Прошел один год и сто пять дней войны. Карты ISW сегодня все никак не обновляются, а без этого совершенно невозможно понять, что реально происходит на фронте. Россияне расписывают свою неприступную оборону в районе Орехова, а ВСУ - стремительное наступление под Бахмутом. А как обстоят дела в реальности - никто толком не знает.

По обрывочным сведениям на Запорожском направлении украинцами действительно была предпринята атака российских позиций несколькими танками, которая была отражена. Россиянам удалось даже подбить какое-то количество бронетехники. И вроде бы даже «Леопард» подорвался на мине…

Празднование этой грандиозной виктории россияне провели с таким размахом, что оно затмило само событие. Путин, оторвавшись от внедрения черчения в школьную программу, тут же под камеры выдал стендап про успешное отражение давно ожидавшегося украинского наступления (которое, по версии Путина, уже началось).

Шойгу, которого мы давно не видели, тоже, оттолкнув в сторону Конашенкова, доложил «граду и миру» о каких-то фантастических цифрах украинских потерь, в которые не верят даже его собственные солдаты.

Старый душитель Чечни генерал Шаманов поздравил своих бывших однополчан с огромным стратегическим успехом. Масса генералов помельче тут же опубликовало ворох хвалебных открытых писем, военкоры завалили интернет давно приготовленными пафосными пошлостями типа: «опять пылают в украинской степи танки с крестами» или: «ратный подвиг простого русского солдата» , приправив их изобретенным в тиши московских ботоферм «солдатским юмором» вроде «жареное в немецкой банке сало бандерособак».

Генштаб ВСУ сначала отвечал, что он не понимает о чем идёт речь и никакого наступления нет, потом стал говорить, что да, вот, мол, ограниченные атакующие действия были предприняты, потом стал сообщать о разведке боем, а потом и вовсе замолчал и переключился на рассказы про успехи под Бахмутом.

Западные СМИ вообще порвали штаны в шпагате и начитавшись одновременно и украинских и российских пабликов сообщают нам о колоссальных потерях ВСУ, но при этом, всегда добавляют что подготовленные Украиной для наступления стратегические резервные войска еще не задействованы, а под Ореховым это все была, так, разминка.

Как оно все на самом деле - я не знаю. И гадать на кофейной гуще не собираюсь. Ясно только, что идут тяжелые бои, война разгорается с новой силой и все это значит (как сказали бы в старину), что летняя военная кампания началась. Ее итоги мы будет подводить не раньше октября-ноября. А сейчас все еще впереди. И праздновать или горевать еще рано.

Но одно обстоятельство я не могу не отметить уже сейчас. Прошел один год и три с половиной месяца войны и Путин со своими генералами празднует как победу то, что они не отступили под ударами украинской армии. И что даже через сутки (всего сутки!) после начала наступления (пусть это будет оно, не станем расстраивать старика) его армия продолжает удерживать позиции.

Он не поленился, вышел под камеры, и лично сообщил об этой грандиозной виктории. И Шойгу поспешил доложить о несомненном успехе. И Шаманов поздравил с победой… Это все, на что оказалось нынче способна «вторая армия мира»: устоять перед атакой противника силами до батальона танков… А если будут атаковать два батальона? А если бригада? Две бригады? Пять? Я думаю, тут комментарии излишни…

США выделили новый транш военной помощи в размере 2,1 млрд. долларов. В него вошли почти исключительно боеприпасы ко всем уже поставленным видам оружия и еще средства ПВО. Что явно характеризует этот транш как направленный на поддержку украинского наступления.

Сегодня весь мир обсуждает экологическую и гуманитарную катастрофу, вызванную взрывом на Новокаховскй ГЭС. Поступают все новые и новые доказательства того, что это дело рук российских военных. Многие страны направили в Украину гуманитарную помощь. Япония, Азербайджан, Германия. Это только то, что мне попалось на глаза. Наверняка список пришедших на помощь Украине стран еще больше. Я думаю Украина справится с последствиями этого рукотворного наводнения.

Но те кто совершили это преступление - должны будут понести наказание. И Путин - прежде всего. В списке его преступлений появилось еще одно.

Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами.

Слава Украине!

Прошел один год и сто шесть дней войны. Сегодняшние карты ISW мало чем отличаются от вчерашних. Разве что добавился еще один небольшой участок территории Запарожской области освобожденной ВСУ от оккупантов в районе села, пардон, Лобковое.

Но! Ай-яй-яй, какая жалость: у меня есть плохие новости для Путина: по сообщениям британской разведки, украинские войска все-таки «прорвали первую линию обороны в нескольких местах». Где-то не прорвали, а в «нескольких местах» - прорвали. Хотя достаточно было бы прорвать хотя бы в одном…

Неясно правда, на каком участке фронта это произошло. Но я думаю, что мы скоро об этом узнаем. Впрочем нет большой разницы в том, где это случилось. Где бы не случилось, стало быть там и будут ВСУ развивать наступление. Какая, в сущности, разница, с чего начинать освобождение Украины от оккупантов? С востока или с юга?

Последнее время наступать ВСУ пытались и в Бахмуте, и в Авдеевке, и западнее Угледара, и под Ореховом. Меня, в принципе, устраивает любой вариант. Надеюсь, что и вас - тоже.

Это будет очень славно обратно отбить, например, Бахмут. Только что Путин проникновенным голосом поздравлял своих генералов с его захватом (к которому они, по старой российской традиции, не имели никакого отношения), как теперь они его сдадут (уже в этот раз именно они). Перпетум мобиле, однако! Может в консерватории что-то поменять, а Владимир Владимирович?

Возвращаясь к ночным картам ISW, могу сказать, что там явно видно продвижение ВСУ на юг от Орехова примерно на километр вглубь российских позиций. Это противоречит словам Путина и Шойгу о том, что войска МО РФ нигде ни на шаг не отступили.

И в Бахмуте видно примерно такое же продвижение ВСУ севернее города, фактически до села Берховка. А вот у села Новодонецкое, на стыке Донецкой и Запорожской областей, и в районе Авдеевки я изменений за прошедшие сутки не увидел.

Соотвественно, если говорить о возможном прорыве первой линии обороны (о котором докладывает британская разведка) то речь, скорее всего, может идти или о Бахмуте, или Орехове.

Лично я думаю, что это, скорее всего, Орехово, потому, что только там у россиян был время построить первую, вторую и двадцать вторую линии обороны. В районе Бахмута для этого просто не было времени. Эти территории стравнительно недавно были захвачены ЧВК «Вагнер» и вряд ли там есть кроме первой линии еще вторая, третья и т.д.

И если это так, то это очень плохой сигнал для Путина. Посудите сами: ВСУ ударили по направлению на Токмак и Мелитополь. То есть в самом предсказуемом месте. На это место, как на самое вероятное место украинского контрнаступления указывали практически все военные эксперты. Путинские генералы построили там целые подземные города, накопали там огромное количество окопов и траншей, наставили минных полей, стянули лучшие войска и т.д.

И что мы видим? Именно там ВСУ в первый же день наступления (пусть будет по-путински: не разведка боем, а наступление) продвинулись на километр и прорвали первую (самую главную!) линию обороны. Это при том, что ВСУ еще не задействовали свои главные резервные силы. Легко себе представить, что будет, когда они ударят сильнее и в другом месте.

