Написал для "Репаблика" большой текст о том, какие проблемы сулит нам эпоха малых СМИ и блогеров, приходящих на смену крупным медиа. Как модные цифровые технологии ведут нас в царство вранья и лицемерия? Что общего у американских сектантов и звезд российского ютуба, у Китти Дженовезе и Аркадия Бабченко? Что такое эпистемологический пузырь и эхо-комната?

(напомню, что все тексты на репаблике по моим ссылкам доступны бесплатно, но могут требовать регистрации)

#лонгриды

https://republic.ru/posts/91273?code=c2acc048c0d68f96708a1010bb1558bf

Читайте в следующем выпуске The Village: “Как все работает: я сотрудник Центра по борьбе с экстремизмом”:

Мы обычные 30-летние ребята. Одеваемся на работу в стиле кэжуал: кроссовки, кофты, треники. Любим ходить в бары. Как-то раз даже сидели за соседним столиком с оппозиционерами. Подарили им бутылку шампанского.

Наше ведомство много критикуют, но это несправедливо: ведь мы просто орган исполнительной власти и не принимаем никаких решений. Не нравятся пытки и уголовные дела за репост? Идите ругаться на судью и прокурора.

Мы всегда пытаемся начать диалог с задержанными. А журналисты вечно хайпожорят и вещают “страшные сказки” читателям. У нас есть чат “Я люблю электрошокер”, где сидят 600 сотрудников МВД и ФСИН - когда выходит очередная статья “Медиазоны”, в чате все смеются.

90% времени мы ловим ужасных террористов. Но никто об этом не знает, ведь это страх и ужас, о котором лучше никому не рассказывать.

Приходите к нам менять систему изнутри. Вы же видите, как мы тут веселимся.

https://www.the-village.ru/village/people/howtobe/316129-zapreschalschik

Психолог Филипп Зимбардо умудрился сделать себе имя на одном единственном эпизоде своей жизни, занявшем когда-то всего шесть дней - Стэнфордском тюремном эксперименте. Вот уже 50 лет Зимбардо рассказывает о нем из каждого утюга. Что породило еще более забавный жанр - “разоблачение Стэнфордского тюремного эксперимента”. Об этих разоблачениях недавно вышла большая обзорная статья.

Напомню, в чем суть СТЭ: в 1971 году группу студентов по жребию поделили на охранников и заключенных, заперев в подвале Стэнфордского университета. Спустя шесть дней, когда охранники успели довести пару заключенных до нервного срыва, в университет приехала будущая жена Зимбардо (тоже психолог) и, устроив большой скандал, прекратила “эксперимент”. Таким образом, “эксперимент” даже не был закончен, поэтому на его научности не настаивал никто, включая самого Зимбардо.

Однако шутка в том, что примерно 60% исследований в области психологии не удается воспроизвести. Эксперимент близкий к тому, что понимают под этим словом в естественных науках возможен там лишь с приставкой “нейро-”. Но социальная психология - социальная наука со всеми вытекающими. Эксперимент там - примерно то же, что эксперимент в социологии или экономике. Результаты всегда будут писаны вилами по воде т.к. речь идет о слишком сложных ситуациях, где по определению невозможно учесть все факторы. Такие эксперименты сложно повторить не потому, что авторы жульничают, а потому, что сложно учесть все аспекты первоначальных условий - малейшее изменение выборки или обстановки может изменить результат.

СТЭ невозможно повторить не только потому, что он не соответствует нынешним требованиям научной этики, но и просто потому, что вы не сможете набрать белых студентов-хиппи из Пало-Альто - те времена безвозвратно прошли. СТЭ - не эксперимент, как в физике или химии, а спектакль, хеппенинг, шоу. Поэтому его нельзя “повторить”, можно только сделать “ремейк”. Зимбардо на многие годы оказался в положении художника, рассказывающего людям притчу о человеческой природе.

