлёк внимание ФБР, уже три года как наблюдавших за Эллингтоном и подозревавших его не то в симпатии к коммунизму, не то ещё в каких-то понятных одним лишь американцам грехах (все файлы сейчас находятся в открытом доступе). Ревю продержалось всего-то чуть более 9 недель, но подарило нам небывалой красоты номер – I Got It Bad and That Ain’t Good с вокалом Айви Андерсон, для которой это, наверное, лучшее выступление во всей карьере.

В 1940 Дюк начал сотрудничать ещё с одним вокалистом – обладателем специфического баритона Хёрбом Джеффрисом. Интересно, что во времена, когда многие цветные актёры и певцы по коммерческим причинам пытались сойти за белых, Джеффрис, в котором африканской крови, похоже, вообще не было, претворялся луизианским креолом, чтобы получить место в чёрных джазовых оркестрах. Его звёздным часом стал великолепно аранжированный Стрэйхорном номер Flamingo.

На обеих записях помимо вокалистов блистает и Джонни Ходжес, который, даже не получая много времени, добавляет нежности и хрупкости в мягкое и густое звучание оркестра.

#Y1941 #duke #ivieanderson #herbjeffries #billystrayhorn #johnnyhodges

Если музыкальные автоматы, столь естественные для предвоенной Америки, мы представляем себе относительно хорошо – кто-то видел их вживую в распространившихся в последнее время стилизованных барах и спикизи, кто-то – в кино, то феномен саунди нам уже менее понятен. Что же такое саунди? Саунди это короткий трёхминутный звуковой фильм, за 10 центов демонстрировавшийся в специальных видео-автоматах – их называли Панорамами. Выглядели эти Панорамы внушительно – размером и формой они чем-то напоминали современные банкоматы, а их лакированная деревянная обшивка с экраном на передней панели придавала им одновременно солидный и интригующий вид. Такие автоматы вскоре появились по всей Америке – их устанавливали в барах, в тавернах, на вокзалах и даже на фабриках. Всего одна монета отделяла простых американских работяг из глубинки от того, чтобы собственными глазами увидеть музыкантов, скрашивающих вечера их тяжёлых будней своими радиотрансляциями. Настоящее чудо!

Оркестр Дюка Эллингтона одним из первых получил собственные саунди. Дюк любил видео и на экране появлялся уже не раз, но трудно не увидеть в этом ещё и признание определённого статуса. Абы кого для саунди не записывали. Итак, смотрим!

1️⃣ Hot Chocolate (Cottontail) – самый пламенный номер бэнда с соло Уэбстера и безумнейшими танцами. Видео, в котором хочется оказаться самому!

2️⃣ Flamingo – чуть менее карамельная, чем на студийной записи, версия баллады с альто-саксофоном Ходжеса и вокалом застывшего на одном месте Джеффриса. Бонусом идёт балет.

3️⃣ I Got It Bad – на которой Дюк сначала даёт Фэтса Уоллера (тот всегда играет в окружении красоток), а потом обнаруживает удивительное душевное родство с автором этого канала, с безмятежным видом и бокалом в руке лёжа на тахте. Айви Андерсон остаётся только вздыхать.

4️⃣ Ну и чтобы, как говорится, два раза не вставать, вышедшая чуть позже Jam Session – тут свои 15 секунд славы получают и Нэнс, и Стюарт, и Уэбстер, и Трики Сэм, и Бигард, и даже редко попадающий в кадр Грир.

#Y1941 #jazzmovie #soundie #duke #benwebster #johnnyhodges #herbjeffries #ivieanderson #raynance #rexstewart #trickysamnanton #barneybigard #sonnygreer

Так получилось, что Эллингтон-композитор и Эллингтон-бэндлидер всегда затмевали Эллингтона-пианиста. В отличие от Хайнса или Бэйси, Дюк солировал не так часто, а сами его соло редко выходили столь же запоминающимися, как у других музыкантов его оркестра.

