Начал было рассказывать о Фэтсе Уоллере, но отвлёкся. Исправляюсь, ведь не поговорить о его 1929 нельзя. В этом году он выпустил сразу несколько (хватило бы на полноценный альбом) неординарных сольных записей. В большинстве своём это были короткие страйд-пьесы, явно вдохновлённые музыкой его друга и наставника Джеймса Джонсона. На некоторых из этих записей Уоллер колотит по клавишам со скоростью, сравнимой разве что со скоростью, с которой он штамповал (и за бесценок продавал) свои хиты.

В качестве иллюстрации послушайте Handful of Keys, в которой инновационная манера игры Уоллера удивительным образом сочетается с почтением к регтайму и музыке начала века. Блюз Фэтс тоже стороной не обходил. Как пример слушаем Numb Fumblin’, глоток свежего воздуха в однообразном мире фортепьянного блюза 20-х.

#Y1929 #fatswaller

Тем временем Армстронг был близок к завершению своего второго чикагского периода. В Иллинойсе его уже ничего не держало: брак с Лил Хардин фактически распался, работы в городе становилось меньше, а центр джазового притяжения вновь переместился в Нью-Йорк. Но одна вещь оставалась неизменной - каждый релиз Армстронга и его Hot Five (которую, правда, на записях 1929 года переименовали в Savoy Ballroom Five) мгновенно превращался в классику джаза. Очень советую послушать их все, к счастью антологий Hot Five и Hot Seven существует предостаточно. В 1929 вышли последние пластинки пятёрки, три композиции с которых мы сегодня и послушаем.

Начнём с томного блюза Basin Street Blues. Назван он в честь новоорлеанской улицы, на которой располагались самые шикарные бордели Юга и судя по тому, с каким настроением играет весь бэнд, тёплых воспоминаний о ней у музыкантов сохранилось немало. Как и в West End Blues за волшебство здесь в равной степени ответственны и Армстронг с полными ностальгии скэт-вокалом и соло на трубе, и Хайнс, воздушно играющий на челесте.

На одной из сессий к музыкантам присоединился гостивший в Чикаго Дон Редман. С Армстронгом он был знаком ещё со времён работы в оркестре Флетчера Хендерсона. С собой он привёз аранжировку St. James Infirmary, известной песни с запутанной историей авторства, восходящей аж к английскому фолку XVIII века. Интерпретация Редмана как всегда оригинальна, и Hot Five звучит чуть ли не как похоронный оркестр. Да и сам Армстронг отнёсся к композиции со всей серьёзностью. В его вокале нет привычного ёрничества, да и вообще голос Сачмо звучит здесь как-то по-новому. Похоже, именно в этот момент менеджеры Okeh впервые услышали в нём потенциал поп-вокалиста.

Ну и напоследок слушаем Muggles. Это слово в 20-х означало на сленге траву, а не то что вы, мои юные любители Гарри Поттера, подумали. Настроение у композиции соответствующее. В игре Хайнса и Армстронга здесь чувствуется столько свободы, что хочется позабыть тот факт, что над большинством своих соло они, подобно классическим композиторам, корпели бессонными ночами, и представить их, раскуривающик на двоих здоровенный косяк, а потом утопающих в бесконечной импровизации. Да так наверняка всё и было.


#Y1929 #armstrong #earlhines #hotfive #donredman #scat

Я уже упоминал короткий визит Армстронга в Нью-Йорк в марте 1929 и грандиозную вечеринку, которая увенчалась спонтанной студийной сессией на следующее утро. Но Армстронг, понятное дело, не пьянствовать в Нью-Йорк приезжал. Главным вдохновителем этой поездки был менеджер Okeh Томми Рокуэлл, и двигал им исключительно коммерческий интерес. Записи Hot Five при всей своей популярности среди чёрного населения и фанатов джаза не сумели мгновенно возвысить Армстронга до статуса общенационального идола, в котором пребывал, например, Пол Уайтман. Уж больно новаторской и безумной казалась музыка пятёрки массовому слушателю, который предпочитал удобоваримый sweet джаз. Потому при первой возможности Рокуэлл, чувствовавший в Армстронге звёздный потенциал, попытался вписать его в нью-йоркскую поп-волну и прощупать интерес публики к тому, что получится. Поэтому риск, на который он шёл, соглашаясь записывать вместе музыкантов разных рас, был хорошо просчитан.