Впрочем, поживем, увидим. В ближайшее время все будет ясно. И главный сюжет летней кампании завязывается именно сейчас. И именно сейчас становится понятно, к кому военная фортуна поворачивается лицом. Потом, конечно, еще можно будет переломить ситуацию. Но сделать это будет с каждым разом все сложнее и сложнее. Так что держим пальцы крестиком и молимся за мужественных защитников Украины.

Есть еще много что написать и про нашего Шольца с его планом поговорить с Путиным (но уже совсем по-другому), про визит канадского премьера Джастина Трюдо в Киев и помощь в размере 375 млн. долларов от Канады, про последствия взрыва путинскими террористами Новокаховской ГЭС и про выходцев с Украины российских генералов Романчука и Теплинского, которые как раз сейчас командуют южным флангом российской обороны. Но уже поздно и все оставим на завтра.

И вот что я еще хотел вам сказать на сон грядущий: наше дело правое. Враг будет разбит.

Победа будет за нами.

Слава Украине!🇺🇦

Прошел один год и сто семь дней войны. Сегодня зам. министра обороны Украины Анна Маляр рассказала о продвижении ВСУ по направлению от Великих Новоселок до Макаровки. Карты ISW подтверждают это. Макаровка расположена вблизи границы Донецкой и Запорожской областей. Продвижение существенное: в общей сложности, с 4 июня, с момента как началась т.н. “разведка боем” - никак не меньше пяти километров.

Хорошо это или плохо - не могу судить. Но выглядит впечатляюще. Российские военкоры тут же начали блажить, что вот, мол, ничего страшного, пусть бандеровцы поиграются, подумаешь, дошли до какой-то там Макаровки. Мы, мол, все равно контролируем высоты в этом районе и всегда может накрыть их артиллерией.

Но после того, как они утверждали еще пару дней назад, что вообще не отступили ни на шаг, их нынешнее объяснение появления ВСУ в пяти километрах южнее их позиций (которых они, якобы, не сдали) выглядит не очень убедительно.

Разумеется, ВСУ в наступлении несут большие потери. Разумеется - тяжело. Разумеется, каждый метр отвоеванной земли стоит очень дорого. Но глупо отрицать то, что за прошедшие несколько дней ВСУ продвинулись больше, чем россияне за весь период своего наступления, начиная с Нового года. (Достаточно вспомнить сколько времени потребовалось ЧВК “Вагнер”, чтобы продвинуться на пять километров в районе Бахмута).

Вода в районе Херсона спала уже почти на два метра. И это значит, что потенциальная возможность наступать через Днепр скоро опять появится. Насколько это реально - не мне судить.

Но, судя по тому, что пишут в пабликах с обеих сторон, путинские генералы уже забрали свои войска с левого берега Днепра и перебросили их на сдерживание украинских атак на Запорожском и Донецком направлениях. К тому же, рукотворное цунами смыло все российские укрепления и склады.

То есть, если форсирование Днепра окажется в данных условиях технически возможным, то велика вероятность того, что ВСУ вообще не встретят никакого сопротивления и смогут выйти в тыл противника. Со всеми вытекающими из этого обстоятельства последствиями. Впрочем, все это не более, чем мои дилетантские рассуждения.

В России продолжается цирк с противостоянием Пригожина и Шойгу. Шойгу, на мой взгляд, вполне резонно заявил, что все “добровольцы” должны будут заключить контракты с Министерством обороны. Это делается, чтобы хоть как-то легализовать правовой статус всех ЧВК (включая “Вагнер”).

Ведь не секрет, что наемничество в России официально считается уголовным преступлением. И для того, чтобы решить эту щекотливую проблему вагнеровцы должны быть оформлены как “добровольцы”.

Но не тут-то было! Пригожин наотрез отказался заключать какие-то контракты с Минобороны. Объяснения были какие-то путанные: он сказал, что ЧВК “Вагнер” хорошо интегрирована в систему Минобороны РФ, все согласует “с генералами справа и слева” и вообще у нее есть начальник - генерал Суровикин, который великий полководец.

Это более, чем странная позиция, ведь еще недавно Пригожин жаловался, что на его бойцов и на их семьи не распространяются льготы, положенные военнослужащим, находящимся в зоне боевых действий, что их не кладут в госпиталя и т.д. И вот когда Минобороны, наконец, предлагает вполне работоспособную схему, решающую эту проблему, он вдруг встает в позу и отказывается ей следовать.

Только он урегулировал свой конфликт с Кадыровым, как снова начал ругаться с Шойгу. Воля ваша, мои дорогие читатели, но этот парень что-то знает, чего мы не знаем. Я последние несколько месяцев внимательно слежу за тем, что он делает и откровенно скажу: мне непонятны его маневры. За половину того, что он уже наговорил, любой другой давно бы уже либо сидел в тюрьме, либо валялся на мостовой с дыркой в голове.

А этот ездит по городам и весям и дает пресс-конференции, на которых всех обливает дерьмом. И хоть бы хны. Как-то это сильно не похоже на все, что мы знали о нравах, царящих в путинской России. Какая-то прямо, извиняюсь за выражение, “свобода слова”, не иначе…

Последнее время меня часто спрашивают, почему я никак не освещаю многочисленные конференции, которые проводит российская оппозиция. Отвечаю: я подписал “Берлинскую декларацию” где четко написано, что сейчас главное - это победа Украины над путинской армией и изгнание оккупантов. Любые позитивные изменения в России без этого невозможны. И я с этим согласен. Собственно, именно поэтому я ее и подписал.

Меня мало интересуют отвлеченные разговоры о Прекрасной России Будущего, которая будет построена на руинах путинской вертикали, без того, чтобы была решена главная задача: чтобы путинская вертикаль превратилась в руины.

Сколько не говори халва, во рту слаще не станет. Сколько не рассказывай как мы все замечательно устроим, когда, наконец, начнем рулить Россией, пока путинская вертикаль есть - никто (кроме Путина) Россией рулить не будет.

Жизненный опыт говорит мне, что единственная сила, которая действительно способна уничтожить путинскую банду - это ВСУ. И поэтому реальная работа по уничтожению путинской власти происходит сейчас на поле боя, а не на конференциях и не в группах, расследующих коррупцию путинских бонз.

Сам я никогда не хотел заниматься политикой и всякий раз когда я ею занимался, это не доставляло мне никакого удовольствия, а даже наоборот. Поэтому я вполне доверяю Михаилу Ходорковскому, которого знаю много лет. И уж коль он взвалил на себя тот груз, который я взваливать не хочу, то чего я буду ему мешать? Тем более, что мы часто с ним общаемся в неформальной обстановке и на 90% наши взгляды совпадают.

А я буду делать то, что я считаю важным: писать “Дневник войны” и в меру своих скромных возможностей помогать Украине победить. И она победит.

Потому, что наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами.