В 1941 у слушателей появился повод повнимательнее прислушаться к исполнительскому стилю Дюка. Этим поводом стали записанные для антологии Hot Piano две сольные вещи – Dear Old Southland и Solitude. Вообще антологии, выстроенные вокруг одного инструмента, это коронавирус 1941 года – очень заразно (не уберёгся ни один крупный лейбл) и смертельно скучно (составители часто сваливали в кучу старый материал и выпускали его под каким-нибудь нелепым названием вроде Tenor Saxophobia). Впрочем, к Hot Piano это относится в наименьшей степени. Интересно, что для альбома Дюк выбрал две меланхоличные баллады, неспешный темп которых идеально подходил его стилю. Никакой бравады техническими выкрутасами тут нет – Дюку незачем хорохориться. Его интересуют чувственность, настроение. В конце концов и слушаем мы его музыку главным образом за тем, чтобы ощутить мир таким, каким ощущает его Эллингтон. И в этой передаче собственного мироощущения, преисполненного какого-то духовного благородства, Дюку нет равных.

#Y1941 #duke

Отдельный интерес представляет дуэт Дюка Эллингтона с Джимми Блантоном – возможно, первый записанный дуэт фортепиано и контрабаса. Слушаем Mr. J.B. Blues. Как понятно из названия, это в большей степени бенефис Блантона, уже изменившего басовое пиццикато в джазе и стремившегося продемонстрировать, что и со смычком в руке он звучит не хуже (спойлер: хуже). Несмотря на формат дуэта, роль Дюка тут явно вспомогательная, а его фортепиано звучит подчёркнуто минималистично. И всё же за внешней простотой блюзовой формы, проглядывается мастерское умение в одно мгновение перенаправить течение пьесы в неожиданное русло.

#Y1941 #duke #jimmyblanton

Время Диззи Гиллеспи в оркестре Кэба Кэллоуэя подходило к концу. К бэнду присоединился новый трубач Джона Джонс, стиль которого лучше, чем вся эта “китайская”, как выражался Кэб, музыка Диззи, вписывался в эстрадное звучание коллектива. Трубу Гиллеспи на записях было слышно всё реже. Впрочем, формальным поводом для его ухода стал инцидент, произошедший в конце 1941.

Дело было вот как. К неудовольствию Кэба Диз на сцене часто дурачился и обезьянничал. Во время одного из выступлений после соло своего друга Милта Хинтона Диззи с гримасой отвращения на лице зажал нос, выражая тем самым своё отношение к только что сыгранному. Это не ускользнуло от внимания Кэба. Когда же в следующий момент в него, освещённого светом прожекторов, прилетел шарик пережёванной бумаги, то всякому его терпению пришёл конец. Как только занавес опустился, Кэб в ярости налетел на Диззи. Самое интересное, что шарик был запущен вовсе не Гиллеспи, а как ни в чём не бывало собравшим свои вещи и отправившимся восвояси Джонсом. Дизу было обидно, но выдать товарища он не мог. Между тем, Кэб не унимался, и дело закончилось потасовкой, во время которой Диззи выхватил нож и слегка порезал Кэба. Надо ли говорить, что его работа в оркестре на этом закончилась (наёмные рабочие, мотайте на ус – если дорожите своей работой, постарайтесь не пырять босса ножом в присутствии коллег).

Mrs. Finnegan стала последней записью с оркестром Кэба не только для Гиллеспи, но и для Чу Берри, о котором подробнее в следующем посте.

#Y1941 #cabcalloway #dizzygillespie #chuberry #milthinton #jonahjones

В октябре 1941 в автомобильной катастрофе погиб Чу Берри, чрезвычайно важный для эпохи свинга солист, который мог бы, наверное, стать не менее заметным музыкантом и в 40-х. Не зря же Берри часто захаживал в Minton’s Playhouse – клуб, ставший колыбелью бибопа. Тедди Хилл, менеджер клуба, устраивал по понедельникам огромный джем для лучших музыкантов Нью-Йорка, и нередкий их гость Берри даже посвятил этим тусовкам одну из своих последних записей – Monday at Minton’s. В тот же день они с Хот Липс Пейджом записали еще и отменную балладу Gee Baby, Ain’t I Good to You?.

