Прысуд Калесьнікавай і Знаку — кампэнсацыя за траўмы Лукашэнкі
06 верасень 2021, 18:16
Валер Карбалевіч

Нават паводле сёньняшніх беларускіх рэпрэсіўных стандартаў прысуд Марыі Калесьнікавай і Максіму Знаку выглядае надзвычай жорсткім: 11 і 10 год калёніі адпаведна.

Таму адразу ўзьнікае пытаньне: чаму, з якой прычыны такая бязьлітаснасьць?

Калі падыходзіць фармальна, то тыя артыкулы Крымінальнага кодэксу, паводле якіх іх абвінавацілі, не давалі спадзеваў на літасьць. Артыкулы чыста «палітычныя», ніякай там звыклай гульні ў нясплачаныя падаткі ці яшчэ ў нейкія эканамічныя зачэпкі.

Марыя Калесьнікава і Максім Знак — самыя вядомыя і буйныя фігуры мінулагодніх прэзыдэнцкіх выбараў. Іншыя ўдзельнікі той выбарчай кампаніі альбо трапілі за краты яшчэ да рэальнага яе пачатку (Сяргей Ціханоўскі, Мікола Статкевіч, Павал Севярынец, Віктар Бабарыка), альбо зьехалі зь Беларусі (Сьвятлана Ціханоўская, Валеры і Вераніка Цапкалы).

Прысуд Калесьнікавай і Знаку — гэта працяг расправы над камандай галоўнага апанэнта Лукашэнкі: Віктара Бабарыкі. Яны былі мэдыйнымі тварамі ягонай выбарчай кампаніі. Сам Бабарыка атрымаў 14 гадоў, ягоныя паплечнікі — 11 і 10 гадоў. Гэтым прысудам улады маркіруюць тых, хто зьяўляецца галоўнай пагрозай для ўлады Лукашэнкі.

Невыпадкова суд зрабілі закрытым. Бо стварэньне Каардынацыйнай рады ніяк ня цягне на абвінавачаньне ў экстрэмізьме і замаху на ўладу.

Расправа над Марыяй Калесьнікавай асабліва адметная. Падаецца, застаўся трохі недаацэнены гендэрны чыньнік мінулагодняй кампаніі. Дадатковай псыхалягічнай траўмай для Лукашэнкі стала тое, што лёгіка палітычнага працэсу прымусіла яго змагацца менавіта з жанчынамі. Гэтая маральная стрэмка ў ягонай сьвядомасьці вылілася ў вядомую фразу: «Я з жанчынамі не ваюю». Насамрэч якраз давялося ваяваць, што для яго было ўдвая непрыемней. І ў гэтым змаганьні ён шмат страціў у вачах грамадзтва.

Спачатку Лукашэнку давялося перажыць стрэс, калі Марыя Калесьнікава разам са Сьвятланай Ціханоўскай і Веранікай Цапкалай езьдзілі па гарадах Беларусі, дзе іх сустракалі вялізныя натоўпы. Потым была палітычная параза ад Сьвятланы Ціханоўскай.

І, нарэшце, гераічны ўчынак, які зьдзейсьніла Марыя. Яе зьбіраліся выдварыць ва Ўкраіну, але яна парвала свой пашпарт і вярнулася ў Беларусь. Калесьнікава зламала сцэнары ўладаў і тым самым натхніла сваім учынкам шмат людзей, асабліва жанчын, што, магчыма, пэўным чынам паўплывала на масавасьць вулічнага пратэсту восеньню 2020 году. Гэта быў асабісты выклік Лукашэнку. Прычым выклік з боку жанчыны.

Таму 11 гадоў зьняволеньня Марыі Калесьнікавай — гэта помста за ўсе гендэрныя траўмы мінулага году.

Ці вінаватыя санкцыі?

У ходзе бурлівай дыскусіі наконт заходніх санкцый галоўным аргумэнтам іх праціўнікаў (Зянон Пазьняк і інш.) зьяўляцца такі: санкцыі вядуць да зьнішчэньня грамадзянскай супольнасьці і могуць прывесьці да страты сувэрэнітэту Беларусі, бо павялічваюць яе залежнасьць ад Расеі.
Аднак давайце паглядзім на факты. Рэальныя эканамічныя санкцыі ЭЗ і ЗША ўвялі толькі летам, пасьля гісторыі з самалётам. Усе ранейшыя санкцыі былі, хутчэй, сымбалічнымі, зьяўляліся больш нейкімі пужалкамі.
А працэс рэпрэсій, зьнішчэньне інфраструктуры грамадзянскай супольнасьці цягнецца ўжо больш года. То бок гэта пачалося задоўга да санкцый. Атрымліваецца, што “зачыстка” грамадзка-палітычнай прасторы і санкцыі – гэта паралельныя працэсы, якія мала перасякаюцца.
Цяпер пра залежнасьць ад Расеі. Лукашэнка папрасіў Пуціна аб увядзеньні на тэрыторыю Беларусі расейскіх вайсковых падразьдзяленьняў дзеля абароны існага рэжыму яшчэ ў жніўні мінулага года, калі пра санкцыі ніхто нават не зайкаўся. З гэтага часу рэзка ўзрасла вайсковая прысутнасьць Расеі. Домова аб стварэньні сумеснага вучэбнага цэнтру пад Гародняй была падпісана ў сакавіку. Пераарыентацыя беларускага экспартнага тразыту з партоў краін Балтыі ў расейскія парты пачалася зімой. А рэальныя санкцыі, яшчэ раз нагадаю, зьявіліся толькі летам.
І пакуль ва ўладзе знаходзіцца Лукашэнка, гэтыя два працэсы будуць працягвацца незалежна ад заходніх санкцый.

Политика
Запоздалые программы интеграции
Валерий Карбалевич 13.09.2021

Расія хіжая сягоння,
З ёй перспэктыў няма ані.
Дык лепей нам вярнуць Пагоню.
І драла даць на тым кані…
Алесь Няўвесь

Относительно успешные переговоры в Москве вдохновили Лукашенко на ужесточение антизападной и антиукраинской риторики.

Пятый саммит

Особенность нынешней, пятой в этом году, встречи Лукашенко и Путина заключалась в том, что заранее была назначена пресс-конференция по окончании переговоров двух лидеров. Это означало, что вариант, при котором стороны не договорятся, просто не предусматривался. То есть в этот раз у Лукашенко не было возможности соскочить, уклониться от утверждения 28 союзных программ. Что свидетельствует о большей заинтересованности обеих сторон в подписании этих документов по сравнению с 2019 годом, когда они не смогли договориться. Нужного результата достигли достаточно просто: те вопросы, по которым стороны не пришли к согласию, были выброшены.