Слава Украине! 🇺🇦

Живая книга о Ельцине.
Глава 11. Выборы-1996. Часть 3
А тем временем в Чечне война шла полных ходом. Рано утром 4 февраля со всех концов Чечни в сторону Грозного двинулись колонны безоружных мирных жителей, в основном стариков, женщин и детей. Хотя по всей Чечне (а особенно вокруг Грозного) стояли блокпосты внутренних войск, которые не пускали людей в город, десятки тысяч чеченцев всё-таки проникли к его центру, где стоял сгоревший остов президентского дворца.
Разместившись на площади перед дворцом, митингующие разбили палатки и объявили бессрочный митинг с требованием немедленного прекращения боевых действий и вывода всех российских войск из Чечни. По разным оценкам на площади собрались от 20 до 50 тысяч человек.
По приказу Завгаева площадь была немедленно оцеплена внутренними войсками. Российское военное командование в Грозном обратилось к митингующим с требованием разойтись. Периодически военные хватали кого-то из митингующих и увозили в неизвестном направлении. Женщин избивали, а мужчины (старики) пропадали без следа.
Митинг продолжался неделю. Но после того, как российские силовики начали обстреливать протестующих из автоматов и гранатометов, и появились первые жертвы среди мирного населения, Дудаев обратился к народу с просьбой прекратить митинг и разойтись. Только после этого митинг прекратился.
Мы уже писали, что после покушения на генерала Романова столкновения между федеральными войсками и чеченскими боевиками случались всё чаще и чаще. Но они носили стихийный характер, происходили спорадические стычки, спровоцированные то одной, то другой стороной. Это нельзя было назвать спланированными операциями.
Но к началу марта война приняла совсем другой оборот. 6 марта по приказу Дудаева в рамках операции, разработанной Масхадовым, отряды чеченцев под командованием Руслана Гелаева, Шамиля Басаева, Асланбека Исмаилова и других, прорвав полицейские блокпосты, ворвались в Грозный и почти полностью захватили его. Это была месть за разгон мирного митинга.
Командование внутренних войск, не сумев справиться с нападавшими, запросило помощь армии. Грачёв и командующий в тот момент армейскими подразделениями в Чечне генерал Тихомиров вынуждены были перебросить часть войск из горных районов обратно в Грозный.
К вечеру 9 марта основную часть дудаевских боевиков удалось выдавить из Грозного. Но окончательно бои закончились лишь 12 марта. Грачёв в эти дни был вне себя от ярости: внутренние войска МВД совместно с агентурой и оперативниками ФСБ в очередной раз (как до этого в Будённовске и Кизляре) прозевали атаку чеченцев и оказались полностью к ней не готовы.
В этот раз ситуацию удалось спасти только потому, что вмешалась армия. Но это стоило ей очередной паузы в горных операциях и снова (как и в мае прошлого, 1995 года) дало возможность чеченцам перегруппироваться и ускользнуть от наступавших армейских частей. В горах надо было опять начинать всё сначала: с разведки и выяснения, где же теперь находились подразделения противника.
Первое совещание по поводу скандального постановления Государственной Думы Ельцин провёл 16 марта. На нём присутствовали Барсуков, Коржаков и Сосковец. Ельцин без обиняков сообщил им, что Государственная Дума перешла все мыслимые границы, и настало время её распустить, а коммунистическую партию (КПРФ) – запретить. Ну и, раз пошло такое дело, то и выборы президента перенести на пару лет. Не время сейчас выборы проводить. Особенно после роспуска Думы. Разумеется, он не встретил никаких возражений.
Идею горячо поддержали все, кто был на этом совещании. Никаких сомнений в том, что им удастся разогнать Думу и запретить КПРФ, в этот момент у них не возникло. Причем запрет КПРФ планировался в самом жёстком варианте: через арест её руководства. Решили наутро собраться уже в более широком составе, пригласив генерального прокурора, министра внутренних дел, председателя конституционного суда и премьера.

Рано утром Ельцин решил переговорить со всеми ними по отдельности. Каждому он сообщал одно и то же: Дума приняла очевидно антиконституционное постановление. Это была провокация коммунистов. Действовать нужно жёстко. Думу – распустить, КПРФ – запретить, а провокаторов (руководство КПРФ) – арестовать. И хотя конституция не позволяла распускать Думу в первый год с момента её избрания, тем не менее он считал такое решение необходимым, поскольку на карту было поставлено само конституционное устройство Российской Федерации.
Недавно назначенный генеральным прокурором по протекции Коржакова Юрий Скуратов выслушал президента молча, никак не выразив своего отношения к сказанному. Аналогично повёл себя и избранный за год до этого новый председатель конституционного суда Владимир Туманов.
Никто из них не задал вполне логичного вопроса: а как роспуск Думы и запрет КПРФ был связан с отменой выборов президента? Хорошо, предположим, что Дума действительно превысила свои конституционные полномочия и её нужно распустить. Это был вопрос дискуссионный и требовавший серьёзного юридического анализа, но допустим. Но как из этого вытекал перенос выборов главы государства? И причём тут был запрет КПРФ и арест её лидеров?
Как объяснить людям, что президент, который роспуск Думы объяснял необходимостью защиты конституции, тут же сам её нарушал и отменял свои собственные выборы? Впрочем, все всё понимали и поэтому таких щекотливых вопросов Ельцину не задали.
Министр внутренних дел Куликов тоже никак не возразил Ельцину и даже предложил объявить, что здание Думы (она к тому времени уже переехала на Охотный ряд) заминировано, и на этом основании очистить его от всех его обитателей.
И лишь Черномырдин начал было возражать, но Ельцин не хотел ничего слушать. Впрочем, в ельцинском сценарии от премьера ничего не требовалось. Его лишь ставили в известность. Всё должны были сделать силовики. И они рвались в бой. Во всяком случае, так казалось Ельцину.
Переговорив со всеми, Ельцин вызвал своих помощников и приказал им готовить текст его обращения к народу и указ о роспуске Думы, запрете КПРФ и переносе выборов президента на два года. Тут уже он натолкнулся на прямое противодействие со стороны Ильюшина и Сатарова. Они активно начали убеждать Ельцина отказаться от этой затеи.
Они говорили, что помимо того, что это было антиконституционно, это было ещё и крайне опасно. Народ очень тяжело переживал экономические трудности и развязанную на этом фоне далеко не “маленькую и победоносную” войну в Чечне. Коммунисты наверняка воспользуется ситуацией, чтобы вывести на улицы своих сторонников. А повторения октября 1993 года никто не хотел.
Но это никак не изменило решения Ельцина. Он продолжал настаивать на своём и твердить мантру “мне нужно ещё два года”. Ему вторили Барсуков и Коржаков. Эти двое и, пожалуй, ещё Сосковец скорее всего не понимали и даже не хотели понять всю организационную и политическую сложность и опасность такого шага в условиях, когда рейтинг Ельцина едва перевалил за 10%, в стране шла война, а их главный оппонент на грядущих выборах имел вдвое большую поддержку избирателей.
Всё это радикально отличалось от ситуации осени 1993 года, но ни Ельцина, ни его верных преторианцев это совершенно не волновало. Ельцин, как мы знаем, по-прежнему был уверен, что он – локомотив демократических реформ, и что его поддерживает большинство россиян. Но вот на чём была основана уверенность его ближайших соратников – вообще непонятно. Скорее всего, это было некое стадное чувство, вера в ельцинскую интуицию (которая до сих пор его никогда не подводила) и знаменитый русский “авось”.
17 марта было воскресеньем, и поэтому в здании Думы почти никого не было. Присланные Куликовым отряды милиции и внутренних войск оцепили здание, а внутри него начали работать бригады специалистов по разминированию. Всех посторонних из здания удалили. По Москве поползли слухи. Депутаты-коммунисты (и не только) начали глухо ворчать, подозревая неладное.