В Нью-Йорке Армстронг дал один концерт вместе с бэндом Луиса Расселла. Расселл, раньше игравший у Оливера, вынужден был собрать собственный состав после очередной финансовой ямы, в которую Оливер затащил себя и своих музыкантов годом ранее. Среди публики кафе Савой в этот вечер был и сам Король. Стоя прямо перед музыкантами и впервые за долгие годы вживую наблюдая за своим лучшим учеником, он не мог сдержать слёз.

Именно Кингу Оливеру Армстронг посвятил сыгранный в тот вечер бродвейский хит I Can't Give You Anything But Love. В начале 1929 не было песни популярнее. Кажется, её пели и записывали практически все (послушайте, к примеру, отличную версию Эллингтона с вокалом Бэйби Кокс). Неизвестно, было ли исполнение включено в программу заранее (ещё со времён Нового Орлеана все отмечали память Сачмо и его умение идеально воспроизводить услышанные лишь раз мелодии), но получилось так удачно, что уже на следующий день музыканты были в студии. Записывать нежную балладу, в которую Армстронг превратил песню, пришли помогать Лонни Джонсон и вездесущий Эдди Кондон. Из музыкантов обычного состава Расселла выделить нужно молодого тромбониста Джей Си Хиггинботама, которому досталась нелёгкая работа - играть своё соло между выступлением трубы Армстронга и его вокалом. Но в центре внимания, конечно же, остаётся сам Луи - для его голоса это звёздный час. Тест пройден удачно: Армстронгу поп-звезде быть!

#Y1929 #armstrong #luisrussell #lonniejohnson #eddiecondon #jchigginbotham #duke #babycox

Ну и наконец, о главной песне года. Но сначала немного контекста.

Рокуэлл в итоге всё-таки перевёз Армстронга в Нью-Йорк. Тот, правда, к неудовольствию своего менеджера заявился не один, а со всем своим бэндом. Рокуэллу благодаря своим связям сразу же удалось в пристроить их во второй по популярности гарлемский клуб - Connie's Inn. Помимо выступлений со своим привычным составом Армстронг был частью так называемого pit orchestra, то есть из оркестровой ямы сопровождал идущие на сцене ревю и мюзиклы. Символично, что восхождение к поп-олимпу для него началось именно со спуска в яму.

А дело было так. В 1929 в Connie's как раз запустился невероятно успешный ревю Hot Chocolates, музыку к которому написал Фэтс Уоллер. Шоу так понравилось публике, что вскоре переехало на Бродвей. Весь город был влюблен в самый популярный номер программы - Ain't Misbehavin', но больше всего нью-йоркцам запомнилось соло безымянного трубача, звучащее из темноты оркестровой ямы в перерыве между актами. После восторженных отзывов критиков продюсеры превратили Армстронга в полноценного участника шоу, и своё соло он исполнял уже со сцены.

Вообще из множества записей Ain't Misbehavin', вышедших в 1929 году, мне больше по душе инструментальная версия, записанная самим Уоллером. Но вы и интерпретацию Армстронга послушайте. По мне ничего особенного в ней нет, и даже странно, как именно эта запись стала для Армстронга прорывом.

#Y1929 #armstrong #fatswaller

Самое интересное, как всегда, прошло мимо радаров. Оркестр Луиса Расселла подобрался совсем близко к эре свинга, а никто толком и не заметил. Просто послушайте, как они звучат в The New Call Of The Freaks. Бог с ней, с челестой (привет Эрлу Хайнсу). Самый сок тут не в ней, а в том, как солисты Ред Аллен и Джей Си Хиггинботам выстраивают свои выступления вокруг упругой ритм-секции. Эти ребята свингуют не хуже Армстронга с Хайнсом.

Вообще слово freak негативных коннотаций в данным случае не несёт. Каждый второй современник, вспоминая о звучании Оливера, называл его freaky, имея в виду то, как король изменял звучание своего корнета тысячью разных сурдин. Оливер, кстати, записал свою версию композиции ещё в начале года, но в ней и близко нет того бешеного свинга, которого удалось достичь Расселлу.

#Y1929 #luisrussell #redallen #jchigginbotham #kingoliver

Продолжаем слушать 1929. Сегодня поговорим ещё об одном музыканте, чьё творчество не было по достоинству оценено современниками, и сорок с лишним лет пребывало почти в полном забвении.