Но остается вопрос: что так долго обсуждали Лукашенко и Путин? О чем шел торг?

Вряд ли они внимательно выверяли эти «дорожные карты». Это прерогатива правительств. К тому же Путин не любит заниматься экономическими мелочами. Не царское это дело. Он считает себя слишком великим геополитиком, чтобы снисходить до таких частностей.

Также маловероятно, что кризису вокруг Афганистана уделялось много внимания, как это накануне анонсировал Лукашенко. Ведь Беларусь мало чем может помочь России в ее реакции на вызов со стороны талибов. В этом отношении Минск остается в стороне, несмотря на активную риторику Лукашенко.

Похоже, что главным вопросом повестки дня была другая тема. Вспомним, с чего начинался весь этот проект «дорожных карт». В декабре 2018 года тогдашний премьер-министр России Дмитрий Медведев предъявил ультиматум: Москва готова продолжать субсидировать Беларусь только в обмен на более тесную интеграцию. В течение 2019 года шли непростые переговоры по 31 «дорожной карте», но в итоге стороны не пришли к согласию.

Прошло два года, многое изменилось. Теперь стороны достигли финиша в долгом переговорном марафоне. И вполне логично, что Лукашенко приехал в Кремль с одним вопросом: сколько?! Согласие Минска на экономическую интеграцию стоит дорого. Сколько за это заплатит Москва? В 2018 году Медведев пообещал вернуть полномасштабные субсидии в обмен на тесную интеграцию. Пора сдерживать обещания.

В СМИ появилась информация, что Минск просит кредит в размере 3 млрд долларов. Достигнута договоренность, что Россия предоставит Беларуси кредитную поддержку на сумму 630-640 млн долларов до конца 2022 года. Не очень большая плата за сдачу какой-то части экономического суверенитета. О компенсации за налоговый маневр ничего не говорилось.

Второй возможный вопрос для обсуждения из несколько другой области. Думаю, Лукашенко привез Путину проект Конституции не то чтобы для утверждения, а для того, чтобы выслушать оценку российского лидера. Эта версия навеяна странной паузой в так называемой «конституционной реформе». Проект Конституции был готов летом, и к 1 августа конституционная комиссия собиралась представить его Лукашенко. Затем появился новый срок — 1 сентября. Сейчас уже середина сентября, а о судьбе этого документа ничего не слышно. Все зависло.

А тут внезапно Лукашенко летит в Москву на какие-то внеплановые, спонтанно возникшие переговоры с Путиным. Если выдвинуть гипотезу, что он решил сначала показать президенту России проект Конституции, то все становится на свои места. Ведь проводить конституционную реформу в пику Путину Минску сейчас не с руки. Если эта гипотеза верна, то она объясняет паузу в процессе реализации этой реформы, а также срочность, внеочередность встречи с Путиным.

Что касается публичных заявлений Лукашенко и Путина в начале встречи и на пресс-конференции по итогам переговоров, то там было мало чего-то содержательного.

Союзные программы

10 сентября в Минске Совет министров Союзного государства утвердил 28 союзных программ. Лукашенко и Путин подпишут их на заседании Высшего Госсовета 4 ноября. Государственные СМИ Беларуси и России твердят, что сделан исторический шаг на пути к интеграции. Кстати, сами эти союзные программы не обнародованы. Был показан только их список.

Каковы последствия этого события для суверенитета Беларуси? В независимых СМИ и социальных сетях даются диаметрально противоположные оценки. Одни говорят о конце белорусской государственности, другие оценивают эти документы как пустые бумаги.

Конечно, вопрос об угрозах суверенитету вполне актуален. Любые международные союзы его ограничивают. И чем теснее союз, тем больше политика государства проводится с оглядкой на партнера. Интеграция Беларуси с Россией настолько тесная, что любые новые шаги в этом направлении означают дополнительные ограничения суверенной политики.

Принятие союзных программ, безусловно, усиливает влияние России на Беларусь, возрастет зависимость младшего партнера от сильного союзника. Эти программы создают институциональную привязку к России в экономической сфере. Хотя опубликованные материалы показывают, что не планируется создание каких-либо наднациональных органов, регуляторов, но формируются переговорные площадки, соответствующие консультативные структуры двух стран по 28 направлениям. Вместо того, чтобы проводить реформы внутри страны, строить рыночные институты, белорусские правительственные чиновники будут тратить свои силы на бесконечные, большей частью пустые переговоры, надеясь на помощь России, на российскую халяву.

Однако я не могу согласиться с теми, кто предсказывает конец суверенитета Беларуси. В упомянутых программах много декларативного, там говорится о «гармонизации», «унификации», «координации» и т. д.

Эти союзные программы согласовывались три года. Думаю, на их реализацию уйдет гораздо больше времени.

Основное сомнение в практической реализации этих «дорожных карт» состоит в том, что в основе белорусской социальной модели лежит принцип ручного управления экономикой. И этот стиль отвергает любые внешние ограничения. Почему Беларусь до сих пор не вступила во Всемирную торговую организацию? Потому что не хочет подчиняться ее правилам, которые устанавливают определенные пределы волюнтаризму в экономической политике. Такую же роль ограничителя будут выполнять предусмотренные союзными программами, единые с Россией правила и нормы. То есть необходимо будет согласовывать с Москвой, например, уровень инфляции, размер бюджетного дефицита, объем бюджетных субсидий отечественным производителям, ставку рефинансирования и многие другие параметры, лежащие в основе макроэкономической политики любого суверенного государства. И зачем это Лукашенко?

Белорусская социальная модель с ручным управлением несовместима с унификацией макроэкономической политики и законодательства с Россией. Парадокс ситуации в том, что именно она может стать щитом на пути ограничения суверенитета страны.

Воинственная антизападная риторика

По своим параметрам, сценарию, легенде совместные белорусско-российские учения «Запад-2021» в Беларуси по большому счету мало чем отличаются от предыдущих, например, от учений «Запад-2017». Но с тех пор внутриполитическая ситуация в нашей стране кардинально изменилась, что существенно повлияло на геополитический контекст учений. Особенно это заметно в риторике, которую Александр Лукашенко использовал во время наблюдений за ходом учений. Теперь она стала более воинственной.

