Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Светлой памяти погибших братьев волков.
Не пойму - чего так Ваню Урганта обложили? По травлям соскучились? А то смотрите: оглянуться не успеем, враги кончатся и за нами придут.
Не надо повторять прежних ошибок.
Чего он сделал? В Израиль на отдых уехал? И?! Я тоже с удовольствием лишний раз готов съездить в Иерусалим, приложиться ко Гробу Господню.
Песню вражескую запостил? И на старуху бывает проруха. Не подумал, не дослушал, не учёл.
Передачу не ведёт? Его отец всё внятно объяснил - ни время смеяться.
Имеет другое мнение относительно происходящего?! Имеет право иметь своё мнение. Сейчас, кстати, наши ребята на Украине за это право жизни отдают. Да и потом: не слышал никто его мнения.
Что за копание в нижнем белье и припадочный энтузиазм разоблачителей?
По ходу те, кто раньше на светских сальностях паразитировал, теперь на патриотическую волну настроился.
С такими настроениями мы не победим.
Стыдно товарищи!
Не надо повторять прежних ошибок.
Чего он сделал? В Израиль на отдых уехал? И?! Я тоже с удовольствием лишний раз готов съездить в Иерусалим, приложиться ко Гробу Господню.
Песню вражескую запостил? И на старуху бывает проруха. Не подумал, не дослушал, не учёл.
Передачу не ведёт? Его отец всё внятно объяснил - ни время смеяться.
Имеет другое мнение относительно происходящего?! Имеет право иметь своё мнение. Сейчас, кстати, наши ребята на Украине за это право жизни отдают. Да и потом: не слышал никто его мнения.
Что за копание в нижнем белье и припадочный энтузиазм разоблачителей?
По ходу те, кто раньше на светских сальностях паразитировал, теперь на патриотическую волну настроился.
С такими настроениями мы не победим.
Стыдно товарищи!
Хочется поэзии. Просто поэзии. О любви само собой. Что может быть интереснее? Всё пройдёт, а это останется.
Году этак в 1998 написан вот такой романс.
Романс.
Скажи мне что-нибудь, скажи.
В твоих устах пустяк - загадка,
Коньяк, в закуску шоколадка -
И можно сердцем на ножи.
Скажи мне что-нибудь, скажи.
Вложи в мои ладони руки,
В предчувствии сердечной муки
Словами голову вскружи.
Скажи мне что-нибудь, скажи.
Сквозь стон рождественской метели
Мне песни ангелы напели
О снах над пропастью во ржи.
О возвращении в Афины,
О тайных знаниях Таро,
О всех уловках Коломбины,
О всех несчастиях Пьеро.
О всём, что в сути, непорочно,
О всём, чем стоит дорожить,
О всём, что может этой ночью
Тебя ко мне приворожить.
Скажи мне что-нибудь, скажи.
Тут не придумаешь некстати:
В четыре шага от кровати
И в четверть шага от души.
Году этак в 1998 написан вот такой романс.
Романс.
Скажи мне что-нибудь, скажи.
В твоих устах пустяк - загадка,
Коньяк, в закуску шоколадка -
И можно сердцем на ножи.
Скажи мне что-нибудь, скажи.
Вложи в мои ладони руки,
В предчувствии сердечной муки
Словами голову вскружи.
Скажи мне что-нибудь, скажи.
Сквозь стон рождественской метели
Мне песни ангелы напели
О снах над пропастью во ржи.
О возвращении в Афины,
О тайных знаниях Таро,
О всех уловках Коломбины,
О всех несчастиях Пьеро.
О всём, что в сути, непорочно,
О всём, чем стоит дорожить,
О всём, что может этой ночью
Тебя ко мне приворожить.
Скажи мне что-нибудь, скажи.
Тут не придумаешь некстати:
В четыре шага от кровати
И в четверть шага от души.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Жителям Донецка посвящается песня "Давай закурим товарищ по одной"
Про деньги. Душная, лунная ночь, трасса «Новая Рига», фура, груженная оргтехникой, в дробовиках картечь 6,5 и вопрос подельщика: «А с этим что?» И ответ: «Как что!? Он нас в лицо видел».
Стандартный сон многодетного отца.
Деньги — забавная штука, абстрактная, не поддающаяся рассмотрению или анализу вне контекста.
Стандартный сон многодетного отца.
Деньги — забавная штука, абстрактная, не поддающаяся рассмотрению или анализу вне контекста.
Опыт первый.