В конце 20-х Джаббо Смита многие называли главным конкурентом Армстронга, и быть ему таковым, если бы не совсем юный возраст. Когда Армстронг выпускал свои первые записи с Hot Five, Джаббо ещё и восемнадцати лет не было. Это, впрочем, не помешало ему успеть к своему 21-летию отказать Дюку Эллингтону, предлагавшему Джаббо место в своём оркестре, поиграть в бэнде Джеймса Джонсона и после переезда главных звёзд на восток получить статус главной трубы чикагской сцены.

Возможно, именно ранний взлёт и не позволил Джаббо стать настоящей звездой: из-за своего высокомерия он мало с кем ладил, тратил слишком много времени на женщин и выпивку и через чур верил в свой гений. Тот факт, что годы его расцвета пришлись на годы расцвета Депрессии, тоже вряд ли помог его карьере.

И всё же шанс у него был. В конце 20-х он выпустил 16 композиций, которые хоть и остались незамеченными у публики, многое изменили в эволюции джазовой трубы. По правде говоря, аранжировки на этих записях порой звучат так, как будто они отстали от своего времени лет на пять, но сам Джаббо великолепен. Несмотря на юный возраст он не подражает другим трубачам, не старается бить в одну точку и отходит на второй план, когда требуется. В общем, делает всё правильно.

Заинтересовавшимся советую посмотреть хорошую видео-подборку с историей Джаббо и его архивными записями из 70-х.

#Y1929 #jabbosmith

Самая безбашенная композиция Джаббо - Jazz Battle - названа так в честь старой новоорлеанской традиции, из которой в итоге выросли и современные рэп-баттлы. Правда в отличии от нынешних заруб, под солнцем Луизианы бэнды сражались не ради понтов и возможной славы, а с вполне ясной целью.

Вот типичная для начала века история с родины джаза, самого злачного района Нового Орлеана - Сторивилла. Разрекламирует, например, какой-нибудь местный клуб танцы на тысячу-другую человек. Незадолго до их начала начинают потихоньку стягиваться со всего города усталые рабочие, готовятся к ночи проститутки и картёжники, едет себе не торопясь вагончик с музыкантами... тут из-за угла появляется повозка с ещё одним бэндом, которую кто-нибудь оперативно скрепляет цепью с вагончиком (чтоб не убежали). Музыканты с повозки на всю толпу объявляют, что в клубе напротив сегодня тоже будут танцы, да ещё и по той же цене, и начинают играть так горячо, как только способны. Участникам первого бэнда ничего не остаётся, как принять вызов и пытаться переиграть конкурентов в попытке удержать аудиторию. От исхода таких битв зависели не только доходы музыкантов и их репутация, но и все эти полуформальные титулы, которыми так любили одаривать своих любимцев новоорлеанцы.

Местные называли эти битвы “cutting contests”. Это же название позже использовали и пионеры нью-йоркского страйда, которые переняли традицию музыкальных сражений.

#Y1929 #jabbosmith

В завершение рассказа о музыке Джаббо нужно упомянуть его не менее своеобразный вокал.

Не зря трубачи того времени говорили: ты не сможешь сыграть то, что ты не можешь спеть. Как и Армстронг, Джаббо любил свой собственный голос не меньше, чем звук своей трубы. Как и Армстронг, Джаббо мог петь в любой манере - от типичного блюз-вокала до скэта. Вот пример последнего. Оцените его диапазон - в рычание Джаббо на мгновения врываются стонущие высокие ноты, а через минуту он повторяет то же самое уже на трубе. Это, наверное, один из самых удачных примеров скэт-вокала 20-х: звучит уместно и совсем не комично.

#Y1929 #jabbosmith #scat

Джелли Ролл Мортон одним только списком своих тёмных делишек заслуживает, чтобы его жизнь экранизировали в Голливуде. Но даже этот список меркнет в сравнении с его чувством собственного величия. Воспоминания о нём в основном состоят из историй, в которых он поучает, переспоривает или затыкает рот каждому встречному вне зависимости от возраста, пола и статуса.

«Чикагский стиль, новоорлеанский стиль, канзаский стиль - всё это всего лишь стиль Джелли Ролла», любил говорить он. «Этот джаз я начал играть двадцать пять лет тому назад, когда этих сопляков и на свете ещё не было». Такая самоуверенность конечно не на пустом месте основывалась. Джелли Ролл был реально хорош. И пусть его записи конца 20-х не так известны, как вещи, созданные им в середине декады, среди них тоже попадаются бриллианты.

Например, Deep Creek - композиция для Джелли Ролла весьма необычная. Она насквозь пропитана сожалением и меланхолией. Соло Мортона преисполнено горькой иронии, а саксофоны звучат вязко и даже чуть лениво. Слушаешь и как будто вдыхаешь влажный воздух новоорлеанских болот.