В заявлениях Лукашенко 12 сентября на полигоне под Барановичами появилось много новых акцентов. Важной частью месседжа, который он послал различным адресатам, был сюжет, который можно условно назвать «Мы с Путиным». Это должно было придать дополнительный вес его воинственным угрозам в адрес Запада. «Мы с Путиным» обсудили вопросы совместной обороны, поставок нового оружия в Беларусь. «Мы с президентом России не один раз еще встретимся! Перед Высшим Госсоветом он прилетит (в Минск), 15 октября будет саммит СНГ, мы обсудим конкретику», — радостно сообщил Лукашенко (по версии телеграм-канала «Пул первого»). Похоже, его сильно вдохновили недавние переговоры в Москве. Или, по крайней мере, он так хочет представить ситуацию.

По словам Лукашенко, Беларусь планирует закупить у России оружие на сумму более 1 миллиарда долларов, согласован перечень оружия, которое будет поставлено в Беларусь до 2025 года. Это около десятка самолетов, несколько десятков вертолетов Тор-М2, ракетные комплексы С-400.

Что здесь правда, а что — несбыточные мечты, сказать сложно. Ведь современное оружие очень дорогое, а военный бюджет Беларуси невелик. Пока что мы видим, как зенитно-ракетные комплексы и самолеты России прибывают в Беларусь на постоянное дежурство. Но это российское оружие, а не белорусское.

Самое интересное, как Лукашенко обосновал необходимость поставок комплексов С-400: «Как вы знаете, у нас и южное направление добавилось. Мы с белорусскими генералами и россиянами обсуждали эту тему. Нас начинают с юга подогревать. А что еще будет… Мы должны готовиться — 1200 км граница с Украиной. Поэтому нам придется закрывать и этот периметр. И мы вели как раз речь о том, что С-400 нам будет к месту. И он дал поручение министру обороны, чтобы с нашими проработали эти вопросы для того, чтобы можно было поставить эти комплексы нам». И затем добавил: «Совместно с правоохранительными органами и спецслужбами России в Беларуси были задержаны подозрительные лица, попавшие в страну с территории Украины».

С 2014 года руководство Беларуси настойчиво подчеркивало, что граница с Украиной — это граница мира. Лукашенко заверял, что может приехать на украинскую территорию не на танке, а на тракторе. Он гарантировал, что военной угрозы Украине со стороны Беларуси нет и не будет.

После августа 2020 года между Минском и Киевом возник политико-дипломатический конфликт. А теперь он распространяется и на военную сферу. Лукашенко рассматривает границу с Украиной если не как новый фронт, то направление военного противостояния, и современные ракетные комплексы необходимы для нейтрализации новой угрозы. И выясняется, что российские спецслужбы задерживают в Беларуси подозрительных людей из Украины. Учитывая, что Россия и Украина фактически находятся в состоянии войны (по крайней мере, так считают в Киеве), это много что меняет. Таким образом, разворачивается совместный белорусско-российский военный союз против Украины, что означает довольно радикальный поворот во внешней политике Беларуси. Модель осажденной крепости приобретает законченный вид. По внутриполитическим причинам Лукашенко искусственно создает потенциального военного противника из Украины (как он говорил, «наш народ»). Понятно, почему это так нравится Москве.

Одновременно ультиматум был предъявлен Евросоюзу. Говоря о проблемах мигрантов на границе со странами ЕС, Лукашенко заявил: «Хотите жить безопасно — приезжайте. Определим место, будем встречаться, обсуждать эти вопросы. Но пока не будут сняты эти безмозглые санкции и унижение наших патриотичных людей, с ними разговаривать никто не будет».

То есть Лукашенко предлагает разрешение миграционного кризиса в обмен на снятие санкций. Вопрос об освобождении политзаключенных и урегулировании внутриполитического кризиса снимается с повестки дня Минска. Неудивительно, что Брюссель отказывается.

Судя по всему, сам Лукашенко не очень верит в эффективность своего ультиматума. Ведь потенциальных партнеров по переговорам не оскорбляют. Упоминая председателя Европейского совета Шарля Мишеля, он назвал политиков Запада «псами побитыми», «мерзавцами мелкотравчатыми, мелочными», а их позицию «безумной».

Вот такой диалог.

Дэвальвацыя дзяржаўных узнагарод

Лукашэнка зноў раздаваў узнагароды. Гэтым разам прозьвішчы ардэнаносцаў не хавалі. Але сёньняшняя падзея вельмі яскрава паказала, як дэвальваваліся сёньня ў Беларусі дзяржаўныя ўзнагароды. Лукашэнка не хаваў, што ўзнагароджваюцца людзі не за талант ці посьпехі ў працы, а за палітычную ляяльнасьць. "Для артыстаў, журналістаў, іншых творчых прафесій, мастакоў, скульптараў год быў няпросты, - заявіў ён. - Яны былі навідавоку, а тыя, хто не быў навідавоку, сталі бачнымі дзякуючы таму, што цэлы шквал нападаў абрынуўся на іх. Вытрымалі”.
То бок, яны нічым не вызанчыліся, але ўзнагароджваюцца за тое, што вытрымалі ціск грамадзтва і падтрымалі існы рэжым. Як, напрыклад, Вольга Няфёдава, прызначаная кіраўніком Купалаўскага тэатру пасьля сыходу адтуль большасьці артыстаў, ці Руслан Аляхно, які зьняўся ў кліпе «Любимую не отдают». Гаворачы пра апошняга Лукашэнка прызнаў: “Такіх, як Руслан, на жаль, няшмат”. Гэта вельмі важнае прызнаньне.
То бок, узнагароды раздаюць вузкай групе “сваіх”. Тых, хто не падтрымаў яго, Лукашэнка назваў “здраднікамі”. Такім чынам, улада, абапіраючаяся на меншасьць (што прызнаў Лукашэнка), ад імя меншасьці, раздае ўзнагароды гэтай меньшасьці. Гэта проста клясычная ілюстрацыя, як дзяржава скарацілася, рэдукавалася да рэжыму. Застаецаа пытаньне, чаму ўзнагароды ўсё яшчэ называюцца “дзяржаўнымі”?

Памілаваньне 13 палітвязьняў – сыгнал каму і аб чым?

Чаму Лукашэнка памілаваў 13 палітвязьняў – чаму ажно столькі і чаму ўсяго столькі? Якія матывы ва ўлады вызваляць палітвязьняў? Якая роля ў гэтым працэсе Юрыя Васкрасенскага? Які ўплыў акажа памілаваньне 13 палітвязьняў на санкцыйную палітыку Захаду?