О чем эта притча? СТЭ - это манифест социального конструктивизма в психологии. О том, что не бывает однозначно “хороших” или “плохих” людей - многое зависит от ситуации. Помести хорошего белого мальчика в нужный контекст - в нем может проснуться охранник концлагеря. Пишут, что бывшие “охранники” стэнфордской тюрьмы рассказали, будто к жестокому обращению с “заключенными” их подталкивал сам Зимбардо, который хотел получить “научное доказательство” порочности американской тюремной системы. О чем это говорит (если правда)? О том, что первой жертвой контекста пал сам Зимбардо, когда решился на жестокость и подлог ради благой цели - это не опровергает выводов СТЭ, а скорее подтверждает. Содержание притчи осталось тем же, только сам автор теперь стал ее органичной частью.

Наверняка многие уже позабыли историю Кати и Дениса, случившуюся пару лет назад. Пара подростков, сбежав от воспитательных родительских пиздюлей, залезли в загородный дом отчима-силовика (катиного), напились, достали там пару ружей, стреляли в сторону ментов (ни в кого не попали), вели трансляцию в Periscop. Менты провели высокопрофессиональные переговоры формата "выходите, а то убьем нахуй", СОБР пошел на штурм, в итоге - два трупа (предположительно самоубийство).

Теперь рассказывают, что там по итогам: в халатности обвиняется один единственный мент, которого даже на месте не было. СОБР, устроивший штурм, ни в чем не виноватый. Отчим из спецназа ФСИН, лупивший девочку головой об стену (видимо, как зеков когда-то) тоже.

Надеюсь, когда-нибудь эту историю экранизируют. Будет такой The end of the fucking world по-русски, где все закончилось совсем плохо, полной безысходностью.

На ТЕД нынче появилось забавное выступление - чувак утверждает, что нынешняя демократия в США работает плохо и предлагает вернуться к афинским идеалам. Дескать, выбирать в парламент по жребию. Это уберет весь этот гнилой политический цирк, который вечно грызется за спонсорские деньги и людские симпатии.

Звучит заманчиво. Все мы догадываемся, что человек с улицы едва ли менее компетентен, чем “профессиональный политик”. И уж точно менее предвзят, нежели конгрессмен, который тратит на окучивание спонсоров львиную долю времени. Но можно попробовать вспомнить: зачем вообще нужна демократия? Вовсе не для того, чтобы принимать “правильные решения”. Изначально демократия решала другой вопрос: как сделать так, чтобы ни у кого не оказалось слишком много власти? Обладавшие гражданскими правами жители Афин представляли собой небольшую группу (не рабы, не бабы, не нищеброды и т.д.), поэтому распределять между ними власть можно было по жребию. А вот на большой территории вынуждены сосуществовать большие группы, поэтому потребовались политические партии - в качестве “агрегаторов интересов”. Консерваторы представляют землевладельцев, либералы - малый бизнес, левые - квалифицированных рабочих. Варианты разнятся, но суть одна - более-менее уравновесить интересы в рамках одного парламента. Чем крупнее партии, тем больше интересов они агрегируют (поэтому мажоритарная система рулит), но возникают проблемы: лоббизм, партийная номенклатура и т.д.

Однако куда больше проблем доставляет развитым странам другая часть власти - бюрократы. Политик - это клоун, который скачет, чтобы понравиться публике. Почему? Потому, что его легко уволить. Проиграешь пару ключевых выборов - и ты хромая утка. Другое дело бюрократы-технократы-эксперты - эти ребята в дорогих костюмах смотрят на публику с презрением. Почему? Потому что их нельзя уволить. Их не выбирают, а назначают. В отличие от политиков, бюрократы сидят в своих креслах десятилетиями. И даже в случае серьезного факапа всплывают затем в соседних министерствах. Бюрократия - это власть лишенная ответственности.

Настоящие афинские уроки нужно применять не к политикам, а к бюрократам - в Афинах они, как известно, были рабами. Не частными, которых можно было бить и продавать, а государственными - лишенными гражданских прав. Дети их становились свободными людьми, но не могли быть бюрократами - отсюда отсутствие “бюрократических династий”. В наше просвещенное время рабство - это, конечно, перебор. Но ограничение политических прав для госслужащих, а также запрет заниматься политикой в течении десятка лет после службы - неплохая идея. Представьте, насколько облагорожен был бы политический ландшафт, прогони мы оттуда всех бывших чиновников, ментов и военных. Еще не идеал, конечно, но уже маленький шажок в сторону утопии - чтобы как на Аляске мэром 20 лет был кот.