Вообще о Берри я писал маловато, а ведь в быстром темпе ему среди всех тенор-саксофонистов того времени просто не было равных! В попытке исправиться, делюсь небольшим плейлистом из 10 лучших его записей. Надеюсь, он скрасит вам эти полные тревог дни.

#Y1941 #chuberry #hotlipspage

Гибель Чу Берри была не единственной потерей джаза – в 1942 с разницей в 4 месяца скончались Чарли Крисчен и Джимми Блантон. Удивительно, насколько схожими оказались их судьбы: оба родились вдали от джазовых столиц, оба в 1939 ещё совсем молодыми попали в ведущие оркестры своего времени, оба за короткий срок заново изобрели ”язык” своего инструмента – электрогитары и контрабаса соответственно. И обоих почти одновременно скосил туберкулёз.

В 1941 Крисчен, несмотря на ухудшающееся здоровье, был невероятно активен и продемонстрировал сразу несколько сторон своего гения. Начнём, пожалуй, с его блюзовой ипостаси. Слушаем выпущенную на Blue Note вещь Profoundly Blue кларнетиста Эдмонда Холла с басом Израиля Кросби, неожиданной челестой Мида ”Лакса” Льюиса и не менее неожиданной акустической гитарой Крисчена, который напоминает, что кровь-то в нём течёт техасская, и на блюзе он не одну собачку съел. Это блюз с душой наизнанку – как раз то, что большинству из нас сейчас нужно.

#Y1941 #charliechristian #meadeluxlewis #israelcrosby #edmondhall

Почти каждую ночь, отыграв свой сет с Гудманом, Чарли Крисчен мчался в Minton’s Playhouse, где молодые Телониус Монк, Кенни Кларк, Джо Гай, Ник Фентон и часто присоединявшийся к ним Диззи Гиллеспи пытались опытным путём подобрать формулу эликсира, способного дать джазу новую жизнь. Крисчен был настолько увлечён свежестью этой музыки, что даже купил и оставил в Минтонс дополнительный усилитель, который после его смерти надолго стал главной реликвией клуба. И публика, и сами музыканты всегда с нетерпением ждали появления Крисчена – он был не только самым успешным исполнителем среди всех минтоновских юных алхимиков, но и самым зрелым.

Впрочем, эта новая музыка, впоследствии названная бопом или бибопом, а тогда не имевшая отдельного названия (сами минтонцы использовали термин modern jazz), была мало кому известна за пределами круга нью-йоркских музыкантов и пары десятков преданных фанатов. Лейблы не обращали на неё никакого внимания. И судить об игре Крисчена и его вкладе в становление бопа мы можем лишь по счастливой случайности – благодаря энтузиазму одного студента, который записал несколько джемов из Минтонс. Самая значимая из этих записей теперь известна нам как Swing to Bop, и её крутость невозможно переоценить. То, что Крисчен показывает за первые три с половиной минуты записи вызывает у меня лишь один вопрос: какого чёрта, Бенни? Какого чёрта ты давал Крисчену по 30 секунд на соло, когда в голове у него было столько невероятных идей?

Другие записи, сделанные в Минтонс в 1941, можно без труда найти в стриминговых сервисах (Odesli). Очень советую!

#Y1941 #charliechristian

И всё же имя Чарли Крисчена ассоциируется в первую очередь с малыми ансамблями Бенни Гудмана – в период с 1939 по 1941 он был чуть ли не единственным постоянным их участником (помимо, разумеется, самого Бенни). Из-за этой чехарды с меняющимся составом музыкантов каждая студийная сессия отличалась своим уникальным звучанием.