Ближе к вечеру до Куликова начал доходить весь масштаб ельцинской затеи. Он решил связаться со Скуратовым и Тумановым. Переговорив с ними, он понял, что они тоже были в ужасе от происходящего и не знали, как себя вести. Встретившись втроём, они решили немедленно связаться с Павлом Грачёвым, будучи уверенными, что он тоже в курсе дела. Им было важно узнать его мнение по поводу ельцинского плана. Позиция армии всегда была ключевой в таких ситуациях.
Каково же было их удивление, когда они из разговора с Грачёвым обнаружили, что он совершенно не в курсе того, что Ельцин задумал распустить Думу, запретить КПРФ и перенести выборы президента. Оказалось, что Ельцин не собирался ни задействовать армию для реализации своего плана, ни даже поставить в известность о нём своего министра обороны.
Остается только предполагать, почему Ельцин так поступил. Но факт остается фактом: Грачёв был в неведении относительно готовившегося разгона парламента и запрета КПРФ и, судя по всему, был даже рад, что в этот раз Ельцин решил обойтись без его помощи.
Впрочем, не надо быть пророком, чтобы догадаться о причинах такого поведения Ельцина. Он знал настроения Грачёва и его генералов, знал об их отношении к МВД и ФСБ и не хотел наткнуться на прямой отказ Грачёва от участия в разгоне Государственной Думы, запрете КПРФ и переносе президентских выборов.
Для Ельцина не было секретом то, что значительная часть генералитета и командиров ВПК вполне сочувственно относились к КПРФ, поддерживали коммунистов и голосовали за них на прошедших в декабре думских выборах.
К тому же, он помнил те донесения ФСБ, которые ложились ему на стол в феврале прошлого года, во время январского штурма Грозного, в которых сообщалось о настроениях в корпусе генерала Рохлина. Именно эти секретные донесения стали причиной того, что Волгоградский корпус был выведен из Чечни домой сразу, как только Рохлин взял Грозный.
Ельцин интуитивно понимал, что за прошедший год эти настроения если и изменились, то отнюдь не в лучшую для него сторону, и решил не искушать судьбу. Поэтому свой план по роспуску Думы он рассчитывал реализовать без помощи Грачёва и армии. К тому же Коржаков и Барсуков уверяли его, что это будет совершенно лишним, и их собственных сил было более чем достаточно.
Но так не считал Куликов. Узнав, что Грачёв вне игры, он изменил своё отношение к ельцинской затее. Позже, в своих мемуарах, он напишет, что с самого начала был от неё не в восторге и начал исполнять приказ Ельцина скорее по инерции, как военный человек. Возможно, так оно и было. Но действовать вопреки воле президента он начал лишь после того, как поговорил с Грачёвым.
После встречи со Скуратовым и Тумановым, на которой они решили попробовать отговорить Ельцина от роспуска Думы, Куликов переговорил со своими заместителями. Они все как один выразили огромный скепсис по поводу ельцинского приказа и предрекли серьёзные проблемы для Кремля. Милицейские генералы знали настроения людей как в столице, так и в провинции и, в отличие от Ельцина, не имели на этот счёт никаких иллюзий.
Ни для кого не было секретом, что руководящие кадры в МВД (также как и верхушка армии) были достаточно консервативно и просоветски настроены. К началу 1996 года их внутренние симпатии были скорее на стороне Зюганова, чем на стороне Ельцина. К тому же они знали, какой у кого рейтинг, и не видели причин рисковать своей карьерой (а может быть даже свободой) ради аутсайдера в разворачивавшейся президентской гонке. Поэтому, когда Ельцин снова вызвал Куликова к себе в Кремль, тот поехал к нему в совершенно другом настроении.
Нет нужды описывать многочисленные встречи и совещания Ельцина со своими помощниками, а также с Куликовым и Черномырдиным. Весь день 18 марта прошёл в бесконечных уговорах Ельцина отказаться от его плана по роспуску Думы и запрету КПРФ. Диапазон страстей был достаточно широк: от мягких и вежливых уговоров до разговоров на повышенных тонах с упреками и угрозами в обе стороны.

И Илюшин с Сатаровым, и Черномырдин с Куликовым раз за разом говорили Ельцину одно и то же: затея противозаконна, провальна и кончится для него плохо.
На одном из совещаний Куликов в запале закричал на Барсукова: “Как ты будешь арестовывать руководство КПРФ, если ты даже не знаешь, где оно сидит?!”. На что Барсуков с умным видом сообщил: “Знаю. Вот у меня тут адрес записан: Охотный Ряд, дом 1”. Все, включая Ельцина, были в шоке: это был адрес Государственной Думы.
То есть директор ФСБ не знал, где находится штаб-квартира КПРФ, но при этом готов был буквально сию минуту арестовать её руководство. О том, что для такого ареста не имелось никаких законных оснований, даже и говорить было нечего.
В конце дня Татьяна Ельцина уговорила отца принять Чубайса. Чубайс шёл в кабинет к президенту, как на Голгофу. Уже в приемной он встретил Черномырдина, который весь красный от злости, выходя от Ельцина, сказал ему: “Теперь твоя очередь. Иди!”
Чубайсу терять было нечего: он понимал, что после разгона Думы и отмены выборов всем его усилиям придет конец, с демократией в стране будет покончено, да и рыночные реформы будут уже ни к чему – к власти в России придёт ограниченная группа силовиков, которые искренне не понимали необходимости ни демократии, ни реформ. Ельцин, сам того не зная, превратится в заложника этой группы и станет просто декорацией для захватившей власть хунты.
Сквозь плохо закрытую дверь было слышно, что Чубайс просто орал на Ельцина. Ельцин ошеломленно молчал, не имея возможности вставить даже слова. Чубайс кричал ему, что он губит себя, дело, ради которого он работал последние десять лет, страну, свою команду и будущее России. Он убеждал президента в том, что тот ещё в силах честно выиграть выборы, что не всё было потеряно, и что он, Чубайс, гарантирует ему победу.
Разумеется, Чубайс блефовал: он не мог ничего гарантировать. Но он бил в самое больное место: он дал понять Ельцину, что ни для кого не являлось секретом, что Ельцин просто боялся проиграть выборы. Что главное в ельцинской затее – это перенос выборов президента, а вовсе не “антиконституционность” думского постановления. Что постановление – лишь повод, причём повод слабый и юридически беспомощный. А арест руководства КПРФ задуман отнюдь не из-за думской провокации коммунистов, а для того, чтобы его главный конкурент на выборах оказался в тюрьме.
Ельцин мог выдержать многое. Но не обвинения в трусости. Это была апелляция к его самоуважению, к его эго, к тому, что Ельцин считал в себе самым главным: к смелости и готовности к борьбе. До сих пор Ельцин никогда не давал окружающим сомневаться в своем мужестве.
Его можно было обвинять в чём угодно: в самодурстве, в пьянстве, в ошибках при проведении реформ, в развязывании бессмысленной и кровавой войны в Чечне, но это был первый раз, когда его прямо обвинили в трусости. И при этом дали понять, что всё его окружение это видит.
Чубайс играл ва-банк. И он не оставил Ельцину выхода. Говоря попросту, он “взял его на слабо”. И Ельцин принял решение. Прощаясь, он сказал Чубайсу: “А Вы, Анатолий Борисович, тоже много ошибок при приватизации допустили!”. (Все знали, что Ельцин никогда не матерился и всегда к подчинённым обращался на “Вы” и по имени-отчеству. Эту привычку он выработал ещё в молодости и никогда ей не изменял).
Больше к идее роспуска Думы и отмены выборов президента Ельцин не возвращался. Тема для него умерла, и все сделали вид, что ничего особенного не произошло. Сотрудники МВД заявили, что никаких взрывных устройств обнаружить им не удалось, и покинули здание Думы. Наутро, в понедельник 19 марта, депутаты, как обычно, пришли на свои рабочие места.
На этот же день была назначена встреча Ельцина с ведущими представителями российского бизнеса.
На встречу с Ельциным пришли Чубайс, Березовский, Гусинский, Ходорковский, Потанин, Смоленский и Виноградов. Последовательно выступили Березовский, Чубайс, Гусинский и Потанин. Говорили они все примерно одно и то же, но больше и содержательнее всех выступали Чубайс и Березовский. Остальные лишь в разных формах подтверждали то, что они сказали вначале.