На гэтыя пытаньні Юрыя Дракахруста на канале Свабода Premium адказваюць палітычны аглядальнік Радыё Свабода Валер Карбалевіч і аналітык Беларускага інстытуту стратэгічных дасьледаваньняў Вадзім Мажэйка.

https://youtu.be/QV_tKvRUrR4

Шумная інфармацыйная кампанія вакол плянаў маштабнай амністыі і памілаваньня ў сувязі з «Днём народнага адзінства» скончылася вызваленьнем усяго 13 асобаў.

Першы раз амністыя плянавалася да Дня Незалежнасьці 3 ліпеня. Тады ня вызвалілі нікога. Цяпер свабоду атрымалі 13 чалавек. Усяго палітвязьняў на сёньня налічваецца 674 чалавекі. Паводле Юрыя Васкрасенскага, прашэньне аб памілаваньні напісалі каля 200 чалавек. У сьпісе Васкрасенскага на вызваленьне налічвалася каля 100 чалавек. Такім чынам, гара нарадзіла мыш.

Чаму ўлады адмаўляюцца гуляць нават у імітацыю «гуманізму» і, дарэчы, тым самым дыскрэдытуюць саму фігуру Юрыя Васкрасенскага і ўвесь ягоны праект умоўнага «дыялёгу»?

А таксама змазваецца сэнс новага сьвята «Дзень народнага адзінства». Бо падобнае сьвята, зыходзячы з самой лёгікі ягонай назвы, прадугледжвае нейкія крокі да прымірэньня, кампрамісу, без чаго не бывае адзінства. Маштабнае вызваленьне палітвязьняў магло б надаць гэтаму штучнаму «сьвяту» рысы хоць нейкага станоўчага вобразу.

Аднак не. Усе гэтыя меркаваньні адкінуты ў бок. Бо ня той палітычны сэзон.

Хто мог бы стаць адрасатам палітыкі разрадкі, лібэралізацыі?

Беларускае грамадзтва? Лукашэнка ня ўпэўнены, што ўсё задушыў, што зьнішчаны ўвесь патэнцыял магчымага новага пратэсту. Таму, паводле ягонай лёгікі, ня варта спыняць каток рэпрэсій. На гэтым тле маштабная амністыя давала б няправільны сыгнал, зьменшыўся б страх у грамадзтве. Што цяпер для ўладаў абсалютна непрымальна.

Амністыя мела шанец паўплываць на пазыцыю Захаду. Магло быць прыпынена прыняцьце пятага пакету санкцый. І амэрыканскі «чорны сьпіс» прадпрыемстваў і фірмаў адкрыты, ён можа быць павялічаны альбо паменшаны ў залежнасьці ад бягучай палітычнай каньюнктуры.

Аднак Лукашэнка ўжо ня можа спыніцца. Ён зрабіў стаўку на шантаж мігрантамі, узяў на ўзбраеньне канфрантацыйны стыль.

13 вызваленых вязьняў — гэта той максымум гнуткасьці, на які цяпер здольны рэжым. А яшчэ — на адстаўку Дзьмітрыя Баскава з пасады старшыні фэдэрацыі хакею. Бо Беларусь маглі выключыць з сусьветных хакейных спаборніцтваў.

Пра Расею ў гэтым кантэксьце і гаварыць няма чаго. У Беларусі працягваюць сядзець за кратамі некалькі расейскіх грамадзянаў, аднак не было інфармацыі, што Масква патрабуе іх вызваленьня.

Такім чынам, перафразуючы вядомы пастулят, можна сказаць, што часам не да гуманізму. Цяпер у Беларусі, выглядае, менавіта такі час.

Штурм польскай мяжы?

Адзін-два тыдні таму некаторыя экспэрты прыйшлі да высновы, што шантаж мігрантамі, які арганізавалі беларускія ўлады, праваліўся, пік мігрантскага крызысу пройдзены. Што тычыцца Літвы і Латвіі, то, магчыма, гэта і так.
А вось атака супраць Польшчы набірае абароты. 19 верасьня польскія ўлады паведамілі пра рэкордную колькасьць спробаў перасячэння мяжы за суткі — 324. Наступныя суткі былі зроблена 276 такіх спробаў. Прэм'ер-міністр Польшчы Матэвуш Маравецкі заявіў, што толькі ў верасні польскія ўлады зафіксавалі больш за чатыры тысячы спробаў перасекчы мяжу. Паводле ягонай інфармацыі, «дзясяткі тысяч чалавек сцягнутыя ў Беларусь», і гэта можна кваліфікаваць, як «штурм польскай мяжы».
Больш за тое, на мяжы былі знойдзеныя чатыры целы мігрантаў.
Адначасова апошнімі днямі, у сьвязку з «Днём народнага адзінства», у Беларусі разгортваецца антыпольская кампанія.
Гледзячы па ўсім, афіцыйны Менск падымае стаўкі і гатовы ісьці па шляху эскаляцыі канфлікту з Захадам без усялякіх тармазоў.

Валерий Карбалевич: «народное единство» в расколотом обществе
Валерий Карбалевич 20.09.2021

Валерий Карбалевич. Фото: Еврорадио (euroradio.fm)
Появление искусственного праздника «День народного единства», введенного на потребу сиюминутной политической конъюнктуре, показывает отсутствие у властей позитивных политических нарративов.

Затеяв спор настоящего с прошлым, мы обнаружим, что потеряли будущее.

Уинстон Черчилль

Странный праздник

17 сентября белорусские власти торжественно отметили новый праздник «День народного единства». В этот день в 1939 году Красная Армия вошла на территорию Польши, и затем к СССР были присоединены Западная Беларусь и Западная Украина.

Праздник возник как реакция на протестный взрыв прошлого года. По логике властей, помимо репрессий, необходимо предлагать обществу хоть какую-то позитивную идею. Ведь мобилизовать своих сторонников только на идеологической основе ненависти к протестующим людям и необходимости удержать власть в руках Лукашенко – это уж слишком примитивно. А для легитимации режима нужен какой-то положительный нарратив. В итоге появился этот праздник.

Александр Лукашенко, выступая в этот день на «форуме патриотических сил», заявил:

«Помните, белорусы: это главный праздник, который мы долгие десятилетия стыдливо не хотели обозначать».

Вообще-то в любом государстве главным праздником считается День Независимости. В Беларуси он отмечается 3 июля. Теперь непонятно, какой же главный праздник в стране.

Еще Лукашенко заявил:

«Было озвучено и поддержано большинством голосов белорусов предложение сделать день 17 сентября новым государственным праздником».