Из всех выпущенных в это время записей секстета Гудмана советую послушать те, что сделаны вместе с половиной лучшей ритм-секции мира – Каунтом Бэйси и Джо Джонсом. Скупые касания клавиш Каунта и элегантный хай-хэт Папы Джо по очереди отправляют виртуозных солистов в одиночное плавание, заканчивающееся предсказуемой встречей в концовке. Это музыка без новшеств и сюрпризов, но преисполненная класса. Слушаем возвращённый к жизни хит 20-х I Found a New Baby с культовым соло Крисчена и драйвовый Breakfast Feud, где с той же искрой играют Гудман и Оулд. А вот Кути Уилльямс едва ли похож на себя самого времён оркестра Эллингтона. Неудивительно, что в бэнде Гудмана он в итоге надолго не задержался.

#Y1941 #charliechristian #bennygoodman #countbasie #jojones #cootiewilliams #georgeauld #artiebernstein

Бенни Гудман в 1941 оказался в затруднительном положении – от него сбежала вокалистка. Великолепная Хелен Форрест не выдержала его непростого характера и ушла из оркестра – по собственным словам, ”во избежание нервного срыва”. Вокалистка Гудману была нужна позарез, ведь без звучного голоса рассчитывать на коммерческий успех было намного труднее. Тут-то в одном из чикагских клубов ему и подвернулась молодая Пегги Ли. Гудман, игравший с каждой великой певицей своего времени и предъявлявший к своим вокалисткам невероятно высокие требования, мгновенно влюбился в её вкрадчивый и знойный голос. Он сразу же записал несколько работ с вокалом Ли, и продолжал верить в неё, даже когда она сама в себя уже не верила. Именно Бенни удержал
расстроенную Пегги от ухода из оркестра после холодной реакции, которой наградила её критика после первых выступлений. Слушаем поп-стандарт Let’s Do it (Let’s Fall in Love) с ещё старым, не тронутым политкорректностью, текстом.

Но самое интересное, как это зачастую и случается, притаилось на обратной стороне сингла. Посвящение Эрлу Хайнсу, так и названное The Earl, было написано Мелом Пауэллом – будущим обладателем Пулитцеровской премии, а пока просто юным пианистом, только что присоседившимся к оркестру. Обратите внимание на отсутствие ударных, оммаж Хайнсу в середине и страйдовые вкрапления. Очень необычная для оркестра Гудмана запись.

#Y1941 #bennygoodman #peggylee #melpowell

Ещё одна любопытная симметрия: в 1941 Арти Шоу и Гарри Джеймс одновременно выпустили двухчастные работы псевдоклассической формы – Concerto for Clarinet и Trumpet Rhapsody соответственно. Обе записи были призваны напомнить слушателям о виртуозности их создателей, отсюда и вынесенные в заглавие инструменты. Обе работы использовали нетипичный для свинговых биг-бэндов состав со струнной секцией, отсюда кивок в сторону классических форм, за которым на деле мало что скрывается.

Сразу оговорюсь, что как личность Арти Шоу мне глубоко неприятен (в принципе это заметно и по предыдущим постам). Вся эта надменность, напускная интеллектуальность, образ непонятого плейбоя... чего только стоит его ехидный ответ на предложение Гудмана обсудить инструмент, на котором они оба играли: ”Бенни, тебе не понять. Это ты играешь на кларнете, а я играю музыку”. И ладно бы за этими словами действительно скрывалась уверенность опережавшего время гения, но нет – думаю, Шоу просто завидовал гудмановскому успеху. А уж сколько откровенной пошлятины он сам записал! Едва ли он имел право с таким снисхождением отзываться о Гудмане. Но как бы не хотелось мне возненавидеть самую претенциозную работу Шоу, у меня ничего не получается. ”Кончерто” хорош почти всем – Арти выдаёт феерические каденции, при этом оставляет место для других солистов, уместно использует струнные и, что особенно иронично, открывает вторую часть абсолютно гудмановским по звучанию дуэтом с барабанщиком Ником Фатулом.