Психолог Стивен Пинкер любит говорить о таком когнитивном искажении: согласно статистике, мы живем в самые безопасные времена, но именно поэтому преступления нынче выделяются на общем фоне, а единственную историю могут месяцами обсасывать в прессе. В итоге людям кажется, будто мир вокруг, напротив, стал опаснее, чем раньше. Это вообще принцип распространения новостей: обсуждают то, что выделяется, а вовсе не то, к чему привыкли и что воспринимается как норма. “Собака укусила джентльмена - это не новость, новость - когда наоборот”.

Полезно в этой призме взглянуть на “мундиальгейт” - какие-то люди в интернете посчитали русских девушек коллективной собственностью и теперь грозят им страшными карами за адюльтер с иностранцами. “Дикость”, “средневековье”, “отсталость” - голосит в ответ общественность. Но давайте задумаемся: а что бы было в действительно дикой стране, в условном Пакистане? Там уличенных в порочных связях с иностранцами ждали бы убийства чести и прочие традиционные воспитательные меры. Не говоря уже о том, что большинство бы просто сидело дома под замком. Но вся “дикость” в России - какие-то пересуды на дваче. Максимум реального действия - какой-то герой стращал иностранца, но в итоге смог лишь толкнуть девушку. Обсуждают таких кретинов вовсе не потому, что их много, а потому, что они выделяются на фоне тысяч адекватных людей. Нас часто пытаются убедить, будто Россия - это какая-то традиционалистская страна. Скрепы, духовность, капуста в бороде. Если бы это было так - толпы “казаков” бы нынче курсировали по Никольской, гоняя нагайками “распутных женщин”. Однако мы не видим ничего подобного.

Это потому, что “традиционализм” в России - искусственный, сконструированный сверху. Его транслируют депутаты Мизулины и Милоновы, придворные священники и придворные “деятели культуры”. Но делают они это сугубо по работе, в перерывах между поездками в растленную Европу. И даже сидящие на шее у бюджета “казаки” выходят помахать нагайками за Русь православную лишь тогда, когда это хорошо оплачено (например, на митингах). Никакого действительно массового, народного, идущего от корней мракобесия в России нет. Властям бы хотелось, чтобы оно было - ведь нет лучшего оправдания для государственного патернализма. Но на деле (и “мундиальгейт” это показывает) есть вполне терпимое европейское общество, на фоне которого призывы “наказывать шлюх” воспринимаются как маргинальная дичь.

Встречайте знаменитый канал СВТВ, прославившийся тем, что там припоминают гостям грехи прошлого и борются за возрождение института репутации в России! В этом выпуске с Евгением Ройзманом вы НЕ услышите ни одного вопроса про:

- Убийства, похищения и изнасилования в фонде Ройзмана “Город без наркотиков” (с фактурой можно ознакомиться в моем старом тексте или хотя бы на вике).

- Пыточные методы “лечения”, которые там практиковались: приковывали к батарее, держали на хлебе и воде, заставляли переживать ломки в таком виде.

- Откуда Ройзман взял упоительную статистику про мнимую эффективность своей "наркополитики".

С 23-ей по 46-ую минуту - абстрактная дискуссия про наркополитику, где единственное похожее на претензию, что выдал ведущий: “победа над героином привела к дезоморфину”. Забавно, но в описании видео один из фрагментов назван “грехи прошлого”, где обсуждают… выборы и политику.

В общем, это ачивка: сделать передачу с Ройзманом и не задать вообще ни одного вопроса про те ужасы, что творились в “Городе без наркотиков”. При том, что многим гостям канала доставалось за куда меньшие прегрешения, а порой и вовсе на пустом месте: Алехиной за все Pussy Riot, Плющеву за все Эхо-Москвы и т.д. Но задавать неприятные вопросы журналистам и музыкантам - оно, конечно, проще и приятнее, чем предъявлять претензии большому и страшному Ройзману.

Продолжая тему про когнитивное искажение, замешанное на том, что события, вокруг которых больша хайпа, интуитивно кажутся нам более распространенными. “Если много говорят о преступлениях - значит уровень преступности растет” (на самом деле может быть как раз наоборот). Называется “эвристика доступности”.