Помню прохладное сентябрьское утро тысяча девятьсот девяносто третьего года. Бегу я по ялтинской набережной в сторону гостиницы «Ариадна», карманы моего роскошного кашемирового пальто туго набиты пачками стодолларовых купюр. За мной деловито семенят три душегуба с целью зарезать. Поначалу, на выходе из казино «Три семерки», у них было поручение от владельца игрального заведения просто отобрать мой выигрыш, но после двадцатиминутной погони зарезать меня стало для мужчин делом принципа. Прекрасно понимая их зловещий энтузиазм, я на ходу разбрасывал немного денег, в надежде отвлечь преследователей от себя. Так и сохранился в моей памяти этот феноменологический слайд: сиреневое от лучей восходящего солнца, уже прохладное море, шум прибоя, истеричные выкрики чаек, стодолларовые купюры, элегантно планирующие на влажную ялтинскую брусчатку набережной, заинтригованное происходящим лицо рябого продавца в шашлычной, спасительный силуэт горы Ай-Петри в полутора километрах впереди и запах спелого каштана.
Опыт второй.
Тысяча девятьсот девяносто пятый год, на сцене МХАТа им. Чехова идет моя пьеса «Злодейка», я сижу в полумраке директорской ложи и трясущимися руками пересчитываю деньги, выплаченные мне за аренду свадебного платья Оксаны. Исполнительница главной роли Евгения Добровольская с криками мечется в этом платье по декорации. Уложив деньги в карман рубашки, я заговорщицки перемигиваюсь с женой, и мы бежим в ночную пельменную за Политехническим музеем. Хотим есть до животного спазма. Платье нас кормит уже полгода. Все остальные заработки носят случайный характер. Была надежда на постановку «Гамлета» в качестве режиссера, но я совершил глобальную ошибку, понадеявшись на порядочность Шуры ...сяна, и привел потенциального инвестора из банка «Эскадо» к нему как к исполнительному продюсеру. С моей стороны — идиотский тушинский идеализм: свято верить в «пацан сказал, пацан ответил». Настоящие москвичи по-другому живут. За неделю общения с инвесторами Шура убедил их не вкладывать деньги в никому не известного придурка, а нанять режиссером Сергея Александровича Соловьева. Через полгода тот поставил на сцене Театра на Таганке «Чайку».
Не самый эффектный сценический опыт получился. Единственный запоминающийся момент в этой многочасовой нелепице — по ходу действия пьесы на сцену выкидывают из-за кулис резиновое чучело птицы, и оно, глумливо подпрыгивая, катится в первые ряды партера. Позже мы хохотали с несостоявшимися инвесторами — к слову, хорошими ребятами — над моим воспоминанием, как я впарил прямо на свадьбе за две тысячи долларов подаренную ими же мне на этой же свадьбе картину Сальвадора Дали стоимости, соразмерной со стоимостью Спасской башни. О спектакле предпочитали не вспоминать. Их ...сян артистками попутал, а они, люди неопытные в шоубизнесе, поддались искусу. С моей стороны ноль осуждения. Сам из деревни.
Да, наверное, самый адекватный образ, передающий экзистенциальную суть денег, — это жених, после свадьбы вскрывающий в туалете подаренные гостями конверты. Неизбежное, но немного неприличное.
Опыт третий.
В тысяча девятьсот девяносто восьмом году мой добрый друг выдал мне сто тысяч долларов на покупку квартиры. Детей у меня тогда было трое. Ничтоже сумнящеся я вложил эти деньги в чрезвычайно выгодную финансовую аферу, в результате которой я должен был получить что-то около миллиона и купить квартиру побольше. В последний момент моего компаньона арестовал Интерпол за оригинальное прочтение Конституции и организацию в одной из прибалтийских республик крупнейшего бандформирования.
На момент задержания и последующей депортации у него в сумке помимо его трехсот тысяч были и мои сто. Иначе говоря, деньги канули в Лету, а я остался без квартиры. Понимая, что вот-вот меня настигнет удушливый приступ сплина, я занял еще тридцать пять тысяч и в автосалоне на Тульской купил себе джип «Форд Эксплорер». Машина оказалась, конечно, дрянь, еле продал потом, но временно напряжение сняла.