Теперь обратимся к ”Рапсодии” Джеймса. Гарри – типичный пример бэнлидера, которому остальные члены оркестра нужны разве что для того, чтобы заполнять паузы между его собственными выступлениями. Первая часть работы всецело принадлежит его нагоняющей драматизма трубе – романтичной почти до неприличия. Да и во втором, кажущемся необязательным, отделении он лишь ненадолго позволяет другим музыкантам выйти на первый план, чтобы всё-равно героически вернуться в концовке. Не будем углубляться в рассуждения о том, имеет ли всё это хоть какое-то отношение к джазу – просто насладимся отличными композициями.

#Y1941 #artieshaw #nickfatool #harryjames

К 1941 Джин Крупа наконец нащупал какую-никакую нишу для своего оркестра. Пригласив к себе в бэнд молодую вокалистку Аниту О’Дэй и одного из самых искусных трубачей поколения Роя Элдриджа, Крупа сосредоточился на записи задорных новелти- или поп- композиций в среднем или быстром темпе с незамысловатыми мелодиями, своими броскими брейками и разбросанными тут и там элементами джаза. Два самых ярких примера даже доступны на видео – Let Me Off Uptown с диалогом О’Дэй и Элдриджа в качестве саунди, и задорное Drum Boogie в качестве фрагмента фильма Ball of Fire.

О’Дэй вспоминала это время с любовью. Down Beat признал её открытием года, её имя ставили в один ряд с именами Билли Холидей и Хелен Форрест, а публика по всей стране её обожала. А вот воспоминания Элдриджа навряд ли были столь радужными. Едва покинув Нью-Йорк он столкнулся всё с тем же ядовитым расизмом – его вышвыривали из отелей, в которых останавливался оркестр, ему не позволяли спускаться в зал, для которого он только что играл. Всё закончилось нервным срывом прямо во время выступления в одном из голливудских клубов: у Роя началась лихорадка, всё тело его сотрясла дрожь, и он едва успел убежать со сцены, прежде чем к горлу подкатила рвота. Когда через несколько дней он пришёл в себя, его уже не ограничивали в передвижениях по клубу – но не из-за человечности или сострадания, а лишь потому, что недовольные его отсутствием поклонники требовали у владельцев клуба вернуть им деньги за билеты, и те, видимо, опасались повторения истории. Элдридж потом скажет о своей работе с белыми оркестрами: ”Когда ты на сцене, ты – великий. Но стоит тебе сойти с неё, и ты – ничто. Оно того не стоит. Не стоит ни славы, ни денег. Вообще ничего”.

#Y1941 #genekrupa #royeldridge #anitaoday #jazzmovie #soundie

В конце 1940 Лестер Янг покинул оркестр Каунта Бэйси. Легенда гласит, что През из суеверия отказался играть в пятницу, выпавшую на 13-е число месяца, и был отправлен восвояси. Примечательно, что освободившийся стул ведущего тенора на одной из последующих сессий занял не кто иной, как его заклятый друг Коулмен Хокинс. Но сколь впечатляющим выглядит союз Бина и Каунта в теории, столь же скучным он оказался на практике. На Feedin’ the Bean Хокинс кажется слоном в посудной лавке – слишком много нот, слишком мало идей. Вся фирменная лёгкость бэнда разрушается его тяжеловесными конструкциями. Неудивительно, что Бэйси с Хокинсом вместе больше не записывались.

Посмотрите лучше замечательное саунди оркестра Бэйси с прото-рэпом самого Каунта, неотразимой улыбкой Джо Джонса, танцами Джимми Рашинга и соло ”Суитса” Эдисона, от которого дамы теряют сознание.