Интересно, кто и когда спрашивал об этом белорусов?

Весь парадокс ситуации состоит в том, что празднование народного единства происходит в момент самого глубокого общественного раскола в новейшей истории Беларуси. Просто власти включают в понятие «народ» лишь своих сторонников, которых явное меньшинство.

Если говорить о содержательной стороне этого позитивного образа власти, то фантазия придворных идеологов оказалась не очень богатой. Все свелось к тому, что положительный образ нужно формировать на основе истории. То есть предложить людям смотреть не вперёд, ибо сами власти понимают, что не могут предложить нарратива будущего, а назад. Что само по себе очень знаменательно.

В результате они придумали две темы, которые вряд ли можно считать новыми. Первая – это политическая кампания о фашистском геноциде белорусского народа во время второй мировой войны. И вторая тема – присоединение Западной Беларуси в 1939 году. Почему-то власти решили, что если людям расскажут об этих событиях, то они сразу полюбят Лукашенко. Трудно сказать, на чем основаны такие представления, что исторические события в сегодняшнюю информационную эпоху могут стать мобилизующим фактором. Но этот идеологический конструкт широко пропагандируется в государственных СМИ как средство восстановления общественного доверия к существующему режиму. Возможно, сработал российский опыт, когда тема победы СССР в Великой Отечественной войне стала идеологической основой политики имперского реванша.

Однако в самих этих темах, а тем более в их интерпретации есть серьезные противоречия. Размышляя о дате 17 сентября, Лукашенко сказал, что «мы долгие десятилетия стыдливо не хотели обозначать» этот день в качестве праздника, ибо стеснялись кого-то обидеть. Имелось в виду, что в советские времена не хотели обижать Польшу, потому что эта страна была союзником СССР, входила в социалистический лагерь.

Сейчас это стеснение отброшено, ибо политическая конъюнктура поменялась, Польша превратилась в главного врага официального Минска. И на ходу был придуман этот праздник в пику Варшаве. В Беларуси развернута антипольская политическая кампания. Лукашенко в своем стиле утверждения в виде отрицания заявил:

«Мы даже не напоминаем сегодня им о том, что Белосток и Белосточчина — это белорусские земли, что Вильно — это тоже белорусский город, и земли вокруг. Мы же об этом не говорим».

То есть напоминаем не напоминая.

Но в советское время стыдились не только этого. Было еще одно пикантное обстоятельство. Дело в том, что акцентировать внимание на событиях 17 сентября 1939 года было политически опасно также и по другой причине. Это невольно напоминало, что почти два года (с 1939 по 1941 год) СССР и нацистская Германия были СОЮЗНИКАМИ. Советская, а также сегодняшняя белорусская и российская историография всячески замалчивали и продолжают замалчивать этот факт. Ибо он оскверняет священное предание о Победе. В этом сюжете чувствовался легкий запах серы.

Но Лукашенко считает, что пора перестать стыдиться. В итоге получился сомнительный исторический симбиоз. Власти пытаются совместить идею восстановления исторической памяти о фашистском геноциде и идею освобождения Западной Беларуси в союзе с теми же фашистами, которые совершили этот геноцид два года спустя.

Ощущение исторической двусмысленности этой даты присутствовало в выступлении Лукашенко 17 сентября. Он пытался оправдать тогдашние действия СССР:

«И если бы мы, Красная армия, тогда не двинули свои войска на запад, к Бресту и Гродно, не факт, что немцы остановились бы там, на той западной границе. Они были бы уже под Минском. И я смею сегодня сказать, что если бы в 1939-м, за два года до нападения фашистов на Советский Союз, немцы были под Минском, боюсь, что не было бы Великой Победы в 1945-м. Один бросок до Москвы — и Советского Союза не существовало бы».

Сам факт оправдания достаточно показателен. Вообще, рассуждения об историческом прошлом в контексте гипотез «что было бы если…» достаточно спекулятивны. Если уж встать на эту почву, то можно задать и другие вопросы. Например, а было ли бы нападение Германии на Польшу в сентября 1939 года, если бы не существовал пакт Молотова-Риббентропа? Немцы не могли пойти дальше на Минск, ибо секретный протокол к этому пакту определял границы раздела Польши.

Как правило, праздники, учрежденные на потребу сиюминутной политической конъюнктуре, недолговечны. Это скоропортящийся продукт.

Несостоявшаяся амнистия

Шумная информационная кампания вокруг масштабных планов амнистии и помилования в связи с «Днем народного единства» закончилась пшиком. Освободили всего 13 человек.

На момент этой так называемой «амнистии» в стране было 674 политических заключенных. По словам главного официозного «правозащитника» Юрия Воскресенского, прошение о помиловании написали около 200 человек. В его списке к освобождению числилось около 100 политзаключенных. А на свободу вышло только 13 их них. Так гора родила мышь.

Вначале амнистию планировали на День Независимости 3 июля. Тогда никого не отпустили. По мнению экспертов, этому помешали санкции ЕС, введенные накануне.

Теперь новых санкций вроде бы нет. Что мешает? Почему власти отказываются даже имитировать «гуманизм»?

Отказ от более-менее серьезной амнистии (например, 100 человек) дискредитирует саму фигуру Юрия Воскресенского и весь его проект условного «диалога». А также размывается смысл нового праздника «День народного единства». Ведь такой праздник, исходя из его названия, предполагает какие-то шаги к примирению, компромиссу, без которых не может быть реального единства. Масштабное освобождение политзаключенных могло бы придать этому искусственному «празднику» хоть какой-то положительный имидж.

Кроме того, девальвируется сама процедура прошения о помиловании. Какой смысл их писать, если власти на это не реагируют?

Однако все эти соображения отброшены в сторону, потому что на дворе не тот политический сезон. К тому же амнистия имела бы смысл только при условии прекращения политических репрессий. Ибо нет никакой логики одних освобождать, а других садить на их место.

Все это показывает, что белорусские власти не готовы и не собираются менять политический курс, переходить от жестких репрессий к политике разрядки, либерализации, прежде всего, по внутриполитическим причинам. Ибо Лукашенко не уверен, что он все задушил, что весь потенциал возможного нового протеста полностью уничтожен. Поэтому, согласно его логике, каток репрессий останавливать нельзя. На этом фоне масштабная амнистия дала бы неверный сигнал, снизила бы страх в обществе. Что сейчас абсолютно неприемлемо для власти.