Помню прохладное сентябрьское утро тысяча девятьсот девяносто третьего года. Бегу я по ялтинской набережной в сторону гостиницы «Ариадна», карманы моего роскошного кашемирового пальто туго набиты пачками стодолларовых купюр. За мной деловито семенят три душегуба с целью зарезать. Поначалу, на выходе из казино «Три семерки», у них было поручение от владельца игрального заведения просто отобрать мой выигрыш, но после двадцатиминутной погони зарезать меня стало для мужчин делом принципа. Прекрасно понимая их зловещий энтузиазм, я на ходу разбрасывал немного денег, в надежде отвлечь преследователей от себя. Так и сохранился в моей памяти этот феноменологический слайд: сиреневое от лучей восходящего солнца, уже прохладное море, шум прибоя, истеричные выкрики чаек, стодолларовые купюры, элегантно планирующие на влажную ялтинскую брусчатку набережной, заинтригованное происходящим лицо рябого продавца в шашлычной, спасительный силуэт горы Ай-Петри в полутора километрах впереди и запах спелого каштана.
Опыт второй.
Тысяча девятьсот девяносто пятый год, на сцене МХАТа им. Чехова идет моя пьеса «Злодейка», я сижу в полумраке директорской ложи и трясущимися руками пересчитываю деньги, выплаченные мне за аренду свадебного платья Оксаны. Исполнительница главной роли Евгения Добровольская с криками мечется в этом платье по декорации. Уложив деньги в карман рубашки, я заговорщицки перемигиваюсь с женой, и мы бежим в ночную пельменную за Политехническим музеем. Хотим есть до животного спазма. Платье нас кормит уже полгода. Все остальные заработки носят случайный характер. Была надежда на постановку «Гамлета» в качестве режиссера, но я совершил глобальную ошибку, понадеявшись на порядочность Шуры ...сяна, и привел потенциального инвестора из банка «Эскадо» к нему как к исполнительному продюсеру. С моей стороны — идиотский тушинский идеализм: свято верить в «пацан сказал, пацан ответил». Настоящие москвичи по-другому живут. За неделю общения с инвесторами Шура убедил их не вкладывать деньги в никому не известного придурка, а нанять режиссером Сергея Александровича Соловьева. Через полгода тот поставил на сцене Театра на Таганке «Чайку».
Не самый эффектный сценический опыт получился. Единственный запоминающийся момент в этой многочасовой нелепице — по ходу действия пьесы на сцену выкидывают из-за кулис резиновое чучело птицы, и оно, глумливо подпрыгивая, катится в первые ряды партера. Позже мы хохотали с несостоявшимися инвесторами — к слову, хорошими ребятами — над моим воспоминанием, как я впарил прямо на свадьбе за две тысячи долларов подаренную ими же мне на этой же свадьбе картину Сальвадора Дали стоимости, соразмерной со стоимостью Спасской башни. О спектакле предпочитали не вспоминать. Их ...сян артистками попутал, а они, люди неопытные в шоубизнесе, поддались искусу. С моей стороны ноль осуждения. Сам из деревни.
Да, наверное, самый адекватный образ, передающий экзистенциальную суть денег, — это жених, после свадьбы вскрывающий в туалете подаренные гостями конверты. Неизбежное, но немного неприличное.
Опыт третий.
В тысяча девятьсот девяносто восьмом году мой добрый друг выдал мне сто тысяч долларов на покупку квартиры. Детей у меня тогда было трое. Ничтоже сумнящеся я вложил эти деньги в чрезвычайно выгодную финансовую аферу, в результате которой я должен был получить что-то около миллиона и купить квартиру побольше. В последний момент моего компаньона арестовал Интерпол за оригинальное прочтение Конституции и организацию в одной из прибалтийских республик крупнейшего бандформирования.
На момент задержания и последующей депортации у него в сумке помимо его трехсот тысяч были и мои сто. Иначе говоря, деньги канули в Лету, а я остался без квартиры. Понимая, что вот-вот меня настигнет удушливый приступ сплина, я занял еще тридцать пять тысяч и в автосалоне на Тульской купил себе джип «Форд Эксплорер». Машина оказалась, конечно, дрянь, еле продал потом, но временно напряжение сняла.
И вот такой слайд: полночь, Калининский проспект, огни над казино «Метелица», из которого выносят известную поп-звезду, упитую в дым. Я сижу в салоне «Эксплорера», пью из бутылки абсент, слушаю Can. В голове ни одной мысли, как выбраться из финансового тупика, и неистовая тяга к беззаконию. Поп-звезда на мгновение очухалась, вырвалась из рук унылых помощников и на неверных ногах побежала вдоль освещенных витрин. Бежала недолго, потеряла, голубка, равновесие и упала навзничь, некрасиво распластавшись у табачного киоска. Я разочарованно плюнул, заменил диск Can на диск AС/DС и поехал домой. Не помню, как выкрутился, но как-то выкрутился. Есть у денег такое свойство — саморегуляция.
Опыт четвертый.