#Y1929 #jellyrollmorton

Вот тут люди из Lincoln Center’s Jazz Academy вкратце объясняют, чем так велик Джелли Ролл. Их послушать, так он просто непонятый гений, опередивший своё время изобретатель и жертва несправедливости!

Ладно, их версия имеет право на существование - может Мортон и не был таким уж самовлюблённым засранцем. Вот опять же песню посвятил красивой девушке, да ещё и неплохую. Pretty Lil, как нетрудно догадаться, названа так в честь Лил Хардин, с которой Джелли Ролл познакомился задолго до её встречи и брака с Армстронгом.

В 1918, когда Лил было двадцать, а выглядела она по собственным словам на десять, она работала в одной чикагской музыкальной лавке. Основным товаром тогда были не пластинки, а партитуры, поэтому прямо в магазине стояло пианино, на котором молодая Лил и демонстрировала клиентам заинтересовавшие их композиции. В лавку часто захаживали музыканты, и вот однажды в дверях появился Джелли Ролл. Усевшись без лишних церемоний на место Лил, он в своей типичной манере сыграл свои композиции, и ошеломив присутствующую публику, с лёгкой ухмылкой взглянул на Лил. Та приняла вызов, но разумно рассудив, что в джазе с Мортоном тягаться бесполезно, исполнила Шопена и Баха. Сами понимаете, что шопенов с бахами в новоорлеанских борделях Джелли Ролл не играл, так что победителем из дуэли вышла Лил. Дерзкую девчонку Мортон запомнил и через одиннадцать лет посвятил ей композицию.

#Y1929 #jellyrollmorton #lilhardin

Дон Редман, устав от Нью-Йорка и Флетчера Хендерсона, перебрался в Детройт, где присоединился к McKinney’s Cotton Pickers. Музыканты коллектива к тому времени играли вместе уже шесть лет, но лишь с приходом Редмана им наконец удалось наделать шуму в мире джаза. Шуму - в прямом и переносном смысле. Впервые попав в студию, они столкнулись с неожиданной проблемой. Оказалось, что стоит музыкантам начать играть, как их ноги выходят из-под контроля, отбивая ритм или пританцовывая. Этот шум на записи, понятное дело, был недопустим, поэтому Дону Редману приходилось проявлять находчивость, подкладывая на пол подушки, а кое-кому и вовсе связывать ноги.

Выпущенные McKinney’s Cotton Pickers записи быстро набирали популярность, и к концу 20-х подписать их пытались все значимые лейблы Чикаго и Нью-Йорка. Чтобы избежать контрактных обязательств музыканты использовали запасные названия. Так, лучшие пластинки для Okeh они записали как The Chocolate Dandies. На этих сессиях к ним (естественно) присоединился Лонни Джонсон. Вообще трудно найти релиз Okeh, на котором не было бы слышно его гитары. Такое ощущение, что он просто жил в нью-йоркской студии лейбла.

Послушаем, пожалуй, их интерпретацию Stardust. Это первая кавер-версия композиции, и именно она положила начало истории фантастической популярности композиции, которая продолжантся уже 90 лет

#Y1929 #donredman #cottonpickers #lonniejohnson

В конце 1929 Дон Редман снова отправился на восток записываться, вот только большинству музыкантов McKinney’s Cotton Pickers пришлось остаться в Детройте. Времена наступали тяжёлые, и рисковать престижным местом в Graystone Ballroom ради гипотетических прибылей никто не хотел. Редману пришлось звать на помощь своих старых нью-йоркских знакомых. В итоге в студии собрался звёздный состав из Фэтса Уоллера и музыкантов бэнда Хендерсона – Хокинса, Джо Смита и молодого Бенни Картера, который сменил самого Редмана в качестве штатного аранжировщика оркестра.

Самым удачным результатом этих сессий стала запись Gee, Ain't I Good to You, написанной и спетой самим Редманом, с фирменным смитовским вкрадчивым звучанием трубы и нежными саксофонами.

#Y1929 #donredman #cottonpickers #colemanhawkins #joesmith #fatswaller #bennycarter

Джазовое сообщество было в целом свободно от расовых предрассудков. И белые, и цветные музыканты с удовольствием вспоминают об общих вечеринках, продолжавшихся до утра джемах и почерпнутых друг у друга идеях. А вот с записями и выступлениями ситуация была иная. В этом канале уже проскакивали несколько пластинок, на которых представители разных рас играют вместе, но это скорее исключения из общепринятых правил. Лейблы на такое шли совсем не охотно, а если и шли, то старались этот факт не афишировать.