Думаю, амнистия, например, в отношении 100 политзаключенных имела бы шанс повлиять на позицию Запада. Конечно, уже введенные санкции не были бы отменены. Но принятие ЕС пятого пакета санкций могло быть приостановлено. И американский «черный список» белорусских предприятий и фирм открыт, его можно увеличивать или уменьшать в зависимости от текущей политической ситуации.

Однако страх перед возобновлением протеста превалирует над такими рациональными соображениями. Поэтому я не стал бы рассматривать освобождение 13 человек как сигнал Западу, как предложение торга. Ибо сигнал слишком слабый и почти не замеченный. Тем более на фоне эскалации мигрантского кризиса в отношениях с соседними государствами.

Кстати, несколько граждан России по-прежнему находятся в заключении в Беларуси, но их нет среди амнистированных политзаключенных. Видимо, Москва не требовала их освобождения, эта тема ее не слишком волнует.

Поэтому нынешняя недоамнистия — это максимальная гибкость, на которую сейчас способен белорусский режим.

Кузьняцоў: «Простыя беларусы ставяцца да мігрантаў не як да ахвяраў, а як да халяўшчыкаў»

Як беларусы ставяцца да міграцыйнага крызісу, штучна створанага беларускімі ўладамі? Чаго хоча Лукашэнка ад новай Канстытуцыі і хто яму перашкаджае? Які сэнс памілаваньня 13 палітвязьняў?

На гэтыя пытаньні Юрыя Дракахруста на канале Свабода Premium адказваюць заснавальнік і ўласьнік рэсурсу «Сильные новости» Пётар Кузьняцоў і палітычны аглядальнік Радыё Свабода Валер Карбалевіч.

https://svaboda.global.ssl.fastly.net/a/31473348.html

Шпіёны на прадпрыемствах

Ну вось, дачакаліся. Захад завербаваў на беларускіх прадпрыемствах агэнтаў, якія перадаюць шпіёнскую інфармацыю. Хутка пачнецца пошук шпіёнаў у калгасах, якія па заданьню заходніх выведак атручваюць калгасную жывёлу. Усё, як у 1930-я гг.
Ці ёсьць у гэтай кампаніі затрыманьняў актывістаў рабочага руху рацыянальны складнік?
Магчыма, што ўлады напужаныя заклікамі некаторых замежных беларускіх арганізацый да страйку. Ва ўмовах адсутнасьці зваротнай сувязі з грамадзтвам, яны дрэнна разумеюць, што адбываецца ў краіне, у прыватнасьці, на прадпрыемствах. А ў страха вочы вялікія. Таму рэакцыя на заклікі да страйку аказалася стандартнай: хапаць усіх неблаганадзейных. А заадно, пад выглядам выкарчоўваньня шпіёнскіх гнёздаў, дабіць незалежныя прафсаюзы.

Почему невозможно «перевернуть страницу»
Валерий Карбалевич 27.09.2021

У каждой аварии есть имя, фамилия и должность.
Лазарь Каганович

У определенной части общества, особенно у сторонников Лукашенко, есть явный запрос на стабильность. Однако вся политика режима направлена на искусственное создание чрезвычайного положения, дестабилизацию.

Запрос на стабильность

После неспокойного 2020 года в Беларуси возникла ситуация своего рода пата. Казалось бы, для правящего режима наиболее оптимальной политикой выживания была бы стратегия «перевернутой страницы». Руководствуясь логикой, что протест подавлен, его возобновление маловероятно, власти Лукашенко больше ничего не угрожает, можно перевернуть страницу, заявить, что в прошлом году произошло какое-то недоразумение (как вариант, организованный Западом мятеж), которое просто надо забыть как кошмарный сон. И вернуться в условный 2019 год, успокоиться, восстановить «дореволюционное» статус-кво и продолжать жить так, как жили раньше, полагаясь на силу инерции общественно-политического процесса, обеспечивая легитимность режима через привычку, традицию.

Социальная база сторонников Лукашенко также состоит из тех людей (условных «ябатек»), которые, может, не так сильно и любят своего лидера, но инстинктивно боятся перемен (память о горбачевской перестройке, потерянных банковских вкладах, социально-экономическом коллапсе 1990-х годов, и т. д.).

Кроме того, определенная часть населения, которая не голосовала за Лукашенко, теперь, когда власть проявила силу, колебнулась в сторону режима. Отчасти из-за страха, а отчасти потому, что она также боится катаклизмов.

Ну а сотрудники госаппарата, в силу самой природы государственных институтов, заинтересованы в существовании каких-то стабильных правил, законов, устойчивых процедур.

То есть у определенной части общества, особенно у сторонников Лукашенко, есть явный запрос на стабильность, пусть в виде застоя и мягкого авторитаризма.

Курс на эскалацию напряженности

Однако для удовлетворения этого запроса есть одно большое препятствие. У него есть имя и фамилия. Сам Александр Лукашенко не дает перевернуть страницу.

Вся политика режима после подавления протеста направлена на искусственное создание чрезвычайной, экстремальной ситуации, преднамеренную эскалацию напряженности, доведение политической борьбы до уровня психологической войны, крайней истерии.

Дело не только в массовых репрессиях, превративших насилие в повседневную рутину. Хотя это держит силовые структуры в состоянии перманентной мобилизации.

Если обыватель включает БТ, то видит, что никакого покоя, мира и стабильности в стране нет и близко. Государственные СМИ внушают, что Беларусь находится в состоянии непрерывной войны с внутренними и внешними врагами, постоянно разоблачаются заговоры, страну заполонили экстремисты, террористы, тоннами ввозится оружие, на предприятиях обнаружены шпионы. В таком государстве страшно жить.

Можно не смотреть БТ. Однако государство «достает» обывателя на каждом шагу. Если предыдущие 26 лет власть проводила политику демобилизации и деполитизации общества, то сейчас все происходит с точностью до наоборот.

Власти взяли курс на искусственную политическую мобилизацию общества. Уйти от политики стало невозможно. В трудовых коллективах людей заставляют подписывать различные петиции в поддержку режима, какие-то заявления протеста против западных санкций. Школы переводят на казарменное положение, а учителей превращают в «комиссаров в пыльных шлемах». Спортсменов обязывают публично демонстрировать лояльность. Работников ЖКХ вынуждают следить за тем, чтобы на стенах не было протестной символики. Администрация предприятий должна обнаруживать и ловить шпионов. И так далее.

Правительство сосредоточено исключительно на решении проблем выживания, находится в постоянном напряжении и поэтому не в состоянии решать другие проблемы и насущные задачи, стоящие перед страной.