Канун Миллениума. Мы с Оксанкой, как всегда без рубля в кармане, голодные как псы, зашли в модный тогда клуб «Табула раса», где встретили не менее модного кинорежиссера, да продлит Господь его годы до сроков праотеческих, который тут же нам презентовал «чек» с кокаином и свернутую в трубку стодолларовую банкноту для удобства употребления. Кокаин мы тут же спустили в унитаз, не наше это, суета одна, а доллары поменяли на рубли, купили в ночном магазине перекусить и выпить дешевой водки. Волшебная ночь была, мы бродили по темной набережной в районе метро «Ленинские горы», по опорам моста над Москвой-рекой как-то перебрались на другую сторону. Через девять месяцев родился Вася, но к тому времени мы уже жили в Ташкенте у Миробадского рынка.
Опыт пятый, современный.
Дети за несколько месяцев набрали у меня же из карманов двести пятьдесят рублей мелочи, обменяли их внизу в магазине на бумажные купюры, сбегали к метро в мастерскую к нашему общему знакомому ювелиру (вместе на черный пояс дан-тест сдавали в «Будокане») и попросили папе сделать кольцо с черепом, как у капитана Барбароссы. Умиленный ювелир денег не взял, отлил из халявного серебра массивную «гайку», украсил изделие россыпью мелких бриллиантов и сапфиров да передал детям, а они мне на какой-то пиратский праздник подарили. Периодически перстень приходится носить, и я тайно горжусь этой сентиментальной обязанностью.
Вот, пожалуй, и все, что я могу сказать о деньгах.
Пока, во всяком случае.
Опыт четвертый.
Канун Миллениума. Мы с Оксанкой, как всегда без рубля в кармане, голодные как псы, зашли в модный тогда клуб «Табула раса», где встретили не менее модного кинорежиссера, да продлит Господь его годы до сроков праотеческих, который тут же нам презентовал «чек» с кокаином и свернутую в трубку стодолларовую банкноту для удобства употребления. Кокаин мы тут же спустили в унитаз, не наше это, суета одна, а доллары поменяли на рубли, купили в ночном магазине перекусить и выпить дешевой водки. Волшебная ночь была, мы бродили по темной набережной в районе метро «Ленинские горы», по опорам моста над Москвой-рекой как-то перебрались на другую сторону. Через девять месяцев родился Вася, но к тому времени мы уже жили в Ташкенте у Миробадского рынка.
Опыт пятый, современный.
Дети за несколько месяцев набрали у меня же из карманов двести пятьдесят рублей мелочи, обменяли их внизу в магазине на бумажные купюры, сбегали к метро в мастерскую к нашему общему знакомому ювелиру (вместе на черный пояс дан-тест сдавали в «Будокане») и попросили папе сделать кольцо с черепом, как у капитана Барбароссы. Умиленный ювелир денег не взял, отлил из халявного серебра массивную «гайку», украсил изделие россыпью мелких бриллиантов и сапфиров да передал детям, а они мне на какой-то пиратский праздник подарили. Периодически перстень приходится носить, и я тайно горжусь этой сентиментальной обязанностью.
Вот, пожалуй, и все, что я могу сказать о деньгах.
Пока, во всяком случае.
ЗЛАЯ ОРЧЬЯ ПРАВДА
Как только не оскорбляли нас. Кем только не называли. И рашистами, и ватниками, и орками. Последнее очень символично.
Орки - в игровых мирах, это зелёные, зубастые, безстрашные монстры, порождённые землёй и не видящие иного предназначения, кроме бесконечной, кровавой битвы.
Пожалуй наши недруги в чём-то правы. Мы другого действительно толком не видели. Нам просто не давали возможности.
Быть может, будь мир с нами поласковей и всё по другому могло бы случиться. Самое главное - мы искренне пытались не быть теми, кем нас считали.
Но увы. А уж в последние годы совсем категорично - нашим спортсменам под своим флагом не давали выступать, с пилюлями шельмовали, хотя у самих заокеанские женщины теннисистки, с яйцами до пола, соревновались. Бородатые женщины песни пели, вносили в наши дикие души смятение. Вторую Мировую без нас выиграли. За золото, не бесплатно - то бишь, самолёты нам продавали, но мы видать не воспользовались. Из концлагерей не мы подслеповатых ботанов со скрипочками освобождали. Не мы за сохранение архитектурной красоты Праги тысячами жизней расплатились.
Даже наши дети уверены, что Хиросиму мы атомной бомбой лупанули.
Много чего обидного вытерпеть нам пришлось. Причём, так мы долго терпели, что другие бы давно взбунтовались.