А сказали они, что штаб Сосковца морочил Ельцину голову. Что ситуация была критической, и что если всё будет продолжаться так, как шло, то Ельцин гарантированно проиграет выборы. Что нужно было резко изменить весь ход его предвыборной кампании, и что они, бизнесмены (вместе с приглашённым ими в качестве менеджера Чубайсом) готовы были этой кампанией заняться. Но для этого им была нужна поддержка Ельцина и его понимание того, что другой альтернативы у него попросту нет.
Ельцин поначалу пытался возражать, но Чубайс и Гусинский показали ему результаты независимых социологических исследований, из которых вытекало, что рейтинг Ельцина в феврале действительно слегка подрос на сообщениях о том, что он собрался участвовать в выборах, но потом встал, а теперь начал опять снижаться.
Более того, те поездки по стране, которые Ельцину запланировал штаб Сосковца, организованы были настолько плохо и бездарно, что в результате они снижали, а не повышали президентский рейтинг. И в такой ситуации лучше было эти поездки вовсе отменить, поскольку они лишь отнимали у него время и силы. И возобновить их стоило лишь после того, как будет выработан эффективный план такого рода мероприятий.
Конечно, в результате этой встречи Ельцин не стал принимать какого-то конкретного решения. Это было не в его правилах. Но по воспоминанием всех, кто был в тот момент близок к нему, он серьёзно задумался над тем, как ему поступить. После долгих раздумий он назначил на 23 марта большое совещание с участием Черномырдина, Лужкова и всего штаба Сосковца. Кроме этих государственных чиновников на совещание были приглашены не имевшие никаких постов Чубайс, заместитель Гусинского по СМИ Игорь Малашенко и президентская дочь Татьяна.
(Характерно, что Ельцин в мемуарах “Президентский марафон” пишет, что упомянутый выше разговор с Чубайсом состоялся 23 марта. И именно тогда он отказался от своего плана переноса выборов и разгона Думы. Но это не так. День, когда он встретился с бизнесменами (19 марта), хорошо известен, поскольку эту встреча освещалась в прессе. А знаменитый “спор” с Чубайсом случился накануне. Поэтому он никак не мог состоятся 23 марта. Зачем реальному автору этих мемуаров, Валентину Юмашеву, понадобился перенос дат, неизвестно. Возможно, это просто небрежность. А возможно – ещё что-то. Но теперь уже, по прошествии лет, установить истинные причины этой путаницы невозможно. Остается только зафиксировать её. Что мы и делаем).
23 марта на указанном совещании Ельцин принял решение убрать Сосковца с должности руководителя своего избирательного штаба. С этого дня штабом должен был руководить первый помощник президента Виктор Илюшин. Влияние Коржакова и его неформальной группы на Ельцина с этого дня стало постепенно снижаться. За ним остались лишь функции контроля за расходованием избирательных фондов. Также при штабе создавалась так называемая “Аналитическая группа” во главе с Чубайсом. Де-факто она и стала настоящим избирательным штабом Ельцина.
(Мы уже писали, что неформальный штаб под руководством Чубайса начал функционировать сразу после Давоса. И вот теперь, наконец, он был институализирован в структуре официального избирательного штаба Ельцина как “Аналитическая группа”).
Илюшин в этой конструкции исполнял лишь роль связующего звена между группой Чубайса и Ельциным, а также при необходимости транслировал решения штаба (уже как пожелания-указания Ельцина) тем исполнителям, которых нужно было для этого задействовать.
Помимо Чубайса, в “Аналитическую группу” входили Игорь Малашенко, Сергей Зверев, Василий Шахновский, дочь Ельцина Татьяна, социолог Александр Ослон и некоторые другие специалисты. Разумеется, активное участие в работе штаба принимали Березовский и Гусинский. Чубайс, в свою очередь, поддерживал тесный контакт с Черномырдиным, и премьер тоже был в курсе дел, при необходимости помогая штабу.

Тут нет нужды описывать всю византийскую сложность позиционирования этой группы внутри ельцинского “двора”. Чубайс, не занимая никаких формальных должностей, но будучи блестящим администратором, быстро приобрёл большой аппаратный вес и без каких-то приказов и постановлений управлял огромной избирательной машиной (включавшей и высокопоставленных чиновников), которая была выстроена под его неформальным руководством.
Фактически, сам того не ведая, он создал параллельную структуру власти. И всякий посвящённый в эту ситуацию чиновник начинал понимать, что, помимо формального начальника, существовал ещё и всемогущий Чубайс (под эвфемизмами “Штаб” или “Аналитическая группа”), власть которого нигде не была прописана, но которого надлежало слушаться едва ли не с большим рвением, чем своего непосредственного начальника.
Этого удалось добиться потому, что, помимо административных рычагов, за Чубайсом стояли крупнейшие бизнесмены России с их неформальными контактами в среде коррумпированных силовиков, криминальных группировок и вполне осязаемыми материальными ресурсами и, самое главное, медиамагнаты Березовский и Гусинский, вместе контролировавшие едва ли не 90% информационного пространства страны.
Любой человек, к которому Чубайс обращался за помощью, хорошо понимал, что в случае отказа с ним будут разговаривать “в другом месте” и “по-другому”. И если не снимут с работы, то карьеру в любом случае погубят, а с помощью травли в СМИ превратят в политический труп. А уж потом этот труп догрызут охочие до расправы силовики.
До сих пор ничего подобного в ельцинской России не было. Наоборот, Ельцин, демонтировав власть КПСС, сделал структуру управления проще и понятнее. У чиновника исчезло знаменитое советское “двоемыслие”, когда он знал, что кроме его непосредственного начальника, есть ещё и райком с обкомом, которые могли вмешаться в любой вопрос и всё переиначить.
И вот по прошествии стольких лет, это “двоемыслие” возродилось. Нельзя сказать, что попытки создания параллельных структур власти не предпринимались и раньше. Очень многие (прежде всего - Березовский и Юмашев) хотели быть “серыми кардиналами” и не занимая формальных должностей, влиять на принимаемые решения без какой-либо ответственности за их результаты. Например, Президентский клуб был ярким примером этого. Но даже в данном случае это были лишь эпизодические, фрагментарные попытки давления на власть, вроде уже описанного эпизода с созданием Сибнефти.
С созданием же “Аналитической группы” эта параллельная структура власти стала тотальной. И, как это всегда бывает, однажды появившись на свет в рамках решения вполне конкретной задачи, эта структура никуда не исчезла и после её решения, а институализировалась в конструкцию под названием “Семья” или, как её ещё называли, “Таня-Валя”. Но это мы подробно опишем позже, когда эта система сформируется окончательно и станет доминирующей силой.
Так закончился период решающего влияния на Ельцина группы силовиков во главе с Коржаковым. По свидетельству очевидцев Ельцин как будто воспрял духом, стал бодр и полон энергии. Казалось, что он даже скинул лет пять-десять. Он был опять заряжен на борьбу, необычайно работоспособен и хватал всё на лету. Казалось, это был старый Ельцин образца 1991 - 1992 года.
Характерной в этом плане была его поездка в Краснодар 15-17 апреля. Как известно, Краснодарский край был давнишней вотчиной коммунистов. Они чувствовали там себя вполне комфортно и знали, что большинство местных жителей их поддерживало. Тем важнее было для Ельцина в рамках предвыборных поездок приехать и сюда, в “стан врага”.
Ключевым событием этой поездки стало возложение Ельциным цветов к вечному огню на площади Павших Героев в Краснодаре. Огромная толпа коммунистов и их сторонников уже ждала Ельцина. Как только он появился из своего бронированного лимузина, они подняли вверх красные транспаранты с коммунистическими лозунгами и начали громко свистеть.