Вот хороший пример - рейтинг стран наиболее опасных для женщин. Там Пакистан, Индия, Сомали, Конго и прочий Йемен. Удивление начинается, когда видишь, что замыкают рейтинг США, расположенные на десятом месте. От Нигерии до США один шаг… чтоа? Смотрим внимательно, рейтинг составлялся по нескольким показателям: здравоохранение, дискриминация, сексуальное насилие, несексуальное насилие, традиции (вроде женского обрезания) и торговля людьми. США попали в рейтинг только из-за двух номинаций посвященных насилию.

Но самое интересное, как этот рейтинг делали: оказывается составители “опросили 548 экспертов по женским вопросам: госслужащих, журналистов, сотрудников фондов, ученых и общественных комментаторов (это блогеров, что ли?)”. Зачем нужна скучная работа со статистикой, когда можно просто разослать опросник 548 чувакам и слепить таблицу по мотивам? Но почему эти “эксперты” связали Америку с насилием? Да просто потому, что после кампании #metoo у них отложилась ассоциация “США - насилие над женщинами”. Даром, что такие кампании в США как раз признак того, что насилие там давно перестало считаться нормой, а вот во всех остальных странах рейтинга оно обыденно и рутинно. В итоге: абсурдная ситуация, когда наделенных всеми правами американок приравняли к бесправным жительницам Йемена и Сомали.

Недавно вспоминали историю двухлетней давности: псковских подростков Катю и Дениса, которые сбежали из дома из-за родительского насилия, а затем (предположительно) застрелились в процессе штурма мудаков-силовиков. Я написал, что хорошо бы экранизировать - будет The end of the fucking world по-русски.

Оказывается сейчас именно на такую экранизацию собирает деньги режиссер Александр Хант (“Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов”). Не буквальная экранизация событий, а “по мотивам” - про русскую безысходность.

Судя по интервью с режиссером, кино должно получиться жесткое и острое. Поэтому и нужен фандрайз - ни спонсоры, ни тем более государство на такое денег не дадут.

Продолжаю серию материалов про криптовалюту дэш. В этот раз рассказываю о том, зачем криптовалюты нужны нормальным людям (тем, кто не анархист и не наркоторговец), чем криптовалюты сейчас плохи и как в дэш предлагают решать эти проблемы.

#партнерский

Отсутствие посредников, заложенное в протоколе криптовалют - штука обоюдоострая, можно и самому порезаться. Стоит вам профукать мастер-ключ, как плакали все ваши бетховены или любые другие монеты. Ну или не плакали, но уже не ваши. Профукать можно кучей способов: забыть, потерять, отдать хакерам (на горячем кошельке) или грабителям (на холодном), можно также добровольно отдать мудакам на биржах, онлайн-кошельках и прочих популярных лохотронах. И некуда будет писать письма, жаловаться на мошенничество, просить возврата всего нажитого непосильным трудом.

Но возьмем традиционные финансовые институты, которые как бы должны обеспечивать безопасность, служить гарантом доверия и все такое. Вот история про “Райффайзенбанк”, у клиента которого одновременно вытащили сим-карту и кредитку. Внезапно: банк позволяет сменить пин-код карты удаленно, в приложении телефона с подтверждением по СМС. Что было дальше легко догадаться. Какова в итоге реакция банка? Ведь он посредник, гарант и все такое. Тем более это его дебилы-работники настолько перегнули баланс удобства и безопасности в сторону удобства, что получили дыру в безопасности. Реакцию банка можно примерно описать как “гы-гы-гы, ебать ты лох”. Если после скандала банк включит заднюю, то следует задуматься о том, что далеко не у всякого клиента есть возможность раздуть скандал в прессе.

В общем, оказывается, что обнести вас на безналичные деньги, которые, типа, “защищены” банковской системой и государством, еще легче, чем оставить без биткоинов. А если одна и та же хрень, то зачем платить больше всем этим банковским дармоедам за “обслуживание”? И это более веский аргумент в пользу криптосбережений, чем их “независимость от государства”. Шанс того, что государство заморозит ваш счет весьма невелик (если вы не террорист и не оппозиционер, конечно). Зато шанс того, что к вам в карман залезет щипач Ашот и вытащит оттуда одновременно и телефон, и банковскую карту - гораздо более существенен.