Нет. Мы терпели. Начальство наше, частью из эльфов с Туманного Альбиона видать, частью из Альпийских гномов, частью из песчаных Некронов. Благородные масти - одним словом. Ни нам ровня.
Мы бы и дальше так терпели, но у всего во Вселенной есть предел и мы устали терпеть. Тупо, без внятных лозунгов, по общей совокупности устали. Так и не поняли, почему с нами так. Да и разбираться в тонкостях не захотели. Сели на волков, взяли в руки ржавые секиры и хрякнули куда по первой дотянулись.
И знаете… Отлегло. Всё-таки право было «Братство конца» - мы такие.
Теперь ловите ответочку. За нас, за других монстрил - Эрнесто, Саддама, Каддафи, Уго и ещё десяток таких же, как мы.
Задымились боевые костры. Забили бубны. Пошла орда.
Мы знаем - нам придётся туго. Но зато, теперь нам гимн никто не посмеет запретить исполнять. Наших детей к третьему полу склонять никто не рискнёт.
Уже не мало.
И впереди только лучше, потому что, нам «светлоликие»такие условия создали, что хуже быть не может.
Да, придётся туго.
Но это наше естественное состояние. Как нибудь, на ободах, до точки доберёмся.
А вот для эльфов, гномов и прочей «армии света» дискомфорт абсолютный.
Только ради этого стоит потерпеть.
Орки мы или тварь дрожащая, с барсетками «Луи Виттон» и одинаковыми лицами жён футболистов, чести не имеющие?
Такая наша злая, орчья правда.
Как только не оскорбляли нас. Кем только не называли. И рашистами, и ватниками, и орками. Последнее очень символично.
Орки - в игровых мирах, это зелёные, зубастые, безстрашные монстры, порождённые землёй и не видящие иного предназначения, кроме бесконечной, кровавой битвы.
Пожалуй наши недруги в чём-то правы. Мы другого действительно толком не видели. Нам просто не давали возможности.
Быть может, будь мир с нами поласковей и всё по другому могло бы случиться. Самое главное - мы искренне пытались не быть теми, кем нас считали.
Но увы. А уж в последние годы совсем категорично - нашим спортсменам под своим флагом не давали выступать, с пилюлями шельмовали, хотя у самих заокеанские женщины теннисистки, с яйцами до пола, соревновались. Бородатые женщины песни пели, вносили в наши дикие души смятение. Вторую Мировую без нас выиграли. За золото, не бесплатно - то бишь, самолёты нам продавали, но мы видать не воспользовались. Из концлагерей не мы подслеповатых ботанов со скрипочками освобождали. Не мы за сохранение архитектурной красоты Праги тысячами жизней расплатились.
Даже наши дети уверены, что Хиросиму мы атомной бомбой лупанули.
Много чего обидного вытерпеть нам пришлось. Причём, так мы долго терпели, что другие бы давно взбунтовались.
Нет. Мы терпели. Начальство наше, частью из эльфов с Туманного Альбиона видать, частью из Альпийских гномов, частью из песчаных Некронов. Благородные масти - одним словом. Ни нам ровня.
Мы бы и дальше так терпели, но у всего во Вселенной есть предел и мы устали терпеть. Тупо, без внятных лозунгов, по общей совокупности устали. Так и не поняли, почему с нами так. Да и разбираться в тонкостях не захотели. Сели на волков, взяли в руки ржавые секиры и хрякнули куда по первой дотянулись.
И знаете… Отлегло. Всё-таки право было «Братство конца» - мы такие.
Теперь ловите ответочку. За нас, за других монстрил - Эрнесто, Саддама, Каддафи, Уго и ещё десяток таких же, как мы.
Задымились боевые костры. Забили бубны. Пошла орда.
Мы знаем - нам придётся туго. Но зато, теперь нам гимн никто не посмеет запретить исполнять. Наших детей к третьему полу склонять никто не рискнёт.
Уже не мало.
И впереди только лучше, потому что, нам «светлоликие»такие условия создали, что хуже быть не может.
Да, придётся туго.
Но это наше естественное состояние. Как нибудь, на ободах, до точки доберёмся.
А вот для эльфов, гномов и прочей «армии света» дискомфорт абсолютный.
Только ради этого стоит потерпеть.
Орки мы или тварь дрожащая, с барсетками «Луи Виттон» и одинаковыми лицами жён футболистов, чести не имеющие?
Такая наша злая, орчья правда.