Поэтому когда два главных гитариста эры - Лонни Джонсон и Эдди Лэнг решили сделать совместные записи, менеджеры Okeh попросили последнего использовать «чёрный» псевдоним. Так Лэнг превратился в Слепого Уилли Данна (Blind Willie Dunn) - стереотипнее некуда. Восемь сторон, выпущенные дуэтом в 1929, считаются высшим достижением ранней джазовой гитары. И пусть хитами они не стали, им удалось окончательно закрепить за джаз-гитаристами статус солистов, выведя инструмент за пределы ритм-секции. Не зря Джонсон в конце жизни вспоминал об этих релизах с особой теплотой, а самого Лэнга называл лучшим гитаристом, которого ему приходилось видеть.

Теперь к самим записям. Для начала послушайте, как работает дуэт в A Handful of Riffs. Оказывается, чтобы играть горячо не нужны ни клавиши, ни медь! Ну а если двенадцати струн вам недостаточно, то вот доказательство, что и с медью, и с клавишами Эдди и Лонни звучат не хуже. На записи Blue Blood Blues к ним присоединились Кинг Оливер и Хоги Кармайкл - вот уж действительно всё сплошь голубая кровь джаза. Результат получился под стать именам.

#Y1929 #eddielang #lonniejohnson #kingoliver #hoagycarmichael

Мы много говорим о трубачах и пианистах. Даже о гитаристах и скрипачах не забываем. А вот кларнетистам уделяем несправедливо мало внимания. Кроме Сидни Беше, Джонни Доддса и Бастера Бэйли никого толком и не послушали. Исправляемся!

Джимми Нуна всегда называют среди главных мастеров раннего джазового кларнета. Именно его игра впоследствии вдохновляла Бэнни Гудмана и других героев 30-х. Стиль Нуна достаточно уникален и мгновенно узнаётся своей сладкой тягучестью и хладнокровием. Это вовсе не значит, что у Нуна не было свинга, или что он не умел играть хот-джаз. Умел ещё как! Оцените, например, как они с Эрлом Хайнсом разрывают A Monday Date. И всё же для Нуна более естественным было свит-звучание. Просто послушайте его соблазнительный кларнет на My Daddy Rocks Me. Сладко, но в отличии от многих образцов свит-джаза 20-х, не приторно-противно.

#Y1929 #jimmienoone #earlhines

Напоследок перенесёмся в Канзас-Сити - город, в котором вечеринки продолжались по пятнадцать часов, бармены становились звёздами, прямо из-за стойки подпевая звучащим на сцене блюзам, а лучшие музыканты, будучи не в силах оставить атмосферу всеобщего веселья, отказывали чикагским и нью-йоркским бэндам.

Главный деятель местной джаз-сцены Бенни Мотен в конце 20-х проигрывал в популярности разве что Армстронгу и Эллингтону. Продажи его пластинок росли с каждым годом, а после того, как в 1929 Victor выпустил новую версию его хита South, имя Мотена окончательно стало синонимом коммерческого успеха.

Коммерческого, но не творческого. Его аранжировки для конца декады звучали если и не старомодно, то уж точно не прогрессивно. Солисты тоже не могли похвастаться особой изобретательностью. Я, признаться, затрудняюсь сказать, чем конкретно он так полюбился современникам. Да Мотен и сам начинал понимать, что нуждается в свежей крови. Именно в 1929 к бэнду присоединилась группа молодых музыкантов, среди которых был в том числе и амбициозный пианист Каунт Бэйси. Впрочем, эта история принадлежит уже другому десятилетию...

#Y1929 #benniemoten

Для тех, кто не успевает слушать и читать, а также вновь присоединившихся: краткое содержание + поиск по тэгам.

1️⃣9️⃣2️⃣5️⃣ - 1️⃣9️⃣2️⃣9️⃣
Пятилетка джаза в 3 абзацах, 15 героях и 20 отличных композициях: контекст, музыка, индустрия. >>>

1️⃣9️⃣2️⃣0️⃣ - 1️⃣9️⃣2️⃣4️⃣
Пятилетка джаза с в 3 абзацах, 15 героях и 20 отличных композициях: контекст, музыка, индустрия. >>>

Основные тэги (к сожалению, начал ими пользоваться только с 1925)

#armstrong
#duke
#bix
#jellyrollmorton
#fletcherhenderson
#fatswaller
#bessiesmith
#lonniejohnson
#eddielang
#johnnydodds
#kingoliver
#earlhines
#hoagycarmichael
#donredman
#colemanhawkins
#marainey
#luisrussell
#paulwhiteman
#franktrumbauer
#jazzrecap
#jazz
#джаз

Новое десятилетие естественно принесло новых героев. Правда многие из них в 1930 ещё и представить не могли, что именно им предстоит двигать джаз вперёд.