Всем казалось, что Ельцин, прячась за спины охранников, быстро прошмыгнёт к центру площади, возложит цветы и убежит обратно в свой броневик. Но тот уже поймал кураж, и его было не остановить: он, к ужасу своей охраны, пошёл прямо в толпу.
Завязалась перепалка. Стоявшие на площади ветераны начали упрекать Ельцина в отсутствии заботы о них. Ельцин немедленно пообещал построить за бюджетные деньги стоквартирный дом в центре Краснодара. Кроме этого, он пообещал сделать “Красное Знамя Победы” общевоинским символом и выносить его перед войсками на параде в День Победы.
Обманутые вкладчики МММ требовали компенсировать им потерянные деньги. Ельцин жёстко отказался это делать и, перейдя в атаку, начал сам упрекать людей в том, что они из алчности отдавали свои сбережения аферистам.
Ключевой момент настал, когда кто-то из толпы потребовал от Ельцина “сделать так, чтобы Россия не развалилась, а люди жили, как в нормальных странах, хорошо и богато”. Ельцин, интуитивно почувствовав, что настал критический момент, сделал драматическую паузу и сказал притихшей толпе: “Надо для этого 16 июня взять и избрать. Вот и всё. И тогда в обиду не дам. Россия будет единой и неделимой, будет возрождаться. Я готов на эту работу. Новая смена власти, новая смена строя пагубно отразится на стране. В России за столетия ни одна реформа не была доведена до конца. Я надеюсь реформы в России осуществить. Это стало делом моей жизни. Период выживания мы уже прошли. Жизнь будет улучшаться, начался небольшой подъём”.
По общему мнению журналистов, “поле боя” на площади Павших Героев осталось за Ельциным. Дальше стало легче. На состоявшемся вечером концерте для местной (вполне, кстати, прокоммунистической) элиты выступали привезённые Ельциным Лещенко с Винокуром. Лещенко пел старые советские песни, Винокур травил бородатые, ещё советские анекдоты. Зал обмяк и подобрел. Ельцина уже не ругали и не требовали от него чудес, а вежливо просили, обещали поддержку и клялись в любви.
В поездке по региону Ельцин раздавал комбайны и трактора, картинно, под камеры, на спине у министра сельского хозяйства Заверюхи подписал указ “О поддержке аграрного сектора”, а в станице Новомышастовской выделил денег на строительство церкви.
Касаясь темы войны в Чечне, Ельцин занял заранее подготовленную в штабе позицию: война закончена, мы победили, остались только несколько недобитых банд в горах. Пора договориться с Дудаевым о статусе Чечни. Он, Ельцин, готов предоставить Чечне самую широкую автономию, но в составе России.
Пока Ельцин ездил по кубанским станицам, в Чечне российская армия приближалась к горному аулу Шатой, одному из главных опорных пунктов дудаевцев. Для усиления воевавших в горах частей 14 апреля с военной базы федеральных войск в Ханкале (Грозный) в горы выдвинулся 245-й гвардейский мотострелковый полк. 16 апреля, колонна БМП, танков и грузовиков с личным составом полка уже была высоко в горах, в 15 километрах от Шатоя, в районе села Ярышмарды. На горном серпантине колонна растянулась на полтора километра.
В 14:00 боевики чеченского отряда под командованием полевого командира Хаттаба атаковали колонну 245-го полка. Из гранатомётов они подорвали первую и последнюю машины, блокировав таким образом колонну на узкой горной дороге, и с заранее подготовленных позицией хладнокровно расстреляли ее из автоматов и гранатомётов.
Неравный бой длился до самого заката. Из более чем двухсот военнослужащих той части мотострелкового полка, которая приняла бой, в живых осталось лишь 13 человек. Почти вся техника была уничтожена. Разумеется, всё это случилось в значительной степени из-за беспечности командира полка и его заместителей, которые не озаботились разведкой и охраной колонны.
Это было чудовищное поражение, которое существенно меняло всю эмоциональную картину военной операции.
Коммунисты в Государственной Думе подняли крик. Была сформирована комиссия во главе с депутатом от НДР Львом Рохлиным (тем самым), который немедленно выехал на место происшествия. Нетрудно было предсказать, какие выводы сделает комиссия под его председательством.

Ельцин тут же сменил свою риторику и уже 17 апреля заявил, что с Дудаевым он никаких переговоров вести не будет потому, что Дудаев – бандит.
Ельцин немедленно провёл совещание с руководством силовых ведомств. Можно только догадываться, о чём он им там говорил, но 21 апреля, в селе Гехи-Чу, расположенном в 30 километрах на юг от Грозного, высокоточной самонаводящейся ракетой, пущенной с самолёта, был убит Джохар Дудаев. Его координаты российские спецслужбы засекли во время разговора по спутниковому телефону с депутатом Госдумы Константином Боровым.
Будучи еще за пять лет до этого командиром дивизии стратегических бомбардировщиков, Дудаев, как Вещий Олег, “принял смерть от коня своего”: то есть с неба, тоже от бомбардировщика, пусть и не стратегического, а фронтового. Когда-то он своими бомбардировками сеял смерть в Афганистане. Теперь эти бомбардировщики бросали бомбы на его родную Ичкерию.

Прошел один год и сто восемь дней войны. На фронте все пока идет хорошо. Прежде всего, конечно, на стыке Донецкой и Запорожской областей. Там ВСУ наступает и уже совершенно очевидно, что по меньшей мере первую линию путинской обороны они прорвали. Глубина и ширина наступления впечатляют: глубина на сегодня никак не меньше 10 км, а ширина до 20 км.

Площадь уже освобожденной ВСУ территории только на этом участке (от Великой Новоселки на юг) уже превосходит все, что ЧВК “Вагнер” за полгода захватила на Бахмутском направлении, включая Соледар. Если при этом российские военкоры настаивают, что фронт не прорван и “все идет по плану”, то флаг им в руки, они могу и дальше жить в своем чудном мире грез о великой российской армии, “которая никогда не проиграла ни одной войны”…

А ведь есть еще некоторое продвижение в районе Орехова и Бахмута. Есть еще удачные попадания в глубоком тылу россиян, в Бердянске, Мелитополе, на Арабатской стрелке и в других местах. Похоже, что правы западные эксперты, которые в один голос говорят о том, что теперь инициатива уже прочно находится в руках у украинской армии.