Свалила ещё одна шпрота. И Слава Богу! Выговорить её имя неудобоносимо было, да и по лицу было понятно, что мы ей не ровня. Очень уж высокомерная мадамка. Жрала с наших рук, но от лотка категорически отказывалась.
Похоже вся реклама МТС зашкварилась. До этого бывший цыплячий «вор в законе» отчалил. Кстати, сомнений нет - вернётся и ещё нас патриотизму учить будет.
За всех Дмитрий Нагиев удар берёт.
Ну за него душа не болит.
Наш, до судороги. Сомнений нет. Человечище!
А эта шушера пусть валит.
Досвидосы хладнокровные!
Похоже вся реклама МТС зашкварилась. До этого бывший цыплячий «вор в законе» отчалил. Кстати, сомнений нет - вернётся и ещё нас патриотизму учить будет.
За всех Дмитрий Нагиев удар берёт.
Ну за него душа не болит.
Наш, до судороги. Сомнений нет. Человечище!
А эта шушера пусть валит.
Досвидосы хладнокровные!
Вражеское Информбюро. Американская газета The New York Times подтвердила подлинность попавшего в сеть 4 апреля видео, на котором украинский военный выстрелом в упор убивает российского солдата, взятого в плен.
Как пишет издание, видео было снято неподалеку от села Дмитровка к западу от Киева, недалеко от города Бучи, где после отступления войск РФ были обнаружены сотни убитых мирных жителей. Ранее Минобороны Украины сообщало об уничтожении российской колонны в этих местах.
На видео один из украинских военных дважды стреляет в лежащего на земле российского военнослужащего. Рядом лежат еще несколько пленных с белыми нашивками, у них связаны руки. На заднем плане видна бронемашина типа БМД-2 с символом V. У группы солдат, которые стоят рядом с убитыми, есть синие повязки на руках, некоторые из этих военных произносят лозунг "Слава Украине", пишет NYT. https://www.nytimes.com/live/2022/04/06/world/ukraine-russia-war-news#russia-pows-ukraine-executed
Как пишет издание, видео было снято неподалеку от села Дмитровка к западу от Киева, недалеко от города Бучи, где после отступления войск РФ были обнаружены сотни убитых мирных жителей. Ранее Минобороны Украины сообщало об уничтожении российской колонны в этих местах.
На видео один из украинских военных дважды стреляет в лежащего на земле российского военнослужащего. Рядом лежат еще несколько пленных с белыми нашивками, у них связаны руки. На заднем плане видна бронемашина типа БМД-2 с символом V. У группы солдат, которые стоят рядом с убитыми, есть синие повязки на руках, некоторые из этих военных произносят лозунг "Слава Украине", пишет NYT. https://www.nytimes.com/live/2022/04/06/world/ukraine-russia-war-news#russia-pows-ukraine-executed
Nytimes
Russian Invasion of Ukraine: What Happened on Day 42 of the War in Ukraine (Published 2022)
Civilians are leaving eastern Ukraine amid warnings of escalating fighting there. The Justice Department charges a Russian oligarch with violating U.S. sanctions, and the Pentagon trains Ukrainian soldiers to use armed drones against Russian forces.
Правда? Да упаси Боже знать ее! Всю, во всяком случае. Той, что уже известна, вполне достаточно порядочному человеку для суицида. Спасает одно — живых порядочных людей наперечет.
Правда! Все известные законодательные формы придуманы только для того, чтобы этой правды никогда не узнать, а если и узнать, то не больше того, что необходимо для решения имущественных вопросов. Все, что больше, опасно для самого принципа государственности. Предположим: правда в том, что в России 95% людей живут в нищете, а остальные 5% не знают, на что сдачу потратить. И что так было всегда — и при Рюриках, и при Романовых, и при Сталине, и при Брежневе, и в наши просвещенные времена. И так будет всегда, потому что как только тот или иной наш соотечественник приходит к власти, богатству или просто получает хорошее образование, его первой правдой становится убеждение, что все остальные русские люди мразь и рабы. И это не психическая проблема этого человека, это та самая правда, самая что ни на есть правда. И остальные действительно такие. Более того, остальные хотят оставаться такими, в ином случае им придется узнать другую правду, гораздо страшнее предыдущей — что им жить вообще не положено. А как иначе: они живая помеха на пути у остального мира — трудолюбивого, чистоплотного, думающего. Этот прекрасный мир и есть источник единственной правды, трепетно хранимой на самом дне мировой души.