На днях вышел фильм Лорен Сазерн о нынешней ситуации в ЮАР. Все плохо: в стране 50% безработица, 16 млн. получателей пособий на 3 млн. налогоплательщиков, национальная валюта в заднице. Результат соответствующий: черные грабят и убивают белых, белые вооружаются и создают отряды самообороны, многие готовятся к гражданской войне.

Лорен также показывает закрытый город Оранию, где вообще нет преступности, живут белые африканеры и “сохраняют свою культуру” (население - 1500 человек). Здесь впору задуматься: а ведь когда-то вся ЮАР была похожа на ту Оранию. Белые отдельно, черные отдельно, все “сохраняют свою культуру”. Не зря лозунг американских расистов прошлого века звучал как separate but equal. Именно на такой опыт они ориентировались.

И поглядите чем это закончилось. Ведь война всех против всех - прямое следствие политики сегрегации. Если вы создаете закрытые анклавы, где люди десятилетиями варятся в собственном соку, не удивляйтесь потом, что они начинают смотреть с ненавистью на анклавы соседей. Современные африканеры не должны нести отвественности за неправильную политику своих предков. Но ведь именно их предки ошибочно надеялись, что воздвигнутые ими заборчики вокруг бантустанов простоят вечно.

Лозунг separate but equal ошибочен. Люди, конечно, должны быть равны в правах и свободах. Однако культуры не равны. Один образ жизни ведет к счастью и процветанию, другой - к упадку и нищете. Сегрегация под лозунгом separate but equal - это темная сторона мультикультурализма, постулирующая “равенство” культур. Но одни всегда окажутся менее успешными, чем другие. В условиях сегрегации это станет почвой для войны - рано или поздно вам придется столкнуться с толпами озлобленных и нищих людей.

Выход - добровольное взаимодействие и постоянный обмен опытом. То есть свободная экономика, торговля и т.д. Вместо огораживания ради “сохранения образа жизни”, которое неизбежно закончится как в ЮАР.

В продолжении темы про сегрегацию и "сохранение образа жизни". Недавно в либертарианской тусовочке был спор про "частные границы" и миграцию. Написал в итоге о том, почему в безгосударственном обществе обилия таких границ не будет, а для поддержания консервативных идеалов неизбежно требуется насилие.

(сразу предупреждаю, что тема довольно специфическая)

#либертарианство #лонгриды

Футбол подарил нам занятное явление - “полицию радости”. Говорят, дескать, негоже веселиться и радовать, когда вас лишают пенсий и вводят в дело закон Яровой.

Так ли это? Как вообще сказывают спортивные победы на политической обстановке? С одной стороны, спортивные состязания - излюбленное занятие авторитарных режимов. Со времен древнегреческой Олимпиады спорт служил сублимацией войны. А в современном мире авторитарные режимы, как правило, неспособны воевать с либеральными, равно как и соревноваться в экономике, науке и других областях. Спорт - единственная оставшаяся сфера, где Северная Корея или Иран могут выйти против Британии, Франции или США, имея при этом шанс на победу.

Командный спорт - средство нацбилдинга, укрепления коллективной идентичности. Атлеты в одиночных видах спорта представляют страну, но также олицетворяют конкретную личность. А вот команда из пары десятков человек - явное олицетворение общности (страны, нации и т.д). Учитывая, что другие средства нацбилдинга, вроде выборов и референдумов, недоступны автократии, остается лишь абузить этот.

Но нацбилдинг - обоюдоострый меч, о который можно и порезаться. Внушив обществу избыток солидарности, власть рискует затем ощутить его на своей шкуре. Спортивным состязаниям сопутствует то, чего в автократиях больше всего боятся: неуправляемые массовые сборища, во время которых люди привыкают без опаски озвучивать все, что у них на душе. В этом длинном тексте приводится ряд примеров, как футбольные победы влияли на политическую обстановку. Во многих случаях футбол использовался диктаторами для своих нужд, но в других - влиял на становление протестных движений. Спорт может оказаться как оружием власти, так и оружием общества.