#Y1941 #countbasie #colemanhawkins #jojones #freddiegreen #walterpage #buckclayton #jimmyrushing #harrysweetsedison #donbyas #soundie

Естественно, Лестер Янг покинул оркестр Бэйси не из-за каких-то там суеверий. През давно помышлял о создании своего бэнда и к концу 1940 наконец решился собрать собственный состав. Дело, правда, закончилось полным провалом – предприятие не продержалось и полугода, канув в лету без единого контракта с лейблом. Причины неудачи вряд ли кроются в музыке бэнда, скорее всего путь к успеху перегородили личные качества самого Лестера – его закрытость и экстравагантность. Представить его бегающим по Нью-Йорку в поисках работы получается едва ли. Поэтому о звучании бэнда нам остаётся судить лишь по эпизодическим находкам вроде записей радио-трансляций.

В студии секстет Янга в итоге оказался лишь однажды – когда аккомпанировал вокалистке Уне Мэй Карлайл. Слушаем Blitzkrieg Baby – запись, примечательную не только лиричными соло Преза и Клайда Харта, но и отсылками к военной тематике. Мотив войны всё чаще проникал в массовую культуру, и я к этой теме ещё обязательно отдельно обращусь.

#Y1941 #lesteryoung #unamaecarlisle #clydehart

Теперь немного о самой Уме Мэй Карлайл. Известный историк джаза Гюнтер Шуллер в одной из своих книг назвал её певицей ”как максимум второсортной”, но я со своей дилетантской колокольни позволю себе с ним не согласиться и вас, надеюсь, тоже перетяну на свою сторону.

Ума, в чьих жилах текла не только афроамериканская, но и индейская кровь, с детства считалась вундеркиндом и уже в шестнадцатилетнем возрасте привлекла внимание Фэтса Уоллера. С Фэтсом она проработала совсем недолго, но успела многое у него почерпнуть и как пианистка, и как автор песен. Как вокалистка она, к счастью, у Уоллера ничего не позаимствовала. Её манера петь для начала 1940-х кажется даже немного старомодной: голос бархатист и излишне мягок, фразирование прямолинейно. Но есть в ней какое-то особенное умение передать очарование песни, пусть даже не самой замысловатой. Да и музыканты ей помогали уж точно не второсортные. На Walkin’ by the River Бенни Картер выдаёт мягкое и чувственное выступление на трубе, достойное лучших стандартов Лестера Янга. На мало кем замеченной I Met You Then меланхоличный ритм обеспечивают Затти Синглтон и Слэм Стюарт. А на игривой Oh I’m Evil Уну поддерживает бэнд Джона Кёрби в полном составе. Все три песни – великолепные образцы популярной музыки начала 40-х. То что они позабыты – преступно, так возродим же их к жизни.

#Y1941 #unamaecarlisle #bennycarter #zuttysingleton #slamstewart #johnkirby #billykyle #russelprocope

Существует такая гипотеза, что великого артиста рождает травма. Мол, психологические увечья часто пробуждают дремлющие внутри таланты, а творчество становится единственным и жизненно важным лекарством от боли. Это, конечно же, не универсальная истина, но к Билли Холидей она, похоже, вполне применима.

Ещё в детстве Билли получила столько ран, что хватило бы на несколько жизней – сексуальное насилие, исправительные учреждения и, конечно же, недостаток любви. Отца она почти не знала, а её мать чаще всего отсутствовала. И всё же именно мать – та самая мать, что втянула тринадцатилетнюю девочку в занятие проституцией, та самая мать, что забирала у Билли почти все заработанные и телом, и голосом деньги – оставалась для неё самым главным человеком. Поэтому из всех травм Леди Дэй наиболее болезненной оказалась нанесённая ей собственной матерью. Открыв на деньги дочери ресторан Mom Holiday’s, ”герцогиня”, как иногда называли мать Билли, отказала ей в помощи, когда та оказалась на мели. Даже привыкшей к ударам судьбы Леди оказалось непросто пережить предательство самого близкого человека.