Наконец, Беларусь оказалась втянутой в бесконечные внешние конфликты. Лукашенко превратил внутриполитический кризис в Беларуси в острую региональную проблему, кризис международной безопасности.

Лукашенко все время говорит о военном противостоянии с соседями, в том числе, с Украиной. Милитаристская риторика на фоне военных учений, появления здесь российских военных подразделений не добавляет спокойствия населению.

Внешняя изоляция страны, статус изгоя стал очевиден, скрыть это невозможно.

Более того, именно провокации официального Минска привели к серьезным западным санкциям. Реальные экономические санкции со стороны ЕС и США были введены только летом, после истории с самолетом. Все предыдущие ограничения были скорее символическими.

Штурм польской границы

Тем временем обостряется организованный белорусскими властями миграционный кризис. Две недели назад некоторые эксперты пришли к выводу, что шантаж мигрантами провалился, пик незаконного пересечения границы Беларуси с соседями пройден. Что касается Литвы и Латвии, то это, может быть, и так.

Но атака на Польшу набирает обороты. Премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий заявил, что только в сентябре польские власти зафиксировали более четырех тысяч попыток пересечения границы. По его словам, «в Беларусь потянулись десятки тысяч человек» из южных стран, и это можно охарактеризовать как «штурм польской границы».

Судя по всему, именно с этой целью белорусские власти ввели безвизовый режим для граждан Пакистана, Ирана, Южно-Африканской Республики, Египта и распространили его на аэропорты областных городов.

Мигрантский кризис вышел за пределы стран, граничащих с Беларусью. Беженцы стали создавать проблему для Германии. В сентябре из Беларуси через Польшу в немецкий регион Восточный Бранденбург прибыло более 600 мигрантов из Ирака, Сирии, Афганистана. Это почти вдвое больше, чем в августе. Центр беженцев переполнен.

Появились первые жертвы мигрантского кризиса. На белорусско-польской границе были обнаружены тела уже пяти мигрантов.

Итак, официальный Минск продолжает делать ставку на шантаж ЕС мигранатами и готов без всяких тормозов идти по пути эскалации конфликта с Западом.

В ответ Евросоюз готовит пятый пакет санкций, возможно, более жестких.

Демотивация сторонников

Таким образом, Беларуси угрожают серьезные потери от санкций с неизвестными, непредсказуемыми последствиями. Люди интуитивно это чувствуют, поэтому снимают банковские вклады.

Если проводить аналогию с советской эпохой, то из периода застоя и стабильности брежневского правления страна была внезапно отброшена в течение года в сталинские времена.

То есть чем дольше у власти находится Лукашенко, тем больше страна погружается в турбулентность. Цена сохранения его власти для людей, в том числе «ябатек», возрастает. Получается, что Лукашенко, который 26 лет был гарантом стабильности, теперь стал главным дестабилизирующим фактором. И тем самым чем дальше, тем больше своими действиями он подрывает мотивацию поддержки в среде его сторонников.

Што мяняе канстытуцыйная рэформа?
28 верасень 2021, 21:38
Валер Карбалевіч
Па выніках абмеркаваньня ў Аляксандра Лукашэнкі прапаноў наконт зьмены Канстытуцыі асноўныя парамэтры канстытуцыйнай рэформы так і засталіся мала зразумелымі.

Сам Лукашэнка прагаварыў тры канкрэтныя рэчы: Усебеларускі народны сход (УНС) прапанавана праводзіць кожны год; гэты орган будзе надзелены правам мяняць Канстытуцыю; сьмяротнае пакараньне захаваецца.

Калі УНС набывае канстытуцыйны статус, то лягічна наданьне яму нейкай хоць фармальна пастаяннай прысутнасьці на палітычным полі. Бо што гэта за важны дзяржаўны орган, які зьбіраецца раз на пяць гадоў. У такім выглядзе гэта быў бы фігавы лісток у чыстым выглядзе.

І да таго ж, калі УНС задуманы як сродак палітычнага бальзамаваньня Лукашэнкі ва ўладзе, як спосаб ягонага кантролю над пераемнікам на пасадзе прэзыдэнта, то зразумела, што гэты орган павінен працаваць больш актыўна. Таму штогадовае правядзеньне УНС — гэта адзін крок для падвышэньня ягонага статусу. Другім крокам стане наданьне паўнамоцтваў органу, які выбера гэта сход. Гэта будзе прэзыдыюм, пленум ці палітбюро УНС, назва ня важная. Больш важна тое, хто яго ўзначаліць. Здаецца, усе ўжо здагадваюцца, як будзе гучаць прозьвішча гэтага чалавека.

Другі момант. Лукашэнка прагаварыў, што УНС будзе надзелены правам мяняць Канстытуцыю. Гэта вельмі важня прэрагатыва. Сяньня такімі паўнамоцтвамі ў поўнай меры не валодае нават парлямэнт. Толькі народ на рэфэрэндуме можа гэта рабіць.

Дарэчы, Лукашэнка гэтым увесь час казыраў. Маўляў, глядзіце, якая ў нас дэмакратыя.

І вось цяпер, пасьля ўсенароднага рэфэрэндуму па Канстытуцыі, які адбудзецца ў лютым, УНС — нікім не выбраны орган — будзе мець права падправіць волю народу! Палітычны і юрыдычны нонсэнс.
Неабходнасьць у зьмене Канстытуцыі можа ўзьнікнуць толькі ў выпадку, калі паміж прэзыдэнтам і кіраўніком УНС (Лукашэнкам?) узьнікнуць рознагалосьсі. Але ў такім выпадку зусім не факт, што УНС будзе паслухмяным інструмэнтам у руках Лукашэнкі. Бо дэлегаты сходу будуць трымаць нос па ветру, выгадваць, у каго больш улады. А яе больш будзе ў дзейнага прэзыдэнта.

Нарэшце, пра захаваньне сьмяротнага пакараньня. Было б дзіўна, каб Лукашэнка пагадзіўся на ягоную адмену. Бо ў такім выпадку ён бы прызнаў, што столькі гадоў памыляўся, а рацыю мелі ягоныя палітычныя апанэнты, нейкія там праваабаронцы.

КДБ і стрэлы ў Менску: якімі будуць наступствы. Дыскусія экспэртаў
29 верасень 2021, 19:03
Дзьмітры Гурневіч
У «Праскім акцэнце» палітычныя аглядальнікі Радыё Свабода Валер Карбалевіч і Віталь Цыганкоў аналізуюць палітычныя і грамадзкія наступствы страляніны ў аўторак у Менску. У выніку гэтага здарэньня, як паведамілі дзяржаўныя СМІ, загінулі дзьве асобы: менскі праграміст Андрэй Зельцар і супрацоўнік КДБ Дзьмітрый.