Прогуливаясь вчера по центру Москвы, можно было заметить, что люди кричат “Россия”, а не “Единая Россия”, “Акинфеев”, а не “Путин”. Вместо официозного национального гимна поют “Катюшу”. Они размахивают триколорами, которые завтра легко представить на протестном митинге, а заодно привыкают к тому, что менты стоят смирно и не чирикают. Учитывая, что рейтинг Путина на этом фоне падает, окрики фаталистов вроде “это все пойдет на пользу режиму”, явно преждевременны.

Создатели известного ютуб-канала Kurzgesagt нарисовали крутой проект объясняющий, почему алармистские причитания мальтузианцев о грядущем кризисе и перенаселении земли - полная ерунда. Суть проста: в доиндустриальную эпоху высокая рождаемость урановешивала высокую смертность, затем прогресс резко сократил смертность, а рождаемость осталась на прежнем уровне - в результате случился резкий демографический скачок 19-20 вв. Но за этим неизбежно следует новый демографический переход - когда культурный прогресс догоняет технический, люди перестают плодиться как кролики, предпочитая ограничиваться 1-2 детьми. Таким образом попросту восстанавливается баланс рождаемости и смертности.

В разных регионах процесс проходит неравномерно. Европа пришла к этому раньше, чем Африка и Азия, что дает возможность мамкиным борцам за белую расу кричать, будто “скоро нас перерожают негры и китайцы”. Но данные свидетельствуют, что весь мир движется в эту сторону - в Сомали все еще рожают по 6 детей, но в Индии уже 2.5. Чем больше контрацепции, здравоохранения и образования - тем меньше детей. Поэтому самое эффективное, что могут сделать радетели за белую расу - отправиться волонтерами в Африку, чтобы распространять там культуру и контрацепцию.

Ныне в соцсетях развернулась кампания против Галины Паниной, пиарщицы “Леруа Мерлен”, написавшей недавно, будто болельщики в Москве сожгли какую-то девушку, а затем назвавшую комментаторов поста “ваткой”. На этом примере видно, как работает машина интернет-шейминга: Панина успела уже раз десять извиниться за свой пост, тем не менее скрины разлетелись по всему интернету, и на нее продолжают сыпаться все новые угрозы и обвинения. От работы в “Леруа Мерлен” она ныне отстранена.

Все это напоминает лучшие образчики западного жанра. Историю Джастин Сакко, которая перед отлетом в ЮАР написала твит: “Лечу в Африку, надеюсь на подхвачу ВИЧ. Шутка, я же белая!” Джастин вошла в самолет, а вышла уже знаменитой, оказавшись в трендах твиттера в качестве образца “расизма”. Заболеть ВИЧ - это примерно самое мягкое, что желала ей выступившая в крестовый поход против расизма общественность. Работы она тоже лишилась - ведь публика требовала.

Об этом и других случаях вышедшего из контроля шейминга рассказывает журналист Джон Ронсон на TED. Он говорит о том, что изначально социальные сети давали голос тем, кто был этого голоса лишен. Обычные люди могли выступить против людей наделенных властью, обличить тех во лжи и несправедливости. Но теперь хищные стаи радетелей за интернет-мораль готовы обрушиться на любого, кто просто сказал что-то не то (по их мнению). Из места, где люди обретают голос, соцсети превратилась в место, где они боятся лишний раз пикнуть, дабы не попасть под каток шейминга. И если говорят, то только нечто близкое к усредненному “правильному мнению”. Таким образом мы получили худший вид цензуры, за соблюдением которой следят не государственные ведомства, а миллионы маленьких самодовольных цензоров.

Стоит вспоминать об этом всякий раз, когда вы испытываете желание кинуть в кого-то виртуальный камень. Даже если цель заслуживает осуждения, ваш камень может превратиться в град. И вы станете невольным соучастником превращения интернета в пространство невротизированной самоцензуры и маниакальной охоты на ведьм.

Есть мнение, будто интернет шейминг - это проявление “рынка репутации”. Но с тем же успехом можно назвать “рыночными” суд Линча или стихийный погром. Ведь что такое рынок? Механизм распределения ресурсов, в рамках которого польза для индивида может совпадать с общественной пользой. Например, лесоруб продает древесину производителю через цепочку посредников. Каждый в этой цепочке действует преследуя собственную выгоду, но конечным результатом является общее благо - к примеру, производство карандашей. Так работает “невидимая рука”.