Во время ссоры с матерью Билли в сердцах выпалила ”God bless the child that got his own”. Эта фраза и стала рефреном к её самой известной песне – God Bless the Child. Трудно представить, что этот тягучий спричуэл с простенькой мелодией мог бы обратить на себя внимание слушателей, будь он исполнен кем-либо другим. Только Холидей способна была превратить его в шедевр. Никакой привязки к биту, медленно, будто бутоны, распускающиеся фразы и гордый голос женщины, поднявшейся после удара в спину. Так могла только Леди, и никто кроме Леди.

#Y1941 #billieholiday

Довоенное десятилетие в Америке не зря называют эрой биг бэндов. Размашистый оркестровый звук настолько явно доминировал в пространстве популярной музыки, что успешные малые составы были огромной редкостью – бэнды внутри бэндов, вроде камерных ансамблей Гудмана, или сугубо сессионные группы, вроде тех, что Тэдди Уилсон год от года собирал для Билли Холидей, мы в расчёт не берём.

Тем удивительнее, что трио молодого малоизвестного пианиста Нэта Коула в начале 1940-х заполучило контракт с Decca. Но заинтересовали лейбл не неожиданные гармонические ходы его фортепиано и не изобретательность электрогитары Оскара Мура. Заинтересовал их в первую очередь поп-потенциал голоса Коула, хоть сам он в то время едва ли видел в себе настоящего вокалиста. Да и петь он начал лишь двумя годами ранее, когда во время одного из клубных выступлений его тогда ещё исключительно инструментального трио наименее трезвые представители аудитории стали недвусмысленно требовать вокального сопровождения. Он нехотя согласился и спел Sweet Lorraine, приведя публику и владельца клуба в восторг. Последнего выступление впечатлило до такой степени, что тем же вечером он прямо на сцене ”короновал” Коула короной из мишуры, превратив Нэта Коула в Нэта Кинга Коула и предопределив его путь.

Слушаем одну из самых трогательных его ранних записей This Will Make You Laugh, на которой настроение создаёт главным образом гитара Мура, а вовсе не голос Коула. Не пропустите главное.

#Y1941 #natkingcole #oscarmoore #wesleyprince

Выбор для традиционной рубрики ”песня года” на этот раз достаточно очевиден. Композиция Blues in the Night из одноимённого фильма стала в 1941 столь популярной, что порой сразу несколько её версий соседствовали на верхних строчках недельных чартов. Написанная в традиции Tin Pan Valley, но вдохновлённая в равной степени блюзом и сленгом афроамериканских хипстеров (или хепстеров, как тогда говорили) песня пришлась по душе всем слушателям, вне зависимости от музыкальных вкусов и цвета кожи.

1️⃣ Версия оркестра Джимми Лансфорда с великолепным альт-саксофоном Уилли Смита – мой личный фаворит. К 1941 лучшие годы одного из самых важных бэндов 30-х уже остались позади, и эта запись – одна из последних жемчужин в дискографии Лансфорда.

2️⃣ Безумно популярная интерпретация в исполнении оркестра Вуди Германа. Ничего выдающегося в ней, на мой взгляд, услышать не удастся – у того же Германа в 1941 наберётся с десяток более интересных записей, но его современникам полюбилась именно эта.

3️⃣ Кэб Кэллоуэй, главный знаток джайва и всяческого сленга, не мог пройти мимо такой песни и даже выпустил на неё саунди. Слушать Кэба, параллельно наблюдая за его экспрессивной мимикой, всегда намного интереснее.

4️⃣ Вариант оркестра Арти Шоу строится на контрасте: мягким струнным тут противопоставляется резковатый вокал и рычащая труба Хот Липс Пейджа. Получается занятно.

#Y1941 #jimmielunceford #williesmith #woodyherman #cabcalloway #artieshaw #hotlipspage #soundie