Валер Карбалевіч

Пра відэа страляніны

У некаторых дэталях відэа здарэньня сапраўды маглі рэтушаваць. Маглі зрабіць так, каб яно было выгаднае ўладам і КДБ, і нявыгаднае ахвяры — Андрэю Зельцару. Але наўрад ці можна сумнявацца ў тым, што адбылася перастрэлка паміж супрацоўнікам КДБ і чалавекам, да якога яны прыйшлі, і што яны абодва забітыя.
Цяпер тэрарыстамі, дывэрсантамі і шпіёнамі называюць усіх, хто выступае супраць улады. Зь ярлыкамі «тэрарыст» ці «экстрэміст» я б паводзіў сябе сур’ёзна.

Пра сутнасьць здарэньня

Гэта псыхалягічная сытуацыя грамадзянскай вайны. Яна доўгі час была халоднай грамадзянскай вайной, псыхалягічнай, калі абодва бакі адзін супраць аднаго ўжывалі мову нянавісьці, варажнечы. З аднаго боку, гэта дзяржаўныя СМІ, а ў сацыяльных сетках апанэнты рэжыму асабліва не цырымоніліся ў ацэнках дзеяньняў улады. Гэта павінна было здарыцца рана ці позна.
Улада ладзіць рэпрэсіі супраць сваіх апанэнтаў, ня вельмі зважаючы на законы, на працэдуры. Чыніцца «прававое бязьмежжа». І мы ўбачылі, што на прававое бязьмежжа з боку ўладаў ахвяры рэпрэсій адказваюць таксама прававым бязьмежжам. Гэта лягічна і заканамерна.

Пра наступствы

Сытуацыя ў краіне разьвіваецца па шляху эскаляцыі. І ўнутры Беларусі, і з суседзямі. Гэты працэс нарастае. Гэта можа выклікаць абсалютна непрадказальныя наступствы для грамадзтва, улады і статусу Беларусі ў сьвеце.
Калі глядзець дзяржаўныя СМІ з восені мінулага году, то іх пасыл — ніякага мірнага пратэсту няма, гэта мяцеж, сілавая спроба захапіць уладу. Павышаецца градус нянавісьці да апанэнтаў. Год таму Лукашэнка казаў, што на вуліцу выходзяць крымінальнікі, алькаголікі, прастытуткі, беспрацоўныя. А цяпер зьявіліся экстрэмісты, тэрарысты, шпіёны і дывэрсанты. Думаю, што ўлады скарыстаюць гэты выпадак для зацісканьня гаек. У савецкія часы аналёгіяй можна лічыць забойства Кірава, пасьля чаго пачаліся масавыя рэпрэсіі. У М’янме на вуліцах страляюць у людзей, таму і ў нас яшчэ могуць шмат што прыдумаць.
Але ўвядзеньне надзвычайнага ці ваеннага становішча азначае, што Лукашэнка ня справіўся з праблемай. Што крызіс у Беларусі нарастае, што перамогі над пратэстамі няма і сытуацыя па-ранейшаму вісіць.

Віталь Цыганкоў

Пра відэа страляніны

У такіх сытуацыях непазьбежна зьяўляюцца кансьпіралягічныя тэорыі. Я б гэта нават параўнаў зь белым шумам, які мае на мэце часам аб’ектыўна або ненаўмысна засланіць нешта галоўнае. Але ў факце сумнявацца нельга. Зрэшты, калі я пачытаў аналітыкаў і экспэртаў пра аналіз відэа, то мне здаецца, што Андрэй Зельцар не зьбіраўся аказваць такога радыкальнага супраціву. Магчыма, ён хацеў палохаць, а яны пачалі страляць, і ён пачаў страляць.

Пра сутнасьць здарэньня

Уся грамадзка-палітычная сытуацыя ў краіне вяла да таго, што такія інцыдэнты будуць здарацца. У людзей забралі магчымасьць мірнага пратэсту, магчымасьць любога выказваньня нязгоды, нават проста выказваньня думкі. Людзей забіраюць за бел-чырвона-белыя шкарпэткі, зэфір, за перапост тэлеграм-каналаў.
Раней апанэнты ўлады казалі, што нельга даваць уладзе падставаў прымяняць сілу. Маўляў, мы будзем спакойнымі і мірнымі. Але аказалася, што ва ўлады няма ніякіх прычын для разгортваньня тэрору. Улада пачала рэпрэсіі зь вясны, калі ўжо ніякіх пратэстаў не было. Няма ніякай залежнасьці паміж культурнымі паводзінамі пратэстоўцаў і ўзроўнем рэпрэсій — маўляў, у адказ улада пранікнецца і будзе адказваць тым самым. І вось гэтая сытуацыя паказала, што немагчыма падстаўляць увесь час другую шчаку.

Пра наступствы

У некаторых тэлеграм-каналах былі галасаванкі наконт гэтага здарэньня. І шмат людзей там ухваляе паводзіны Андрэя Зельцара, ухваляюць любыя акты гвалтоўнага супраціву ўладам. І гэтага цяпер непараўнальна больш, чым раней. Ясна, што пакуль гэта каля экрана кампутара. Але хто ведае, колькі людзей у глыбіні душы гатовыя да гэтага маральна, каб пераступіць гэтую рысу, бо проста ня бачаць іншых шляхоў.
Мы бачым лямант прапагандыстаў, у якіх адно ў галаве: душыць больш, не спыняцца, ледзьве не «забівайце бчб-шнікаў». Цяжка ўявіць вышэйшы ўзровень рэпрэсій.
Я не выключаю, што ў выніку гэтага здарэньня ўлада адмовіцца ад канстытуцыйнай рэформы. Калі ў адказ будуць павялічвацца рэпрэсіі, то ня выключана, што такія інцыдэнты будуць адбывацца часьцей. А гэта можа прымусіць Лукашэнку ўвесьці надзвычайнае або ваеннае становішча. Бо ён ня хоча прымаць канстытуцыйную рэформу. Усе апошнія рэплікі Лукашэнкі сьведчаць аб тым, што ён пакутліва ня хоча яе праводзіць, бо ня ведае, каму перадаваць уладу. Чыста псыхалягічна яму прасьцей пра ўсё забыць.
Усе рэпрэсіі ўладаў толькі пацьвярджаюць, што яны ня справіліся, што супраціў працягваецца, што паўсюль ворагі.