Все, что хоть немного не соответствовало этой правде, немедленно попадало под программу спешной зачистки. Неважно, кому поручали уладить это досадное недоразумение — Гитлеру или Соросу, они делали одну работу — защищали правду. При внешней разнице методов смысл их действий один и тот же — защита правды. А иначе никак, иначе мир никогда не станет единым, не будет единого правительства, космические флотилии не метнутся в космос в поисках новых источников энергии и собратьев по разуму, а может быть, и по правде.
Не думаю, что миру стоит беспокоиться: по всему выходит, мы сами прекрасно справляемся — воруем, тут же пропиваем, а как деньги кончатся, целлофановые пакеты с клеем на голову натягиваем. Видимо, мы тоже по-своему защищаем правду. От себя, правда. Какая разница, главное результат: мы должны быть уничтожены. Это наш долг с точки зрения человеческой правды. Забавно, но даже при нашей тотальной никчемности мы очень стараемся. Все, что можно сделать плохо, мы делаем еще хуже. Где-то мы достигаем совершенства. Взять отечественный автопром — ну кто поспорит? Или товары общественного потребления — при массовых казнях мародерство будет сведено к минимуму. Снимать с трупов будет нечего. Или сельское хозяйство. Или строительную отрасль. Или медицину. Или телевидение. Сколько сил положено, чтобы научить не уважать свой народ, окончательно доказать, что народ дерьмо. «Пипл хавает все». И он правда хавает.
Хотя, казалось бы: на ту же смету сними не про то, как пятиклассники на переменках сношаются, а про хороших людей, «пипл» это тоже схавает да еще подражать попытается, ему выбирать не позволяют, но это не формат правды. Нельзя, телевизионное начальство убеждено, что русскому человеку это не душеполезно. Специалистов по геноциду присылать не надо. У нас любой ученик младших классов больше в теме. Его с детства воспитывают на правде. Только это правда нежити, больше для патолого-анатомического отчета подходящая. И не правда, а описание причин смерти.
Правда! Все известные законодательные формы придуманы только для того, чтобы этой правды никогда не узнать, а если и узнать, то не больше того, что необходимо для решения имущественных вопросов. Все, что больше, опасно для самого принципа государственности. Предположим: правда в том, что в России 95% людей живут в нищете, а остальные 5% не знают, на что сдачу потратить. И что так было всегда — и при Рюриках, и при Романовых, и при Сталине, и при Брежневе, и в наши просвещенные времена. И так будет всегда, потому что как только тот или иной наш соотечественник приходит к власти, богатству или просто получает хорошее образование, его первой правдой становится убеждение, что все остальные русские люди мразь и рабы. И это не психическая проблема этого человека, это та самая правда, самая что ни на есть правда. И остальные действительно такие. Более того, остальные хотят оставаться такими, в ином случае им придется узнать другую правду, гораздо страшнее предыдущей — что им жить вообще не положено. А как иначе: они живая помеха на пути у остального мира — трудолюбивого, чистоплотного, думающего. Этот прекрасный мир и есть источник единственной правды, трепетно хранимой на самом дне мировой души.
Все, что хоть немного не соответствовало этой правде, немедленно попадало под программу спешной зачистки. Неважно, кому поручали уладить это досадное недоразумение — Гитлеру или Соросу, они делали одну работу — защищали правду. При внешней разнице методов смысл их действий один и тот же — защита правды. А иначе никак, иначе мир никогда не станет единым, не будет единого правительства, космические флотилии не метнутся в космос в поисках новых источников энергии и собратьев по разуму, а может быть, и по правде.
Не думаю, что миру стоит беспокоиться: по всему выходит, мы сами прекрасно справляемся — воруем, тут же пропиваем, а как деньги кончатся, целлофановые пакеты с клеем на голову натягиваем. Видимо, мы тоже по-своему защищаем правду. От себя, правда. Какая разница, главное результат: мы должны быть уничтожены. Это наш долг с точки зрения человеческой правды. Забавно, но даже при нашей тотальной никчемности мы очень стараемся. Все, что можно сделать плохо, мы делаем еще хуже. Где-то мы достигаем совершенства. Взять отечественный автопром — ну кто поспорит? Или товары общественного потребления — при массовых казнях мародерство будет сведено к минимуму. Снимать с трупов будет нечего. Или сельское хозяйство. Или строительную отрасль. Или медицину. Или телевидение. Сколько сил положено, чтобы научить не уважать свой народ, окончательно доказать, что народ дерьмо. «Пипл хавает все». И он правда хавает.