Но несложно заметить, что речь идет об ограниченных ресурсах. Лесоруб не может продать одно дерево дважды. А производитель плохого товара в итоге разорится. На рынке люди несут ответственность за свои решения, благодаря этому работает “невидимая рука”. Но все иначе, когда речь заходит о ресурсах, доступ к которым нельзя ограничить (ими можно пользоваться, не неся ответственности). Поэтому общинное поле будет подвергаться гиперэксплуатации (“трагедия общин”), а свободное копирование информации лишает авторов мотивации к труду.

В случае с деловой (рыночной) репутацией задействованы ограниченные ресурсы - к ней относятся всерьез потому, что на кону стоят реальные деньги. Но как обстоит дело в случае онлайн-шейминга? Осудив соцсетях “наташку, которая путается с неграми” или “русофобку из Леруа” человек ничем не рискует - это аттракцион с нулевыми издержками и очевидными выгодами в виде virtue signaling (“посмотрите какой я хороший”). Поэтому желающих обвинить кого-то большой толпой всегда вагон, но предложи тем же людям свидетельствовать в суде, где прописана ответственность за ложь и клевету - всех тут же как ветром сдует.

Сейчас в американских соцсеточках шеймят женщину, которая убила на охоте африканского жирафа. Жираф погиб в пожилом возрасте, а охота была легальной (за счет нее живет страна в т.ч. поддерживая популяцию дикой фауны). Но разве кого-то волнуют такие нюансы? Ведь у шеймера в интернете не больше мотивации вникать в суть вопроса, чем у пастуха переживать за сохранность общинного поля. Поэтому стихийный шейминг и рыночная репутация - принципиально разные вещи.

Тем временем на сайте Quillette вышел интересный текст под названием “Умеренные врут”. Пишут о поляризации американского общества, которое произошло в последние годы. Согласно Pew Research Center идеологический зазор между средним республиканцем и средним демократом на 2014-ом году составил 36%, тогда как в 1994 он равнялся 15%. Почему же он настолько вырос? Автор ссылается на Талеба, утверждающего, что большинство идеологически пассивно и склонно дрейфовать в ту сторону, куда его тянут идейно заряженные меньшинства. Порогом является доля в 10% - когда носителей взглядов становится больше, они завоевывают публику.

Однако важный нюанс: опросы общественного мнения в США показывают одно, а результаты тайного голосования оказываются иными. Только 6 из 61 опросов предрекали победу Трампа, но в результате Трамп победил. Отсюда вывод: большинство не принимает взгляды крикливого меньшинства, а только делает вид. К примеру, всякое SJW-безумие на кампусах распространяет идеологизированное меньшинство, а большинство студентов молча принимает сложившиеся правила. Просто потому, что не хочет вступать в конфронтацию и становится объектом нападок со стороны борцов за социальную справедливость и прочее гендерное равенство. Но когда появляется возможность тайно выразить взгляды - голосуют за Трампа.

Что же привело к этой гегемонии крикливых меньшинств над предпочитающим помалкивать большинством? Очевидно, в том числе развитие культуры интернет-шейминга, позволяющей малой группе мгновенно заклевать нужную цель. В результате представители большинства предпочитаю избегать высказываний, которые будут поняты меньшинством как “харрасмент”, “буллинг” и т.д. Если раньше для организации “кампании осуждения” требовалось нести издержки (к примеру, организовать митинг, добиться публикации в прессе и т.д.), то теперь достаточно твиттера, что сильно облегчило жизнь агрессивным спаянным меньшинствам.

Напомню, что у нас есть также отдельный канал про блокчейн и криптовалюты. Где нет прогнозов курса от мамкиных аналитиков и тому подобной ерунды. Зато мы понятным языком рассказываем, как эти технологии меняют политику и общество.

Дайджест:

Пенсионная система на блокчейне

Будущее децентрализованной торговли

Государственные криптовалюты и налогообложение

Блокчейн на самом деле не решает проблему доверия

Лонгрид о будущем децентрализованного интернета

Подписывайтесь - @libcoin