Есть, правда, точка зрения, что успехи последних двух дней связаны были прежде всего с плотной облачностью, которая не позволяла россиянам применять против наступающих украинских войск авиацию. И что завтра это все прекратится потому, что ожидается ясная погода. Может так, а может и не так… Поживем - увидим.

Надеюсь, что украинское командование не дурней остальных и успеет подтянуть к наступающим войскам средства ПВО, которые смогут их защитить. Ведь вряд ли так может быть, что мы это понимаем, а Залужный - нет. Я не настолько наивен и самонадеян, чтобы считать себя умнее Залужного.

Сегодня в России выходной: там отмечают “День России”. По такому случаю Путин дал в Кремле прием и даже, выпив шампанского, под камеры деланно сокрушался по поводу “бессмысленных обстрелов украинскими военными мирных городов и деревень”. Мол, “в этом нет никакой военной необходимости”, “они показывают свое истинное лицо” и т.д. То есть как обычно, нес свой лицемерный бред, изображая непосредственность и искреннее удивление.

И ни слова про украинское наступление! Еще позавчера он размахивая руками, красиво рассказывал про то, что украинские атаки захлебнулись, и что российская армия ни одной позиции не уступила. А теперь про это все - молчок. Теперь на повестке дня “зверства укров”. Что ж, понимаю… Белый шум. Обычная уловка пропаганды, когда надо заболтать собственные провалы.

А ведь раньше этот праздник назывался “Днем Независимости России” потому, что именно в этот день, 12 мая 1990 года Съездом народных депутатов РСФСР была принята “Декларация независимости”, то есть документ, который послужил триггером распада СССР.

И если по мнению Путина “распад СССР был крупнейшей геополитической катастрофой 20 века”, то что же ты празднуешь, дорогой Владимир Владимирович? Почему “День России” ты назначил именно на 12 июня? Почему по своему обыкновению на залез в глубину веков и не нашел там какой-нибудь притянутой за уши даты “воникновения России”, как, например, ты это сделал с “Днем Народного Единства”?

Ведь тогда, 12 июня 1990 года Россия торжественно объявила свой суверенитет в тех границах, которые ты считаешь неправильными и исторически ошибочными! Ведь твой воображаемый “Русский Мир” значительно больше, чем та Россия, которую еще не так давно все в мире любили и уважали. И которая даже в этих, тесных тебе границах, была все равно самой большой страной в мире…

А я знаю почему день своей, путинской России ты назначил именно на 12 июня, а не на какую-то другую дату. Ты это сделал для того, чтобы занять этот день. Ведь если бы ты назначил “День России” в какой-то другой день, то 12 июня мы бы все, так или иначе, вспоминали и каждый по-своему праздновали “День Независимости России”.

Мы бы вспоминали этот день не как начало “крупнейшей геополитической катастрофы 20 века”, а как день, который давал нам надежду на то, что с СССР покончено навсегда. Мы бы вспоминали какие планы мы строили для себя и для своей страны, обретшей, наконец, независимость от этого имперского морока, который столько столетий уничтожал все ее надежды на прогресс и благополучие.

И такая фронда 12 июня могла стать “точкой сборки” всех антипутинских сил. И этот праздник стал бы днем консолидации и поводом для массовых протестов и демонстраций. И мало ли еще чем он мог стать…

И ты решил накрыть все наши мечты медным тазом, т.е. бессмысленным, казенным праздником, который не имеет никакого содержания, кроме поклонения божку-государству, которое может от своих подданных брать все, что угодно, включая их жизнь, а само оно им не должно ничего.

Но всему приходит конец. И я всем сердцем сейчас с Украиной. То есть со страной, которая не предала своей мечты, которая выбрав тогда, в 1991 году, свой путь идет по нему не сворачивая. И платит страшную цену за свою независимость. И она, и все мы, граждане стран, которые ее поддерживают в этой борьбе, верим в то, что Украина победит. И ее победа будет победой всех нас.

Потому, что наше дело - правое. Поэтому враг будет разбит, а победа будет за нами.

Слава Украине! 🇺🇦

Прошел один год и сто девять дней войны. На фронте за прошедшие сутки ситуация никак не изменилась и те продвижения на 200 - 300 м, о которых говорят спикеры ВСУ я комментировать не берусь. Одно понятно: украинская армия наступает, пусть и не так заметно, как в предшествующие дни.

А вот российская армия уже совершенно ушла в оборону и все ее достижения измеряются только лишь тем, что она пока еще не очень сильно отступает. Какой смысл теперь Путину утверждать, что все идет по плану? Разве в этом заключался его план когда он начинал СВО? Впрочем, на эту тему не изгалялся только ленивый и я не буду об этом долго распространяться. Это уже общее место.

Сегодня Путин долго общался с военкорами и опять наговорил кучу какого-то словесного мусора, состоящего из смеси вранья, лицемерия, банальностей и саморазоблачений. Сегодня все комментаторы разобрали на молекулы его пассажи и я, в конце дня, не могу уже добавить ничего нового и оригинального.

Скажу лишь опять, что Путин совершенно утратил чувство реальности и уподобился Хрущеву, который металлургам объяснял как варить сталь, а скотоводам как пасти овец. Ну в самом деле: для чего приглашать к себе людей с фронта и рассказывать им как обстоят дела на фронте?

Можно как угодно относится к российским военкорам, но то, что они обстановку на фронте знают лучше Путина - это бесспорно. Но Путин уже настолько уверовал в собственную абсолютную и безграничную компетентность, что скоро он уже будет птицам рассказывать как надо летать, а рыбе - как плавать.

И поэтому он несет свой беспомощный бред. А его уже всерьез никто не воспринимает. Все его приближенные поняли, что какого-то толкового решения от него ждать бессмысленно, он весь находится в плену каких-то завиральных идей, что его кругозор сократился до уровня говорливого таксиста, что в таком состоянии он неспособен принять ни одного правильного решения и найти выход из того тупика, в который он их всех загнал.

Поэтому к нему уже не обращаются за решением, потому, что знают: либо он уклонится от него, либо если примет - то это будет очевидная глупость, а не решение. Поэтому стараются решать вопрос без него. И это работает. И работает не хуже, чем с ним. Главное теперь - меньше его слушать, меньше его беспокоить, меньше заставлять вникать в суть проблем.

Да не обращайте внимания, Владимир Владимирович! Да мы в рабочем порядке решим, Владимир Владимирович! Да не царское это дело, Владимир Владимирович! Да мы уже договорились, Владимир Владимирович! Не берите в голову, не парьтесь, отдохните, мы тут сами как-нибудь…

И все меньше звонков, меньше людей в приемной, меньше совещаний, меньше почты… Вдруг он обнаружил, что часами предоставлен самому себе. Тишина… Слышно как муха пролетит. Телефон молчит. Записки все прочитаны еще вчера, а новых - нет. Что там у меня еще на сегодня? Обед! А потом? Потом ничего…

А соберите мне военкоров, я хочу их послушать! Пусть мне расскажут окопную правду! Собрали ему военкоров. А он как открыл рот, так и закрыть не смог. Все время один и проговорил. А ведь собирался наоборот, послушать… Так получилось. И уже давно по другому - не получается… Логорея… Речевая невоздержанность.