Вот работал человек физруком в одной из школ Мемфиса, Теннесси (прямо скажем, не совсем столица джаза). На досуге собрал свой первый студенческий оркестр. Даже по штату начал в свободное время с концертами ездить. Ну разве поверил бы он, что через каких-то пять лет будет делить сцену Cotton Club с Дюком Эллингтоном?

А именно это и произошло с Джимми Лансфордом, который в 1930 выпустил свои первые записи. Одну из них - In Dat Mornin’ - и слушаем. Знаменательна она в первую очередь своим вокалом - игравший у Лансфорда на тубе Мозес Аллен здесь натурально выдаёт проповедь. Его пламенное выступление сопровождается неторопливой игрой саксофонов, в концовке выливаясь в серию достаточно оригинальных соло. Вроде бы такие неочевидные сочетания, но смелость Лансфорда оправдывает себя: звучит свежо и круто.

#Y1930 #jimmielunceford

В том же году дебютировал ещё один важный для 30-х музыкант - Кэб Кэллоуэй. Рядом с его именем слово «шоумен» встречается почти так же часто, как и слова «певец» и «бэндлидер». Тем удивительнее, что его записи становились не менее популярны, чем живые выступления.

Для своей первой пластинки Кэб выбрал блестящую стратегию: взял самый что ни на есть заезженный и надоевший хит и вывернул его наизнанку. St. Louis Blues уже даже в этом канале не единожды появлялся, а в ушах рядового американца того времени он уж точно успел отзвенеть в десятках различных вариаций.

Кэб с первых секунд даёт слушателю понять, что классический интерпретации ждать сегодня не стоит. Начав со слова блюз, растянутого на добрые 12 секунд, он уже к середине композиции переходит на скорость 12 слов в секунду, ловко изменяя оригинальную мелодию. И пусть технически Кэб задействует элементы скэта, назвать это заимствованием у Армстронга, язык не повернётся. А вот в чём они с Армстронгом точно схожи, так это в умении транслировать харизму через свой вокал. Ну и аранжировки явно вдохновлены последними записями Сатчмо.

#Y1930 #cabcalloway #scat

Чтобы понять, как менялся джаз на заре своего развития, достаточно просто проследить эволюцию записей St. Louis Blues - от ранних танцевальных версий с регтаймовым ритмом конца 10-х, через томный блюз середины 20-х, к искромётным интерпретациям начала 30-х. Версия Армстронга, вышедшая на рубеже десятилетий, почти всегда упоминается в контексте развития свинга, что неудивительно, ведь помогали ему вновь музыканты оркестра Луиса Расселла, а лучше них в Нью-Йорке тогда никто не свинговал.

Начало композиции вроде бы не предвещает никакой революции: пусть выбранный темп и далёк от канонического, но знакомый мотив звучит в типичной для конца 20-х аранжировке. Сюрпризы начинаются после того, как тромбон Хиггинботама остроумно открывает дорогу для вокала Армстронга. Всё сразу же переворачивается с ног на голову. Мелодия и слова оригинальной композиции Хэнди изменяются до неузнаваемости, упругий бас с каждым корусом звучит всё увереннее, а поющему Армстронгу резко отвечает на трубе Ред Аллен. Но настоящий кураж бэнд ловит к последней минуте записи. Бас по-прежнему шлёпающими шагами торопится вперёд, а Армстронг как будто касается его лёгкими мазками кисти, предавая музыке яркости и новых красок.

Интересно, что в рамках плана по превращению Армстронга в поп-звезду, Рокуэлл просил записывать по две версии каждой композиции. Вокальная предназначалась для белого сегмента рынка, а более ориентированная на джаз инструментальная версия выходила на race series. Любителям поиграть в найди 7 отличий рекомендую послушать инструменталку, в которой Аллен расцвёл во всей красе.

#Y1930 #armstrong #luisrussell #redallen #jchigginbotham

​​Армстронг с оркестром Луиса Расселла