Хотя, казалось бы: на ту же смету сними не про то, как пятиклассники на переменках сношаются, а про хороших людей, «пипл» это тоже схавает да еще подражать попытается, ему выбирать не позволяют, но это не формат правды. Нельзя, телевизионное начальство убеждено, что русскому человеку это не душеполезно. Специалистов по геноциду присылать не надо. У нас любой ученик младших классов больше в теме. Его с детства воспитывают на правде. Только это правда нежити, больше для патолого-анатомического отчета подходящая. И не правда, а описание причин смерти.
Не может быть правды вне отдельно взятой личности. Именно поэтому мы, христиане, говорим: правда есть Христос. И корректируем свои разные правды под Его Правду. У кого как получается. Получается не всегда, потому что и здесь неисправимая человеческая природа пытается найти энциклопедический универсум, а его нет. Христос исцеляет, Христос уничтожает бесполезную смоковницу, Христос жарит на берегу для друзей рыбу, Христос избивает торговцев кнутом, Христос страдает на кресте, Христос умирает и Христос воскресает. Христос разный, как любой из нас разный. Его действия нельзя упорядочить с помощью обычной бытовой логики, Он не логичен. И правда не может быть логична, временная константа рано или поздно сводит любую логику на нет. Именно поэтому православные христиане уделяют столько внимания обрядам. Обряды — мистические точки соприкосновения с настоящей Правдой. Столетиями священники на каждой Литургии символически повторяют путь Спасителя: Нагорную проповедь, Тайную Вечерю, Распятие и Воскресение. Вот это правда, а все остальное — пыль, легким ветерком с ладони сметаемая.
Пусть я, как и мои дикие соотечественники, не соответствую мировым эталонам стандартной правды, но каждый раз, открывая рот, чтобы что- то важное сказать, я с ошибками или вообще неправильно, но пытаюсь повторить Нагорную Проповедь, каждый раз, встречаясь с близкими людьми, я пытаюсь поделиться с ними собой, каждый раз, декларируя свои не самые мудрые убеждения, я пытаюсь вскарабкаться на Крест, и каждый раз, опасаясь смерти, я напоминаю себе о Воскресении. Получается — вне жизни Христа нет моей жизни, и Его Правда — правда моя.
И вот думаю я: может быть, это правильно — умереть моему народу? Иначе как ему воскреснуть? Так что стоит поразмыслить — стоит ли препятствовать остальному миру душить Россию. Пусть продолжает, мы еще и подскажем, как надежнее. А как умрем, так все и начнется.
Поднимемся из могил, выберемся из бетонных карманов колумбариев, и встречай, мир, народ Гога и Магога по библейскому предписанию. А там как Бог положит — просто сотрем все с лица Земли или до конца времен чужую кровь пить будем. Неважно. Главное — мы почти готовы. И в прямом и в переносном смысле.
Ах да! «Не все умрут, но все изменятся», — говорит апостол. Значит, не стоит запечатывать ядерные кнопки, будет кому нажать. Мы миру не обещали, что будет легко. Да и лучше не затягивать, пока новых способов массового поражения мир не придумал для себя самого.
Мы твоя страшная правда, мир, мир холодный, извращенный, жестокий, ветхозаветный.
Пусть я, как и мои дикие соотечественники, не соответствую мировым эталонам стандартной правды, но каждый раз, открывая рот, чтобы что- то важное сказать, я с ошибками или вообще неправильно, но пытаюсь повторить Нагорную Проповедь, каждый раз, встречаясь с близкими людьми, я пытаюсь поделиться с ними собой, каждый раз, декларируя свои не самые мудрые убеждения, я пытаюсь вскарабкаться на Крест, и каждый раз, опасаясь смерти, я напоминаю себе о Воскресении. Получается — вне жизни Христа нет моей жизни, и Его Правда — правда моя.
И вот думаю я: может быть, это правильно — умереть моему народу? Иначе как ему воскреснуть? Так что стоит поразмыслить — стоит ли препятствовать остальному миру душить Россию. Пусть продолжает, мы еще и подскажем, как надежнее. А как умрем, так все и начнется.
Поднимемся из могил, выберемся из бетонных карманов колумбариев, и встречай, мир, народ Гога и Магога по библейскому предписанию. А там как Бог положит — просто сотрем все с лица Земли или до конца времен чужую кровь пить будем. Неважно. Главное — мы почти готовы. И в прямом и в переносном смысле.
Ах да! «Не все умрут, но все изменятся», — говорит апостол. Значит, не стоит запечатывать ядерные кнопки, будет кому нажать. Мы миру не обещали, что будет легко. Да и лучше не затягивать, пока новых способов массового поражения мир не придумал для себя самого.
Мы твоя страшная правда, мир, мир холодный, извращенный, жестокий, ветхозаветный.