Бесконечной своей болтовней он заглушает свой собственный внутренний голос, который говорит ему: Вова, ты - труп. На этот раз ты влип. Теперь ты уже не выпутаешься. Тебе так перло все эти двадцать с лишним лет… Настал час, когда фортуна отвернулась от тебя. И катастрофа будет подстать тому фантастическому везению, которое выпало тебе в твоей жизни.

Он теперь жадно хватается за любого человека, который ему подвернется. И говорит ему, говорит, говорит, без умолку. И люди знают, что это все неинтересно, глупо и невежественно. Что это просто старческое словоблудие. И стараются избегать его и меньше попадаться ему на глаза.

И тем ценнее для него становится тот редкий человек, за которого ему удается зацепиться. И тем активнее он ему начинает что-то рассказывать. И говорит, говорит, говорит… Все время объясняя одно и то же: он ни чем не виноват. Это все украинцы сами, НАТО, американцы, он просто был вынужден, это не он напал, так было надо…

И все от него уже отмахиваются, как от надоедливой мухи. У каждого свои дела и у каждого в голове свой план спасения своей собственной задницы. А вздорный старик все еще требует к себе внимания. Военкоров ему подавай. Зачем они ему? Что за блажь? Да соберите же ему военкоров! Надоел уже!

Собрали. Вот вам военкоры. Вы хотели военкоров. Да, спасибо. Что я хотел сказать? Ах, да… Понимаете ли… я ни в чем не виноват. Это все НАТО, Белый Дом, ловушка, нацисты, нас приперли к стенке, это все придумал Ленин, восемь лет домбили Бамбас…

“Леопарды” щелкаем как орехи. Ни на миллиметр не отступили. Производство оружия нарастили в три раза… (Это все он говорит людям, которые только что из окопов приехали, и которые знают как они в действительности “щелкают” Леопарды, на сколько реально отступили и как на фронте обстоят дела с боеприпасами и бронетехникой).

История повторяется дважды: сначала как трагедия, а потом - как фарс. Эта мысль Гегеля как нельзя лучше подходит к описанию нынешнего Путина. Альберт Шпеер в своих мемуарах писал, что Гитлер за несколько дней до самоубийства впал в прострацию и часами сидел у макета нового Берлина, который он хотел построить на месте старого. Он молча, наклонив голову, мысленно бродил по его улицам, смотрел на огромные дворцы и мемориалы и улетал в мир своих грез…

Путинский же финал напоминает какую-то оперетку. Путин все больше теперь напоминает Паниковского перед смертью. Говорит, говорит, говорит… Городит какую-то бессмысленную чепуху. Ножка, крылышко, жалкие, ничтожные люди, Паниковский вас всех продаст и купит…

И нет мужества посмотреть правде в глаза и пустить себе пулю в лоб. Нет, на это наш пострел не способен. Кишка тонка. И даже хорошо что не может. Значит будет живым сидеть на скамье подсудимых.

А сидеть на ней он обязательно будет. Потому, что наше дело правое, враг будет разбит и победа будет за нами.

Слава Украине! 🇺🇦

Прошел один год и сто десять дней войны. За прошедшие сутки на фронте никаких существенных изменений не произошло. Весь день противники провели в обоюдных атаках. Где-то ВСУ атаковали позиции россиян. где-то россияне пытались наступать. Но к каким-то заметным результатам это не привело.

Видимо правы те эксперты, которые говорят, что мы были слишком впечатлены харьковским наступлением ВСУ и теперь наступлением считаем только такие стремительные прорывы вглубь территории неприятеля, а медленно подгрызание оборонительных рубежей противника “а-ля Пригожин в Бахмуте” воспринимается нами едва ли не как поражение.

Я далек от мысли, что летнее контрнаступление ВСУ выльется в такое же бессмысленное и кровавое топтание на месте, как это было в Бахмуте, но, тем не менее, пытаюсь себя настроить, что оно будет продолжаться неделями и, скорее всего, какие-то значимые результаты мы увидим не раньше, чем через месяц, а то и вообще - к концу лета.

Но, конечно, где-то в глубине души, я все-таки жду от Залужного приятного сюрприза в виде чего-то совсем неожиданного и стремительно меняющего ситуацию на поле боя в пользу Украины. Ребячество, скажете вы. И будете правы. Я и сам понимаю, что ребячество. Но что поделать, я - неисправимый оптимист.

Хотя, оптимизма не прибавляется, когда узнаешь о том, что количество погибших в Кривом Роге от путинских бомбардировок достигло уже 12 человек. И еще трое погибло в Краматорске и Константиновке. Зато вместо оптимизма приходит холодная ненависть и презрение ко всем тем, кто развязал эту войну. И, скорее всего, замена оптимизма на ненависть это не так уж плохо…

Сегодня сюжет со вчерашней встречей Путина с военкорами получил неожиданное продолжение: известный еще с чеченских войн военкор Александр Сладков в эфире у Скабеевой честно признался, что не был на фронте уже давно, поскольку сидел в карантине перед встречей с Путиным. Разумеется, это касается и остальных военкоров. Вряд ли только одного Сладкова заставили сидеть в карантине.

Я когда об этом услышал, то опять, уже в который уже раз, подумал о том, что Путин совершенно сбрендил. Ну как же так, ну это же просто уже до неприличия смешно: отправлять людей на смерть и при этом так бояться подхватить какой-то вирус, что вообще изолировать себя от нормального, спонтанного общения с людьми.

Но позвольте: а вот, не далее как позавчера, на День России, я собственными глазами видел репортаж с вручения наград в Кремле, где Путин с бокалом шампанского стоял рядом с награжденными и разглагольствовал о том, что ВСУ обстреливают жилые кварталы. Я там разглядел Шахназарова, Эрнста, еще кого-то. Там было много народу. Они что, тоже все через карантин прошли? Вряд ли…

Я вообще не понимаю как это работает: сегодня он встречается просто с людьми с улицы, а завтра других (таких же точно людей) неделями держит в карантине прежде, чем подпустить к себе. А послезавтра - опять встречается без ограничений. А потом опять длинный стол и огромная дистанция между ним и остальными…

Хочешь, не хочешь, а подумаешь о каких-то скачках иммунитета, которые заставляют его так волнообразно изолироваться от общения с людьми. Химиотерапия - это первое, что приходит в голову. Хотя, скорее всего, дед просто спятил. Пусть даже больной, но вменяемый человек не будет так неадекватно себя вести. Только псих, который не видит насколько он смешон в этом своем страхе инфекции, может позволить себе так экстравагантно себя вести.

Это же полное разрушение образа: столько лет публику приучали к тому, что во главе России стоит безбашенный, смелый мужик. Он сам про себя рассказывал байки об отсутствующем у него чувстве опасности. Его придворные биографы сочиняли истории про его подвиги в Дрездене, когда он один вышел против обезумевшей толпы и остановил ее. Давеча он снова наврал про то, что его вертолет где-то там обстреляли “трассирующими патронами”…

И тут на тебе: оказывается мальчик до дрожи боится инфекции. Боже мой… Выясняется, что гавнокомандующий воюющей армии - банальный трус… Какая трогательная забота о собственной тушке…